Первый визирь принял негоцианта, как родного и угостил зелёным чаем. Он внимательно выслушал историю о похождение знатной серьги и захотел рассмотреть её поближе. Взяв украшение, чиновник удалился, чтобы всё тщательно взвесить, а вернувшись, объявил:
– Я Абу ибн Убайд аль-Харун, властью данной мне Шахом, повелеваю: за воровство отрубить барыге руку и вырвать язык за распространение ложных слухов, смешивающих царские дары с фекалиями.
Ушлый делец сложил всю свою таньгу в тюбетейку и с почтением передал коварному визирю. Тот снял с него все обвинения и велел гнать прочь палками. Абу выковырял из серьги каменья и, переплавив серебро, продал всё в розницу, а деньги прогулял с заезжими абиссинками.
Разбогатевший дервиш первым делом купил себе халат чёрного бархата шитый золотом. Переодевшись в чайхане, он выпил крепкого чёрного чаю, скушал нугу и курнул кальян. Одноглазый, словно богатый бай, не захотел платить чайханщику. Он отдал ему свою старую драную хырку из грубой шерсти верблюда и пообещал привести сладостную деву на пол часика. Потом бомж приобрёл пешаварскую шёлковую чалму бело-голубой пряжи в мельчайшую клеточку и неаполитанские чувяки из дорогой телячьей кожи, украшенные серебристыми пайетками и вставками из бирюзы.
Затем он купил бурдюк вина из незрелых слив и расписной хурджум. Его дервиш набил до краёв чуреками с дешёвым повидлом, чтобы наполнить ими живот себе, и той, которая его ожидала. Для неё он сторговал у старьёвщика полупрозрачную чадру из верблюжьего пуха и шёлковые шальвары с пикантными прорезями на интересных местах. На сдачу бомж он взял блок просроченных предохранителей с усиками, как у падишаха, чтобы его ученица погружалась в работу, не подвергая себя опасности.
Вернувшись на помойку, он нырнул под тряпье и одарил Шехеразаду. Она обрадовалась подаркам, и они ели, пили и наслаждались друг другом. И дервиш показал ей мастер-класс, и она была благодарна за учение.
Он год упивался юным телом и, сдавая его в аренду всем страждущим, скопил деньги на Хадж. Перед уходом в Мекку, мудрец научил деву самостоятельно торговать своим телом на привокзальной площади. С тех пор всю её выручку стал забирать не один сутенёр, а много посредников и кураторов малого предприятия. Независимой индивидуалки понадобились долгие годы упорного труда, чтобы скопить денег на самый плацкартный тикет до отчего дома.
В родном кишлаке Шехе сразу окружили добрые соседи и, затараторив наперебой, вещали с радостью:
– Твоя матушка долго мучилась, прикованная параличом к кровати. Умирая от тяжёлой болезни, бедняга утратила речь и сон и страдала от болей, а её муж уже привёл в дом красавицу Хабибу.
Они лежали на брачном ложе втроём, и новая жена каждую ночь пыталась завести потомство. Но супругом всякий раз овладевала тошнота и слабость, а конечности обвисали плетью и холодели. У него не было достаточно силы, а молодая жена говорила:
– О муж мой, почему ты отвернулся и не даришь мне радости, отнимая у себе блаженство? Не видишь ты разве, как я красива и как хорошо от меня пахнет? Или ты не знаешь, что нужно женщинам от мужчин и мужчинам от женщин? Неужели та, что лежит рядом в зловонных язвах, удерживает тебя, когда я избрала твою близость и мне любезно единение с тобой?
Супруг нервничал, и у него поднималось давление. Кровь притекала к лицу, и он отвечал:
– Замолчи ты, которая сбилась с прямой дороги и таит мерзости под своей красотой. Я познал тебя, и мне нет нужды повторять это снова, раз ты не хочешь хвалить то, что было и довольствоваться малым. Аллах посылает немощь тому, кто испытал с тобой близость, ибо для тебя благо в порче других. Отступись же от меня!
Муж натягивал на лицо мягкое верблюжье одеяло, чтобы не видеть её похотливое тело и не слышать блудливых речей. Но упрямая женщина продолжала капризничать:
– Ты сам потерял верный путь, раз отвернул лицо от моих холёных прелестей. Ты одиноко мерзнешь, потому что твоя кровь спит вместе с тобою и не греет тебя. Так воспользуйся же моей близостью, как это делали все, бывшие до тебя. Они не отвергали наслаждения, как ты отвергаешь, ибо были более опытны, чем ты и правильно мыслили. Мудрецы всегда стремились сблизиться со мной, чтобы ещё глубже познать женщину и получить более большее блаженство, чем когда либо. Отступись же от своего мнения, и ты восхвалишь последствия этого.
И тогда муж гневался и кричал:
– Я ненавижу и отвергаю всё, что ты говоришь. Сколько пакости спрятано под твоими прелестями и сколько праведников ты искусила, став виной их погибели? Ты низкая и коварная обманщица, и нет для тебя ни обета, ни верности. Твои речи, словно темные корни корявого и гнилого дерева, цепко и криво обвивающие дикие камни гор. А сама, ты, как плод зеленый, кислящий и негодный для начеканенных блюд моего дома. Клянусь Аллахом, я научу тебя ценить, что имеешь и не требовать большего.
И он брал плётку, и стегал её, до тех пор, пока не изгонял из неё сластолюбивого джинна по имени Иблис. И они засыпали в изнеможении, а демон входил в старую жену, лежащую рядом и творил похотливые мысли в её больном мозгу. И лишённая сна страдала ещё сильней, и так было каждую ночь, каждого месяца, кроме священного Рамадана.
Продолжение: http://www.proza.ru/2008/12/25/38