Предыдущая история здесь
http://www.proza.ru/2020/03/03/964
Наведалась весна, природа расцветала.
В апрельском воздухе гроза витала.
Июль принес накал жары.
Для фрицев близился конец игры!
И грызли землю мины, пули, люди!
Победа не далась на блюде!
Победа малая. На рубеже.
Большая будет! Близок час уже!
В.П. Гаврилов
13 июля 1944 года Лаптево, а также
деревни Верхние и Нижние Дупли,
Бездедово, были освобождены
после трехлетней оккупации.
15 Июля уже и районный центр
Опочка был в руках нашей армии.
Фронт двинулся дальше.
В Прибалтику.
Время близилось к обеду. Денек стоял хороший. Весеннее солнце припекало. Весна сорок четвертого. Природа просыпалась после зимней спячки.
Деревенскую тишину нарушили приветственные возгласы. На немецком языке:
- Привет, Райнер!
- Привет, Юрген!
На Лаптевском перекрестке встретились два военных чиновника вермахта. Зеленые погоны, с витой косичкой посередине, говорили о том, что это оберфельдфебели интендантской службы. Еще моложавые, не “по-интендантски” крепко сложенные. Без пуза. Светловолосые и голубоглазые.Таких парней обожают das Fr;ulein. Чиновники были из разных земель “фатерлянда”, но как-то сдружились. Их интендантская часть располагалась здесь, в Лаптева ( так деревня была в те годы обозначена на карте - "Лаптева").
Продовольствие, снабжение. Кроме того, деловитость, связи и предприимчивость командования части позволила организовать колбасное производство из местного сырья. работали спокойно и деловито. Считая территорию своей. Глубокий тыл Вермахта!
Готовый продукт, колбасу, выгодно отправляли в Германию.
Жилось относительно спокойно. В этих живописных местах немцы прочно обосновались с лета сорок первого.
Случалось, конечно, всякое. Как-то раз партизаны взорвали камнедробилку. Здесь, у Лаптева. Камень шел на строительство дороги.
На дорогу гоняли местных жителей. Тех, кого не увезли в Германию. Возможно, и для строительства укреплений рубежа обороны камень использовали. Рубеж строили немцы. Штрафники. Так что камнедробилка была стратегическим объектом.
За взрыв гестапо жестоко отомстило. Собрали по округе молодежь, кого не вывезли, и, каждого десятого…в расход. Здесь неподалеку.
- Пройдемся, Райнер? – спросил Юрген, протягивая приятелю серебряный портсигар.
- Пошли! Посмотрим с холма. Шеф в отъезде, можно немного и расслабиться! Природой насладиться.
Дымя сигаретами, они, некоторое время, неторопливо вышагивали по дороге, поднимая начищенными до зеркального блеска сапогами дорожную пыль . Остановились, глядя с высоты холма на восток. Отсюда далеко местность просматривается. Отличная естественная оборонительная позиция. Как на ладони все. А красиво как! Зеленела свежая листва. Зацветали сады. Райнер, оглядевшись, бросил окурок. Затоптал носком сапога. Вздохнул:
- Эх, остаться бы здесь навсегда? Красиво! Реки, леса, озера! Я вчера на Изгожке такую цаплю видел! Белая, большая, важная!
- Как наш главный интендант? – скорчил рожу Юрген.
Оба прыснули от смеха. А Райнер продолжил:
- Нет, правда! Привез бы своих, построили бы дом. Деревянный… Теплый. И Гретхен рядом.
- Зимой все равно замерзнешь! Гретхен не согреет! Дрова нужны. – хохотнул Юрген.
- Да, зима здесь кусается! Но ничего, привыкну! Надоело все это. Хочется просто пожить – вздохнул Райнер.
- Война – дерьмо! – зло сплюнул Юрген.
Райнер испуганно повертел головой:
- Тише! Тебя твой язык когда-нибудь подведет… не к той стенке! – немец вдруг пихнул приятеля в бок, выразительно кивнув в сторону бетонного бункера.
Из узкой двери вылез долговязый унтерофицир, пехотинец Ульрих. При этом он зацепился за что-то, споткнулся и выругался. По-немецки. Выбравшись на дорогу, глянул подозрительно, сделал “ХАЙЛЬ” интендантам и медленно пошел вдоль траншей рубежа в сторону деревни Удриха, внимательно осматривая укрепления.
Приятели с плохо скрываемой брезгливостью смотрели унтеру вслед.
- Редкостная свинья! Родную Mutter готов в Гестапо сдать. Если будет возможность, на фюрера настучит! – процедил сквозь зубы Юрген.
- Юрген! У тебя с языка живые вальдшнепы скачут! Мein Gоtt! Поостерегись! И бетонные бункеры имеют уши! – охнул Райнер.
- Бункеры? Уши? – Юрген задумчиво посмотрел в сторону вросшей в землю бетонной махины, укрытой маскировкой.
- А помнишь, Райнер, как это все строили наши штрафники? Как их мало и мерзко кормили, хотя жратвы хватало? И как селяне совали им горбушку, несмотря на то, что это было запрещено!? Ты стал бы кормить русского, который…
Райнер раскрыл рот, но не успел ответить. Полуденную тишину разрезал далекий сухой треск винтовочных выстрелов со стороны Ровных Нив. Немцы переглянулись.
- Опять расстреливают! Гестапо совсем озверело. А потом удивляются, почему местные так и не смогли полюбить Reich! Deutsche Ordnung! – покачал головой Юрген.
Райнер хотел снова предостеречь коллегу, но лишь вздохнул:
- Домой хочу!
- Скоро поедешь! – усмехнулся Юрген.
Райнер вопросительно уставился на приятеля:
- Не тяни, Юрген! Что-то знаешь?
- Попрут нас скоро отсюда! Успеть бы ноги унести!
- ????
- Дитрих из комендатуры проболтался. Под благотворным влиянием местного самогона.
- Самогон от того мужика из…как ее?
- Да! Добрый самогон. Я мужику честно, рейхсмарками, а он мне добрый продукт дает. Не то, что наш шнапс!
- Ты что-то про Дитриха…?
- Плохи дела! Красная армия летом будет здесь!
- Но ведь …линия Пантера! Не прошибут!
- Очнись, Райнер! Пришел черед обратного пути. Это не остановить. Одна надежда – может, успеем эвакуироваться. А вот этим не позавидуешь! - Юрген кивнул в сторону двух пехотинцев, что-то ковырявших в изгибе траншеи – Им достанется с избытком!
- Ладно, пошли немного по рюмке!
- Самогона?
- Ну, не шнапса же!
И приятели зашагали в сторону Лаптева. Близилось последнее лето оккупации. Юрген начал тихо насвистывать старинную австрийскую песенку:
- О, du lieber Augustin…
В низине, под холмом, низко, плавно и грациозно проплыли по воздуху три большие белые цапли. Юрген и Райнер не заметили их. Они думали о своем. О немецком.
Подул легкий ветерок и наваждение исчезло. Никаких немцев. И не весна вовсе, а чудесная золотая осень! Я стоял на возвышенности. Налево – Лаптево. За Лаптево – Нижние и Верхние Дупли. Направо – дорога на Удриху. А немного к западу от холма – деревня Пружки, где мои родные войну терпели. Долгих три года.
А за моей спиной, у дороги, утонул в земле тот самый бетонный бункер. На бункере теперь стоит большая трансформаторная будка. А что? Добрый фундамент! Надежный! Бетон – будто свежий совсем!
Да. Мое воображение навеяло такую вот незамысловатую, почти бытовую реконструкцию событий тех лет.
А в реальности на дороге мирно тарахтел мой внедорожник. В машине сидели мама моя и сестра Татьяна. Ездили мы в Удриху. И год нынче был 2019.
Не знаю, были ли здесь когда-нибудь те двое нестроевых немцев в форме интендантов. Юрген и Райнер. И были ли такие интенданты? А кто их знает! Реконструкция событий! Виртуальная, воображаемая.
Может, и не было. Но все остальное было. А лично я и сейчас есть. Родители мои пережили ту войну, вот я и стою здесь. Реальный и настоящий. На господствующей высоте. Рядом с бетонным укреплением.
Интендантский полк в Лаптево точно стоял. И мощная резервная линия немецких оборонительных укреплений здесь проходила. В документах и воспоминаниях этот рубеж значится как линия “Рейер”.
Когда наши войска сходу прорвали линию Пантера, разгромив дивизию латышских националистов и заставив отступить элитные части СС, настала очередь и этого запасного рубежа. Немцы не собирались отступать. Опочка и окрестности были превращены в укрепрайоны. К обороне готовились тщательно. Хотя сил здесь у немцев не хватало. Позиции заняли отступившие эсэсовцы.
К счастью, наши войска продвигались с боями, но стремительно, и фашисты не успели выполнить изуверские приказы ставки Гитлера о поголовном очищении от всего живого прилегающих к рубежу местностей. Людей и скот вывезти в Германию. Что не удастся вывезти – уничтожить. Жутко. Страшно.
Рубеж “ Рейер”. Готовясь написать этот рассказ, я заинтересовался названием рубежа. В имеющихся документах ЦАМО название так и написано по-русски - “ Рейер”. Но в немецком языке нет такого слова! Нашел в толковом словаре у Даля. Рейер – нем. – полукруглая стамеска для грубой токарной обработки древесины. Точно! Даже в учебниках по токарному делу есть такой термин! Но нет такого слова в немецком языке! Может, в старину было… Разговорное.
Зато есть слово Reiher.. Произносится как Райер. Быть может, этот немецкий рубеж назывался именно так? Reiher. Цапля!
Не зря ведь интендант Райнер говорил о большой белой цапле. Они на Изгожке замечательно красивые! Сегодня сам видел! Их здесь очень много! А в те годы было еще больше!
В некоторых источниках видел следующее – рубеж “ Рейер”( “Межа”) . Нет, слово межа в переводе звучит совсем иначе.
Скорее всего, Цапля… Исходя из манеры гитлеровцев давать военным объектам и технике имена животных и птиц. Вот краеведам вопрос!
Ну ладно, ехать пора. Посмотрел налево, и вздрогнул. Две фигуры в темном…. А! Местные.
Нагнувшись, заглянул внутрь бункера.
Никого. Все, в Опочку! Под горочку, по мостику, да через речку Кудка.
Кстати, тогда в сорок четвертом немцы не успели взорвать мост через Кудку и наши части, прорвав линию “Reiher”, стремительным броском двинулись к Опочке. Река Кудка в те времена была чистой и полноводной. А какие там раки водились! Даже я помню!
Я вдруг тихонько запел ту красивую австрийскую песенку:
О, du lieber Augustin,
Augustin, Augustin.
О, du lieber Augustin,
Alles ist Hin!
Да, ребята. Alles ist Hin! Все пропало! У вас тогда… Не стали вы хозяевами мира. Все люди жить хотят. Все равны перед Господом.
Все! В Опочку! Кушать захотелось!
Январь 2020.
На фото – тот самый бункер. Меня нет на его фоне. Не люблю сэлфи. Правее - фрагмент разведкарты рубежа ( Цамо , сайт Память народа)
Продолжение
http://proza.ru/2020/03/04/418