Как кузнец Иван Петрович к сыну Ивану приходил
(Нескончаемое лето в Красной 2019)
Предыдущее: http://www.proza.ru/2020/01/03/960
Уже как дня три подряд ко мне в гости зачастил Иван Иванович, каждый год в одно и тоже время наведывается, после дня рождения Васьки – зятя, и каждый раз с одним и тем же олимпийским приветствием: «О Спорт! – ты Мир!», и не как у всех: «О спорт, ты – мир!», а именно так: два главных слова с большой, «уважительной» буквы, с соответствующей интонацией. Иначе, говорит, нельзя, иначе – без уважения – обычный лозунг получается, типа, «неплохо бы нам и побегать, православные братья и сёстры, на длинные дистанции вокруг пивного ларька»…
Он удивляется, зачем ходить на праздник и вместе упиваться, чтобы потом в одиночку опохмел держать и «упоительными вечерами» на свежем воздухе Илешей наслаждаться? У Ивана Ивановича душа кузнеца, изысканной организации, можно сказать творческого, кованного по железу, полёта, требующего широты, высоты и глубины: широты – чтобы вдоволь напиться-нагуляться; высоты – чтобы воспарить над бренной ненужной суетой; и глубины – чтобы со всего размаха после недельного воспарения в бренную ненужную «суету городов и в потоки машин» возвратиться по самое не балуй, с заковыристыми матами, руганью и смеху…чками…
Ходит после Васьки-зетя неприкаянный по посёлку, один-одинёшенек: головы, – говорит, – приклонить некуда, а кудрявому клёну плохо, если белая берёза заартачилась, человеку тем паче, человеку нехорошо одному, он прибиться куда-нибудь должен, к рябине красной, например, кусту горящему. Вот ко мне прибивается. Будешь, – спрашивает меня, – для менэ рябиной красной или ивушкой? Нэт, – отвечаю, – не буду для тебя ни берёзкой, ни рябинкой, ни осинкой, ни ёлочкой, ни сосёнкой, не кем-то там ещё из «таёжных девчат», буду для тебя дубом ветвистым, толстокожим и для всех непреклонным, чтобы ты чувствовал себя под моей защитой, как за ядерным щитом… Дальше сделал театральную паузу, и продолжил: а ядерный щит держать надо в здравом уме и трезвой памяти. Поэтому, ради мира на земле пить мы с тобой не будем…
– Ну и ёлочки с тобой с крендельками и маковками, – выругался Иван Иванович и продолжил, – вот так, одной фразой, одним днём всё хорошее в жизни и перечёркивается, и что кузнецом я когда-то был, кстати, неплохим, не как батько, конечно, но рядом где-то, да я и тебе оградку для родителей ажурную ковал, забыл уже? и что семьянин забульной, вполне приличный, всё у меня в доме есть, и что добрый и отец ласковый, вон скольких деток поднял, а ты все мои заслуги разом, как шашкой рубишь от шлема до седла одним махом, все правительственные награды и вымпелы, словно куда-то затамжил. Также, как партийцы делали – оступился и всё хорошее в грязь, все заслуги, не понимали, что мы, после ихнего партбюро по морали и семейной нравственности, могли и не к своему дому, а к какому-нибудь посущественнее, посимпатичнее припасть, в цепкие лапки лисички-сестрички угодить и с удовольствием поластиться… А ты: «ради мира на земле!» Мир на земле, да будет тебе известно, с мира в семье начинается и заканчивается тоже с семьи. Если в семье всё хорошо: белая берёза не с ветром шашни водит, а с кудрявым клёном; ивушки-вы-ивушки не с соколом ясным Финистом, а с кем-то из своих, тогда хрен ли мне которого до других будет. А вот если Иван царевич с лягушками будет якшаться и в коробчонке в гости ездить, то мне очень даже интересно посмотреть, как там всё происходит? может, мозги ему вправить треба, хотя бы гвоздь в голову выковать. Ты со мной согласен?
А как не согласишься, Иван Иванович ещё тот философ, похлеще Конфуция будет, а балагур, каких поискать. В прошлый год после дня рождения Васьки-зетя я ухохатывался от его спортивных репортажей по хоккею суперсерии СССР-Канада 72 года от Николая Озерова, минут на пятнадцать без остановки как зарядит: «Силовая борьба в зоне соперника… Шайба у Харламова… Передача на Михайлова, опасный момент, удар по воротам, бросок. Гол! Трибуны ликуют…», – очень похоже и экспрессией, и накалом, и разочарованием на игровую грязь канадцев, агрессию Фила Экспозито: бомбардира Канадскокой сборной: «Нет! Такой хоккей нам не нужен!»
А в этот год какой-то не такой пришёл: то ли побитый, то ли уставший, то ли встревоженный чем-то, либо Миром, либо Спортом, не пойму: не весёлый, с грустинкой, в общем, помятый пришёл. Вещий сон, – говорит, – сегодня видел, правильный, и очень правдивым мне показался. Снится мне, под утро уже, петухи пропели, батько. Батько там, на небесах, в кузне у Бога работает… Да ты же сам знаешь, писал про него, он тебе, кстати, привет передаёт. У них там тоже утро и петухи так же поют на разные голоса, с одного края в другой перекрикиваются. У батьки всё хорошо, в раю поживает, в ус не дует, везде шороху навёл, свои порядки установил, тамошнюю кузню облагородил, новый пресс с горном установил и другое какое оборудование и приспособы поставил. Бог ему крепко доверяет. Говорит, что тут ему никаких денег не жалеют, что надо, то и покупай – полный безлимит по платиновой карточке от Сбербанка. А я же после дня рождения и слегка пьяненький ещё, вот угораздило же, ёлочки его с крендельками и маковками, в этот летний день Ваське-зетю родиться, без страха батьку-то и спрашиваю: что и на лёгкие утехи денег не жалеют и на выпивку дают? А батько за коренцу и мне по хребту со всего маха…
Вот смотри, задрал Иван Иванович рубаху, оголяя для меня спину, на которой прорисовалась красная от подтёков кровавая полоса во всю ширь. Ты мне учёный человек скажи, как такое может быть? Батько отходил меня во сне, а я наяву мучаюсь и страдаю, смотри, как опухло. Я, как настоящий доктор, потрогал, пощупал, пальцами помял: истинный рубец по всей спине, не нарисованный. Вот как такое чудо с научной точки зрения объяснить?! А Иван Иванович продолжает.
Нет здесь ничего такого, говорит мне батько, что от настоящей жизни отвлекает, ни вина, ни табака, ни девок, ни белок. Вот те на, – думаю, – зачем тогда мне такая настоящая жизнь, если в ней ни выпить, ни закусить, ни с девочками лёгкого поведения пообщаться?! Спрашиваю, а где развлечения жизненные, танцы, шлюшки, пирушки..? Батя снова за коренцу: это тебе, говорит, тогда вон туда надо, на тот берег за красивые фасады стен замков и дворцов, и показывает рукой. А другой берег совсем рядом, вот как у нас через Илешу возле моста, по мосту, если пройди, то метров сто и ты там, а в брод и того меньше. Только, в отличие от земных утех, продолжает батько, за этими писаными фасадами не земные, а с земными развлекаются: вот как захотят развлекаться, так и развлекутся, и не откажешься, и мёртвым, как стрекоза, не прикинешься, болит голова – не болит, в любой момент и сколько захотят…
Я вот чего к тебе пришёл, – и спрашивает, – ты не нагулялся на этом свете, не настрадался ещё в кутерьме дел?! Немолодой ведь уже, пора и о вечности подумать. Ходишь тут неприкаянным, шаландаешься по посёлку в поисках сладкости, лучше иди-ко ко мне: видал чего на земле твориться?! Чистый беспредел! А всё почему? потому что я один на весь рай, не справляюсь! Для грома и молний успеваю стрелы ковать, даже излишки иногда получаются, да ты и сам видишь – Бог молний не жалеет, направо и налево грохочет, всем достаётся. А вот Купидоны с Амурами дефицит испытывают, стрелы экономят и секонд-хендовые по несколько раз снова и снова используют. Понимаешь, чего получается. Одной стрелой сразу двоих стараются подстрелить, чтобы хоть как-то с желающими управиться и, чтобы любовь на земле совсем не заглохла. Без стрел же никакой любви нет, только платоническая да, на худой конец, виртуальная. Ведь без любви, откуда будут хорошие красивые люди появляться, без любви кабы кто и рождается, серое и непонятное, любовью обиженное. А как одной стрелой не промазать и два сердца сразу подстрелить, а не в печень и желудок попасть? Сколько уже таких пар подстрелили с печенью и желудком? Вы же на земле все до дури, до усть-рек занятые, на одном месте не постоите, носитесь, как угорелые, в ж…попу ужаленные… Тут мне знакомый Купидон рассказывал: «Вижу, –говорит, – стоят на остановке двое: он и она, весьма подходят друг к другу. Оба крепкие, видно, что породистые, спинами друг к другу стоят, не видят ни себя, ни других – с усердием в телефонах ковыряются, кнопки тычут, симпатий ни к кому не испытывают. Пока ракурс под выстрел подбирал, пока момент выгадывал, выстрелил, стрела быстро летит, а вы ещё быстрее носитесь: примчалась «ужаленная» маршрутка и увезла красавицу, оставив вместо красавицы бабусю с клюкой. Так одной стрелой молодого юношу со старухой и соединил на веки: пока смерть не разлучит их, будут вместе миловаться и холиться. Брака, говорит, стало много в нашей купидонской работе, больше, чем добротной продукции: как не выстрел, так «упс…», скрещиваем однополых козлов с козлами, овец с овцами, перепёлок с маститыми львами, а иногда три и более жертвы на одну стрелу нанизываем, как шашлыки на шампуре, там уж кто попадёт, без разбора, на гендерные признаки не смотрим…»
В общем, Ванюша, плохо у нас обстоит дело на любовном фронте. И главное, кого попало туда не определишь, доверие должно быть, родственные связи или дружеские отношения обязаны присутствовать, чтобы стыд мало-мальски какой имелся, пусть хотя бы перед друзьями и родственниками. Вот думаю, пора тебя к себе забирать, страну из непотребства вытаскивать, чтобы эти «скупидоны» нерусские дефицита стрел не испытывали, не скупились бы на любовь, работу свою качественно выполняли, чтобы не забывали наш советский лозунг, что лучше меньше да лучше, а не кабы как и «так сойдёт». Надо каждому нелюбимому человеку стрелу в сердце, да такую, чтобы каменное сердце в дребезги разрывала, чтобы живое сердце начинало биться и трепыхать… Ты кузнечное дело знаешь, амурной любовью тоже не был обижен, девок по-молодости на мосту тискал, на танцульки в клуб бегал…
Пора тебе уже скоро, пора. Всё равно никчёмный ходишь, как прокажённым оплёванный, по ночным бомжатным явкам скрываешься, в свой дом носа не кажешь. Не удивляйся, – батько-то говорит мне, – нам ведь всё сверху видно, всё знаем, чего да как здесь с вами происходит, следим, переживаем, волнуемся. Предупреждаю, если на будущий год также будет, сразу и прозовём тебя на службу прямо отсюда – от тебя, то есть, из твоего дома – пояснил Иван Иванович, – будешь с пользой дни проводить. А на тот берег не смотри, там ни одного православного нет, одни басурмане заграничные, там боль и скрежет зубов – ни какого удовольствия…
"Как кузнец Иван Петрович с богом встречался" http://www.proza.ru/2012/09/12/1490
18.12.19. 07:00 … 08:15, СПб.