(Нескончаемое лето в Красной 2019)
Предыдущие: http://www.proza.ru/2020/01/02/780
Домой приехал в пятницу и после воскресной службы мимо дома В.С. иду. А хозяин уже меня ждёт на лавочке возле реки напротив дома. Думаю: ну вот и настал мой последний светлый денёк, огребу по полной за разглашение его правдивых рассказов в собственной лживой интерпретации, вот здесь, прямо под лавочкой и уходит меня в пучине вод, и хорошо отделаюсь, если только финделя даст и живым отпустит… И он без всяких приветствий и рукопожатий сходу, не разбирая броду, начал мой мозг точить. Жалуется.
Твой Петрович по трезвости вытворяет больше чем пьяный, что на ум придёт, то и вытворяет – уж лучше бы пил. Официально, со всей ответственностью тебе заявляю: змею ты подколодную на своей груди вскормил, расцвела она у тебя пышным букетом гидры мертвящей, как тарантулы в банке со скорпионами злобы накопил, того и гляди, нещадно жалить начнёт не только тебя, но и нас всех без разбора за просто так. То, что ты такой же алкоголик, как и все, уже давно ясно – всем доложил; что скудно, не так и не тем его кормишь и поишь – нам тоже известно; и что не на перины царские укладываешь и не с девками, а с собой на холодный пол – давно уже ни для кого не секрет, даже малым ребятёшкам. А нынче заявляет мне, что тебя этим летом у нас не будет, что мы этим летом останемся без баяна на пустом берегу реки, что ты будто бы нас покинул и уехал куда-то там отдыхать, насовсем, чуть ли не в Игил. Не стесняясь, говорит, в запрещённое в России государство укатил; ослушался, и наш МИД, и Президента и Правительство куда подальше послал, ни во что их не ставит; укатил, говорит, на море плавать, тамошних девок за косички дёргать и за талию щупать, как будто здесь обозовских красавиц мало, всё куда-то на сторону смотришь – словно чужие дары слаще и вкуснее. А мне Надежда (она же тут, Аркадьевна-то, в Красной) уже доложила, что ты вот-вот приедешь, и что следом за тобой приедет ваша писаная Красавица-одноклассница и с собой подружек ещё привезёт, таких же, наверно, писаных-расписанных… Короче, приедут все в татуировках с ног до головы, что она, что они, может даже и купола с крестами на интимных местах выколоты, не знаю, а уж Ленин и Сталин точно. Давно, говорит одноклассница, дома не была, сильно соскучилась, встречайте все, кто её знает… Ну, и тебе, стало быть, в этом контексте, тоже приказано непременно явиться к автобусу: ты не овсё же из ума выжил, должен же её помнить и узнавать ещё пока. Я-то не приглашён, её не знаю, не знаком, но на расписных красавиц сходил бы посмотрел, если жёнка увольнительную на вечерок даст. Ты их с автобуса-то к себе веди, к тебе-то увольнительную выпрошу, а там вместе погарцуем, сколько можем, на сколько здоровья и сил хватит – весь твой запас выпьем, все пять литров спирта и разводить не будем, пить так пить, чего колодезную воду зря на непотребство переводить…
А Петрович меня в свои коварные змеиные планы посвящает, говорит:
– С ними на рыбалку поеду…
Понял, ни с того ни с сего и сразу на рыбалку! с одноклассницей! с писаной Красавицей! Я говорю:
– Ты подожди, Петрович. Она ведь о тебе, если и соскучилась, то, наверно, не так сильно, не до безумия, чтобы уж сразу с автобуса и на рыбалку. Не с тобой, может быть, и сразу бы поехала, а с тобой сомневаюсь, вряд ли. Другие, наверно, в наших местах реальные пацаны одноклассники есть, о ком посильнее соскучиться можно… На рыбалку он поедет. А Ваня приедет? должен приехать ведь…
– Нет, – огрызается, – Ваня не приедет. Ваня уехал…
Вот в Арабские Эмираты-то он и сказал: уехал, хрен знает куда, безвозвратно, больше не приедет. Я говорю:
– Не верю я. Чтобы Ваня не приехал?! Если та одноклассница приедет, о которой я знаю, то не может быть, чтобы Ваня не приехал. Да он ещё раньше её приедет-нарисуется. Удить ты собрался, на рыбалку, хрена которого, от зайца уши на удочку поймаешь, если только, а не рыбы…
Петрович, ты подожди, говорю, что-то тут ты мне не то финделишь. Ваня придет. Я знаю, точно приедет…
– Нет, – перебивает меня, – Ваня не приедет, уехал…
И вот говорит мне, куда-то ты там будто бы уехал, не знаю куда. В общем, на Кипр в Арабские Эмираты, говорит, уехал, и так не доволен на меня тем, что я как бы не на его стороне, а на твоей, аж на желе от злости по земле растекается. Я говорю:
– Нет, Петрович, хренушки, ты уж парень никак, на рыбалку он собрался! вначале с Ваней надо договориться, чтобы на рыбалку с кем-то из них ехать или ещё куда, а то финделя такого получишь, навоз своими зубами грызть будешь…
Короче, ты понял, Петрович настроен решительно, мои доводы не слушает, не разумеет, сетки купил, на рыбалку готовится, избу моет, индюком расхохоливается, перья чистит, в бане моется-намывается, облизывает себя везде как мартовский кот, зубы до их приезда грозится вставить, и у меня, между прочим, сложилось впечатление, что дружбе вашей конец настал: нарисовался, как всегда, Зигмунд Фрейд в лице одноклассницы в ваши одноклассные отношения. Уж больно он тебя ни во что не ставит, конкуренции совсем не боится, чувство страха овсё в трезвости растворил, понимает, что у него шансов на рыбалку попасть поболе, чем у тебя, да ещё и подмогу в лице твоей жены чувствует. Уверен в своих непорочных чувствах, холостяцких нерастраченных силах и сноровке под луной… Короче, свататься собрался, не иначе…
Между прочим, чего тебе по секрету расскажу, я сам конечно не видел, но некоторые экземпляры-знатоки сказывают, что Петрович-то о-го-го чо может, а главное, ему есть чем мочь. Мне-то Песта рассказывал, а Песта-та брат ему двоюродный, знаешь ли? к его словам доверие, железно, есть. Так вот, он ходит присматривает за ним – живой ли? Не иначе как ждёт, когда же наследство уже можно будет делить. Основное и главное его наследие – это видеотека вчерашнего эротического дня конца восьмидесятых с нотками запаха элексира девяностых, ну ты знаешь, о чём я, сам ещё на неё претендуешь, помнишь ведь, как фильмы «про войну» с тобой смотрели… Песта не часто, но ходит. Обычно, к окну подойдёт, в шёлку между занавесок посмотрит, послушает, как Петрович руками машет и наше дорогое правительство по ё-по-мать кроет и посылает за то, что его снова без пенсии оставили, что в очередной раз на таёжный пансион-выживание определили, и уходит. А тут приходит как-то раз под глубокую осень: телевизор на всю мощь ночной канал ахов и вздохов показывает, смотрел-смотрел в окно, слушал-слушал – нет признаков жизни с той стороны, ни пьяного бурчания, ни храпа, ни ёрзанья: тишина гробовая. Чо делать? надо вскрываться, может быть, ещё не совсем на салат изошёл, помочь можно, вернуть, так сказать, братанка в лоно церкви. А как помочь, если дверь в избу, ясно дело, что на кованый крючок заперта, как на амбарный замок – дёргай не дёргай: не поддастся, Иван Петрович ещё, наверно, ковал, если только пробоины вместе с косяками и избой выдернёшь. Но Песта ещё тот «медвежатник-рецидивист», высчитал, где крючок, и через щёлочку «перочинным ножичком на медведя» поддел его и дверь с «радостью» распахнулась. Заходит, а там картина маслом во всю избу, абстракционизм Пабло Пикассо вместе с Сальвадор Дали и Василием Васильевичем Кандинским отдыхает, где-то далеко на задворках реализма пылится-прозябает: Петрович лежит на кровати, один, голый, на спине с довольной счастливой улыбкой на лице, с раскинутыми руками, две ноги согнуты в коленях, а третья… А третья нога напряжена да так, что аж в потолок упирается, крышу поднимает. Ну, успокоился Песта, раз с таким напрягом, то понятно, что не покойник, прости меня боже, а наоборот, очень даже живой и при деле. Песта удивляется-вспоминает: у телевизора, говорит, звук выключу, у Петровича либидо вниз ползёт, включу – снова напряг, снова крыша на избушке поднимается. И всё это у Петровича во сне происходит, не просыпаясь: вниз – вверх, вниз – вверх… Крыша шевелится и подпрыгивает, как у Солохи мешки с углём из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Н.В.Гоголя…
Не знаю, правда ли это, но не верить Песте же нельзя, не имею права, он в наглом трёпе до этого дня замечен не был. А ты не знаю, поверишь ли, Петрович ведь тебе всё-таки дружком был…
Вот такие парадоксы законов физики у нас тут вырисовываются, не законы, а чуть ли не сплошные беззакония. А ты точно – с таким либидо Петровича – ему не конкурент. Обидно же будет, если не тебя предпочтут, а позору-то на всю округу огребёшь, все и каждый пальцем тыкать будет, малые дети за спиной хихикать, при встрече знакомые бабушки жалеть и сочувствие будут выказывать, мужики «подбадривать» да ехидно хихикая советы давать… Вскормил ты, короче, не змею, а дракона целого о трёх головах. Так что тебе парень лучше, пока ещё не опозорился, лыжи-то в обратную сторону вострить…
Вот так, я тебе рассказал, предупредил, а ты думай, кумекай, решай, бойся, завидуй, а можешь, покамест не поздно, обратно отчалить к девкам и кабельтовыми в свои Канары Арабских Эмиратов незаметно отплыть… Приедешь следующим летом, как будто ничего и не было: Петрович пьян, из одноклассниц только одна Красавица на посёлке, и та не тобой, а Комиссаром занимается, и всё как прежде – Обоз открыт для посещений: велком граждане проходимцы! Не побрезгуйте, не проходите мимо!..
Продолжение о Петровиче: http://www.proza.ru/2020/02/12/1909
Продолжение "лета": http://www.proza.ru/2020/01/19/1560
26.12.2019. 20:00 …21:45, СПб.