Разберём следующее восьмистишие:
«Сядь, Иванушка Петрович, —
Молвил Месяц Месяцович, —
И поведай мне вину
В нашу светлую страну
Твоего с земли прихода;
Из какого ты народа,
Как попал ты в этот край, —
Все скажи мне, не утай», …
Месяц Месяцович начинает с того, что предлагает посланнику сесть. Это так же момент важный и значительный, так же выдающий Пушкина.
Как известно, государь Николай Павлович сесть Поэту во время первой аудиенции, которая длилась то ли два, то ли три часа, так и не предложил. Если учесть, что Пушкина везли спешно по осенним дорогам, по рытвинам и канавам, если учесть его волнение и бессонную – наверняка – ночь, да вроде и болен он был – по словам того же царя, - то разговор этот наверняка дался нашему поэту очень тяжело не только морально, но и физически. В конце его Пушкин опёрся о стол императора, - за что получил досадливый жест самодержца, который быстро отвернулся от «этого безобразия». И то, что эта сцена оставила зарубку в памяти Поэта, - несомненно. Так или иначе, но император его унизил с самого начала: не дать человеку с дороги ни умыться, ни переодеться, - это, мягко говоря, садизм. Вернее, садизм в мягком выражении. Так же – и то, что царь не предложил ему сесть (видя, что Пушкин болен!).
Пушкин не был бы Пушкиным, если бы оставил этот поступок Николая Павловича без ответа. «Историю Петра Великого» он готовил непосредственно для царя, по заданию царя. Так что, - поначалу, по крайней мере, Поэт надеялся, что император будет её читать.
И вот, - между записями о заключении Петром мира со Швецией и замысле о соединении Чёрного моря с Каспийским, - Пушкин вдруг вставляет такую фразу:
«Петр I, когда призывал купца Мейера в сенат, то всегда приказывал ставить для него стул».*
Вот так! «Во всём будь пращуру подобен»… Учись, царь, пока я жив, а то кто тебя, добра молодца, ещё научит! Впрочем, ученье не впрок. Маловато в Вас от Петра Великого, маловато!.. Можно сказать, вообще ничего нет. Поэтому в следующей сказку я уже выведу самого Петра, а потомков ничтожных в кипящем молоке сварю. «Я еду, еду не свищу, а как наеду – не спущу!»..
И вот уж здесь сам Пётр Великий (Месяц Месяцович) первое, что говорит ему – Пушкину (в Иванушке Петровиче ведь как раз Пушкин и скрыт – А. Ветрович Пушкин***), первое, что предлагает, - «сядь!».
И первым же вопросом, обращённым к Ивану, Месяц даёт понятие о том, что за страна это Солнцево селенье. В неё попадают только за «вины». То есть, чтобы в неё попасть, нужно умереть (быть казнённым). Поскольку страна светлая (Солнцева же), то это, получается, Рай. Да и до этого было сказано, что там в садах птицы райские живут. Значит, точно – Рай. По поверьям древних, Рай находился на Луне.** Но что в сказке – Луна или Солнце (ведь селенье-то Солнцево)? На Солнце жить вроде нельзя (впрочем, на Луне тоже)… Но пока оставим этот вопрос открытым.
Слово «вины» - во множественном числе, так же – «петровское», - например, «Вины князей Голицыных сказаны были»…**** В девятнадцатом веке так уже не говорили.
Вопрос «из какого ты народа» - это прямая цитата из Библии, из Книги пророка Ионы: «И сказали ему моряки: "Рассказывай нам, из-за кого мы попали в беду? Какова твоя цель, и откуда пришел ты? Из какой ты страны и какого народа?" Это когда корабль, на котором Иона уклонился от назначенного ему Богом пути в Ниневию,попал в шторм.
То есть, Месяц-Пётр предполагает в Пушкине-Иване какую-то вину, и призывает его сказать всё, «как на духу» - «всё скажи мне, не утай»… В одном из пушкинских Отрывков герой - кровельщик Гаспар Дик – говорит в скобках: «Я решился говорить всю правду, ничего не утаивая». Пётр Первый же говаривал: «За признание — прощение, за утайку — нет помилования».
Продолжение:http://www.proza.ru/2019/10/24/1500
*Пушкин, скорее всего, взял это из следующего анекдота Якова Штелина: «Мейер, Герман, знатный купец и банкир в Москве и Петербурге, которой, как прежде отец его и тесть Лют, был Петром Великим употребляем в вексельных делах, денежных пересылках, больших поставках и других торговых делах. Царь удостаивал его столь отменною милостью, что когда призывали его к нему в Сенат, приказывал ставить ему позади себя стул и ближе с ним разговаривать»./ /. Как видите, у Штелина немного не то: Пётр просто предлагал купцу сесть поближе. Пушкин повернул по-своему: Пётр приказывал ставить стул даже для купца! (А некоторые заставляют стоять потомка Рюриковичей и первого поэта России…).
**Древнiе полагали, говоритъ нашъ авторъ, что небеса и Елисейскiя поля находились на Лун;, гд; воздухъ чрезвычайно прозраченъ и чисть. Платонъ, Сократъ и ихъ ученики думали, что Луна обитаема чистыми духами, освободившимися отъ узъ могилы и бреннаго т;ла. / Камиль Фламмарион. Жители небесных миров. С.-Пб. Типография А. Траншели, 1876. Ч. 1-2; epizodsspace.airbase.ru
***Здесь, правда, есть "лишняя" буква "а", что нас несколько смущает. Пушкин всегда очень точен. Но отказаться из-за этого от своей находки нам не хочется. Может быть, Поэт здесь всё же как бы не заметил этой второй "а"? Он ведь часто сводил двойные гласные (и согласные) - в одну. (Чадаев, например - вместо Чаадаев). Ну, а здесь две "а" засчитал за одну. Или - засчитал её за второе "а" имени "Александр"...
****А.С. Пушкин. История Петра I.