Бжостовский очень похудел, охладел к делам епархии, старался не покидать своего дворца, редко сам проводил литургии в Кафедральном соборе св. Станислава, перестал инспектировать периферийные приходы, замкнулся в себе, зачастую просто сидел, склонив голову в оцепенении. Он не понимал, что происходило, как он мог так близко подпустить к себе дьявола? Беатрис-Барбора умерла, её бес переселился в Циприана. Но эту же чертовщину изгнали из сына-племянника! У него даже глаза посветлели. А сейчас он учится в коллегии иезуитов и учителя не нарадуются на него: усерден, набожен, не по годам умён, всё схватывает на лету. Хотя и излишне прозорлив, уже начинает спорить с преподавателями богословия: об исхождении Святого Духа, о значимости Священного Предания, об отношении Церкви к «Золотой легенде» Якова Ворагинского.
Как узнать, не поселился ли бес обратно в Циприане? Хотя его набожность очевидна, но не лживая ли она? Как это проверить? Бесы не терпят Божьего храма, молитвы, ладана, креста, иконы, распятия, а Циприан все дни в этом мире богочестия. А ночи? Когда сам Константин, хоть и во сне, но грешит похотью. В этот момент в дверь спальни постучали, епископ откликнулся: «Войдите». В проёме робко показался монах Игнатий, наставник племянника.
- Ваше преосвященство, вынужден вас побеспокоить столь рано, а возможно и огорчить. – Иезуит потупил глаза.
- Ну, говори брат, не томи. Навряд ли твои новости окажутся хуже моих.
- Монсеньор, челядь давно уже мне доносила, что во дворце поселилась чёрная кошка. Её нередко видят ночью в подвале или у спален на втором этаже. Изловить её у них никак не получалось, загоняют в угол или тупик, а там она пропадает. Я всё не верил этим россказням, относил их к страхам деревенщины. Но сегодня мне не спалось, и я ночью отправился в нашу часовню помолиться. Проходя мимо спальни Циприана, заметил приоткрытую дверь. Как только дотронулся до ручки, прикрыть створку, как из комнаты со злобным визгом выскочила чёрная кошка, сверкнула глазами и скрылась в темноте коридора. Я заглянул в спальню, мальчик казалось спал, только были потушены ещё не догоревшие свечи. Зажёг свечи и приблизился к Циприану. Он лежал навзничь, раскинув руки в стороны, как на распятии. Губы плотно сжаты, веки прикрыты, подрагивают, но под ними видно как бешено вертятся бугорки зрачков. Я бы и в этом случае вас не побеспокоил, но в комнате явно чувствовался запах серы.
- Ты всё правильно сделал, чёрная кошка, это не к добру. По мнению Святой инквизиции, бесы сожжённых ведьм как раз в чёрных кошек и переселяются. Мало того, в литовских языческих поверьях есть богиня вечности Велиона, которая сохраняет память об умерших, то есть является проводником непокаянных душ в наш мир. И делает она это в образе чёрной кошки.
- Ваше преосвященство, как вы правы. Наша литовская челядь так и называет кошку Велионой.
- Послушай, Игнатий, и сделай так, как я тебе скажу. В ближайшую ночь, к полночи, зайди в спальню к Циприану и понаблюдай за ним. Даже если ничего странного не будет, сразу после двенадцати попробуй аккуратно приоткрыть ему веки и посмотри цвет глаз.
В последующую ночь, блаженства от греховного соития с Беатрис уже вовсе не было, оставалась только одна нестерпимая боль. Её призрак, к рассвету удаляясь и исчезая, с гневным выражением лица произнёс, не разжимая губ: «Поплатишься!» А утром Бжозовскому привели ослепшего Игнатия. На месте зрачков у того были большие бельма, и он поведал:
- Пришёл в спальню загодя, устроился наблюдать в кресле. До полуночи ничего не происходило, но ровно в двенадцать Циприан сел в кровати с закрытыми глазами. Я позвал его по имени, а он как бы не слышал моего голоса. Тогда я подошёл и пальцами приподнял ему веки. Там … там … глаза оказались совершенно чёрными с горящими в глубине языками пламени. Оно меня тут же и ослепило, а в комнате запахло серой и послышалось резкое мяуканье, переходящее в хрюканье.
Константин сидел в оцепенении. Он ещё не отошёл от ночного болезненного кошмара с Беатрис, а тут на его совесть легла беда с ослепшим монахом. Он сцепил молитвенно руки, воздел взор к распятию и произнёс молитву покаяния: «Господи! Тебе единому согрешил я, но не лукавое пред очами Твоими сделал, так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем. Аминь!» После этого обратился к иезуиту:
- Брат мой Игнатий, я виноват пред тобой, поэтому не перестану молиться за исцеление твоё. А сейчас отпускаю тебя в твой монастырь Святого Игнатия Лойолы. Братья иезуиты позаботятся о тебе надлежаще, а я прослежу. Ещё раз прости меня грешного, не предусмотрел я всех происков лукавого злыдня. Только не говори никому о действительных причинах слепоты, а чтобы снять этот грех, я тебя сейчас исповедую и причащу. А уж с одолевающими Циприана демонами, буду бороться сам.
Отпустив монаха, Константин крепко задумался. Он никак не понимал двойственности племянника. Днём тот прилежный христианин, а ночью дружит с нечистой силою. Как такое возможно? Кошка ... чёрная кошка, да ещё с именем Велиона. И тут епископа осенило! Она приносит по ночам злой дух Беатрис, а тот в свою очередь мучает его срамными сновидениями. Причём, настолько явными и осязаемыми, что поутру он чувствует телом последствия совокупления. А главное, ничего не может этому противопоставить. А племянник, то есть сын, какой дух в нём, если дух Беатрис в это время бесчинствует с Константином? Раздваиваться он не может, значит, Беатрис родила Циприана уже со злым духом? Это возможно, если только она сама воплощение Сатаны. Но такое, ни по каким канонам невозможно! Надо попробовать проверить.
На следующий день, с самого утра Бжостовский велел заложить карету и направился в монастырь камальдулок. Аббатиса Клементина очень удивилась приезду высокого гостя, но виду не подала. Только поинтересовалась целью приезда. Епископ пояснил:
- Дело столь важное и щекотливое, что кроме нас в него боле никого посвящать нельзя. Сегодня уже поздно, а завтра на рассвете мы вскроем могилу Барборы, а что уж там увидим, даже подумать страшно. Найди две лопаты и рясу надень попроще.
К восходу солнца Константин и Клементина, страшно уставшие и перепачканные глиной с удивлением смотрели на освобождённую от земли крышку гроба. Дерево совершенно не подверглось гниению, как будто захоронение было только вчера. Бжостовский осторожно, с трепетом в сердце, потянул крышку на себя и она легко поддалась. От увиденного аббатиса схватилась за сердце и начала икать, а епископ стоял с велезшими из орбит глазами и открытым ртом. Барборы в гробу не было ни в каком виде, на днище лежали монашеские одежды повторяющие контуры тела. Как будто покойница испарилась, растворилась в воздухе. На своём месте был даже нательный крест, только расплавленный в лепёшку.
Час спустя, приведя себя в порядок, в кабинете аббатисы сидели землекопы поневоле, и растерянно, молча, смотрели друг на друга. Первым нарушил тишину Бжостовский:
- Сестра, ты хоть представляешь, что всё это означает?
- Боюсь и подумать, но этого не может быть.
- Я тебе больше скажу. Если сейчас пойти и спросить владельцев трактира о Беатрис, где она вначале трудилась на Полоцком тракте, они скажут, что не знают такой. А это только подтвердит наши самые худшие предположения.
- Так это получается ... я даже слова не могу произнести такого. Позвольте, монсеньор, какая Беатрис?
- Ладно, дьявольские происки зашли так далеко, что уже от тебя ничего скрывать не могу, иначе будет ещё хуже. Поэтому сегодня исповедуюсь тебе, будешь моей духовницей, внемли: Одиннадцать лет назад я совершил непростительный грех прелюбодеяния с послушницей францисканского женского монастыря, что на Трокской улице в Вильно. Звали её Беатрис, и она от меня понесла. Чтобы скрыть грех, я направил её к тебе под именем Барборы, якобы своей вдовой сестры. У меня действительно была сестра Барбора, которая лет двадцать назад померла при родах в Кернаве. Но у неё и младенец не выжил. А Беатрис, как мне она рассказала, до поступления в монастырь францисканок трудилась в трактире, где её и ссильничали постояльцы.
Клементина сидела ни жива, ни мертва, страшась услышанного и боясь пропустить хоть слово. Выходило, что епископ об этом смертном грехе никому не говорил, не исповедал и не покаялся одиннадцать лет! Это значит, что все эти годы его сердце доступно было для греха! А может он и дальше грешил прелюбодеянием? Игуменья выпрямилась, сделала строгое лицо, глухо произнесла:
- Позволяли ли вы, брат мой, далее эти непростительные вольности?
- В сознании, наяву – нет. Но во сне Беатрис мне приходит каждую ночь уже шестой год, и я не могу противиться. А для того, чтобы обрести силы противостояния, отпусти, сестра, мне этот грех, а я искренне покаюсь, тогда Всевышний нам поможет. И ещё, можешь ли ты предстоящую полночь встретить со мною в вашем костёле Коронации Пресвятой девы Марии? Я пока не чувствую в себе крепости противления.
- Конечно, монсеньор, только надо для того часа подобрать действенную молитву и прочитать её вместе, трижды. А самая сильная молитва на все случаи противления греху, это «Отче наш».
Незадолго до полуночи, в белоснежных одеждах, в средокрестии перед алтарём, на коленях стояли Константин и Клементина. Над их головами, в купольной высоте, чело непорочной девы Марии венчалось короной Царства Небесного. Её взгляд, обращённый в сторону, выражал смирение и покорность, и источал благодать. Множество расставленных и зажжённых свечей создавало атмосферу торжественности, значимости и таинственности. За пять минут до двенадцати присутствующие переглянулись и в унисон торжественно произнесли: «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь. (Мф. 6:9—13)
Озвученные слова молитвы величаво растекались по всему помещению костёла, поднимались к куполу и уходили через фонарные проёмы ротонды. Именно оттуда, сверху, где купол был расписан изображением Святой Троицы и Марии, повеяло холодом и чем-то ещё, что заставило епископа и аббатису поднять головы. Увиденное поразило их почти до паралича. Фресочная Дева Мария повернула голову в их сторону, её лицо уже не источало благости, скорее это была ехидная ухмылка. Постепенно физиономия искажалась, пока не превратилась в злобное изображение Беатрис, губы которой беззвучно шевелились, исторгая проклятия.
В голове Константина мысли метались как птицы в клетке, не находя выхода. Клементина с выпученными глазами начала терять сознание. Нельзя было терять ни мгновенья, иначе потеряешь жизнь, или того хуже, лишишься рассудка. Бжостовский, с трудом преодолевая оцепенение, поднялся на ноги и схватил за руку аббатису. Через минуту они были уже под звёздным небом, а ещё через три в монастырской библиотеке. Отдышавшись, епископ пояснил: среди книг, то есть множества чьих-то записанных мыслей, действия злобных верующему человеку сил ослабевают. Особенно когда книги богоугодного содержания. Первые двадцать минут пребывания двух испуганных до нельзя людей в книгохранилище ушли на осознание действительности, хотя их сердца не хотели принимать и понимать такую силу Сатаны, проявленную в Божьем храме, тем более во время молитвы. Этого попросту не могло быть – не может Всевышний быть слабее Дьявола, тем более в своей обители. Первой нарушила тревожное молчание Клементина, её глаза уже не выражали ужаса, а мысли потекли в разумном направлении:
- Монсеньор, позвольте высказаться. Книги действительно успокаивают и заставляют с Божьей помощью думать. Как вы знаете, наш монастырь и костёл был основан и строился на средства канцлера ВКЛ Христофора Паца. Причём, он не дожил до окончания строительства самого костёла, но успел собрать эту библиотеку, так как камальдулы кроме прочего, должны нести в паству христианское просвещение. Принимая монастырь под своё попечительство, я много времени уделяла и библиотеке. В ней я нашла один документ, с содержанием которого ни с кем поделиться не могла.
- Даже на исповеди о нём не упоминала? Так что же за бумага такая?
- Нет, не упоминала, взяла грех на душу, слишком уж ... но скажу всё по порядку. Это был черновик предсмертной записки канцлера, причём оригинала самой записки никто не видел, возможно её и не было. В черновике фундатор монастыря признавался в страшном грехе, во искупление которого и пожертвовал средства на строительство. А грех был сродни вашему, только наверное ещё страшнее. Он, сожительствовал с родной сестрой, то есть состоял с ней в греховном кровосмешении. За это его Бог уже наказал. Его единственный сын от законной супруги Клары умер в возрасте восьми лет. И я сейчас понимаю, почему он остановил свой выбор на камальдулах. Потому, что важнейшую роль в нашей духовной жизни занимает именно покаяние, да ещё с умерщвлением плоти, строгостью соблюдения постов и т.д.
- Тогда получается, что место уже с самого начало не чисто? И если канцлер до своей кончины не успел свершить задуманное во искупление, то значит Всевышний его не простил и здесь витает грех, поддерживаемый слугами Сатаны. Да и во внутреннем убранстве храма мне не понравился один момент – это изображение Бога-отца. И хотя ни один Вселенский собор не запрещал сего изображения, видимо потому, что не рассматривал этот вопрос, изображать Всевышнего не дано никому. Хотя бы потому, что никто Его не видел, даже Моисей на Синае. Мало того, Его и нельзя увидеть. Об этом нам прямо говорит Писание, вот послушай: «Христос есть образ невидимого Бога».(Кол. 1:15) «Никто никогда не видел Бога. Только Бог – единственный Сын, пребывающий рядом с Отцом, — Он открыл нам Его».(Иоан. 1:18) Помни сестра, Бог совершенно неизобразим в Своем существе, непостижим в Своей сущности и непознаваем.
- Совершенно с вами согласна, монсеньор, но это ещё не всё. Итальянец Джованни Росси, который расписывал купол храма, тоже не закончил свою работу – роспись фигур апостолов над центральными арками. Он срочно убыл к себе на родину обвиняемый в содомском грехе.
- Боже мой! «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость» (Лев. 18:22). И ты, сестра, столько лет носила всё это в себе?
- Мне это было не трудно делать. Пока здесь не появилась Барбора-Беатрис, никакие происки нечистой силы не происходили. Скорее даже наоборот – ничто не нарушало Божьего благолепия обители.
- Последние события заставляют предполагать, что всё ещё хуже, чем мы себе можем представить. Пустой гроб Беатрис доказывает только одно – она не была одержима никаким бесом. Она сама и есть воплощение Сатаны. Только он может быть не подвластен молитве, произносимой смертным. А кем является сейчас Циприан, её сын, страшно и подумать. Во всём этом есть один положительный момент – мы поведали друг другу сокровенное и покаялись, этим мы стали более неуязвимы для происков Нечистого.
- Извините, монсеньор, но ... но Циприан и ваш сын тоже, точнее дитя вашего греха, и как тут быть, что делать, совершенно не представляю. Остаётся только надеяться на подсказку Всевышнего.
- Ты права, сестра, Он нас не оставит, направит на праведный путь.
Всю обратную дорогу в Вильно, Бжостовский пребывал в думах. Предыдущую ночь он не спал, её остаток они с игуменьей провели в молитве. С молитвой пришло успокоение и надежда на спасение. Предстоящая ночь должна показать, насколько помогла его исповедь и покаяние в противлению плотской похоти, в противлении Сатане в образе Беатрис. Уже подъезжая к городу, Константина начала беспокоить какая-то мысль, не поддающаяся проявлению. Что-то он тревожное забыл, или не учёл. Наконец его озарило: перстень, точнее кольцо, подарок Беатрис! Он до сих пор этот бесовский знак носит совершенно не обращая на него внимания, даже забывая, что он вообще есть. Но от него нужно как можно скорее избавиться. Скоро они будут переезжать реку Вилию, вот в неё и нужно выбросить чёрное колечко. Как говориться и «концы в воду», ох прости Господи! Константин взялся за кольцо и потянул, желая снять. Тут же вскрикнул от жуткой боли: изображённый на нём чёрный дракон своими когтями впился ему в палец. Как только отпустил кольцо, боль прошла. Вторая попытка увенчалась ещё большей болью. Епископ от безысходности сник - он знал, что молитва тут не поможет.
Предстоящей ночи Бжостовский ожидал как висельник казни. Весь вечер молился в часовне, вглядывался в черты Христа на распятии, пытаясь найти в них спасение или подсказку. Наконец обречённо поплёлся в спальню. К своему удивлению быстро заснул и ... тут же проснулся, но ... было уже утро! Ни сновидений, ни Беатрис, ни совокупления с ней! Он излечился! Исповедь, покаяние и молитва помогли! Бог всемогущ и всесилен! На радостях опять вцепился в кольцо, желая его снять, и ... опять чуть не задохнулся от нестерпимой боли.
Вильнюс, 17 октября 2019 года.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2019/10/17/1389