Продолжение. Начало - http://www.proza.ru/2019/02/14/1357
Свадебное путешествие Элины и Павла пришлось по времени на последние дни перед Московской Олимпиадой, событием, которое всколыхнуло всю огромную страну, "Союз нерушимый республик свободных". Про Москву и говорить нечего, туда молодожёны, скорее всего, и не попали бы. Столицу как раз в это время активно очищали и от приезжих, и от собственного "нежелательного элемента".
За пределы города, "за 101 километр", московские власти выселяли женщин лёгкого поведения, бомжей, нищих, которые могли показать столицу социализма не такой, какой она должна была предстать перед миром. Даже ни в чём не повинных школьников, у которых были заслуженные летние каникулы, добровольно-принудительно в массовом порядке отправляли в пионерские лагеря.
Студенческую же молодёжь, цвет нации, решено было, напротив, показать миру во всей красе. Именно студенты должны были стать основной рабочей силой Олимпиады: из них готовили переводчиков, гидов, волонтёров, фельдшеров, носильщиков, людей, которые призваны были открыто общаться с иностранцами, и поведением своим разрушить миф о советской угрозе и о медведях, гуляющих по улицам Москвы.
В продуктовых магазинах искусственно было создано изобилие, от которого у коренных москвичей глаза на лоб лезли. В обычном гастрономе продавались невиданные никогда ранее сорта колбас и сыров, с преобладанием финских, заморские фанта, пепси-кола, дефицитные сигареты. Москва наслаждалась грядущей Олимпиадой и наедалась впрок.
Но Олимпиада проходила не только в Москве, футбольные матчи в подгруппах играли и в Ленинграде, и в Минске, и в Киеве. Олимпийская парусная регата проводилась в Таллине, но долгое время на право её проведения претендовал Ленинград, и если бы "отцы города", прежде всего, первый секретарь Ленинградского обкома парии, Г.В. Романов, проявили больше настойчивости, она, вполне вероятно, в нём бы и состоялась.
Романов же славы своего города и хотел, и побаивался. Он прекрасно помнил две волны "ленинградских" дел: 1934 года, после убийства Сергея Мироновича Кирова, и послевоенную, когда с постов полетели Вознесенский, Кузнецов, Родионов и другие. Открывать собой третью ему явно не улыбалось, он мечтал совершенно о другом.
Но Элина с Павлом прилетели в город на Неве, когда особого ажиотажа ещё не было. Билет на самолёт из Одессы стоил тогда тридцать один рубль, в гостиницу доехали на такси, и тоже не очень дорого.
Отель "Белые ночи" представлял собой невзрачное здание, и напомнил Элине общежитие в Минске, куда она с группой сослуживцев ездила год назад в "путешествие выходного дня". Но номер их оказался хоть и скромным, но со всеми удобствами и чистенький. После пустынной одесской квартиры он казался им, как минимум, полулюксом.
С администрацией отеля вопрос о дополнительной неделе проживания решили быстро и легко. После двадцатого июля это было бы намного трудней. На следующий день, согласно полученному в турагентстве проспекту, была назначена пешеходная экскурсия по городу.
Группа оказалась сборная, со всей страны, но значения это никакого не имело. В вестибюле, где Тепловы присоединились к ней, никто ни с кем знакомиться не рвался. И самим молодожёнам тоже достаточно было общества друг друга. Им нужен был только толковый гид.
Экскурсия началась с десятиминутного марш-броска до ближайшей станции метро и поездки на поезде до Невского проспекта. Вид на северный фасад Казанского собора, открывшийся им от дверей метро, был ошеломительным и долго потом вспоминался. При виде этого грандиозного сооружения с полуциркульной двойной колоннадой, вспоминались уроки истории древнего Рима.
- Потрясающе, правда, Лин?
- Да, внушительно. Это Казанский собор, да?
- Казанский. В боковых порталах памятники Кутузову и Барклаю установлены. Или Багратиону, точно не помню. Нужно будет потом всё внимательно там осмотреть, у нас будет время. И внутрь, конечно, зайдём.
От Казанской площади женщина-экскурсовод развернула группу в сторону Мойки и Невы. Ведя группу по Невскому, она рассказывала о нём, об окружающих зданиях, о попадавшихся по дороге памятниках.
С Невского повернули направо и вышли на Дворцовую площадь, осмотрели гранитную Александровскую колонну, с бронзовым ангелом наверху. Остановились перед Зимним Дворцом, оттуда прошли к Эрмитажу и на Дворцовую набережную, полюбовались Дворцовым мостом. Было интересно, но утомительно. Вернувшись в гостиничный номер, Элина рухнула на кровать. "Устала Алла!"
К счастью, пешеходных экскурсий больше не было. На следующий день автобус кружил по городу, экскурсовод рассказывал о том, что за окном. Часто останавливались, выходили из автобуса, обозревали окрестности.
Так побывали они на Аничковом мосту через Фонтанку, возле "Медного всадника", который оказался на самом деле бронзовым, осмотрели изумительно-воздушный Смольный монастырь, на набережной Петроградской стороны посетили домик Петра Первого, на Васильевском острове - первый российский музей - Кунсткамеру. Пробежались по залам Эрмитажа, даже неизвестно, зачем. "Всё смешалось в доме Облонских", - повторял про себя Павел, имея в виду под домом собственную голову.
Паша Ленинграда почти не знал, совсем в нём не ориентировался, но не сильно переживал по этому поводу. Он ждал поездки в Петергоф, о котором у него сохранились смутные детские воспоминания.
В заливе они с братом даже купались младшеклассниками, если считать, что в луже это возможно. Скорее, барахтались, бесились. Мелководье их тогда поразило. С черноморскими пляжами ничего общего, даже с самым мелким, лузановским.
В этот раз Петродворец со своим парком и фонтанами запомнился им гораздо лучше, чем в детстве. К тому же теперь у них был с собой фотоаппарат "мыльница", фотографировать которым было легко в автоматическом режиме, не думая о выдержке и диафрагме. Заснятые плёнки можно было сдать для обработки в фотоателье, там же и фотографии печатали. "Зениты", хотя и более качественные камеры, оставались на службе у более опытных фотолюбителей, "чайники" переходили на "мыльницы".
Молодожёны обошли и верхний парк с фонтанами посреди озёр, или, скорее, бассейнов, и нижний, полюбовались Большим Каскадом со знаменитым на весь мир фонтаном "Самсон", облились в аллее фонтанов-сюрпризов, словом, повеселились. В Большой дворец попасть не удалось, он был закрыт для обозрения. Тогда же они и узнали, чем фонтанный комплекс Петергофа выгодно отличается от французского Версаля. Вода в фонтаны здесь подаётся не насосами, а силой гравитации, из скапливающейся за ночь воды в бассейнах верхнего парка.
График экскурсий был довольно напряжённый. Если экскурсии были короткими, после обеда устраивались дополнительные. Была и интереснейшая экскурсия по ночному Ленинграду, хотя июнь уже кончился, ночь была очень ещё короткой.
Ездили в Пушкин (бывшее Царское село), где побывали в Лицее, в котором учился юный Саша Пушкин, где он на всю жизнь подружился с Иваном Пущиным, Иваном Малиновским, Антоном Дельвигом и другими, в скором будущем, прославленными лицеистами.
Посетили в Пушкине и знаменитый Екатерининский дворец, там как раз открылся после реставрации Большой зал. Очень он Элине понравился своей неописуемой красотой и роскошью.
Вторую неделю, после окончания "обязательной программы" посвятили "произвольной". Ещё раз прошлись по залам Эрмитажа, посетили Русский музей, посмотрели в Большом Драматическом театре "Волки и овцы"- довольно необычный спектакль, поставленный Товстоноговым по пьесе Островского. Побывали в Исаакиевском и Казанском соборах, полюбовались "Спасом на крови", напоминающим Храм Василия Блаженного. Александра Второго смертельно ранили как раз на этом месте.
И встретились, наконец, с Юрой Фокиным - старым товарищем Павла, живущим постоянно в Ленинграде, куда он был направлен из Одессы по распределению. Встреча друзей с жёнами прошла на самом высоком уровне - на крыше гостиницы "Европейская", где сам Юра и забронировал столик. Они с Юркой давно не виделись, были рады друг другу, и больше вспоминали прошлое, чем ели и пили. Душевно посидели.
Так закончилась двухнедельная свадебная поездка молодожёнов, укрепившая их содружество, и увеличившая число членов семьи. Как выяснилось немного позже.
* Продолжение следует - http://www.proza.ru/2019/02/17/93