Продолжение. Начало - http://www.proza.ru/2019/02/06/2165
Следующие после объяснения с Павлом дни бежали один за другим, как угорелые.
Ни она сама, ни Павел, не помнили, полагаются ли свидетели при подаче заявления, поэтому он подстраховался и пригласил на процедуру младшего брата с женой. Тем более, что им с Элей давно пришла пора познакомиться.
Иван Элине понравился уже тем, что очень походил лицом на Павла, только носил усы и небольшую бородку. Он был немного ниже Паши, и поизящней, а по возрасту Иван был её ровесником. И сразу сказал, что в любом вопросе поможет, когда Паша в рейс уйдёт.
Процедура подачи заявления много времени не заняла, и они вчетвером решили отпраздновать событие в ресторане "Украина", любимом месте встречи моряков на углу Карла Маркса и Ласточкина (Екатерининской и Ланжероновской).
Варя, жена Вани, долго им сидеть не позволила, дома у них оставались дети, близнецы Женя и Тимур. Но на другой день они встретились снова, потому, что Иван с семьёй жил с родителями.
Родители Павла занимали большую и нестандартную четырёхкомнатную квартиру в центре города. Как это часто бывает в старых одесских домах, планировка её была странной и нелепой.
Самая большая комната была всего лишь семнадцатиметровая, зато кухня в квартире была большая, и за ней располагался огромный чулан.
На кухне три женщины лепили пельмени, и складывали их на длинный фанерный лист. Четвёртая, старшая, оказалась матерью Паши, Анной Александровной.
Павел её там и представил всем этим трудящимся женщинам, две из которых оказались сестрами Павла, а третья - племянницей. Мама Паши командовала всем процессом, раскатывала листы теста и рюмочкой вырезала кружочки, которые мгновенно заполнялись фаршем. Побыв там пару минут, зашли в родительскую спальню, где на кровати, одетый в выходную пижаму, лежал и читал газету Пал-Палыч старший.
Увидев гостей, отец Паши привстал, оглядел свою новую невестку, вежливо поздоровался, и сказал, что скоро выйдет в "люди", только переоденется.
Паша дал ей возможность осмотреться, и она решила познакомиться с содержимым высоких книжных полок, устроенных в простенке небольшого перехода между комнатами. Детская страсть к чтению заставляла её делать так везде, чисто интуитивно. На самой нижней из полок стояли и лежали детские книги, в большинстве своём читанные-перечитанные.
Выше располагалось две полки с подписными изданиями русских классиков, среди которых выделялось изящное издание сочинений Пушкина маленького формата. Выше было повеселее, там стояли разрозненные тома, выставленные по алфавиту от Аксёнова до Эренбурга, но никаких иностранцев среди авторов Эля не заметила. Возможно, они стояли в другом шкафу, или не пользовались любовью хозяев, так тоже бывает.
- За стол, ребята, - позвала семью мать большого семейства. - Обратите все внимание на Элину, невесту Павла, которая у нас в доме впервые. Головы собравшихся за столом повернулись к Элине и она смущённо наклонила голову - "Очень приятно".
После обеда Анна Александровна достала толстый семейный альбом и несколько внуков увлечённо стали его рассматривать и комментировать. Заглянула туда и Элина. Ей, конечно, Пашины фотографии были больше всего интересны, а их хватало.
Видно было, что семья у родителей Павла дружная, но становиться её частью Элина не торопилась, покой она любила больше родственников. Ей и одного Павла хватало.
Домой ехали на такси, и Элина спросила, почему его сын не пришёл. Павел и сам не знал, почему. Наверное, чем-то более интересным занят, чем посещение бабушки, - сказал он, - он к родителям жены гораздо ближе. Они его с детства опекали и на выходные забирали, а теперь и подавно он к ним привязался. Ничего, вырастет, подружитесь.
Через неделю Павел собирал вещи в рейс, а Элина в позе лотоса, которой недавно выучилась, и очень этим гордилась, сидела на паласе и наблюдала за сборами.
Сначала он собрал всё нужное на кушетке в две неравные кучи - в меньшей были документы и мелочёвка, которую он планировал положить в портфель, в большей - вещи, которые пойдут в чемодан, старенький, заслуженный, но ещё крепкий.
- Ты все помнишь, что нужно? Списком не пользуешься?
- Был у меня список, где-то затерялся. Да он у меня и так перед глазами, как живой. Начинаю собирать вещи с обуви. Дальше - носки, бельё, брюки, рубашки, снизу вверх. Всё просто. Отдельно - роба, отдельно - медицина, Отдельно тетради, пособия всякие, инструменты, предметы гигиены. Со списком, конечно, надёжнее. Но как я могу что-то забыть, если я с собой все свои вещи забираю?
- А книги какие-то будешь брать? Я смотрю, ты отложил парочку.
- Возьму, пожалуй, если в чемодан влезут. Любимые, для души. "Время больших ожиданий" Паустовского и "Кто смотрит на облака" Конецкого. Стихи Симонова тоже возьму, люблю их перечитывать, многие и наизусть знаю. Переводы его мне тоже нравятся.
"Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.
Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета".
.
Здорово, да? Это Редьярд Киплинг. А самое его знаменитое стихотворение ты, конечно, знаешь. Или нет? Это "Заповедь". "Владей собой среди толпы смятенной..."
- Да, это я знаю. А про глаза - нет. Хорошие стихи.
- Все три книжки небольшие, лёгкие. Ещё несколько старых журналов "Юность" возьму, перечитаю и на пароходе оставлю. Вообще-то, у нас передвижная библиотека есть, но редко в ней что-то хорошее раскопаешь. Экипаж большой, читать все любят.
- А это что? "Холодильные установки рыбопромысловых судов". И ещё одна такая же.
- Такая, да не такая. Автор другой. Это для работы.
- Паша, а почему у вас такие компрессора огромные, помнишь, ты рассказывал?
- Потому, что они аммиачные. Поршневого действия. Фреоновые у нас на "Суператлантиках" стоят, они намного менее габаритные, винтовые.
- Так, получается, фреон лучше?
- Это сложно сказать. Вот работать на "суперах" рефикам точно легче. А так...у каждого хладоагента свои достоинства и недостатки.Фреон не пахнет, утечки трудно обнаруживаются, текучий он, как зараза, хомут на трубу поставить невозможно. И окружающей среде вред приносит, разрушает озоновый слой атмосферы. Тебе что, это интересно?
- Представь себе. И потом, я это должна знать, как жена рефмеханика.
- У тебя есть полгода до свадьбы, чтобы всё хорошо выучить. Оставить тебе один учебник?
- А тебе, дорогой, нужно у ваших деловаров взять уроки бизнеса. Никаких подарков мне не покупай, всё на кооператив. Сейчас ковры возят, мокрый трикотаж . Бери, сколько по по норме положено, только цвета красивые выбирай. Например, "Пьяная вишня".
- Кстати о выпивке. У нас вина не осталось? Надоели эти тряпки, хочется отвлечься. Давай хоть поболтаем. Адрес для писем помнишь?
- Севастополь-48.
- Как по радиотелефону разговаривать, не забыла?
- Нет, командир. Длинными предложениями. В конце нужно сказать "Перехожу на приём", или просто "Приём". Но мне это кажется глупым.
- Мне тоже. В служебных разговорах нормально звучит, а в частных - нелепо. Но ничего страшного. Можешь как-то по другому сказать, главное, чтобы я понял, что ты, что хотела сказать, закончила, и могу говорить я. Иначе будем оба говорить одновременно, и ничего не разберём. А слышно обычно и без этого плохо.
Накануне, после отходного собрания, которое проходило в актовом зале управления на Дерибасовской, Павел получил пятьсот рублей аванса, и четыреста из них отдал Элине.
Улетел экипаж "Львова" в Москву в субботу, так что и отпрашиваться с работы Элине не пришлось. Летели двумя партиями, и это было удобнее для тех, кто что-то забыл дома. Но Паша ничего не забыл, и после его оъезда остались только сумки с книгами, которые ещё предстояло разобрать, а может быть и почитать.
Элина подтянула к себе на палас одну из них и стала сортировать. Борис Балтер. "До свидания, мальчики". Что-то знакомое. У Окуджавы песня такая есть. Нужно будет прочесть. "Три товарища" Ремарка. Эта и у неё одна из любимых. Однотомник Хемингуэя, кишинёвское издательство. Эту книгу она хорошо помнила, в ней много интересного.
А это что? Под Ремарком лежала старенькая, знакомая книжка рассказов Гайдара, Эля погладила её рукой. Похоже, это еще из Пашкиного детства. Много книжек маленького формата. Гладилин, Гладилин, опять Гладилин. Любимый писатель Павлика? Переводы Михаила Лозинского, сонеты Шекспира в переводе Маршака. Один сборник Евтушенко. Жуховицкий "Легенда о Ричарде Тишкове". Не слышала о таком. Тоненький сборничек Вероники Тушновой. Юлиан Семенов "При исполнении служебных обязанностей". Кино такое было. Симонов - "Записки Лопатина". "Повесть о настоящем человеке". " Зеленый фургон" , " Приключения Гека Финна". Джек Лондон - "Смок Белью". "Два капитана". А это...Каверин. "Перед зеркалом". Не читала. Роман в письмах. Как раз то, что ей сейчас и нужно. Элина легла на кушетку, укрылась клетчатым пледом, включила торшер - замечательный торшер на две лампы, который она совершенно случайно купила на днях.
Массивный, на тяжёлом круглом основании, двухметровая наборная стойка из нержавейки разных диаметров с несколькими вставками из яшмы, красивый матерчатый абажур, - она в него просто влюбилась сразу, и поняла, что нужно бежать домой за деньгами, пока кто другой его не оценил, и не купил.
Книга её увлекла сразу и унесла за собой в далёкий 1910 год. Она состояла из писем девушки, молодой женщины - но кому? Ответных писем почему-то не было. Не отвечал? Вот так и она теперь Пашке будет писать одно за другим письма, а они будут копиться в Севастополе, пока их на какой-нибудь транспортный рефрижератор не погрузят, который в Атлантику будет уходить. А Паша потом их все вместе получит. Эля вздохнула, пригрелась под пледом, и не выключая света, задремала.
* Продолжение - http://www.proza.ru/2019/02/09/2021