Как немцы создавали финскую армию
(Продолжение. Предыдущая глава:http://www.proza.ru/2018/09/06/505)
Одной из важнейших задач Германии в «независимой» Финляндии, летом -осенью 1918 года, было создание финской армии, по германскому образцу и подобию.
Этим вплотную занялся генерал Рюдигер фон дер Гольц.
(Об этом он подробно рассказывает в своих мемуарах «Моя миссия в Финляндии и в Прибалтике», которые он написал и опубликовал в Берлине,еще в 1923 году):
«Германский образец требовал германских же организаторов.
Я попросил у ОХЛ и получил в качестве руководящего офицера одного из высших чинов Генштаба: в организаторы был выбран и назначен опытный и надежный полковник фон Редерн, который привлек своих финских сотрудников профессионализмом, верностью долгу, основательностью и работоспособностью, став образцом для них…
Все эти господа оставались немецкими офицерами и в качестве таковых командировались в финскую армию, так что они не могли занимать государственные должности, которые занимали только финляндцы…
Сложности возникали лишь в единичных случаях с несколькими бывшими русскими офицерами, которые не хотели забывать о том, что они сражались против Германии. Но вскоре наладилось вполне деловое, дружественное взаимодействие, в том числе и с ними…
Было развернуто три дивизии и одна егерская бригада всех родов войск, последняя для войны в северной Финляндии и Карелии, общей численностью в мирное время в 25 тысяч человек. Для этого вроде бы хватало командиров, обучающего персонала и финансовых средств, имелся уже и необходимый контингент рекрутов…
Балтийская дивизия предоставила для подготовки финского обучающего персонала своих офицеров, унтер-офицеров и исполняющих унтер-офицерские обязанности….
Неожиданно быстро наши люди овладели командами на финском языке…
Военным министром был генерал Теслефф, командующим корпусом — генерал Вилькман с майором фон Хагеном в качестве начальника штаба. Делами главы Генштаба ведал полковник фон Редерн, так как подходящей для этой должности финской кандидатуры еще не было…»
Обратите внимание, что всеми вопросами обучения и комплектования финской армии занимались немецкие офицеры и унтер-офицеры.
Кроме этого, германским оккупационным войскам в Финляндии в то время приходилось решать и целый комплекс других задач.
Генерал фон дер Гольц так рассказывает о них:
«Для столь сократившихся, а в сентябре уменьшившихся еще более германских войск оставались следующие задачи (по порядку):
1. Оборона внутри и извне, как против Петербурга, так и против англичан на Мурманской железной дороге. Для этого—размещение одной бригады в Выборге и около него в качестве поддержки стоящей на Карельском перешейке финской пограничной охраны.
Занятие форта Ино германской артиллерией для создания угрозы русскому флоту в Кронштадте.
Взятие Куволы и важного железнодорожного моста через Кюми. Гарнизон Гельсингфорса.
Позднее также временно занималась конечная станция финских железных дорог на севере — Рованиеми — для подстраховки финской пограничной стражи, выдвинутой в сторону Мурманской магистрали и мурманского побережья, а также нельзя было исключать угрозы северной Финляндии со стороны финских красных под предводительством английских офицеров».
Не правда ли, интересно?!
Германское командование считало важнейшей своей задачей занятие форта Ино (о котором мы рассказывали в предыдущей главе), чтобы создавать «угрозу русскому флоту в Кронштадте»! (Как нам известно из сочинений современных либеральных публицистов, правительство Советской России сплошь состояло из «германских шпионов», а значит было «пронемецким», верно?!
Зачем же тогда немцам было угрожать Балтфлоту (боеспособность которого, в то время, была практически «нулевой»).
Следующая задача германских войск:
«2. Помимо собственно защиты страны изнутри и снаружи, следовало готовиться к возможным следующим миссиям и предпринимать разведывательные действия.
В первую очередь против Петербурга.
В интересах обучения и экономии сил финская охрана границы была уменьшена и отведена на перешеек. Генерал фон Бранденштейн со знанием дела и усердием вместе со своим увеличенным штабом принялся за выполнение задачи по разведке и разработке будущей оборонительной системы против России, а конкретно на Карельском перешейка к востоку от Сортавалы в сторону Аунуса (финское название Олонца) и Петроскои (финское название Петрозаводска).…
Следовало принять меры против англо-красного вторжения от Мурманской железной дороги, а также подготовить против этой магистрали финскую операцию, для которой предоставлялись немецкие командиры и специальные средства на тот случай, если Англия и ее вассалы продвинутся к Петербургу через Петроской — Свирь и пожелают вновь поднять Россию на войну против Германии…»
И здесь основным направлением разведки (и целью будущей немецкой миссии по его захвату) был Петроград.
Кстати, обратите внимание, что генерал фон дер Гольц везде именует Петроград (переименованный еще в 1914 году, при Николае Втором) ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО на старый «немецкий» манер «Петербургом». Оказывается, кайзеровская Германия все эти годы не признавала этого переименования русской столицы.
(Интересно, не эти ли соображения были и у Собчака, стремившегося понравиться немцам, когда он в 1992 году предложил переименовать Ленинград именно в «Санкт-Петербург», а не в Петроград, как было при царе-батюшке?!)
И еще одну задачу германских вооруженных сил в Финляндии обозначает генерал фон дер Гольц:
«3. Охрана Финляндии, однако, была необходима и со стороны моря, причем в данном случае совершенно особая.
Ведь русский флот в Кронштадте, в конце концов, являлся единственным фактором силы, который находился в относительной близости и мог начать действовать в любой момент. Германский флот на Балтике был слаб и базировался на Либаву, а не на Ревель, как было бы лучше для меня. Поэтому требовались довольно частые визиты судов германского военного флота, чтобы их появление возымело благотворное воздействие как в самой Финляндии, так и, конечно, в Кронштадте…
Форт Ино получил германскую батарею с германской же радиостанцией и станцией наблюдения, так что расположенный наискосок Кронштадт и весь довольно узкий Финский залив оказались здесь под контролем.
Некоторые из выдвинутых вперед укреплений Выборгской гавани также получили небольшой гарнизон вместе с островами Лавансаари и Гогландом, а кроме них еще и остров Валаам с монастырем и остальные раскинувшиеся перед Сортавалой островки. Поддерживалась постоянная связь с Ревелем.
Сам Гельсингфорс был защищен гарнизонами на островах перед ним. Так что неожиданности казались исключенными и остались таковыми…
Вышеперечисленные гарнизоны сначала были укомплектованы солдатами из германских войск, а после окончания обучения финских армии и флота заменены ими».
Как видим, все эти операции были последовательно выполнены с поистине немецкой обстоятельностью.
Не менее добросовестно и основательно германское командование подошло и к делу создания финской армии.
Давайте ознакомимся со следующим документом:
«Начальник Генерального штаба Ставка, 29 июля 1918 г.
Действующей армии
Приложение к № 33973 P. I.
Служебная инструкция
Для германского генерала в Финляндии
С согласия Адмиралштаба, военно-морского ведомства рейха и военного министерства для обеспечения согласованных действий генерал-майору графу фон дер Гольцу подчиняются:
1. Все германские военные миссии в Финляндии.
2. Все командированные для организации финского флота офицеры и нижние чины.
3. Командиры всех прибывающих в финские гавани германских военных судов получили указание о том, что для всех чинов флота действительны отданные германским генералом в Финляндии распоряжения и приказы.
Генерал-майор граф фон дер Гольц при сохранении за ним поста командира Балтийской дивизии получает наименование: “Германский генерал в Финляндии”.
Он обязан отдавать политические директивы согласно которым следует вести работу в Финляндии.
Помимо Балтийской дивизии германскому генералу в Финляндии подчиняются:
А. Отдел по организации финской армии и флота.
Начальник: полковник Генерального штаба фон Редерн.
Отдел состоит из:
1. Отдела по организации финской армии (под руководством непосредственно полковника фон Редерна).
2. Отдела по организации финского флота. Начальник: корвет- тен-капитан Адмиралштаба…
Полковник фон Редерн по отношению к подчиненным ему германским офицерам и нижним чинам имеет полномочия командира бригады. Инструкторы, командированные из состава Балтийской дивизии, для обучения финской армии остаются в непосредственном подчинении Балтийской дивизии.
В. Военно-политические отделы.
В их состав входят направленные в Финляндию представители отделов германского Верховного Главнокомандования.
Для работы по общим вопросам, связанным с этими отделами, германскому генералу предоставляется второй адъютант—лейтенант или капитан — и один секретарь интендантства.
Следует образовать следующие отделы:
Отдел I. (отдел прессы)
Представитель Заграничного отдела Верховного Главнокомандования.
Задача: формирование финской службы прессы и телеграмм для распространения германских новостей.
Отдел II. (отдел контрразведки)
Представитель отдела Illb (секция контрразведки).
Осуществление контроля за шпионажем и пропагандой Антанты в Финляндии.
Отдел III. (разведывательный отдел)
Представитель Illb (разведка).
Сбор известий из России, а также Швеции и Норвегии, если таковые имеют значение для Финляндии.
Отдел IV. (отдел средств связи)
Представитель начальника службы связи. Улучшение связи с Германией.
Офицеры военно-политических отделов имеют по одному денщику, но остаются без лошадей. Довольствие с германской стороны идет через администрацию военных складов.
Я оставляю за собой решение по вопросу об особой выплачиваемой германской стороной прибавке и по истечении месяца буду рассматривать соответствующие запросы от германского генерала.
По отношению к подчиненным ему офицерам и нижним чинам германский генерал располагает полномочиями командира дивизии.
В качестве представителя германского генерала командование Балтийской дивизией принимает на себя старший офицер дивизии, в остальных случаях — полковник фон Редерн.
Подпись: Людендорф».
(На момент подписания этой инструкции, Людендорф был генерал-квартирмейстером германской Ставки и фактическим главнокомандующим германской армии).
Думаю, что ни у кого не возникает сомнения в том, кто именно (и по какому образцу) создавал армию «независимой» Финляндии.
Хочу обратить внимание на то, какое значение немцы тогда придавали политическим вопросам в организации и деятельности армии.
(У нас, с подачи, популярных в то время, либеральных болтунов, с конца 80-х годов ХХ века, в массовое сознание населения успешно внедрялся лозунг «Армия вне политики».
И миллионы «дорогих рассеян» зачаровано повторяли (а многие и до сих пор повторяют) эту «мантру».
Как армия, являющаяся одним из самых действенных инструментов политики государства, может сама при этом оставаться «вне политики»?!
Глупость очевидная, но, увы, бывшая очень популярной у нас тогда.
Печальная судьба СССР и Советской Армии, попытавшейся остаться «вне политики» в 1991-92 годах, тому горькое свидетельство.
Страну быстренько развалили, а бывшую Советскую Армию чуть ли не пинками выбрасывали из построенных ею гарнизонов в Германии, Польше, Венгрии, Чехословакии, Прибалтики в Россию буквально в чистое поле, порой зимой в палатки, не обращая никакого внимания на робкие стенания офицеров и членов их семей…
А вот Ельцин, несмотря на весь свой «демократизм» и «верность идеалам мира и свободы», вовсе не постеснялся в 1993 году использовать российскую армию для расстрела из танков собственного парламента, на глазах у всего мира.
И – ничего! Любовь лидеров свободного мира к этому «светочу демократии» вовсе не померкла.
Правда, и вопить о том, что «армия должна быть вне политики» с той поры в наших СМИ почти перестали.
Слишком уж наглядным был этот ельцинский урок…)
А вот в германском рейхсвере, как видим, прекрасно понимали какую роль играет политика в армии и армия в политике!
Когда, после Ноябрьской революции 1918 года, к власти в Германии пришли тамошние «ельцины», они тоже запели эту мантру: «армия вне политики», и получили у себя в стране несколько революций, позор Версаля и многолетнее национальное унижение Германии.
Генерал Рюдигер фон дер Гольц гордо отвечает своим либералам на их «обвинения», в том, что он являлся «политическим генералом»:
«Близорукий социалистический доктринер Мюллер, который стал руководителем германской внешней политики в момент подписания мирного договора, когда Германия была в отчаянном положении, в октябре 1919 года после моего отзыва из Курляндии официально выразил надежду, что я буду последним политическим генералом Германии.
Разумеется, многие читатели этих строк согласятся с ним в том, что я, очевидно, стал политическим генералом.
Я был им и горжусь этим.
Если бы я не был в Финляндии и Курляндии, то не выполнил бы своего долга, как все эти английские генералы, которые в ходе Мировой войны были отправлены со схожими миссиями и являлись в полной мере политическими генералами.
Ведь для этого их и направляли.
«Политический генерал»—лишь меткое словцо, которым наша демократия ужасает немецких филистеров…
В интересах моего Отечества было, без сомнения, правильным, чтобы я, когда спрашивали моего мнения, не прятался в свою генеральскую раковину, как улитка, и не отказывался от какого-либо ответа, как имеющего политическое и не касающееся меня значение».
Не правда ли, есть чему поучиться у ТАКОГО врага?!
Стойкости, готовности принимать решения и нести за них ответственность, умению держать в руках свои войска в самой тяжелой обстановке, патриотизму и верности своему Отечеству, да и многому другому…
Между тем, осенью 1918 года ситуация на фронтах ПМВ стала меняться в пользу Антанты.
Фон дер Гольц вспоминает:
«Крупные успехи весны и лета 1918 года вызвали большое воодушевление в прогермански настроенных кругах Финляндии. И тем был шок как в Германии, так и здесь, на севере, когда внезапно чаша весов победы стала клониться в другую сторону…
Однако все же в глубине души люди сохраняли слишком большую верность, чтобы покинуть попавшего в несчастье друга. И это было так, в нем нуждались и теперь, хотя и не могли помочь. Германии оставались верны сердцем и говорили мне: «Мы не болгары».
(В данном случае, фон дер Гольц намекает на измену Болгарии. 29 сентября 1918 года Болгария первой из союзников Германии вышла из войны, фактически капитулировав перед Антантой. Это стало началом крушения центральных держав).
Интересна и судьба неудавшейся прогерманской монархии в Финляндии:
«Между тем, было одобрено избрание принца Фридриха Карла Гессенского королем Финляндии. Республиканская газета «Хельсингин Саномат» в своем номере от 10 октября закрыла вопрос о короле, заявив, что будет находиться только в лояльной оппозиции, и выразив надежду, что подобное развитие событий пойдет на пользу стране.
Вновь избранный король справедливо полагал, что приходится вступать на все более шаткий из-за надвигающейся угрозы крушения Германии трон.
Между тем, по предложению министра иностранных дел Стенрота, который, хотя в целом и настроенный дружественно к Германии, проводил политику осторожного нейтралитета, было принято решение послать генерала Маннергейма в Париж и Лондон, чтобы разъяснить движущие мотивы финской политики, в том числе и в вопросе о короле, а также прежде всего просить страны Антанты о помощи в разрешении продовольственного кризиса в Финляндии.
Англия, однако, заявила, что она никогда не признает принца Фридриха Карла королем, а нынешнее правительство, по ее мнению, настроено слишком прогермански».
Ну вот, после этого английского заявления, «независимое» финляндское руководство мигом попрощалось со своим неудачливым германским королем, которого они так долго избирали и «легитимизировали»…
События продолжали стремительно развиваться:
«Затем пришли ужасные ноябрьские дни с обгоняющими друг друга вестями, наступил dies ater («черный день» (лат.)) германской истории с известиями о нарушении присяги германскими войсками в тылу Западного фронта, в Бельгии, Германии и при штабе Обер Оста, и потому возникла навязчивая тревога: что же будет с германскими войсками в Финляндии?
Финляндцы уже имели опыт по части революций, митингующих войск и солдатских советов.
Ожиданием чего-то подобного следует объяснить то, что из соответствующих инстанций меня запрашивали, надежны ли мои войска.
Ведь было ясно, что в финской армии служат многие красные, что непосредственным следствием этого будут солдатские советы в германских частях, по образцу финских, а затем мятежи в финских вооруженных силах, а также что красные в Финляндии и России только этого и ждут, чтобы попробовать вновь разжечь пожар восстания по всей стране.
Пропаганда с той стороны русской границы велась постоянно, теперь она с новой силой лихорадочно обращалась к финским рабочим, финским и германским войскам с призывом: господство германского разбойничьего империализма смертельного врага большевизма пало.
Да здравствует мировая революция!
Судьба Финляндии, да и всей Скандинавии, зависела от вопроса: «Как поведут себя германские войска? Останутся ли они, единственными из всех войск на Востоке, верными присяге?...
Слава Богу, на большинство моих войск воздействие революции было незначительно. Они были и остались до последнего верными кайзеру, сохранили твердую, горделивую дисциплину».
Обратите внимание на два момента из этого рассказа фон дер Гольца:
- оценку большевиками (которые у нас числятся, как «немецкие шпионы») кайзеровского правительства, как «германского разбойничьего империализма» и «смертельного врага большевизма»;
- умение германских войск сохранять «твердую, горделивую (!!!) дисциплину» в самых трудных условиях, когда на их родине произошла революция, кайзер бежал в Голландию, а из Ковно немецкий солдатский совет 8-й германской Армии передает в Гельсингфорс радиоприказы о создании солдатских комитетов и призывы возвращаться в фатерланд.
(Именно этой «горделивой» дисциплины, к великому сожалению, всегда не хватало нашей армии (даже в самые лучшие ее времена)).
А во время нескольких революций, сотрясавших Германию в 1918 -1919 годах (восстания в Берлине, Баварская Советская республика, Гамбургское восстание и т.п.) выяснилось, что германские офицеры (в отличие от наших «поручиков Голицыных»), в массе своей сохранили авторитет и уважение в солдатской среде, и смогли вооруженным путем довольно быстро подавить все эти восстания.
Добровольческое движение «фрайкоров», на которых опирались немецкие офицеры в то смутное для Германии время, показало высокую дисциплину, боеспособность и управляемость, что и позволило ему одолеть массовые выступление многочисленных, но плохо организованных и слабоуправляемых «спартаковцев».
У фон дер Гольца есть очень поучительный рассказ о том, как он сумел найти общий язык с солдатами и успокоить свой германский гарнизон в Гельсингфорсе в той обситановке.
«За час до того, как я должен был отправиться верхом на парадный плац у Гельсингфорса, ко мне явился капитан Фалькенхорст, принеся дурные известия о якобы расхлябанном виде части гарнизона.
Мне приходилось идти в несколько боев, не будучи уверенным в победе, но веря в свои войска.
А здесь почва под ногами командира пошатнулась. Смогут ли лишь мой вид и мои слова сохранить верность солдат присяге, данной смещенному кайзеру, от которой он сам же их освободил?».
Как видим, после смещения кайзера, (что освободило солдат от данной ему присяги), ситуация для немецких войск стала напоминать обстановку в русской армии, (в феврале 1917 года, после бездумного отречения Николая Второго, которое тоже обесценило данную ему лично присягу).
Правда, выразилось это не в митинговой истерии, крахе дисциплины, пьянстве и расправах над собственными офицерами и унтерами, как это нередко было в России, а всего лишь в «расхлябанном виде части гарнизона» Гельсингфорса.
И вот как генерал фон дер Гольц справился с ситуацией:
«Я очень медленно проехал вдоль шеренги.
«Доброе утро, друзья».
45 минут говорил я перед собравшимся в круг гарнизоном о прежнем взаимном доверии, о влиянии хороших элементов на дурные, о солдатских советах, которые большевики уже давно распустили, о единственном виде наказания, который знает большевистская армия, о смертной казни, призывал их осторожности по отношению к лжепророкам и тайным агентам…
Уже заблестели глаза у некоторых из тех, кто взирал на меня с сомнением, повернув голову вполоборота вверх. Однако последним моим козырем был инстинкт самосохранения каждого отдельного солдата.
Ни один немецкий «фельдграу» не уйдет живым из гостеприимной страны, если из-за их неповиновения в Финляндии вновь вспыхнет красный террор, который обратится против ненавидимых германских победителей этой весны.
Теперь я смог попробовать напомнить им о том, что свергнутая сегодня Германская империя долгие столетия была мечтой, при воплощении которой 47 лет назад их отцы со слезами на глазах падали друг другу в объятия. Неужели все это было ошибкой? Нет!
И мы еще должны хранить память о Гогенцоллернах, слова которых трижды вспоминаются в такие часы:
«Я здесь не для того, чтобы жить, а для того, чтобы выполнить мой долг».
«Я — первый слуга государства». (Это - выражение Фридриха II Великого (1740-1786) – комментарий).
«У меня нет времени быть усталым», — слова умирающего 90-летнего первого кайзера Германии.
Поэтому мы должны в последний раз подумать о кайзере, Высочайшем Верховном Главнокомандующем в течение четырех лет неслыханных побед над всем миром.
Так как все согласились, здесь, на севере, спустя три дня после его отречения в последний раз прогремело «Ура!» императору.
И потом я приказал пройти маршем по улицам города, затем мимо памятника Рунебергу на красивейшей улице Гельсингфорса, Эспланаде.
Население должно было видеть, что их освободители по-прежнему все еще дисциплинированные солдаты…
Весь город был на улицах, и, когда по асфальту стал раздаваться парадный шаг, финляндцы стали приветствовать каждую из рот в отдельности, которые гордые собой возвращались в казармы. Мы во второй раз освободили столицу, и вновь меня, едущего верхом, встречали тысячи, а затем я вышел на балкон к благодарному, всем нам запавшему в сердце народу…
На кону стояло наше положение в Финляндии в настоящем и будущем. Так что я возложил ответственность на свои плечи и сегодня знаю, что за привязанность Финляндии к Германии следует благодарить помимо факта ее освобождения неизменную выучку и дисциплину моих войск.
Если бы они оказались в фарватере революции, то наше победное шествие и наша работа оказались бы лишь эпизодом, а за благодарностью последовали бы проклятия.
Но за верностью кайзеру моих солдат последовала верность Финляндии руководящим кругам Германии, надеюсь, на долгие времена. Верность за верность…».
Вот таких генералов воспитывала германская императорская армия…
Не случайно, даже после поражения Германии, их ТАК боялась Антанта (и прежде всего Англия, которая стала доминировать на Балтике):
«6 декабря Антанта потребовала, чтобы полковник фон Редерн покинул свой пост начальника Генерального штаба, что тот немедленно и сделал, чтобы не доставлять Финляндии неприятностей.
Тем самым, несмотря на все старания нового правительства, была предрешена отставка и всех остальных офицеров, чего скоро и потребовала Антанта.
Спустя недолгое время последняя зашла так далеко, что не пожелала мириться с наличием в рядах финской армии даже тех германских офицеров, которые сражались в рядах финской армии и уже успели получить финское гражданство. Поэтому вскоре пришлось уйти в отставку таким офицерам, как Аусфельд, фон Колер, Штахель, Кённеке и др.
Однако Англия постепенно заметила, что ее насильственная политика не способствует укреплению позиций и создает ей славу льва, трясущегося от страха смерти…
Вскоре и сам генерал фон дер Гольц был вынужден покинуть Финляндию:
«Настало унылое утро 16 декабря, когда при «весьма подходящей для прощания погоде» оба гвардейских уланских полка под командованием их заслуженного полковника фон Чиршки, батарея Мольденхауэра, эскадрон 3-го кирасирского полка со штабом и военной миссией поднялись на борт «Байя Кастильо» и «Буэнос-Айрес» и в присутствии примерно 25 тысяч человек покинули гостеприимные гавани…»
В следующей главе речь пойдет о роли германских войск в гражданской войне в Прибалтике.
На фото: германские солдаты Балтийской дивизии генерала Р. фон дер Гольца в Гельсингфорсе.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/09/19/984