Розмари местного значения

Долгих Сергей Иванович
      В далёкий от Керчи город Калининград (бывший Кёнигсберг) мы прилетели для принятия нового судна. Те, кто не раз побывал здесь, остались отдыхать в гостинице, а несколько новичков, в том числе и я, отправились изучать близлежащие окрестности.
      Была осень, опавшие листья обречённо шелестели под высокими сапогами, выгодно обтягивающими стройные ножки городских красавиц, картинно проплывающих перед неравнодушно рассматривающими их начинающими моряками. Почти каждая девица вела на поводке овчарку (мода!) и, высокомерно задрав нос, взирала искоса сквозь полуопущенные ресницы на наши русские рожи. Прямо-таки фу-ты, ну-ты, лапти гнуты.
      К такой  и на драной козе не подъедешь. Ну, да плывите вы себе дальше. А нам посмотреть и без вас было на что. Развалины королевского замка, где якобы была спрятана знаменитая Янтарная комната. Железнодорожные рельсы под проходными арками домов, в подвалах которых после войны скрывались банды со своими грузовиками и по ночам терроризировали город. Бытовала легенда, будто некий спецназ за одну ночь перестрелял всех подозрительных, встретившихся на улицах, после чего город спокойно вздохнул. Интересен сам по себе и разводной мост, через который после полуночи уже в рыбный порт не попадёшь…
      Вечером ко мне в номер заглянул рефмеханик Миша, сосед по местожительству.
      – Не знаешь, где кэп? Тут его какая-то дамочка спрашивает.
      Я решил прикольнуться, застегнул на своей форменной куртке латунные с якорями пуговички и подошёл к лестнице, ведущей в вестибюль. В вестибюле играла музыка, по телевидению шёл фильм, и как раз в этот момент сержант полиции словами из песни объяснялся в любви красивой девушке лёгкого поведения по имени Розмари: «Цветок душистых прерий, твой смех нежней свирели…» Внизу стояла особа в сногсшибательном наряде. На ней была ядовито-оранжевая кофта, на голову водрузился вычурной формы ярко-красный берет. На руке, застывшей в каком-то театральном жесте, висела сумочка. Нитяные перчатки не первой свежести довершали этот нелепый наряд. Больше всего меня поразила кожа на её лице. Она напоминала сильно измятую бумагу перед её известным употреблением и выдавала бурно текущий образ жизни её владелицы.
      Шокированный увиденным, я тем не менее решил играть взятую на себя роль до конца.
      – Кто меня спрашивал? – важно изрёк я.
      Особа изобразила улыбку, при этом вокруг её обильно намазанных жирной помадой губ разбежались мелкие предательские морщинки.
      – Шутите, любезнейший, – хрипло произнесла она. – Капитана вашего мы знаем.
      Кто это «мы» догадаться было нетрудно – сговор с администрацией гостиницы налицо.
      Она профессионально стрельнула по мне взглядом, игриво крутнула тощим задом и предложила:
      – Мы и вас познакомим с девочками. Все чистые, в столовой работают.
      Грубо отшить её было опасно, за всем этим явно стоял кто-то посерьёзнее.
       – «Твой взор зовёт и манит, но знай, что денег нет в кармане», – пропел я переиначенную строчку из только что услышанной песенки.
      Она подозрительно хмыкнула и величаво удалилась, старательно покачивая костлявыми бёдрами. Это было бы смешно, когда бы не было печально. Мне до бесконечности жаль было эту несчастную, добровольно загнавшую себя в некую дьявольскую западню.
      А утром мы уже поднимались по трапу новенького рыбного траулера-морозильщика. С него-то и началось моё странствие по морям, по волнам.

   
      
      Из цикла "По морям, по волнам".
      2018

      Продолжение http://www.proza.ru/2018/09/08/573