Алеша. Письмо одиннадцатое.
1985год, 10 февраля. Валдай, дер. Глазово.
Моя милая, прелестная, дивная Лидия!
Я так благодарен тебе за нежные и теплые письма, за то, что так часто мне пишешь.
Очень хочется поскорее увидеть тебя!
Скучаю!
Работа моя идет из рук вон плохо. Не идет, а стоит на месте. Виною тому, безусловно, я сам. Голова занята совсем не тем, чем надо. Все думаю о нас с тобой, о том как могло быть, о том, как быть не могло, о том, хорошо все это или плохо, о том, как жить дальше.
Толку воду в ступе.
Сижу часами в одиночестве, в темноте (чего задаром керосин жечь, раз не работаю) – и совсем как старик все думаю и думаю о том, что прошло и о том, что проходит. И кажется, все уже передумал.
И, кажется, пора бы, наконец, образумиться и работать.
Не тут-то было!
Похоже, сюда я приехал не книгу писать, а в себе разобраться. Похоже, что пора уже собираться обратно, к тебе.
В марте ты мне уже не пиши, а последнее февральское письмо пометь, чтобы я знал, что за ним уже писем не будет и можно в деревню больше не ходить, а надо ехать в Москву.
Эти дни я все пытался ответить на два последних твоих письма*. Не письма, а соль на раны (не казни себя за это). Но, как ни пытался - не получается. Нет, не лежит душа. Я и это-то письмо порой заставляю себя писать. И не потому, что не хочу. Как не хотеть, когда только о тебе и думаю. А такое состояние, будто я себе голову переиграл, как музыканты руки переигрывают. Потом это пройдет.
Я завидую людям, которые не впадают в такое созерцательное оцепенение, а продолжают работать, несмотря ни на что.
Моя любимая, на Горького писать тебе не буду. Посредничество моей матери в наших с тобой отношениях, каким бы малым оно ни было – в данном случае, просто сообщить, что есть письмо ( а для меня за этим и улыбка ее, и жесты, и мысли – не могу! с души воротит), может плохую службу сослужить. И ты ведь уже была свидетельницей того. А все никак понять не хочешь. Побегай ещё на почту. Мало осталось, ничего.
Тебя люблю очень, хотя ты и дура.
Целую.
Алеша
P.S. На улице такая холодрыга, что ой-ё-ёй, да надо отвезти письмо тебе. А главное, вдруг твое лежит, ждет меня. С 18 февраля –масленица. Гуляй, кошка! Но через неделю – 25-го – Великий пост. Смотри, сучка!
* Очевидно, эти письма утеряны. (прим. составителя)
Лидия. Стихи из Дневника.
1988, 17 февраля. Москва.
***
Услышь меня, приди, спеши, не медли!
Сейчас ты нужен мне, как никогда!
Сейчас, когда отчаянье, сомненье
Объединясь, меня уводят от тебя.
Еще не поздно усмирить стихию,
Пока плотину не прорвет вода,
Бурлящею стеною не затопит
И церковь, и деревню, и луга.
Уйдет на дно привычная картина
Невозвратимо, словно благодать,
И только маковки церквей отныне
Мне будут памятью ушедшего сиять.
Но вдруг пойму, что не было роднее,
Потерю эту мне не возместить,
И не свою любовь, свою надежду
Смогла я в сердце гордом затопить.
Часть 1.17. http://www.proza.ru/2018/05/04/61