Вебсик. Кубит наизнанку. - Глава 10

Юрий Грум-Гржимайло
Начало четвёртой истории - http://www.proza.ru/2017/12/30/1029
Предыдущий эпизод - http://www.proza.ru/2018/04/15/557

На развилке сходились четыре просеки. Пусь уже сидел около сегвея, ожидая, когда я, наконец, решусь двинуться дальше. А я просто лёг на траву и раскинул руки, бездумно смотря в высокое небо. Пёс сразу это оценил – усато-бородатая мордашка пощекотала мне щёки, лизнула в нос, а потом он растянулся на спине, прижимаясь к моей ноге с таким «коварным» расчётом, чтобы я мог рукой теребить его ухо. Необычное это ощущение – мир опрокидывается, верхушки деревьев становятся далями, до которых кочешь дойти и коснуться облаков. Наверное, оно впервые и породило извечную тягу человека уйти с Земли – ночью над верхушками горят звёзды. Ляжешь на спину – и иди к ним! Интересно, а как бы жили люди, если бы только лежали на спине? Что-то зашелестело и я скосил глаза. «Стрекоза».
- Отдыхаем мы, Ростислав Петрович, - тихо сказал я.
- Вижу, - отозвался дед. – Могу помочь догнать Патрика.
- Каким образом?
- Дисколёт может подбросить.
- Опять в компании Алекса? Нет, спасибо, мы уж сами как-нибудь…
- Достал он тебя? – хмыкнул дед. – Ладно, добирайтесь сами тогда. Спасибо, ты здорово нам помог.
Чем именно я им здорово помог, мне думать не хотелось. Рука медленно почёсывала шелковистое собачье ухо, нагретый за день настой травяных запахов отбивал всякое желание встать. А вставать надо было – мы с Пусем могли опоздать на ночный стратосферник. Но на мою идею встать пёс чихнул и негодующе дёрнул лапой. Ладно, завтра уедем, а сейчас поговорим с Владой.
- Ты где? – сразу спросила она, вглядываясь в экран.
- В траве балдеем, - пояснил я. – Пуся тебе показать?
Я повернул коммуникатор, чтобы она могла разглядеть моего компаньона.  И только сейчас до меня дошло, что Влада явно не дома и тоже лежит.
- А ты сама где? – насторожился я.
- В палате, - ответила она. – Сейчас я тебе кое что покажу.
Увидев крохотное личико я завопил так, что Пусь с перепугу взлетел вверх и бухнулся лапами мне на грудь, выбив из рук коммуникатор. «Стрекоза» тоже кричала «Ура!» в несколько глоток. Я расцеловал перепуганного моим воплем Пуся и принял решение – Патрик ещё подождёт. Летим к Владе. Поднял коммуникатор и вскочил на ноги.
- Тише вы там, - смеялась Влада, - персонал уже сбежался к нам.
- Девочка? – наконец спросил я.
- Как и хотели, - радостно улыбнулась она. – Дашенька. Ты согласен?
- Угу, - сказал я. – Пусь тоже.
- Уаа! – поддержал меня Пусь.
- Мы летим к вам, - заявил я. – Нас к тебе пустят?
- Если вас к Ивину с ним пустили, то тут, я думаю, попроще договориться, - ответила Влада. – Юра, у меня просьба – привези картину с морем из гостиной. Мама с папой уже тут, с мальчиками, и Юля со своими девочками. Но выпишут нас через две недели только. Потом расскажу, - улыбнулась она, заметив мой настороженный взгляд. – Всё хорошо, ждём.
- Ты по-прежнему отвергаешь моё предложение подбросить вас дисколётом? – спросил голос Ростислава Петровича. Я скосил глаза. «Стрекоза» висела над правым плечом. Ну, дед, всё ведь знал и ничего не сказал!
- Летим, - сдался я. – Лишь бы быстро. Но мне в Загорном надо забрать картину из гостиной.
- Знаю, - ответил дед. – Картину, обручи, ханнерит, лунные кристаллы. Твои сумки собраны?
- Да.
- Всё привезут. Зет уже вылетел в Загорный. А вы идите по правой просеке до конца, или ждите кар.
- У нас сегвей, - напомнил я. – Мы поедем, мы помчимся… Пусь,  ехать пора!
Правая просека вывела нас к грузовым складам санатория. За ними была посадочная площадка, над которой уже завис знакомый мне дисколёт с эмблемой «СБ» на боку. Ангары закрывали обзор, и я не видел, что там происходит, пока мы с Пусем не обогнули весь периметр склада. Накануне прибыли грузовые контейнеры, их сейчас спешно вывозили роботрейлеры, чтобы очистить поле для посадки.
Нежданная новость выбила из колеи, спутала думы и я не сразу понял, что в ней что-то неправильное. Зачем Владе картина с морем? Для Круга? Мы брали картину с собой, когда спасали Славу Серёгина, ног тогда рядом был Вебсик. Личико малышки она мне показала, неужели что-то с ней не так? Немного успокоившись, я сообразил, что и событие случилось существенно раньше намечаемого срока. К маленькой группе, ожидающей посадки дисколёта, я подошёл с озабоченным видом.  \
- Что, сообразил, в чём дело? – приветствовал меня Ростислав Петрович. – Поздравляю с дочкой!
 Я обнял его и поздравил с правнучкой. После поздравлений от всех остальных, крепких рукопожатий и похлопываний, я оказался рядом с Ионом. Видимо, моё лицо ещё сохраняло озабоченность, поскольку  друг тихо спросил:
- Ты чего такой нерадостный-то?
- Там что-то не так пошло, - так же тихо ответил я. – Просто так Влада не стала бы просить картину с морем и потом – по срокам ей рано было.
- По срокам у них, действтельно, рановато, но все нормально, насколько я слышал, - успокоил меня Ион. - И девочка совершенно здорова. Просто ей не надо было лететь с тобой в Монток. Там, как мы сейчас полагаем, время ускорилось.
- Время? – переспросил я.
- Угу, оно, - кивнул Ион. – И оно повлияло. Вон, Зет уже вернулся.
Дисколёт сел. Забрал на борт близнецов, Ростислава Петровича, меня и сразу взлетел. В салоне был ещё один человек с  добродушным лицом, плотного телосложения, которого мне представили как боцмана Ю-станции (фамилию не расслышал из-за шума двигателей) и Дебби, что вызвало особый восторг Пуся. Боцман, лежавший в противоперегрузочном кресле, как я сразу понял, ещё не прошёл земную  адаптацию – выдавал загар, характерный для соляриев Внеземелья. Когда я устроился рядом, он улыбнулся и показал на ушную прищепку с капсюлем, приглашая поговорить.  Я кивнул и пошарил рукой в подголовнике, отыскиваю свою. Узнав его имя и фамилию, я вспомнил, что Ион совсем недавно мне говорил об этом человеке. На Ю-станции мне бывать не приходилось, я расспрашивал Адриана с большим интересом, особенно про Европу, которую считали «живым океаном». С людьми я сходился быстро, к концу полёта мы с боцманом подружились, стали на «ты», а Пусь даже забрался к нему на колени, высказывая особое расположение. Случайно в разговоре промелькнуло имя Михалины Снежик.
- Михалина, - вспомнил я про девушку-археолога и «пиратскую» лодку на берегу, - «луняшка», как и моя жена. Они хорошо знакомы. А сама Михалина на Кубе, в Гуане, есть там такое райское местечко.
По загоревшимся глазам боцмана я понял, что «попал в точку», и вся Земля для него сократилась до Гуана.
- А от реабилитационного центра оно далеко? – поинтересовался Жиров.
- Реабцентры на тихоокеанском побережье в основном, а Гуан в Карибах, со стороны Атлантики. На коптере спокойно долетим, - успокоил я нового знакомого. А сам твёрдо решил «подключить» к этой личной проблеме Владу – Адриан мне понравился.
- У меня на реабилитацию несколько месяцев уйдёт, - грустно сообщил Жиров. – Только после неё куда-то полететь можно… Хотя вот в новостях передавали, что есть ускоренные курсы.
Про ускоренные курсы я ничего не знал. А зря – как выяснилось позже, они имели ко мне самое прямое отношение.
Тряска почти прекратилась – дисколёт заходил на посадку. В поездке самое главное – это приятные попутчики, с ними время летит незаметно. Я уже начал вытягивать затёкшую спину, насколько позволяло кресло, а проснувшийся на коленях моего соседа Пусь во всеуслышание заявил своё «уаа».
- Уже прилетели? – спросил я Иона.
- Нет, промежуточная посадка, - ответил он. – Захватим одну даму….
Сели, пилот пошёл к выходному шлюзу встречать. Мы с Жировым только заговорили про Гиннера и Тамару Половинкину, выяснили, что Тамару оба знаем, как боцман вдруг замолчал и расширенными глазами уставился на проход. Я сидел сбоку и ничего не видел, пока из прохода не появилась новая пассажирка, в которой я сразу узнал… Михалину. Пусь её тоже вспомнил и замотал хвостиком, не слезая с колен боцмана. Девушка поздоровалась со всеми, потрепала Дебби, потом Пуся, и заняла кресло с другой стороны от боцмана. Я посмотрел по сторонам и перехватил удовлетворённый взгляд Иона. Ясно, случайности не случайны… Пилот закрыл шлюз и шёл на свой пост.
- Позвольте вас познакомить, - галантно произнёс я, стараясь не улыбаться от вида боцмана, явно желающего раствориться в своём кресле от смущения. – Адриан Жиров с Ю-станции и Михалина Снежик с…
- …археологических раскопок, - закончила за меня девушка. – О, не пытайтесь встать, Адриан, не надо! – воскликнула она, заметив, что Жиров пытается поняться.  Она повернула к себе голову цверга и принялась его «шебуршить», явно заметив смущение  парня.  Дисколёт стартовал.
- Михалина, берите прищепку и присоединяйтесь к нашей беседе, а то в полёте слишком шумно, - предложил я. – Как понимаю, мы вас подхватили из Гуана?
- Почти, - улыбнулась она. – Зовите меня «Ми»! Короче! Меня все так сокращают!
- А родители как звали? – спросил Жиров.
- Мишей, - улыбнулась девушка. – Они хотели сына, но первой родилась я! Трое братьев – потом! Но «Мишей» меня зовут только о-очень близкие люди.
- Ми, а с той лодкой, которые мои сорванцы откопали, что в итоге? – напомнил я нашу встречу. Бутафория?
- Юрий, а разве Влада не рассказывала?
- Нет, ничего.
- Так слушайте… - Девушка встряхнула волосами и стала серьёзной. – Лодка действительно старая, ей веков пятнадцать, а весь её груз – лет 25-30. Но есть загадка – в толще древесины есть слои, которым тоже 25-30 лет. Мы сканировали несколько раз, потом я вспомнила про Владу и институт Времени.
- Может, её искусственно состарили? – заинтересовался Жиров. – Она деревянная?
- Н-нет, - посмотрела на него Михалина. – Влада предположила, что это - муляж. Она мне рассказала, что в горах есть некая «масса»…
- «Биомасса», - подсказал я.
- Да, «биомасса», которая могла создать такую смесь разновременных слоёв, - закончила девушка.
У меня зашевелилась смутная догадка.
- Ми, а сама Влада с той лодкой дело имела? – спросил я.
- Ну, конечно, мы вдвоём с ней возились,  ещё нам Вика с Никой помогали, потом я уехала на Гуан, а они остались. А сегодня меня по тревоге подняли – на сборы полчаса дали, - она покосилась в сторону Иона.
- Так лодку с берега к Владе переправили?
- Не к Владе, а там рядом филиал и база отдыха Института Времени, -  пояснила Михалина. – Они разрешили поставить у них и даже выделили ангар.
 Когда мы опять пошли на посадку, в моей голове уже сложилась «рабочая гипотеза». Монток был ни при чём. Хотя, как сказать…
Место, куда нас от Мехико доставили местным коптером, называлось Пуэрто-Атардекер – Порт Заката.  Долгий полёт над просторами первозданного хаоса, который оставили в здешних горах отбушевавшие катаклизмы,  оборвался полосой буйной зелени, белой лентой бесконечного пляжа и тихой бирюзой Великого океана. Название лукавило - никакого порта тут не было: был крохотный посёлок с разбросанными в живописном беспорядке домами, что сразу мне напомнило Соловей. Горы попытались откусить часть водной пустыни и создали закрытую бухту, в которой я разглядел несколько яхт и плавучих домов. В одном из них, как я знал, поселились  наши.  Во, даже точно скажу в каком – на верхней террасе, устроенной на крыше одного из них, нам уже махали руками дети.
Коптер выгрузил нас всех на набережной, где на Пуся сразу набросились две местные псины. Пришлось отгонять. Нас встречали Слава и Вика с Никой. 
- Вы меня не томите, - заявил я, пытаясь обнять всех сразу. – Девочка здорова? Влада здорова?
- Абсолютно! – почти хором заявили они.
- А почему только через две недели выпишут? Почему раньше срока? Слава, а где база института, далеко?
- За мысом, отсюда не видно, - показал рукой Серёгин. – На гидроскутере за четверть часа долетим – море спокойное. Можно и по берегу на каре, но дольше.
Слава взял меня под руку и отвёл в сторону.
- Не генерируй, - попросил он. – Толком никто не знает, пытаемся разобраться. Главное – что все здоровы. Марта там с ними, Юля дома, «пасёт» ребят. Успокойся, Юрочка.
- Слав, - выдохнул я. – Единственно, о чём можно думать, что Влада попала в ускоренное время. Видишь девушку? – я показал ему на Михалину, которая стояла радом с Ростиславом Петровичем и наблюдала, как роботы выносят кресло с Жировым на гравиплатформу. Боцман должен был покинуть нас в Мехико и направиться в реабилитационный центр, но каким-то чудом ему при неожиданной поддержке Михалины удалось уговорить Ростислава Петровича, и тот помог «сделать исключение». Служба жизни согласилась отдать Жирова под опёку местных врачей, благо среди них адаптологи тоже были. Первое время он должен был пробыть в условиях уменьшенной гравитации в одном из невидимых отсюда куполов базы Института времени.
- Ну, знаю её, это  Ми, историк,  - кивнул мне Слава.
- Она мне в полёте рассказала, что в лодке были разновременные слои, - сказал я.
- Знаю, Влада с нею вместе изучала,  - снова кивнул Слава. – Сам с ними обеими сидел в ангаре, сканировал. В старом замке тоже слои из разных времён были, помнишь?  Если ты думаешь, что ископаемая деревяшка могла ускорить время и повлиять на Владу и сроки, то мы тебя на премию выдвинем. Шнобелевскую. Юрик, успокойся.
Я махнул рукой и постарался принять вид счастливого папаши. Если подумать, то с чего мне быть несчастным, если жена и ребёнок здоровы? Пусь, которого я после агрессии со стороны местных псов взял на поводок, поскрёб мне ногу. Я огляделся. Лохматые аборигены от нас отбежали, но улеглись в тени здоровенного кактуса с серо-зелёными «лепёшками». Такие гиганты были характерны для северных широт Мексики, как он тут оказался на побережье – не знаю.
- Это собаки, а не собакисы, - тихо сказал я своему лохматому другу. – Они кусаются.
- Уаа,- согласился Пусь.
- Это «набережные», Чака и Дуль, - сказал наблюдавший за нами Слава. – Познакомятся – и всё нормально будет. Они умницы, быстро поймут, что гостей трогать не надо.
Однако «умницы», как только мы тронулись в путь, снова залились негодующим лаем. Пусь некоторое время делал вид, что не обращает на них никакого внимания, но потом «ответил», после чего сразу наступила тишина.
- Что он им сказал? – улыбнулась Михалина.
Обруча не было, а мыслеформа, которую я успел принять, содержала сложно выраженный посыл к не совсем ясным мне ценностям собачьего мира.
- Главное – не что сказал, а каков результат, - констатировал я.
Пусь и ухом не повёл. Он пошёл рядом с Дебби, преисполненный собственного достоинства.
Мы проводили платформу с боцманом, которая быстро скрылась в густых зарослях берега и пошли по набережной к причалам, возле которых начинались слоистые пирамиды плавучих домов. Тут были и совсем старые, видимо оставшиеся от первых отрядов, которые восстанавливали разрушенные гигантскими волнами прибрежные посёлки, но в основном это были, как я успел заметить, современные конструкции, которые выдавали себя высокими арками.   Плавучий дом соединялся с берегом и соседями  понтонными мостками. Над одним из домов висел разноцветный воздушный шар с привязанной гондолой, из которой доносился детский визг.
- Вот тот, с шаром, и есть наш, - показал мне Слава.
- Визжат, как понимаю, тоже наши? – спросил я.
- Не только, - улыбнулся Серёгин. – Там их много тусуется.
- Мне б к Владе  скорее попасть, - признался я. – Мы ж должны были с Патриком встретиться. Ханни и Марианна уже у него, наверное. Но такой форс-мажор случился, что не мог не приехать.
- Патрик уже знает,  что ты приехал сюда, - вмешалась Вика. – А к Владе быстрее всего морем на скутере.  Сейчас вас посадим с Пусем и отправим. У нас есть закрытый двухместный катамаранчик.
В «катамаранчик» к нам добавили Ростислава Петровича с громадным букетом, для внучки, так что было тесновато. Летело судёнышко просто восхитительно, оставляя за собой долгий шлейф вспенённой воды. Пусь сперва вертел головой по сторонам, потом свернулся у меня на коленях калачиком и заснул. Мы ни о чём с дедом не говорили, я любовался видом бухты, а он – видами берега. Вскоре магнитные захваты притянули судёнышко к причалу, и поднялась «дверь» на крыше-обтекателе. На причале нас ждала Марта.
В заветную палату первым проник Пусь, облачённый в какой-то явно заранее приготовленный для него стерильный комбинезон. Я замешкался, пытаясь выдернуть ногу из автомата с бахилами, в котором она застряла.
- Он у нас иногда сбоит, - извинилась девушка-медик, которая нас привела.
- Да ничего страшного, - отозвался я, вытащив старательно замотанную в несколько слоёв бахил ступню. – Главное, что больше одной ноги он не ест…
Когда мы с Ростиславом Петровичем вошли, Влада сидела на кровати, одной рукой обнимая забравшегося к ней и бесконечно счастливого Пуся, а другой – свёрток с розовым личиком, который тотчас перешёл ко мне. Влада попала в объятия деда.
- Агу! – умилился я, тщетно пытаясь вспомнить что-нибудь достойное для такого момента.
Малышка посмотрела на меня совершенно взрослыми глазами, чмокнула губами и улыбнулась.
- Дашенька, агу, - сюсюкнул я, но в это же самое время почувствовал какой-то ментальный посыл и насторожился.  Откуда-то возникло чувство голода.
- Она есть хочет, - пробормотал я, посмотрев на Владу. Ростислав Петрович что-то ей шепнул и вышел.
- Давай её сюда и садись, наконец, рядом, - отозвалась она.
Дитё кормилось, я обнимал жену и был полностью счастлив.
- Ну, убедился, что мы в полном порядке? – шепнула мне Влада,
Я облегчённо улыбнулся.
- А что тогда со сроками? Ты же говорила про другие, когда улетала?
- А ты картину привёз? – вместо ответа спросила Влада. – Давай её сюда.
- Привезли, но с собой не взяли, - я потянулся за коммуникатором. Но Влада меня остановила.
- Потом позвонишь. Как я по тебе соскучилась, милый…
Поцелуй был очень долгим.
Когда Дашенька заснула в объятиях роболюльки, Влада накинула халат и мы вместе вышли в холл, уступив мирно посапывающий объект любования деду и Марте. В холле стоял терминал, с которого Влада сразу увидела дом, выслушала всех сразу, новости от   мальчишек и попросила привезти картину. Потом она долго стояла с букетом деда в руках.
- Зачем тебе так нужна картина? – тихо поинтересовался я.
Она оторвалась от букета.
- Вебсик просил.
- Вебсик? Он доступен?!
- Ты заметил, что Дашенька – копия моей мамы, Эльзы?
Я не заметил, но на всякий случай утвердительно кивнул.
- Я её хотела назвать Эльзой, но Вебсик не рекомендовал делать связанность. Имя – это особое значение, ты же знаешь…  Когда я поняла, что скоро роды, а по всем срокам было рано, то очень испугалась. Но говорить никому не стала, решила попытаться связаться с Вебсиком. И – получилось! Через Марианну и ханнерит. Мы снова сможем бывать на нашем море, Юрочка!
- Влад, - я потёр виски, переваривая новость. – а ты не говорила ему про Романа?
- Нет, он сказал мне сам. Роман «вытолкнулся»  в своё время, но нарушил баланс перехода, понимаешь? 
Я не очень понимал и, честно говоря, не был готов понимать. Появился растроганный дед, снова обнял Владу и меня, сказав, что «это лучшее, что можно сотворить». Дверь палаты он не прикрыл (я не оговорился, тут действительно были распашные двери из матового стекла или пластика), чем воспользовался Пусь, прошмыгнувший обратно. Я заглянул следом: Марта перестилала Владину постель, а пёс растянулся возле основания роболюльки. Я не стал его звать обратно – пусть лежит.
Прикрыл дверь и осмотрелся. Холл мне явно что-то напоминал, но что именно?
- Влад, а где мы вообще находимся-то? Это база Института времени или что-то иное?
Она улыбнулась.
- Я сама, когда сюда попала в первый раз, дивилась антуражу. Это у них как бы центр по приёму путешественников во времени.
- Чего?!!!
Она заливисто расхохоталась.
- Сама почти так же отреагировала! Сперва это был проект по поиску и размещению внеземных цивилизаций  с гостиницей для них,  – Влада обвела помещение руками, показывая, что оно и есть та самая гостиница. – Потом, когда цивилизаций в обозримом будущем не нашлось, то всё отдали Институту времени. Долгое время, в период катаклизмов, тут всё пустовало, но сохранилось замечательно. Там внизу даже обращение к инопланетным гостям осталось на стене, заметил?
Я отрицательно помотал головой.
- Диск там висит, который когда-то отправили с первым «Вояджером» за пределы Солнечной системы, - вставил Ростислав Петрович. – Ну, думаю, вы знаете, или догадались, кто искал пришельцев с таким размахом?
- Фирма «MAS»? – сообразил я.
- Она самая. – Дед потёр подбородок. – Должен сказать, что мы так и не поняли смысла этой затеи. Что она тут могла дать им? Почти непроходимые болота, так их осушили, построили базу, корпуса… Откуда у них было столько средств? Есть, конечно, вариант, что их финансировал кто-то другой, но кто? Америка? Зачем ей гостиница для пришельцев?
- Внутри она смотрится очень необычно и что-то мне напоминает, но что – не вспомню, - отозвался я, осматривая выходы холла.
- Я тебе напомню, - Влада подошла, взяла меня за руку и подвела к двери лифта. – Нойс! – звонко крикнула вдруг она и застыла, слушая, как отзывается эхо. Из палаты на крик прибежал Пусь.
- Во, точно, скрытые столетия! – развёл руками я. – Как в том кино, прямо точь в точь. А техник Харлан тебе тут не попадался?
- Пока нет, - посмотрела на меня Влада. – Если бы ты мне перед отъездом сюда не подсунул очередную книгу из шкафа, я бы ни за что не нашла сходства.
- Погоди, а тут что, много комнат?
- Вовсе нет, раз-два и обчёлся, - ответила она, тормоша собаку. – А эхо такое, будто огромное пространство.
Когда мы шли от причала, я рассмотрел здание. Оно было купольного типа, в три яруса. Каждый ярус по периметру опоясывала застеклённая галерея,  центре были шахты лифтов и межэтажные траволаторы. Я прикинул – на помещения места действительно оставалось мало, особенно на верхнем ярусе, где мы сейчас были. Я издал для пробы «боевой клич», который тотчас поддержал лаем Пусь, и эхо окончательно «свихнулось» - оно перекатывалось несколько минут. Тут двери лифта выпустили к нам пару девушек в зелёных медицинских халатах и строгого грузного мужчину с жетоном Института времени на груди.  Он укоризненно посмотрел на нас с Ростиславом Петровичем.
- Тут, уважаемые, не оперная студия, а пансионат, пациентке покой нужен, понимаете? – сказал он нам и поинтересовался, что мы тут делаем. Мы назвали себя и пояснили, какое отношение имеем к пациенткам - большой и маленькой.
- У вас тут эхо необычное, - извиняющимся тоном пояснил я. – Редкое явление.
– Меня не предупредили о вашем визите, - сказал мужчина. - Давайте знакомиться  -   Тромсен, Питер Тромсен.  Я разделяю ваши эмоции,  но просил бы не нарушать режим тишины, - повторил он и ушёл. Я заметил, что Ростислав Петрович проводил его долгим взглядом, не сулящим ничего хорошего.
- Здешняя зануда, - пояснила Влада. – Считает себя ветераном и лезет всюду.
- Ветераном чего? – не понял дед.
- По его словам, когда это всё пустовало, он тут один сторожил и продолжал научную работу, - фыркнула Влада. – Непонятный тип. Когда нам с Михалиной дали ангар для лодки, то он по десять раз на день заходил и читал нам пункты из инструкции по технике безопасности.
Дед слушал, задумчиво потирая подбородок, потом вытащил коммуникатор, отошёл в сторону, коротко поговорил и отправился куда-то наверх по траволатору.
- Кто придумал тебя поместить здесь? – спросил я, когда мы с Владой вернулись в палату и сели на её кровать.
- После родов Служба жизни предлагала даже в Мехико увезти, но я отказалась, и они согласились передать патронаж этому медицинскому центру, - пояснила она.  Из краткого рассказа я понял, что на эту базу они попали только из-за лодки и ангара. Чем тут вообще занимался Институт времени, она не знала. На территории был купол небольшого, но хорошо оснащённого медицинского центра, пара лабораторий и шахта.
- Шахта? – переспросил я.
- Шахта, - ответила Влада. – По типу лунных, под куполом.
- Говорят, что она законсервирована, - вставила Марта. – Я гуляла по территории и её обошла тоже. Заброшенное всё, заросшее – не подойти.
- Народу тут много?
- Из постоянных обитателей – один этот Тромсен и медики, остальные – научные смены человек по двадцать. Плюс отдыхающие, - сказала Марта. – Тут построили несколько сборных гостиниц на берегу.
Пользуясь паузой, я осмотрел палату. Окон в ней не было – их заменяли имитации, напомнившие окна на лунной базе. Обстановка мне понравилась – мебельная классика: кровать с подголовником, два пуфика, трюмо, даже шкаф для белья и одежды и ширма с зелёными попугаями были. Рядом с роболюлькой стоял деревянный пеленальный столик - раритет. На полу стояла большая дорожная сумка, которую обычно Влада брала в свои поездки. К ней сейчас привалился боком Пусь.
- У тебя сканер есть? – шёпотом спросил я, целуя маленькое ушко.
Она дотянулась до подушки и вытащила из-под неё сканер.
- Я тут всё проверила, когда нас сюда привезли и оставили одних с Дашей. Обычная комната, разве что без окон.
- Я думал, что роды тут принимали, - заметил я.
- Роды начались внезапно, когда я была в ангаре и делала очередные замеры, - рассказала Влада. – Принимала их Служба жизни, очень быстро они прилетели. А потом меня с малышкой разместили здесь. Сказали, что Даша родилась досрочно, но никаких отклонений не нашли и перестраховались - предложили «понаблюдаться» две недели.
- И тебя тут этот Тромсен наблюдает? – с иронией спросил я, думая о том, что надо отсюда сматываться скорее, но тут вернулся Ростислав Петрович. За ним в проёме двери показались два сотрудника СБ в шлемах с опущенными щитками, защитных «панцирях» и с нейтрализаторами в руках. От неожиданности мы с Владой онемели.
- Берём вещи, ребёнка и поднимаемся на крышу, - скомандовал дед. – Быстро!
Мы всё выполнили быстро. Марта словно ждала этого момента и первой вышла с Дашенькой и Пусем, один «эсбэшник» подхватил на руки и понёс Владу – для спурта она была слаба, второй – прикрывал отход и помогал мне тащить странно тяжёлую сумку. Усадив нас в коптер, Ростислав Петрович приказал пилоту стартовать, а сам со своими сотрудниками остался. В коптере я перевёл дух от быстрого бега вверх по неподвижному траволатору – этаж обесточили.  Пилот поднял щиток, и я узнал Зета. Я посмотрел на своих спутников  – Влада уже забрала себе свёрток с Дашей и явно в пол-уха слушала мать, сидевшую рядом. Пусь облюбовал свободное кресло и что-то высматривал в окне, встав передними лапами на подлокотник. Все при деле, подумал я. Напряжение спало. Зет вёл машину низко, берег с моей стороны то и дело открывал маленькие бухточки, то сужал, то расширял белую ленту нетронутого пляжа. Дикие места…
- Ты хоть можешь пояснить, что это всё значит? – спросил я друга, перебираясь на соседнее с ним кресло.
- Угу, - кивнул Зет. – Мы в архивах нашли материалы проекта, связанного с этими куполами, шахтами и прочим. Под горами тянется многокилометровая цепь пещер. Частично их заняли «подземные народы», о которых ты знаешь. Но здешние подземелья издавна были «табу», если верить средневековым хроникам, отсюда приходили «странные люди». Они говорили на странном языке, иногда были странно одеты.  – Зет замолчал и стал смотреть вниз, выбирая место для посадки. С шипеньем надулись боковые поплавки. Слава уже махал руками с понтонного мостика. Вскоре коптер закачался на воде, выпуская трап к понтону. 
- Вот Институт времени и заинтересовался, - продолжил Зет, наблюдая как Марта с Владой покидают машину,  а Пусь уже прыгает возле встречающих нас детей. – Ну и мы с братом помогли немного своими архивными поисками.  Как ты помнишь, в башне Меера «перенос во времени» был основан на замедлении его хода относительно «нормального времени», то есть переместиться можно было только вперёд – в будущее.
Я кивнул и задумался.  Однонаправленность времени – аксиома, другое дело, что оно может течь быстрее или медленнее под влиянием разных факторов. Концепция «резинового времени» была достаточно популярна у «хроников». Изменение скорости течения времени  для человеческого организма  ( медленное в детстве, быстрое – в старости) —  объективное  свойство, которое объясняется тем, что скорость химических  реакций организма с возрастом замедляется. Со скоростью реакций связана скорость изменений в организме, в детстве — она самая высокая, а потом неизменно замедляется.  Наш срок жизни до двухсот и более лет  основан на том, что научились управлять и поддерживать высокую скорость обновления организма. И вовсе не какими-то чудодейственными таблетками – энерго-информационными практиками, которым теперь обучали со школы. Занималась этим Служба жизни. Институт времени уже давно превратился в причудливую смесь разных направлений, занимаясь всем понемногу, но главным для него было «техногенное» время.  Гении из группы Меера, построившие капсулу в башне, как уже выяснили наши исследователи,  усилили природный эффект замедления времени созданием специальной кристаллической решётки оболочки капсулы, на которую воздействовали лазерной и магнитной модуляцией. Помещённый в капсулу организм, будь то человек или кот, замедлял своё старение. О неживых объектах и говорить нечего. Исследователи пришли к выводу, что интерес Мееров к телепортации и эксперименты с Луной могли быть побочным эффектом «замедленного» состояния живого организма – сканер мог сделать максимально точный снимок для передачи. Кто-то, кажется, Волох из сектора хронотопологии, предположил, что разрушенная капсула на Луне и скафандр в ней могли служить для экспериментов с «телепортацией отражений» и наша Милена Кисс с Земли на Луну таким образом никак не попадала.  Но могла попасть её информационная матрица, которой было достаточно для клона. Возможно, что для марсиан это и представляло интерес.
 Зет не обратил на мою задумчивость никакого внимания и продолжил свою мысль:
- Ты помнишь следствия из уравнений Мбаа? – спросил меня он и не дожидаясь ответа, сам пояснил: – Из его уравнений следует, что перенос или телепортация биологического объекта с идущими в нём реакциями в прошлое невозможен. Он не совместим с жизнью. В будущее – можно, но до определённых пределов, устанавливаемых сроком жизни организма. Скажем, если в человеке сейчас средний потенциал 250 лет, так его только на 250 лет и можно заслать в будущее, причём к этому сроку он может быть «естественно мёртв».  А вот информационный образ можно засылать на любой горизонт, хоть в прошлое, хоть в будущее, об этом и Вебсик рассказывал. Вопрос только в воплощении этого образа там. Если эту проблему решить, так можно «прыгать». Марсиане идею подхватили раньше всех и…
- Ты имеешь в виду Алекса Линника? – сообразил я.
- Не только его, хотя он был в числе первых. Земля отказалась от клонов, а Марс увидел в них своё будущее не только в качестве адаптантов к суровым условиям жизни. А раньше всех нащупали эту проблему американцы своими исследованиями в Монтоке в двадцатом веке. А здесь…
Я вопросительно посмотрел на друга.
- Ты знаешь, сколько лет Тромсену? – вдруг безо всякой связи спросил он.
- На вид – за сотню, - ответил я, вспоминая фигуру исследователя.
- Чуть более двухсот, - ответил Зет. – А «помолодел» он во время своего отшельничества в здешних подземелиях во время катаклизмов. Как уцелел только – не понятно.  Он независимо от нас и Мееров открыл замедление личного времени, но называет это «обратным ходом времени» и упрям как…
- Оно заметно, - согласился я и начал вылезать с кресла в салон, благо там уже вернулся за мной, нетерпеливо вертелся и поскуливал пёс. С чего вдруг Ростислав Петрович нас так спешно эвакуировал, оставалось совершенно не понятным. – С чего вдруг нас прогнали-то? – спросил я Зета.
- Так этот Тромсен уверяет, что «монтокское чудище» видел своими глазами, и оно может прийти на зов. Там режим тишины, а ты вон какое эхо пустил, - подмигнул мне Зет. – Вот и вывезли вас от греха подальше, так сказать…
- Рехнуться можно, - проворчал я, покидая салон – Зет, ты просигналь, если там что-то вылезло, мы же с Пусем вечером к Патрику улетим.
- Ладно, привет Патрику! – откликнулся Петерс.
Как только мы с Пусем перешли на понтон, коптер втянул трап и взлетел. Безмятежный вид лазурной бухты, почти пустой пляж с несколькими раскрытыми зонтиками, пустынная набережная, да, спокойствию Пуэрто-Атардекер можно позавидовать!
- Слава, слушай, - спросил я встретившего нас на понтоне Серёгина, - а как, по-твоему, Влада специально выбрала именно этот Пуэрто-Атардекер?
Серёгин пожал плечами и ответил, что данное «захолустье» не лучше и не хуже других маленьких посёлков по побережью. Правда, другие маленькие посёлки не соседствуют с базой Института времени, с которой приходится бежать.
- Вот именно, - согласился я, думая о том, кто и зачем мог посоветовать им это место.
Плавучий дом имел четыре палубы – три над водой и одну ниже ватерлинии  с большими круглыми окнами в подводный мир. Конструкция была старой, пережившей не одну реновацию, на что указывал контраст свежего глянцевого пластика корпуса и надстроек и потемневший от времени металл причальных креплений  пирса со скутерами-катамаранами. Для Влады это, определённо, был элемент экзотики – в плавучих домах, насколько я знал, ей до сих пор жить не доводилось. Мне приходилось останавливаться в плавучих отелях по нескольку недель. После появления у меня Пуся я их избегал, хотя на кораблях по морю мы с ним маленьким пару раз плавали. Всё это вспомнилось, пока я наблюдал, как пёс на палубе принюхивается к новым запахам – ему явно не нравилось, ну где, скажите, тут травка и кустики?
- Вечером улетим к Патрику, - успокоил я лохматого друга.
Он в ответ вильнул хвостиком  и чихнул.
К нам подошла Юля. Володя опять «застрял»  со своими лекциями, его ждали через пару недель. Пока мы медленно поднимались по траволатору на верхний ярус или палубу, я снова спросил, почему Влада выбрала именно Пуэрто-Атардекер.
- Ей посоветовал Вебсик, - ответила Юля. – Мы изначально хотели поселиться около реабилитационного центра, где она привыкала к Земле после Луны в детстве, уже забронировали отдельный коттедж, как на её коммуникатор пришло сообщение: «Пуэрто-Атардекер. Вебсик». Мы с ней и со Славой поехали посмотреть и нам очень понравилось.  Порекомендовали, вот,  плавучий дом – вроде удобно все разместились. А потом Ханни, которая курсировала между нами и Гуаном, привезла как-то раз с собой Михалину, та рассказала про лодку, Влада «загорелась»,  она же без дела не может сидеть.
Я кивнул головой – это точно, она у нас такая.
- Юра, где картина? – окликнула меня сверху Влада.
Картина «приехала» в кейсе, который открыть мог только мой палец. Пришлось оставить Юлю и  подняться. Первая палуба плавучего дома имела облик «в нейтральных тонах», тут была общая гостиная, холл и несколько апартаментов, которые занимали  Марта со Славой и приезжающие гости.   Вторую палубу, оформляли личные пристрастия её маленьких обитателей. Кольцевой коридор-галерея  превращался то в «джунгли» (это возле отсека наших мальчишек), то в прихожую кукольного дома (это Юлины девчушки), то был просто стеклянной стеной, за которой открывалась бухта. Наружные проходы вели на открытые веранды, внутренние – в сами помещения. В «наш» отсек меня привёл Пусь, а то бы сразу не нашёл вход за бамбуковой шторой. Внутри были три комнаты – общая и две боковушки. Мебель «стандартная», терминал  на низеньком столике.   Рядом стоял мой багаж и кейс с картиной. Из боковушки доносился  голос Влады. Я прислушался.
- Я не вижу оснований для беспокойства, - говорила она кому-то. – Здесь есть диагност, если что – прилетит Служба жизни. Да, понимаю… Да… Нет, Питер, я не думаю так.  Питер, я ещё раз вам повторяю: разновременные слои материала лодки – следствие применённой технологии искусственного состаривания.
Заметив меня, они приложила палец к губам и показала на место рядом с собой.Я сел рядом. «Это Тромсен», беззвучно сказала Влада и пожала плечами, продолжая слушать ответ своего собеседника.  К счастью, тот скоро сам прекратил беседу. Влада опустила коммуникатор и прислонилась к моему плечу.
- Ты почему ушёл от нас в коптере к Зету? – притворно обиженным тоном сказала она.
- Ну, вот ещё, - я постарался изобразить на лице полное раскаяние.  – Пусь, иди сюда и скажи, что мы делом занимались. Мы пытались понять, что тут вообще происходит.
- И поняли? - мурлыкнула Влада, наблюдая за Пусем, который обнюхивал резную, явно ручной работы люльку с новорожденной.
- Откуда такое диво? – поинтересовался я, кивая на люльку.
- Люлька? – уточнила Влада. – Подарок Патрика. Мне Юля говорила, что он перед отъездом её несколько часов на верхней палубе «шаманил» и окуривал какими-то благовониями. Вон, Пусь, оторваться не может. А Дашулька – как в люльку положила, так  сразу успокоилась и заснула. Я не успела толком поговорить ни с ним, ни с Ханни.
- Пусь, иди к нам! – позвал я.
Пёс нехотя прервал своё занятие и устроился у моих ног.
- Юля сказала, что ты получала весточки от Вебсика? Я не знал.
- Получила и приехала сюда, как он просил, - кивнула Влада. – Но больше ничего от него не было, я и попросила тебя привезти картину.
- Она в кейсе  в соседней комнате, - ответил я.
- Повесим её над Дашенькой, - предложила Влада.
- Зачем над ребёнком что-то вешать? Вон, между окнами у тебя простенок, вполне подойдет, - возразил я.
- Нет, надо над Дашей, - повторила Влада. – Дашу он вёл и мне помогал. Юр, я тебе всё расскажу, но не сейчас.
Я махнул рукой и пошёл за кейсом. В нём помимо картины было универсальное крепление, которое я предусмотрительно захватил из Загорного. Выбрав место, я прилепил к тёплому на ощупь видеопластику стены  контактную пластину и защёлкнул на ней подвес с картиной.
- Не понравится – отлепишь и перенесёшь в другое место, - обернулся я к Владе. Но вместо неё на меня смотрел знакомый берег моря. Это было настолько неожиданно, что я опешил.
- Ты чего так смотришь? – раздался вдруг из-за моря голос Влады. – Что случилось?
Я моргнул несколько раз, но «берег» не исчез.
- Я вижу море вместо тебя, - почему-то крикнул я.
- Тише, ребёнка разбудишь! – возмутилась она. – Какое море? Ты застыл, как столб с открытым ртом!
- Таких столбов в природе не бывает, - пояснил я. – Наше море, «закартинное».
Влада взвизгнула и тотчас оказалась рядом. Некоторое время она смотрела в том же направлении, что и я, потом ткнула меня в бок:
 - Ты решил меня разыграть, негодный Кивин?
Я повернул голову и с недоумением уставился на неё.
- Там нет никакого моря! Там только диван, с которого я только что встала! – возмутилась она.
- Видящий, да увидит! – вздохнул я. Моё видение не исчезало, но, похоже, кроме меня, его никто не видел! Я шагнул в направлении берега и вздрогнул от неожиданности – берег исчез. Я обернулся.  Влада с интересом наблюдала за моим лицом.
- Потрясающе! – заявила она. – Ты – великий актёр! Так  смотреть! В реалити ты сразу станешь звездой, милый!
- Но я действительно видел вместо тебя море, - пробормотал я.
- Вместо меня надо видеть только меня, ты об этом не знал? – она взъерошила рукой мне волосы и крепко поцеловала. – Я тебя особенно люблю за всякие неожиданности, - призналась она. – Скучать не будем!
- Да уж, - согласился я, делая шаг назад, но море с берегом от этого вновь не возникло. Зато картина висела криво. Некоторое время я тщетно пытался повесить её прямо по указаниям Влады со стороны, как пришла идея поставить её у картины, а самому отойти «ловить горизонталь». Поменявшись с Владой местами, я сразу понял, в чём дело: видеостены комнаты имели  закруглённые углы и стороны, плюс окна формы неправильного овала – никаких прямых! Вдобавок мне самому настал черёд восхититься актёрскими способностями жены – море увидела и она. В итоге картина так и осталась висеть, как висела – вроде прямо, вроде криво, а мы, не сговариваясь, вынесли Дашину люльку в общую комнату подальше от всей этой кривизны.
- Извини, никогда б не подумала, - выдохнула Влада. – Обычная комната – и такая хрень! А, всё понятно! Это игровые комнаты! Как наша мансарда у близнецов в детстве. У этой чувствительность упала, и она ловит только около стен.
Она снова подошла к картине и проверила свою догадку.
- Не всё понятно, - возразил я. – Как эта комната смогла «поймать» картину?
- Ты, когда вешал, смотрел на неё? Смотрел. Вот стена и уловила твой мыслеобраз, - отмахнулась Влада. – Посмотри, я сейчас подойду к стене с картиной с закрытыми глазами, потом повернусь и ничего не увижу.
Она продемонстрировала сказанное, в самом деле ничего не увидела и порывисто схватилась за меня. Я поскорее отвёл её от стены к дивану. Там Влада некоторое время протирала глаза и сказала, что «увидела темноту». Пока она сидела, я вынес люльку с малышкой в большую комнату и потом снял картину, стараясь на неё не смотреть.
- Дом, - попросил я, - есть предложения по жилым помещениям без видеоэффектов?
- Первая и нулевая палубы, - отозвался дом приятным мужским голосом. – Вас провести?
Я не успел ответить – Влада подошла и протянула мне свой коммуникатор, на котором я прочитал: «Опасности нет. Останьтесь. Вебсик». После недолгих размышлений мы решили вернуть картину на прежнее место, а сами разместиться в большой комнате. Влада засела за терминал подбирать интерьер, а я заглянул во вторую боковушку. В ней удивила только зеркальная стена от пола до потолка напротив арки. Видеоэффектов я не заметил, зато полюбовался на своё отражение в полный рост. Над аркой в зеркале я увидел знакомую радугу. Мои сомнения исчезли, Вебсик явно был тут.
- Здравствуй, Вебсик! – улыбнулся я. Ответа, однако, не последовало.
Заглянула Влада.
- Тут весь ярус – одни игровые, - сообщила она. – Это дом был когда-то общежитием для игроманов. Понятно, что наши дети от него в восторге. Но мы можем вызвать реконструкторов, за пару дней нам переделают.
- Знаешь, не стоит, - ответил я, показывая ей отражение. - В этой комнате у вас будет жить радуга, а в той - наше море. Поиграемся. Хотел бы задержаться, но мне надо уточнять расписание рейсов и догонять Патрика.
- Моя интуиция мне подсказывает, что тебе не стоит спешить, - ответила Влада.


Продолжение - http://www.proza.ru/2018/04/19/1473