Начало четвёртой истории - http://www.proza.ru/2017/12/30/1029
Предыдущий эпизод - http://www.proza.ru/2018/01/19/529
Пару дней нас никто не трогал, кроме медиков Ивина, которые по утрам появлялись, быстро проводили по нам своими сканерами и исчезали. Позже я узнал, что так распорядился Ростислав Петрович. Мы даже друг с другом не разговаривали. Каждый находил сам способы выхода из одолевшей апатии ко всему. Мы, с Пусем, например, спускались по серпантину в посёлок и бродили по его улицам. Влада пристрастилась к картинам Петерса и пропадала в его галерее. Она часто брала с собой Юлю и детей. Юля на это время стала «всеобщей мамой», приняв на себя все мелочные и бесконечные заботы как о маленьких, так и о больших. Мих с Ханни уходили сидеть на энергоблоке и смотреть голографические фильмы. О чём они разговаривали, и разговаривали ли вообще, я не знаю. Иона не было – он улетел к брату в тот же вечер, когда мы потеряли Вебсика. По слухам, их сейчас и на Земле не было – Виконики сказали Юле, что поступил срочный вызов на орбиту – там вроде с Плутона доставили Марьяну Маринкину и ещё кого-то. У нас они забрали Дебби, но последнее время Виконики часто работали с тигрицей.
Гуляя с Пусем в посёлке, я только на второй день заметил, что он почти пуст. Нам никто не попадался навстречу из жителей. Не знаю, может все разбегались при нашем появлении? Каждый день мы несколько раз проходили мимо старой гостиницы, и никакого желания зайти в неё не было. Кажется, на третий день мы вдруг около гостиницы обнаружили Бориса, сидящего на бордюре и жующего травинку. Пусь подбежал к нему, виляя хвостиком. Я подошёл следом.
- Присаживайтесь, - предложил нам Борис, лаская Пуся.
Я опустился на нагретый солнцем камень. Тут дверь гостиницы открылась, и к нам засеменил робот Поли. Как очень вежливый робот, он остановился неподалёку и некоторое время переминался с лапы на лапу, не решаясь подойти и заговорить. Подбежавший к нему Пусь даже сел и протянул Поли свою лапу, забавно наклонив голову на бок. Я с улыбкой наблюдал, что будет дальше. Робот вдруг сделал изящный реверанс, а пёс произнёс своё «Уаа!».
- Вот как надо общаться, - сказал я Борису. – «Уаа» на все случаи жизни. Что б ни случилось – на всё «уаа».
Робот уже семенил к нам.
- Я могу предложить вам разместиться в нашей гостинице, - вежливо сказал он. – Наверное, вам неудобно сидеть на камнях? Если вы хотите остаться здесь, то у нас имеется складная мебель, её можно вынести на улицу.
- Спасибо, Поли, - ответил я, чувствуя, что возвращаюсь в обычное для себя состояние. – Но я бы хотел подняться на смотровую площадку. Там ещё лежит книга Северянки?
- Да, конечно, - оживился робот. – Книга стала мемориальным объектом и находится на хранении в экспозиции музея. Вы её можете видеть именно на смотровой площадке.
- Борь, давай поднимемся? – предложил я. – Там и поговорим.
Пуся я втащил на руках. Пёс сразу оценил лавочки вдоль стен, запрыгнул, побегал по ним и сел, выбрав себе место с видом на наш дом на горе. Я налил ему попить в поилку, которую таскал с собой в рюкзаке.
- Урр! – довольно произнёс он.
Борис углубился в книгу Северянки. Некоторое время я наблюдал за ним, пытаясь обнаружить какие-то следы присутствия Вебсика, но скоро бросил это занятие. Парень как парень. Хотя спросить так и подмывало.
- Юр, я вижу тебе не терпится узнать, как мы теперь соседствуем с Вебсиком? – вдруг осведомился Борис.
- Угу, - признался я. – Если это второй разум, то я себе это немного представляю, у меня Влада имела опыт обладания вторым разумом, да и Ростислав Петрович тоже.
- Я не знал, расскажи, - попросил Борис.
Я ему кратко поведал, как было дело.
- Нет, - улыбнулся Борис. – У нас другие ощущения. Нет дискомфорта. Думаю, что слияние с Вебсиком, если оно было, то произошло по-иному, чем копирование чужого разума со сканера.
- У тебя есть сомнения, что оно было? – спросил я.
- Понимаешь, когда мы с ребятами создали свой Круг и ощутили ток энергии, то её плотность возрастала по мере того, как мы себе плотнее и плотнее представляли плотину. Вскоре мы все просто изнемогали под «тяжестью» этого тока. Он был как из свинца. И в какой-то момент появилась опасность, что «тяжесть» тока нас просто придавит и раздавит. Плотину мы бы тогда не удержали никак. Вдруг мы поняли, что это не тренировка, а реальная борьба за Романа. Отступать нам было просто некуда. Я позвал на помощь Вебсика. Вот он и пришёл к нам, - опустил голову Борис. Потом он резко поднял голову и с отчаянием посмотрел на меня. – Знал бы, сам бы погиб там, лишь бы он существовал. Он так нужен был всем нам. Это я виноват. Я его позвал.
- Не казнись! – сказал я. – Вспомни, что говорил Иржи: «Два плюс два равняется пять», такая теперь у нас арифметика, Боря. Я почему-то думаю, что вам стоит чаще бывать в его доме-цветке…
- А он ему теперь нужен? – спросил Борис. – По словам Иржи выходит, что мы вчетвером теперь и есть его дом, ходячий притом. Как это себе представить только, не знаю. Как нам теперь быть, Юра?
- «Быть иль не быть? Вот в чём вопрос…», - продекламировал я, но, посмотрев на Бориса, осёкся.
Действительно, не позавидуешь парням. Но тут проскочила мысль.
- Поли, - спросил я робота, терпеливо ожидающего нашего внимания, - в гостинице обручи с кристаллами не остались случайно?
- Остались, остались, - оживился Поли. – Принести?
- Да, пару-тройку, если найдётся, - попросил я.
Робот исчез и довольно скоро принёс нам с Борисом три обруча.
Я надел обруч на себя, а потом закрепил на ошейнике Пуся, как это делала Влада. Почти сразу я услышал мыслеречь Пуся.
«Какие тут запахи вкусные, - сообщил мне пёс. – Шашлыки делают внизу»
«Пусь, попробуй учуять Вебсика, - передал ему я. – Вебсика ищи».
- Надень обруч на голову, как я, - сказал я Борису, протягивая пластинку с кристаллами и упругими дужками. – Просто надень, он сам по голове ляжет.
Борис надел обруч и сразу услышал разглагольствования Пуся. Глаза у парня расширились от удивления.
- Это мыслеречь Пуси, - успокоил его я. – Собакисы – это существа разумные и общительные, только уметь надо с ними общаться. А сейчас мы втроём создадим маленький Круг и попробуем нащупать Вебсика. Пусь, ищи Вебсика!
Усадив Пуся рядом, мы с Борисом взяли его за передние лапы и соединили свои руки. Круг. Я закрыл глаза, концентрируя внимание.
«Чего его искать? – сразу отозвался Пусь. – Тут он, только не чую, где».
- Вебсик, здравствуй! – сказал я, но отклика не получил.
- Юр, я его чувствую, - вдруг сказал Борис.
«Покажи мне мыслеобраз своих ощущений, - ментально попросил я. – Просто постарайся ярко представить, я сумею разобрать».
Через некоторое время я в своём сознании ясно увидел радугу-улыбку Вебсика над его домом-цветком и нас троих, идущих к нему по разноцветной дорожке.
«Вот Вебсик!» - передал нам с Борисом Пусь.
Я разорвал Круг и стащил обручи с себя и с Пуся. Борису я сказал, что ничего не смог увидеть конкретного. Но посоветовал ребятам пока не удаляться от дома, построенного Вебсиком.
К вечеру того дня с Кубы прилетел Патрик. Первым делом он прошёл к дому Вебсика. В арке подсветка сохранялась, а дальше знакомый берег и море исчезало в сумерках. Патрик сделал несколько шагов вперёд и остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду. Потом, присев на корточки, он долго рисовал на песке какую-то фигуру, то и дело стирая ладонью ранее нарисованное. Мне снаружи было видно, что он что-то делает, внутрь с ним я по его просьбе не пошёл. Рисовал Патрик довольно долго. Потом запрокинул голову и тонким-тонким голосом повёл однозвучную гортанную мелодию, словно был посреди океана над своим затонувшим городом. Пусь сразу поддержал, но я зажал ему пасть и уговорил не мешать ритуалу шамана. И в это время к арке подошёл Борис с ребятами. Услышав доносившийся из арки звук, они почти сразу образовали над нами с Пусем кольцо, и кто-то из них за моей спиной предельно точно поддержал Патрика. Пусь не выдержал, стряхнул лапой с морды мою руку и завыл в полный голос. Я оказался в дурацком положении – все кругом воют, один я молчу, хотя внутри меня все само по себе уже «звучало». И тут я явственно услышал Вебсика. Голос, правда, изменился, я не сразу понял, что это нечто «среднеарифметическое» из голосов Бориса, Арона, Эдика и Саши. Дело в том, что мыслеречь, передаваемая через словесные формы, а не через зрительные образы, так же индивидуальна, как голосовая.
- Я рад вам, - прозвучало у меня в голове. – Чтобы встретиться, нужно расстаться, как у вас говорят мудрецы. Сегмент остался в структурах дома-цветка, Круг имеет в его вход. Я стал ближе к вам, вы стали ближе ко мне.
- Вебсик, - мысленно спросил я, не надеясь особо на ответ, - Ты по-прежнему связан с домом и инфом?
- Нет, - услышал я, - непосредственной связи теперь нет, есть опосредованная, через мой Круг. Круг может связаться с домом и инфом.
Многозначность человеческой речи опять меня подвела. Вебсик вложил в «связаться» совсем другой смысл. Если я подразумевал возможность, что Круг может спросить у дома и инфа, как спрашивал раньше, то Вебсик, как я это потом понял, вложил в понятие «связаться» именно «связывание сегмента», его развитие. Теперь за это отвечал Круг.
- Вебсик, может, попытаться вернуть тебя в твоё прежнее состояние? – спросил я.
- Нужно связывать новые состояния, - был ответ. – Интересно связывать новое.
«Исследователи» и среди людей выделялись стремлением к новому. Против нового я не имел ничего, только старого-непонятного у нас воз и маленькая тележка.
- Вебсик, - начал я, но тут наступила странная тишина. Пение резко оборвалось. Посмотрев через арку, я увидел, что Патрик поднялся и идёт к нам.
- Город разрешил войти, - с довольным видом сказал он, - но вход был только через сегмент Вебсика. Я попробовал совершить ритуальный призыв, получилось.
- Уаа, - согласился с ним Пусь.
- Действительно, получилось, - подтвердил я. – У меня получилось пообщаться с Вебсиком, пока ребята держали Круг, и длился твой ритуал.
- Да ну! – удивился Патрик. – Вот это да! А я ничего не ощутил.
- Мы ощутили, - сказал за всех ребят Борис. – Ваш призыв, Патрик, вызывает резонанс Круга.
Я познакомил Патрика с ребятами и кратко обрисовал метаморфозу с Вебсиком.
- Вот оно что, - протянул Патрик. – Такой вариант я не рассматривал никак.
- Ребят, - взмолился я. – Давайте по порядку все разложим, а? Полная каша от всего этого. Города, ритуалы, Круги, а у меня голова кругом и без этого идёт. Я не такой продвинутый, как наш информационно-энергетический друг, я обычный земной человечек, пожалейте, а?
Патрик вздохнул.
- Попробовал бы ты в квантовой запутанности по порядку разложить, - только и сказал он.
Тем не менее, моя мольба подействовала: мы засели за «упорядочивание ситуации». Медики Ивина нас последний раз просканировали и исчезли совсем, видимо, признаков нашей ненормальности больше не обнаружили. Дом на горе жил прежней жизнью, только не было ночного сияния дома-цветка, он теперь мерцал, как далёкая туманность. Днём его воздушные конструкции отражали прежние краски, особенно под прямым солнечным светом. Внешне неизменной осталась только арка, но обратиться к Вебсику в ней уже не получалось. Его присутствие обнаруживалось, как я уже рассказывал, но не шло дальше общих утверждений. Больше всех это огорчало Ивина, лаборатория которого «собирала» пострадавшего Романа и очень надеялась на помощь Вебсика, но теперь её можно было не ждать.
Около башен Меера продолжились плановые работы, прерванные появлением странного персонажа в капсуле времени. Что это был за тип, так никто не узнал. Официально он получил название «мумия Самоедкина», историки впали в ступор, когда радиоуглеродный метод показал, что «мумии» около миллиона лет. Больше всех меня позабавила попытка установления личности нашего «персонажа» коллективным разумом – его изображение показали во всепланетных новостях и попросили откликнуться всех, «кто видел этого человека или что-то знает о нём». Желающих поделиться сведениями оказалось столько, что сами инициаторы испугались массового энтузиазма. Все сходились на том, что у «него» были европейские черты, но когда к делу подключилась всепланетная аналитическая система распознавания лиц, то она безошибочно «распознала» гамадрила из Аравийского заповедника… Забавный результат повлёк за собой расследование, в ходе которой выяснилось, что система на стадии разработки тестировалась именно в данном заповеднике на изображениях, получаемых с автоматических фотоловушек. Смех смехом, но оптики взялись за «мумию» основательно и довольно скоро установили, что её «облик» является многослойным изображением, в котором слои так запутаны, что возможны бесчисленные комбинации. В воздухе сильно запахло квантовыми эффектами…
Другие находки были связаны с «корнем», который предположительно доставил «мумию» в капсулу времени. Сама капсула, как выяснилось, никаких дырок в полу не имела, у неё было сплошное основание, которое в толще скалы завершалось развёрнутым вниз гексагоном с треугольной пирамидой. Так вот, сплошное основание и оказалось клубком спрессованных «корней», который был соединён с биомассой в канале под башнями. Получили новое объяснение и установленные по бокам канала излучатели: им нашли прототипы в «монтокском эксперименте». Геофизики снова запустили свои дроны с аппаратурой, целенаправленно разыскивая энергетические линии. Раньше я мог их посмотреть на макете местности, который Вебсик создал на мансарде, теперь макета не было, остались только его снимки.
Не стало и чудесной «детской». Как только это выяснилось, мы с Володей сразу же отправили Юлю и Владу с детьми на тёплое морское побережье. С ними улетели и Слава с Мартой. Ростислав Петрович предлагал нам всем вообще переселиться туда, но мы с Володей и Патриком решили остаться, хотя видеть пустую мансарду в Загорном или надстройку Вебсика в Соловье самим было тяжело. Как много мелочей в нашей жизни оказалось с ним связано! За мансарду, вспомнив опыт своего детства, взялись было близнецы, но после Вебсика никакая видеопластика не смотрелась. Мы сами попросили всё убрать и оставили голые стены.
- Вернётся Вебсик, тогда и будет по-другому, - сказал Володя.
Могу сказать, что если бы не помощь моего друга, я бы с «упорядочиванием ситуации» не справился. Он и Патрик стали мне надёжными помощниками. Мы втроём подняли всю предысторию нашей эпопеи, выискивая прежде всего «оборванные» нити и сюжеты, не получившие развития. Их список рос. Для Патрика и Володи в одной из комнат первого этажа мы оборудовали кабинеты, я трудился в своём на втором этаже дома рядом со спальней. Для общих обсуждений мы любили собираться в гостиной или в операторском зале со «звездолётным» экраном, на котором оказалось очень удобно показывать и сопоставлять результаты. В гостиной всё так же висела картина с морем, но, сколько я не пробовал, «пройти» на заветный берег уже не получалось. Это была просто видеокартина с красивым пейзажем. Вечерами мы в сопровождении Пуся совершали долгие молчаливые прогулки, часто доходили до озера с пеньком, на котором когда-то Вебсик «ловил рыбу», изредка летали в Соловей, навещая там оставленный дом, надстройку Вебсика и домик обходчика. «Корень», который там тогда вытащили из-под шпал, так и торчал, совершенно не собираясь чего-то воспроизводить. От Ивина я знал, что пострадавший во время наших раскопок Руди уже почти поправился, что радовало. С Романом пока было всё неопределённо, Александр Борисович как-то признался мне, что «медиков Вебсик избаловал, а без него – кишка тонка».
Наш старый дом без Вебсика тоже изменился. Когда-то он мне показался «особенно умным», потом я списал это на его прошивку, поставленную близнецами. А дело было в присутствии Вебсика. Как только оно исчезло, то все «умные» особенности дома сразу превратились в подобие примитивных рефлексов. Первым это ощутил Пусь, когда вместо аппетитной курицы на своё излучённое после долгой прогулки желание получил двойную порцию сухого корма. Если бы вы видели его расстроенную и непонимающую морду! То есть, дом прекратил думать за нас. От нас требовались чёткие и однозначные команды. Привыкнуть можно было, но я был радо тому, что Влада с Юлей и детьми не подвергаются такому «привыканию».
Раньше, каждое помещение дома имело свою «ауру», ощущение, настраивало особым образом. Теперь, переходя из спальни в кабинет, я ничего не ощущал, кроме смены обстановки. Постепенно мы с Пусем вообще перестали пользоваться спальней и обосновались в кабинете – диван там был.
В один из поздних вечеров я лежал на диване и почёсывал рукой пристроившегося сбоку Пуся. Краем глаза я смотрел новостную программу, которую дом показывал на стене. На Земле опять бушевали дебаты по поводу строительства Большого земного кольца. В период катастроф были созданы воздушные транспортные артерии, которые обеспечивали перемещение по планете. Рейсовые стратосферники следовали по своим маршрутам, пассажиров на них доставляли и опускали обратно специальные модули-шаттлы. В регионах могли сохраняться и совсем древние транспортные системы, как, например, у нас – железные дороги. Часто их воссоздавали для туризма, так фактически из руин воссоздали монорельс «Великая Стена» в Азии, мы на нём с детишками катались. В Москве по старым чертежам и остаткам древних конструкций для туристов воссоздали монорельс из двадцатого века, его продлили по парковой зоне и замкнули в кольцо. А над такими реликтами, как городские метрополитены, музейщики вообще тряслись. Лично я необходимости в Большом земном кольце не видел. На экране выступал какой-то пожилой человек с азиатскими чертами лица. Я прислушался.
- Человек оторвался от природы, - вещал он, - человек утратил ощущения, когда едешь и видишь пейзаж за окном…
- А вы представляете себе, как выглядит пейзаж за окном на скорости полторы тысячи километров в час, особенно в закрытой трубе? – ехидно спросили из зала.
- Никак не выглядит, - невозмутимо ответил выступавший, - я ж про то и говорю…
Я выключил передачу, подумав о том, что трёп – это одно из достояний человечества во все времена его цивилизации. Неизлечимо никогда и ничем. Публичный трёп – это особый кайф. Тут я неожиданно вспомнил давний разговор с Ростиславом Петровичем вскоре после катастрофы на лунной базе.
Я тогда спросил деда, почему так получилось, что вроде бы вся информация была на виду, а предотвратить не смогли. Ростислав Петрович мне тогда ответил:
- Вебсик же не предупредил.
- При чём тут Вебсик? - возмутился я.
- А при том самом, - спокойно пояснил дед. – На его уровне связанности событий последствия могли быть очевидными, а на нашем – нет. Знаешь, «безопасники» всегда считали, что особо умные потенциально опасны для всех остальных тем, что отучают их самих думать головой и приучают смотреть в рот «умникам». Вот этот фактор и привёл к катастрофе. И, кстати, в известной степени поведение Иржи и Елены Лель – это подвиг. Они сумели пойти против общей логики.
Эти его слова я и вспомнил сейчас. Мне стало понятно, почему СБ не афишировала контакт с Вебсиком до последнего, но и не препятствовала ему. Она тем самым помогла Вебсику не стать всезнающим оракулом. Но его технологии в медицине сейчас Саше Ивину были бы необходимы… У нас остались ханнерит, обручи, свойства любимой Пусем и его лохматым семейством круглой полянки со спирально подстриженной травой, башни Меера, биомасса, капсула времени, лунные кристаллы, которые когда-то прислал Томас Ри… Остался маленький разведчик в зале на полке, старый замок, в который мы так толком и не забрались, заброшенная военная база с невесть откуда взявшимся марсианским охранником, мольберт с голубой рамкой… Всё это вошло в наш список «хвостов», конечно, дело осталось за малым – связать целое…
Мои мысли прервал вызов коммуникатора. Обычно в это время вызывала Влада, но на сей раз абонент незнакомый.
- Доктор Кивин? – спросил меня мужчина средних лет в космофлотовской форме. Она мне сразу напомнила Томаса.
- Да, это я. Извините за домашний вид, - отозвался я.
- Капитан Линник, Алекс Линник, рейсовый грузовоз «Андромеда» двенадцатого сектора Космофлота, - представился незнакомец.
Двенадцатый сектор – это Марс и пояс астероидов, припомнил я.
- Рад познакомиться, Алекс. Зовите меня просто Юрием. Чем могу быть полезен?
- Юрий, я сразу поясню, в чем дело. Мы с Томасом Ри вместе учились, и дружили, он мне рассказал про вас и ваши исследования. После его гибели я не сразу смог выполнить одну странную, на мой взгляд, просьбу своего друга, которая, к несчастью, оказалась последней. Я был командирован на Плутон и работал там, потом вернулся на внутренние линии. Когда я получил известие о гибели Томаса, очень переживал за него и за Ханни, я их обеих знал, но…
- Алекс, простите мою невежливость, мне не терпится узнать, о чем просил вас Томас. Мы с ним занимались кристаллами.
- Вот о кристаллах и просил, о кристаллах с Плутона, - улыбнулся Алекс, - Я бы хотел с вами встретиться.
В это время я ощутил, как Пусь вдруг напрягся и еле слышно зарычал. Я успокоительно его погладил, всматриваясь в лицо своего визави. Что-то мне в нём не нравилось, но что – я понять не мог. Упоминание о Плутоне? Мне Томас никогда не говорил, что запрашивал какие-то кристаллы с Плутона. В его дневниках этого тоже не было. Надо будет спросить Ханни, помнит ли она Алекса Линника, решил я.
- Алекс, - решил я, - на следующей неделе вас устроит? В ближайшие дни у меня крайне плотное расписание.
- Мне бы лучше завтра-послезавтра, пока я на Земле. Потом ухожу в рейс и на Землю попаду не скоро.
Пусь снова заворчал.
- Алекс, я сохраню ваш контакт, завтра свяжемся, хорошо? – сказал я как можно более нейтральным тоном, стараясь не вызвать подозрений.
- Спасибо, - кивнул Линник и разорвал контакт.
- Пошли выяснять, чего ты разворчался, - сказал я Пусе, поднимаясь с дивана к терминалу.
Очень скоро я выяснил, что всей правды моим собеседником сказано не было. Ханни никакого Линника или Алекса вспомнить не смогла. Диспетчерская внутренних линий подтвердила, что такой пилот у них есть, лицо опознали, перевёлся с Плутона, работает на танкере «Андромеда», в двенадцатом секторе («Марс и астероиды», вспомнил я), но зовут его на самом деле не Алексом Линником, а Алексеем Зером. Правда, сразу выяснилось, что «Линник» - это фамилия персонажа в старом сериале о Плутоне, которого он сыграл. Фамилию он взял как псевдоним и им подписывал свои рассказы, время от времени появлявшиеся в альманахах маленького издательства «Космотанкер». «Интересно, подумал я, неужели он думает, что все альманахи читаю? Почему он представился Линником?». Про сериал я вообще ничего не знал. Поискал его – сюжет простой: строится станция на Плутоне, одна миссия сменяет другую, в новой смене прилетает девушка, в которую влюбляется планетолог Линник и ради неё остаётся на второй срок. Посмотрел трейлер. Подробно показан Плутон, натурные съёмки были. Последнее мне показалось интересным – детали миссий на нём я себе представлял слабо. Но смотреть двести серий времени просто нет, Вебсика, который мог бы из фильма «вынуть» что-то важное, к сожалению, нет тоже. Без особой надежды на успех я запустил анализатор мегаинформатория.
Пока я размышлял над возможной миссией этого Зера-Линника, Пусь притащил мне обруч, видимо, пытаясь объяснить непонятливому другу своё поведение.
«Голос робота, - сообщил цверг, как только я установил с ним мысленный контакт. – Фу».
В подтверждение недовольства пёс громко чихнул.
- Дом, - попросил я, - сделай спектрограмму речи абонента последнего разговора. Интересует наличие гармоник и тонов голоса, показывающих на искусственную модуляцию.
- Фу – не фу, а надо разбираться, - сказал я Пусе, внимательно следившему за моими действиями. – Ещё не известно, откуда это «фу» к нам прилезло…
Вдруг Пусь вскочил и побежал к затенённой арке, виляя хвостиком. Это явно кто-то из «своих».
- Входите! – пригласил я. – Мы не спим!
В арке нарисовалась фигура Патрика, с трудом тащившего в руках какой-то большой клубок.
- Помоги распутать! – попросил Патрик. – Пуся, зубами не надо его!
Ничего толком не понимая, я стал вместе с ним распутывать и разрывать руками тугие нити. Вскоре нашему взору предстала возмущённая до отчаяния кошачья морда.
- Уррряу! – заявила она и попробовала вцепиться в руку Патрика.
- Я тя обратно щас закручу! – отреагировал он.
Морда сверкнула горящим зелёным глазом, но пасть закрыла.
- Уаа! – вставил Пусь, восторженно виляя хвостом.
- Где ты его добыл, Патрик? – поинтересовался я.
Освободив рассерженную морду кота, Патрик резко снизил темп своей «спасательной операции» и теперь придерживал клубок рукой, видимо, соображая, какое заклинание из его богатой шаманской практики годится для успокоения котов.
- Там и добыл, - ответил он мне. – В квантовой запутанности.
Дело принимало совершенно другой оборот. Наша беседа с Линником временно отошла на второй план. Это понял даже Пусь, который теперь с нетерпением уселся напротив Патрика. Видимо, «котодобыча» в понимании пса была вполне разумным применением квантовой запутанности.
- Мне пришла в голову идея, - рассказал Патрик, - что «мумия Самоедкина», если она рождена его сознанием, имеет причинно-следственную связь с ранением Романа. Понимаешь, он не мог покинуть установку, пока в неё не вернулась та «мумия», а он покинул. Это привело к взрыву. Я просчитал на модели – всё сходится. Закон сохранения энергии в квантовой механике тоже действует, правда не так, как в классической физике. Роман его нарушил…
- Не Роман, - заметил я. – Нарушили мы, когда вытащили эту «мумию». Её нельзя было трогать.
- Возможно, - согласился Патрик. – Но, что сделано, то сделано. Увы.
Теоретические выкладки уравнений «декогерентных» и «рекогерентных» состояний привели Патрика к мысли о том, что этюдник с голубой рамкой на чердаке домика обходчика может являться инструментом визуализации квантовой запутанности. Он, по мнению Патрика, через аномалию, обозначенную на полу мозаикой, мог визуализировать образы, соответствующие мыслям смотрящего в экран человека. Грубо говоря, «свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду говори». Шаманская практика давала Патрику знание, что такая визуализации на стороннем предмете возможна, но одно дело – ритуальное действо, а другое – математическое моделирование. Получив на своей модели некоторые численные величины, Патрик отправился после обеда в Соловей делать замеры. Мне сказать об этом просто забыли, а я сам не спросил. С Патриком попросилась наша «особая группа», как теперь официально величали Бориса и его друзей. Их по понятным причинам сняли с занятий и прикрепили к команде Ростислава Петровича, подчинив непосредственно мне. Начальник из меня всегда был никакой, поэтому «подчинение» тоже оказалось формальностью. Они все улетели, а я ничего не знал.
В Соловье ребята помогли Патрику снять замеры и оставили его читать тщательно запротоколированные близнецами результаты предыдущих посещений домика. Найдя «корень» ребята присели вокруг него на корточки и тихо переговаривались, выдвигая разные предположения, зачем он вообще вылез. Когда из домика неожиданно послышался вопль Патрика «Эврика!», ребята инстинктивно схватились за руки, возник Круг, они ощутили крепкий удар энергии, и «корень» вдруг лопнул с жуткой вонью, вытолкнув из себя этот «клубок». От неожиданности ребята тоже завопили в четыре глотки, что заставило Патрика буквально скатиться вниз по приставной лестнице к ним. Сканер показал, что в «клубке» есть что-то живое, да и весил он порядочно. Они срочно вернулись в Загорный, и Патрик сразу пошёл с клубком ко мне.
- А ты с чего завопил-то? – спросил я, распутывая от обмоток заднюю лапу кота.
- Было с чего, - усмехнулся шаман. – Я вдруг увидел в том ящике, как открывается вход в город. Помнишь, как у твоего любимого Саймака в «Заповеднике гоблинов» артефакт с драконом пробуждался? Я как раз про это читал на днях… Очень похоже.
Книгу я ему сам сунул как средство от бессонницы, на которую Патрик однажды пожаловался. Старая хорошая добрая книга. Бумажная, между прочим, в переплёте, не новомодная видеостраница в пластиковой корке.
Мы принялись дальше распутывать кота и, наконец, общими усилиями он был отпущен на свободу. Кот никуда не убежал, обнюхал всего себя, потом уселся «столбиком» и замер.
- Это и есть тот самый кот Леонардо да Винчи с разумом Сонне? – спросил Патрик.
- Тот или не тот - ещё не известно, но – кот, - ответил я, вспоминая, где мог оставить свой сканер.
«Нормальный, не испорченный предрассудками кот, - послал мне свою мыслеформу Пусь, обнюхивая неподвижного кота. – Воспитаем, как надо, котопёс будет!».
- Леонардо! – позвал я.
Кот не проявил никакой реакции. У меня зародилось смутное подозрение.
- Здравствуйте, Сонне! – предпринял я новую попытку.
Тщетно.
- Патрик, похоже, Пусь прав. Это девственно чистая заготовка для котопса, - сказал я шаману. - Мееры делали клон кота, а потом на клон записывали разум Сонне. Этому «поделию» никакого разума не записано. К сожалению, это не Леонардо.
- Ребятам как сказать? – после недолгого молчания спросил Патрик.
- А где они?
- Да побоялись со мной идти, в гостиной сидят.
- Как дети малые, прямо! – вздохнул я и связался с Володей, в двух словах рассказав ему про кота в кабинете и сбор в гостиной. Заодно попросил его взять с собой сканер. – Пошли к ним, что ли?
В гостиной нас встретили четыре пары вопрошающих глаз.
- Ну, что там оказалось-то? – не выдержал Борис.
- Котопёс, - неожиданно для себя ответил я, усаживаясь за стол.
Но тут вклинился дом, сообщивший что результаты анализа голоса вызова отправлены на терминал, и мне пришлось рассказывать, что это был за вызов. Алекса Линника никто из собравшихся не знал, сериал с его участием не помнил, рассказов не читал, но все насторожились.
- А проверяли этот «рейсовый грузовоз», как его там? – спросил Борис.
- «Андромеда», - ответил я. – Есть такой, да.
- Дом, нужен запрос в Реестр Космофлота по рейсовому грузовозу «Андромеда», - попросил Борис.
- Исполнено, - отозвался дом.
Через некоторое время мы узнали, что в реестре числилось четыре грузовоза с таким именем, один из них, последний, был грузовозом-автоматом в поясе астероидов, на нём не было команды и капитана. На предшествующих кораблях не было капитана Линника. Но он мог быть «сервис-капитаном» - специалистом, который периодически проводит тестирование автоматов и сопровождает их в ремонт. Я сразу вызвал близнецов. Первым отозвался Ион, Зет подключился позже. Стараясь не упустить детали, я рассказал им про Линника и кота.
- Высылай запись разговора, - отозвался Зет, – попробуем идентифицировать. Кто-то из нас должен быть при встрече с ним обязательно. А кота пусть Володя посмотрит.
- Уже посмотрел, - раздался сзади голос Володи Лещенко. – Очередная загадка, что первично: клон или муляж. Кот уже почти превратился в муляж. А по вашим рассказам, - Володя кивнул головой на нас с Патриком, - он был вполне живым клоном.
Петерсы отключились. Володя подсел к столу и положил на него свой сканер.
- Мне это говорит только об одном, - заявил он. – Базис, на котором работали Мееры, остался и функционирует. Если учесть, что одной башни почти нет, то возникают новые вопросы – где источник, если нет супермозга для хранения скана?
Мы с Патриком переглянулись.
– Супермозг, как известно, лишь частично использует квантовые технологии, - продолжил Володя. - Когда к нам попал большой разведчик, то мы с Юлей и все сотрудники нашей лаборатории были поражены уровнем минимизации интерфейса его мозга со скелетом и приводом. Скелет был старым, привод – тоже, а управление, контроллеры – всё было бионическим, словно выращенным, а не собранным. Будто кто-то сидел, думал, а устройство само по себе возникало.
- Ну, подожди, такие же системы виртуального проектирования и конструирования давно известны, - заметил я.
- Именно, что виртуального, - посмотрел на меня Володя. – А тут – реальная «кость» скелета со всей обвязкой. Или вспомни руку Ростислава Петровича. Или маленького разведчика возьми. Забыл про них?
- Ты хочешь сказать, - начал я, но Володя меня остановил.
- Извини, Юра. Я не кончил. Я хочу сказать, что канал с биомассой под башней не просто так имел сужение, как воронка, и не просто так по его бокам стояли квантовые генераторы. Оттуда надо вытащить все холодильники и восстановить всё, как было. Я более чем уверен, что результат сканирования объекта запоминался в биомассей.
- Ну, допустим, - заупрямился я. – Но одного перевода туда недостаточно. Для воссоздания объекта нужен его синтез. Как ты представляешь себе обратную процедуру?
- А пока никак, - вдруг улыбнулся Володя. – Мы с Юлей и нашими сотрудниками не раз пытались себе представить, кто или что могло «помыслить» и создать структуры маленького разведчика. Одно ясно, что мозги всех Мееров, пусть даже обобщённые, на это не были способны. Это идеальное творение для своего функционала и размеров.
Патрик за всё время нашего разговора не проронил ни слова, пребывая в глубокой задумчивости. Последняя фраза Володи прервала его «медитацию» и шаман-математик поднял голову.
- «Идеальное» - это не то слово, - заметил он. – Она просто максимально оптимизирована. Как результат качественного математического моделирования. В принципе, суперкомпьютер, который был в сгоревшей башне, по моим оценкам, был способен на такую оптимизацию. Он просто взял структуру большого разведчика, явно созданную инженерной мыслью человека, и начал её доводить до совершенства и создал уникальную математическую модель маленького разведчика. По этой модели его «вырастила» биомасса. Мне безумно жаль, что мы потеряли тот супермозг, Вебсик не просто так за него боролся с Меерами. Но у нас есть более совершенное творение…
- Дом Вебсика? – догадался я.
Патрик кивнул головой.
- Да, дом Вебсика. Он бы не мог создать для себя неудобную структуру. А её способности вы все видели – одно море чего стоит. На Земле нет суперкомпьютера, способного полностью смоделировать море, просто мощностей таких нет. Но вот что интересно – море было доступно через картину, - Патрик кинул взгляд на спокойно висевший на стене гостиной пейзаж с морским берегом, - это значит, что до создания дома Вебсик мог визуализировать искусственную реальность в определённых масштабах. Умный дом тут ни при чём, он просто транслятор, всё выполнял супермозг в башне по настройкам Вебсика. Так что, друзья, сидеть-рядить – замечательно, но ключи к пониманию происходящего, а главное – к своему возвращению, Вебсик нам оставил.
- А кот откуда? – спросил я. – Тоже результат математической оптимизации всех котов?
- Уаа, - поддержал меня под столом Пусь.
- В нашей истории известен пока только один кот – Леонардо, - заметил Володя. – И мы доподлинно знаем, что он был сканирован и клонирован Меерами. Что это за новый кот, и кот ли он на самом деле, мы пока не знаем. Внешне он похож на Леонардо. Но, если я не ошибаюсь, до сих по мы из корней только муляжи видели? До клонов дело не доходило?
- Ну, видимо, дошло, - резюмировал Патрик. – Всё течёт, всё изменяется…
- Патрик, не темните, - попросил Володя. – Вы что-то знаете?
Два профессора давно уже были на «ты», но иногда это забывалось. Впрочем, Патрик не обратил на смену статуса диалога никакого внимания.
- Видимо, дошло, - повторил он. – Только странно, что опять с котом. Возможно, что на Земле Мееры только и успели наладить клонирование котов, отдельных органов и техники. Ну и ещё свои разумы просканировали в общую кучку. Потом технология «ушла» на Марс и астероиды. Там её развили до клонирования Эммы Дэви, Сержа Шемова и других персонажей.
- Вполне возможно, - согласились мы с Володей. – Земля запрещала клонирование человека.
- Ростислав Петрович меня просил прикинуть, какие мощности супермозга нужны, чтобы учесть хотя бы основную часть факторов, влияющих на процесс клонирования человека, - сказал Патрик. – В Марсианской автономии был всего один супермозг, вряд ли он бы справился сам с задачами такой сложности, по всей видимости, им удалось наладить стабильную сеть для распределённых вычислений, но с кем? Что они там нашли? Кристаллы? И как они получали клоны? Лаборатории Автономии уничтожены почти полностью. Следы заметены.
Пусь вдруг поднялся и с лаем выбежал из гостиной.
Мы переглянулись: от дома никаких сообщений не поступило. Я пошёл посмотреть, в чём дело.
Спустившись по лестнице на первый этаж, я не сразу понял, куда направился пёс – показалось, что он лаял от входной двери, но там никого не было. Я заглянул в столовую и увидел Пуся перед стеной, на которой обычно писал нам записки Вебсик. Сейчас на стене был нарисован контур сидящего кота, а пёс его облаивал.
- Дом, что это за изображение? – спросил я, с трудом успокоив Пуся. К нам уже присоединились Володя с Патриком и ребята.
- Прошу уточнить вопрос, - отозвался дом.
- На стене в столовой вижу рисунок кота, - терпеливо пояснил я.
- Нет информации, - отозвался дом. – Рисунка кота на стене нет. Уточните вопрос.
Патрик положил мне руку на плечо и жестом показал, что хочет спросить дом сам.
- Дом, какие внешние интерфейсы включены в данный момент?
Дом принялся перечислять технические сведения, Патрик внимательно слушал. Через некоторое время он остановил сообщение системы.
- Поняли? – посмотрел на нас с Володей Патрик.
Мы переглянулись. Патрик, видя, что мы с Володей не уловили того, на что он обратил внимание, пояснил:
- Дом выделил всю «несущественную» для его функций активность в «песочницу», как для вирусов. Старый-старый способ. Видеообои могут показывать следы неких таких воздействий, но обратной связи они не имеют. Я принёс в дом клубок с котом – дом его зафиксировал, идентифицировал на рисунке, показал, а стереть не может.
- А Пусь с чего тогда кидается, если это рисунок? - спросил я.
- А вот Пусь – молодец, мне бы без него и в голову не пришло, что это не рисунок, а нечто большее, - ответил Патрик. – Пусь воспринял его, как живого кота, понимаете? Я из своего детства помню – мы рисовали львов и относили свои рисунки к родовой пещере, шаману. Утром забирали обратно и звали своих собак – на некоторые рисунки они принимались ворчать, шаман нам говорил, что это – признак «живого рисунка». У меня такие часто получались, что привлекло внимание к моим способностям.
- Ничего не понимаю, - пробормотал я. – Патрик, посмотри сам, это же схематично нарисованный кот, похожий на всех котов сразу…
- Вот именно! – неожиданно воодушевился Патрик. – Именно, что «на всех котов сразу!». Зачем, скажи, запоминать какого-то конкретного кота? Пусть даже это кот Бруно Сонне, но от него надо запомнить только общее, сканировать общее…
Кажется, я начинал понимать, о чем говорит Патрик. Он полагал, что образы, полученные в разработанной Меерами технологии сканирования, состояли из двух «слоёв»: слоя с неким «общим» набором элементов и слоя «индивидуальных» черт. Скажем, рука Ростислава Петровича – сначала создаётся муляж - некая обезличенная «рука человека» заданных размеров и пропорций, а потом эта рука «модифицируется» для конкретного организма.
- Ребят, - крикнул сверху Володя. – От кота уже мокрое место осталось!
Мы и не заметили, как он ушёл наверх. Действительно, на полу в кабинете было обширное мокрое пятно около дивана, самого кота видно не было.
- Это не от него, - сразу сказал Патрик. – Это от его «обмоток». Я их сюда положил. Кот тут сидел, - он показал на место, которое старательно обнюхивал Пусь.
- Да, точно, тут, - подтвердил Володя. – Я перепутал. Пусь, ищи кота!
Пёс снова понюхал пол и сел, показывая, что ничем помочь не может.
- Может, мы попробуем? – нерешительно предложил Борис.
- Это как? – подозрительно спросил я.
- Создадим круг, попробуем визуализировать…
- И сотворите ещё одного? Нет, спасибо, - заупрямился я, но Патрик с Володей меня остановили.
- Пусть попробуют, - неожиданно сказал Володя, - а мы всё снимем на регистраторы. – Патрик, как, согласен? Юра, тогда ты сядь в сторонке, держи Пуся на всякий случай и приготовь вызов связи. Или вообще спуститесь с ним в столовую и следите за картинкой на обоях. Что-то мне говорит, что её появление связано с исчезновением кота.
- Дайте мне в терминал заглянуть, там результаты анализа голоса Линника пришли, - попросил я.
Мне разрешили. Я подсел к терминалу и пробежал глазами отчёт анализатора. Как я и предположил, голос Линника был синтезирован, по мнению анализатора, голоса принадлежали «марсианам» - они использовались в системах автообучения колонистов. В голоса были встроены особые «успокаивающие» гармоники. Люди уже давно заменили, что существуют такие тембры голосов, особенно женских, которые почти мистическим образом успокаивают, влияют на сознание и тормозят все процессы в нашем головном мозге. Это было изучено акустиками и психологами и широко применялось там, где человек находился в стрессовой или около стрессовой ситуации, например, на станциях Внеземелья. Я поманил Володю и Патрика к терминалу.
- Он – марсианин, - сказал я.
- Не удивительно, - усмехнулся Патрик, прочитав отчёт. – «Марсианский след», конечно, стоит проверить, но вполне вероятно, что голос слепили там. Марсианин ли он сам – тут ещё проверять надо, по голосу судить сложно.
Я переслал отчёт с терминала Петерсам, немного последил за приготовлениями ребят, и мы с Пусем отправились на свой пост в столовую. Впрочем, наблюдать нам там уже было нечего - изображение кота исчезло. Вместо него дом вывел на стену картинку сеанса с Ростиславом Петровичем. За его спиной в кадре мне улыбался и махал рукой боцман Димыч. Я даже покраснел – совсем вылетело из головы, что дед сегодня прибыл на орбитальный спутник.
- Где остальные? – спросил меня дед, кивая головой. – У вас все нормально?
Выслушав мой краткий доклад о событиях вечера, Ростислав Петрович ненадолго задумался.
- Значит, говоришь, Линник? Зер ? – дед снял очки и начал их протирать какой-то салфеткой, как она это делал в минуты раздумий. – Просил контакта?
- Да, - ответил я.
- Ну что же, приходящий – пусть приходит, уходящий – пусть уйдёт, - решил Ростислав Петрович. – Поиски кота там останови, если они не начали. Если начали – пусть ищут. Через три-четыре часа увидимся.
Я услышал, как дед просит Димыча организовать срочный старт, и сеанс оборвался. Поднялся было наверх, но вход в арку был уже затемнён, мы так условились с ребятами – в затемнённую арку не входим, если они сами не позовут.
- У нас есть три часа, - сказал я Пусе.
Вильнув хвостом, Пусь направился вниз к входной двери, приглашая меня следовать за собой. Он явно знал, как следует провести это время.
Сидя на скамейке около дровницы я машинально ковырял носком шлепки край гусеницы роботележки. Наверное, для неё это было такое же удовольствие, как для Пуся – почёсывание за ухом, она даже слегка пододвинулась ближе. Пусь пробежался по ближним кустикам и присоединился ко мне на скамейке, выкусывая из лапы какую-то соринку. Кабинет, в котором проходили поиски кота, находился у нас над головой, но оттуда никаких звуков и шагов не доносилось. Искать нас не будут, я оставил в столовой записку, где мы и почему.
- Ты бы это, тоже кота поискал, что ли, - сказал я цвергу.
Пусь посмотрел на меня и громко чихнул, выразив своё отношение к подобному предложению.
- Ясно с тобой, - усмехнулся я. – Котоловство – не твой профиль.
В это время, вдруг окно наверху раскрылось, и мы услышали голос Патрика, говорившего Володе:
- …формируется образ. Они создают «круг» и усиливают его, понимаешь? Обручи делают примерно то же самое.
- Ты сам-то кого принёс: кота или его образ? – спросил голос Володи.
Ответа Патрика мы с Пусем не услышали – окно закрыли. Нас они не звали, но мы решили сами проявить инициативу. Догадка оказалась правильной – арка уже была открыта для прохода.
- Через три часа прилетает Ростислав Петрович, - сообщил я, переступая порог кабинета. – Настраиваемся на «разбор полётов». Что с ними? –кивнул я головой на парней, отрешённо сидящих на диване. Рядом с ними на полу чернело пятно, но запаха гари в комнате не было. «Вот почему окно открывали», промелькнула мысль.
- Не получилось у них, - коротко пояснил Патрик. – Много дыма – и ничего.
Странно, никакого дыма я не чуял. Мне протянули один из регистраторов, и я на его экранчике увидел, что у них тут произошло. Ребята создали «круг», их почти сразу обволокло каким-то туманом – «дымом», который поднялся от пола конусом, оставил на нём пятно, поколыхался немного и исчез восвояси. Я принюхался – нет, в комнате ещё стоял слабый запах какой-то синтетики.
- Пробы воздуха уже взяли, - сказал мне Володя. – Мальчишкам вызвал медиков. Кота нет, как видишь.
При последних словах Пусь поднял голову и внимательно посмотрел на нашего профессора, после чего заворчал и направился к тумбе, на которой стояла моя раритетная магнитола. Мы некоторое время наблюдали, как пёс чего-то пытался из-под тумбы выковырять лапой, но безуспешно. Тогда он оглянулся на нас и коротко гавкнул. Я присел рядом, но моя рука тоже не пролезала в щель между полом и тумбой. Тогда мы с Володей вместе отодвинули её от стены, но под ней ничего не было. Однако Пусь продолжал спереди скрести тумбу лапой.
- Ты чего? – спросил я Пуся, надевая на себя обруч, который Володя мне передал со стола.
«Пахнет», сообщил Пусь и снова поскрёб лапой дверцу тумбы. Её открыли, но Пусь опять уткнулся носом в пол.
Мы полностью выволокли с Володей тумбу из угла, вынули всё с нижней полки и озадаченно смотрели на пса, который по-прежнему скрёб лапой её передний край.
- Под ней ничего нет, - констатировал Володя. – В ней – тоже, а Пусь не унимается.
- Ну давай для очистки совести всё вынем, снимем сверху музыку и перевернём, - вздохнул я. – Времени до прилёта деда ещё много.
К нам присоединился Патрик, втроём мы быстро освободили и перевернули тумбу. Снизу на днище мы сразу увидели голографическую наклейку, какую обычно лепят производители, но вместо привычной эмблемы с серийным кодом изделия на наклейке был слабо виден большой золотой круг с тиснёным рисунком. Сама наклейка чем-то пахла. Я посмотрел на рисунок под углом и даже присвистнул - он показался очень знакомым, в Москве у родителей среди семейных редкостей я видел диск на цепочке с таким рисунком.
- Кажется, мне знаком этот рисунок, - сказал я. – Очень похоже на «арбатский амулет» из отцовской коллекции. Как помню, сия древняя история была связана с московским купцом и его доходным домом на Старом Арбате в центре старого города, на месте строительства нашли рыцарский клад, в котором и был такой амулет. Купцу он принёс всяческий успех, он смог достроить тот дом и украсить его фигурами рыцарей. Такие амулеты потом ювелиры делали и продавали только там, в одном магазине. Букв я не помню, но, похоже, что те самые, латинские…
- Графическая модель квантовой запутанности, - пробормотал Патрик. – Прямо смотреть – ничего не видно, под углом – появляется контур. Юра, а откуда он на тумбе?
Я пожал плечами. Сама тумба была из разряда «мебели по каталогу», вряд ли её кто стал персонально метить. Штрих-код на задней стенке есть, историю изделия можно восстановить, ну, приведёт она на какой-нибудь мебельный конвейер-автомат, дальше что?
- Рисунок не затопчите, - послышался от дивана слабый голос Бориса. Он показывал рукой на пятно на полу. Мы ничего в нём не видели.
- Был круг, мы создали образ кота, но вместо него увидели этот рисунок, нас что-то оттолкнуло, а потом я ничего не помню, - пояснил он.
- Рисунок – вот, - показал я на тумбу.
- Сними пятно на полу на регистратор, - посоветовал Володя.
Через несколько секунд и я с удивлением разглядывал на экране снимок с проступившим рисунком на тёмном пятне, которое уже начинало исчезать с пола.
- Блин, - произнёс шаман, разглядывая картинку. – Ну и ну…
Прибыли медики и забрали всех четверых ребят в свой модуль на диагностику. Пусь сразу залез на освободившийся диван и растянулся посередине. Я примостился с краешку, прикидывая, как теперь разбираться с натуральной квантовой запутанностью в нашем кабинете и можно ли в нём теперь быть, не рискуя провалиться куда-либо. Патрик засел за терминал.
- Да, ты прав, - сказал он мне спустя некоторое время. – Это похоже на изображение амулета московского купца Якова Филатова, жившего в начале двадцатого века. А сам знак имеет куда более древнюю историю. И дом до сих пор стоит, знаешь?
- Я тоже кое-что вспомнил, - отозвался я. – Вспомнил, где ещё мог видеть этот знак. Среди вещей магистра в старой гостинице, в коллекции робота Поли.
- Неудивительно, - ответил Патрик, рассматривая что-то на экране терминала, - эти символы имели астральное значение. По форме это мог быть арабский талисман. У них же знаешь, как было? Талисманы и амулеты создавались в строго определённые дни и строго определённых форм. Например, во время нахождения Луны в Овне можно было сделать квадратный талисман для вражды или круглый – для поиска кладов.
- Есть только одно маленькое уточнение, - вставил Володя, всё это время снимавший своим сканером какие-то показания то с пятна на полу, то с тумбы. – Талисманы были материальными, а тут голография…
Тут в наш разговор вмешался дом, вежливо сообщивший о приближении коптера. По времени – пора уже быть Ростиславу Петровичу.
- Пошли встречать, - с некоторым облегчением произнёс я. – Пусь, идёшь?
Цверг потянулся и соскочил с дивана. Встречать он любил. Володя с Патриком остались дома.
На нашей «посадочной площадке» стояла машина медиков, похожая на вагон, все четверо «пациентов» сидели около её борта в раскладных шезлонгах с какими-то шлемами на головах и бутылочками в руках, из которых они что-то сосали через трубочки. Нас встретил старший врач бригады – круглолицый, невысокий парень моих лет.
Он широко улыбнулся и рассказал, что у ребят диагностировали перенапряжение .
- Чем оно могло быть вызвано? – спросил доктор.
- Они проводили экстрасенсорный эксперимент, - уклончиво сказал я. – Он потребовал большого напряжения сил. Возможно, что они не рассчитали своих возможностей.
- Очень похоже, - согласился со мной врач. – Но теперь мы им настоятельно рекомендуем как пару дней полного покоя для восстановления.
Я вздохнул.
- Повторной перегрузки они могут не выдержать, - предупредил меня врач. – Не забывайте, что они ранее пострадали от «шарах» и выпутались из очень сложной переделки.
- Я знаю, сам им помогал выпутываться, доктор.
В это время прожекторы осветили площадку, готовясь принять прибывающий коптер. Ростислав Петрович сразу вылез из машины и попал под бурные приветствия Пуся. С пустыми руками дед после долгого отсутствия не появлялся, вот и сейчас пёс получил какой-то вкусный подарок, схватил зубами и залёг с ним неподалёку. Дед с улыбкой наблюдал за ним. Нашего лохматого он любил и баловал. Меня он обнял.
Следом из салона наши офицеры-близнецы и Мигель с Тамарой. Ричи я не видел давно, сразу заметил, что «хранителю разумной рощи» пребывание на Земле явно пошло на пользу – вместо классически тощей фигуры наш «Дон Кихот» демонстрировал рельефные мускулы под обтягивающей мощный торс тенниской. Когда он их накачал-то? Ион с Зетом сразу пошли к медикам, а Мигель с Тамарой – к нам.
- Ну вот, все вроде в сборе, - удовлетворённо произнёс Ростислав Петрович. – Начинаем?
Запыхавшийся от приветствий Пусь сел у моей ноги.
- Кто-нибудь может мне объяснить, что – «начинаем»? – спросил я.
Вместо ответа, Ростислав Петрович сказал мне:
- Юра, когда будет вызов от Алекса Линника, то назначь ему встречу в санатории Космофлота.
Ситуация сразу стала осмысленной. Дед явно знал, о чём речь.
- Где Лещенко и Мбаа? – поинтересовался дед.
- Ребята хотели найти кота, а увидели изображение, похожее на амулет. Оно странным образом в двух местах видится…
- Оно? – дед вытащил из нагрудного кармана жёлтый кружок на массивной цепочке.
- Точно, оно! – удивился я.
- Я видела такой талисман, - вдруг сказала Тамара.
- Где? – посмотрел на неё Ростислав Петрович.
- У Гиннера, на Ю-станции. Он такой носил. Говорил, что это талисман удачи.
- Это для упражнений в ментальной телепортации, - пояснил Ростислав Петрович. – Удача, богатство и прочее – всего лишь сопутствующие факторы. Мда, Альберт мог и не знать, что он носит на шее… А завтра выясним, есть ли такой диск у твоего Линника…
По пути к дому я рассказал деду про странности видения талисмана на тумбе и на пятне. Но его больше заинтересовала реакция Пуся.
- Надо попробовать понять, как он его ощущал и почему так себя вёл. – сказал дед. – На Земле, насколько мне известно, все животные избегают пространственно-временных проходов, родовая антилопа Патрика тут была явным исключением. На Марсе у нас никакой живности не было, а жаль. Дегов не раз жалел.
- Олег с вами не прибыл? – спросил я.
- Скоро увидитесь, - уклончиво ответил мне Ростислав Петрович и обратился к Тамаре. – Тома, удалось закончить расчёты?
- Да, я всё отправила Альберту Михайловичу, - ответила девушка.
- А мои станции слежения уже давно настроены, - добавил Мигель.
За ужином Ростислав Петрович обрисовал всем картину сложившейся ситуации.
- Всё имеет свою историю., - сказал он. - Вот, казалось бы, обручи для мыслеречи - Меерами придуманы. А нет, ещё до них в середине двадцать первого века были созданы устройства мыслеречевого ввода. От них они и ведут свою историю. У нас, когда мы разбирались с остатками Марсианской Автономии, стояла не только задача понять, куда они могли деться, если уцелели при взрыве и декомпрессии, но и откуда они могли получить знания. Погибших там было найдено совсем немного, если не считать жертв лабораторий. Досадная небрежность Самоедкина, как мы сейчас думаем, могла быть намеренно спровоцирована, но кем? В Автономии мы нашли большое количество вот таких амулетов, - Ростислав Петрович продемонстрировал уже знакомый мне кружок на цепочке, - это не золото, а сплав. Состав известен – платинор, все составляющие на Марс поставляет пояс астероидов. Но зачем им понадобилось такое земное средневековье-то? Больше всего я жалею об утрате Вебсика, но она случилась именно тогда, когда нам самим надо научиться думать и действовать, а не ждать подсказки.
- Позвольте, я понимаю так, что Вебсик сам по себе не утратился, - возразил Патрик. – Его земное пребывание – это ассоциация с земными информационными системами и приспособление к ним. Точно так же он мог ассоциироваться и с квантовой запутанностью, если она вдруг ему стала интересной, оставив контакт через четырёх ребят. Он как был странником, так и остался…
Ростислав Петрович посмотрел на нас поверх своих исторических очков, как он обычно делал, когда намеревался сообщить что-то важное.
- Наши исследования не случайно ведутся под эгидой Службы безопасности Земли, - сказал он. – Я бы просил помнить о том, что мы должны, если не предотвратить, то постараться минимизировать негативные последствия для Земли и человечества.
Ростислав Петрович снял свои очки, аккуратно сложил дужки и некоторое время молчал, задумчиво обводя пальцем край оправы.
- Судя по количеству найденных в подвале основного купола Марсианской автономии дисков, - произнёс он, - их должно было с лихвой хватить на всех её обитателей и даже больше. После нашей «разумной рощи» и дисков Вебсика мы всерьёз думаем, что биомасса под башнями была не единственным способом хранения записи разумов.
- Ростислав Петрович, а если на это посмотреть с другой стороны, - вставил Патрик. – Разум сам по себе – вещь абстракция, ему нужна привязка, форма воплощения. Не могло ли получиться так, что разум в суперкомпьютере, разум в дереве – это другие формы жизни? Вебсик, как разумная энерго-информационная сущность, убедительно показал, что такое возможно. Другое дело – реализация разума в той или иной форме. Если в тонкий математический аппарат вводить грубые ограничения, то это приведёт к его неработоспособности. Я могу предположить, что в дереве возможен временный перенос разума человека, но никак не полноценное развитие. Второе замечание – по поводу этого диска, который вы держите в руке. Не может ли это быть средством временного хранения? В родовой пещере есть разные амулеты, вспоминаю, что похожий там тоже есть, только деревянный. Я бы предложил нам с Юрием съездить в мои родовые места, посмотреть на месте.
- Возможно, стоит, - неожиданно легко согласился дед. – Только вот завтра разберёмся с визитом Линника, и отправляйтесь. Только что Юра там с вами делать будет, Патрик? Это же ваши святыни…
- Он может войти со мной, я же выбрал его своим учеником, - напомнил шаман.
Признаться, я сам забыл про это. Даже покраснел от смущения. Ученик шамана в двадцать третьем веке – звучит?
Снизу меня поскрёб лапой Пусь.
- А он? – спросил я Патрика, показывая под стол и теребя рукой шелковистые уши пса..
- У животных, камней и растений нет никаких запретов, - ответил он. – Они сами не пойдут, если ощутят вред.
- Уаа! – удовлетворённо произнёс снизу Пусь и лизнул мне руку. Патрик улыбнулся, а я подумал, что ещё предстоит нелёгкое объяснение с Владой – её я взять никак не мог.
После небольшого перерыва, во время которого автоповар выдал нам порцию свой «фирменной» выпечки на большом подносе, Ростислав Петрович положил перед собой несколько видеостраниц и обвёл всех усталым взглядом.
- Давайте, продолжим, - сказал он. - Насколько я помню, расчёты Тамары Ричи показали, что планета-гигант вроде Юпитера способна стабилизировать всплеск активности в пространственно-временном канале при массовой телепортации, а Земля – нет. Возможно, это и к лучшему – ставит естественный барьер для гипотетических захватчиков. Так вот, друзья мои, всплеск активности Гиннер на Ю-станции зарегистрировал, но не знает. чем он вызван.
- Мы уже с ним обсуждаем, - подал голос Мигель. – До этого мы с Томой пару раз беседовали о каналах с Вебсиком в его доме, он показал нам, что опорными точками связи являются звёзды, а не планеты, пусть даже и гиганты. Материальной телепортации там нет, но всплески бывают и часто. Всплеск – это на самом деле рост структуры и степени сложности канала. Что за этим стоит – мне не знаем, может, рождение новой галактики, которую мы только через триллион лет заметим. Эх, жаль, что Вебсика теперь толком не спросишь…
- А возле Юпитера тогда что за канал? – поинтересовался Патрик.
- Ну, можно предположить, что это какие-то «местные линии», - ответил Мигель. – Мы же свою транспортную сеть тоже эшелонируем. Тамара ведь сделала расчёт, исходя из частных гравитационных условий, только предположив, что может существовать канал между планетами земной группы и периферией солнечной системы, если центром его поддержки является Юпитер.
- Теоретически, канал мог «перекинуть» группу из пяти человек с Земли на Марс, - вставила Тамара, - если планеты располагались так, что гравитационное напряжение между ними достигало максимума.
- Именно, что пяти, - сразу отреагировал Ростислав Петрович. – А в Марсианской Автономии ушло, как мы понимаем, на порядок больше.
- А «периферия» - это где? – неожиданно спросил Эдик. Все повернулись к тому концу стола, за котором молча сидела четвёрка юношей.
- У меня вышло, что Плутон, - ответила Тамара. – Я ещё до союза с Мигелем хотела поработать там.
Мне сразу вспомнилось увиденное ранее видение засыпанного мелкими синими, серыми и черными кристаллами ледяного плато с желто-черные пятнами обнаженной породы, низкий голубой туман, тусклое маленькое Солнце и вертикальные тени от небольших гор и холмов. И как к этому миру шла моя Влада, а навстречу ней – Марьяна Маринкина в скафандре… Всё представилось так чётко, что я даже потряс головой.
- Слушайте, друзья, - неуверенно начал я. – Помните как Вебсик «дотянулся» до Плутона, до Маринкиной? Когда Сашу нашего спасали? Он же дотянулся – с Земли до Плутона. И сделал контакт разумов… Там была будто стеклянная стена, но я видел и Плутон, и фигуру в скафандре…
- В доме Вебсика может быть любая реальность, - покачал головой Зет. - Он нам показывал в тех формах, в которых нам было легче понять. Контакт разумов был, но как он произошёл – мы не знаем. И, обрати внимание, Маринкина после контакта осталась, как была, а Влада получила «соседство», то есть произошло копирование. Это чисто информационный обмен. Вебсик мог использовать каналы, о которых говорит Тамара, но своими средствами. Сейчас мы всё-таки говорим о материальном переносе. А тот случай – это первый пример «дальновидения», который он нам показал.
- Не первый, - вдруг возразил Патрик. – Мои камни тоже могут помогать видеть на расстоянии.
Мы ждали он него продолжения, но оно не последовало. Шаман задумался и не обращал никакого внимания на возникшее за столом оживление. Даже четвёрка ребят, тихо сидевшая с нами, разговорилась.
- Вы только не думайте, что Вебсик разлил себя по нам, как по четвертинкам, - слабым голосом произнёс Эдик. – В нас его вообще нет. Но наши разумы, когда они в Круге, создают среду, которая позволяет общаться с Вебсиком. Давайте, мы попробуем?
- Нет! – решительно остановил его Ростислав Петрович. – Давайте пробовать будем потом, когда разрешат медики, ясно? - Дед потёр подбородок и продолжил. - Помните плащ-невидимку? Мееры и их сотрудники быстро поняли, что «монтокский эксперимент» по сути создавал «локальную невидимость и проницаемость» - у них даже эсминец «исчезал», а по «возвращении» оказалось, что и часть команды погибла в толще металла. Фирме «MAS» это было не нужно. Они искали именно переход и форму для перехода. Меер и его коллеги быстро уловили, что переход – это информационный процесс, их идея «бессмертия» - это частный случай применения такого перехода.
Ростислав Петрович взял со стола один из лежащих на нем обручей.
- Вот, видите? Свойство улавливать и усиливать слабые волны мозга определено уникальной структурой кристалла. В природе такие камни найти крайне сложно, Патрик может подтвердить, какой древности его родовые камни, а их всего несколько. Помните Томаса Ри? Именно его находка и вывела нас на дорожку к изготовителю. Бракованные кристаллы на лунном Мемориале, которые нашёл Томас, оказались способны в лунных условиях осуществлять запись и отдавать сигнал. Мы проверили – только на Луне. На Земле и на Марсе – это просто камни. Возможно, влиял ханнерит, пока не знаем. Сейчас нам важен факт, что они записывали и отдавали. И смогли уловить сигнал от обруча на довольно приличном расстоянии. Сам же обруч на пару метров только ловит и записать ничего не может. У Мееров-Кобелевичей был всего один такой обруч, доставшийся им в наследство от бабки-актрисы вместе с фамилией. Как он у ихней бабки оказался – сказать трудно. Мы нашли запись о нём в архиве в наследственной описи. Камни в нём названы изумрудами, они на них и похожи – зелёные.
- Значит, от того прадеда-масона и достался, - подал голос Борис. – Цепочка от него идёт и его рукописи, которую я читал. Логически, так.
Я кинул взгляд на часы и отошёл в угол, чтобы связаться с Владой, услышать болтовню наших «рюриков», а Пусь чего-то коротко гавкнул своему лохматому семейству.
- Договаривайся с Линником о встрече в санатории завтра, - напомнил мне Ростислав Петрович. Он подошёл и после меня поговорил с внучкой и малышами. Я кивнул, и послал вызов. Линник ответил сразу, согласился на встречу, только уточнил координаты санатория. Нашу беседу с Алексом дед прослушал так, чтобы не попасть в камеру коммуникатора, а потом внимательно ещё раз просмотрел запись.
- Странное ощущение, - сказал он мне, - что это «оригинальный» Линник. Клоны, которые мы до него видели - примитивы.
Я сразу вспомнил «лунную бабушку» и усомнился в «примитивности». Дед улыбнулся.
- Ну, не совсем же идиоты безмозглые. Пока мы всё не выясним, полной ясности не жди.
Я замолчал, разглядывая в окно тёмный силуэт башни старого замка, проступивший на фоне светлого неба. С одной стороны стену высветляли остатки заката, причудливо выделяя зазубрины разрушений. Подумалось, что в изучении подземелий мы немного продвинулись. Серёгины, живя тут, обнаружили пару новых подземных ходов, один совсем обрушенный, а второй им удалось проследить почти весь – он вёл вниз наподобие нашего «серпантина». Если бы не истлевшие деревянные ступеньки, то я бы подумал, что этот наклонный и прямой ход создан для какого-нибудь подъёмника. Но там были только ступеньки и высохший колодец в самом низу. Это было водоснабжение на случай осады, но вода ушла. Внизу на крюке висели остатки какого-то трубчатого светильника, вроде из тех самых, о которых писал в рукописи прадед доцента Кобелевича. Я знал, что в древности умели делать «вечные лампы», ранее находили их остатки. Мне мой мегаинформаторий дал тогда небольшую справку – похожая лампа была обнаружена в гробнице дочери Цицерона Туллиолы, про вечную лампу упоминали Плутарх и святой Августин. Мы нашли бронзовый держатель, в который явно вставлялась трубка, несколько кусочков стекловидного материала – и все. Олег Дегов, помню, рассказывал, что на Марсе в пещерах попадаются кристаллы, которые при слабой электризации начинают довольно ярко светиться. Он нам даже продемонстрировал тонкую трубку с камушками, которая светилась от слабого тока, правда только в марсианской атмосфере. На Земле такой опыт повторить не удалось, так что загадка светильника пока оставалась нераскрытой.
В подземельях замка кроме клубков засохших «корней» и круглого зала с боковыми нишами, заваленного мусором, ничего не нашлось. Археологи мусор вытащили, я был там. Удивила правильность сферы потолка, как купол в древнем планетарии. Ниши круглого зала представляли собой конусовидные углубления небольшой высоты и глубины, верх арки ниши мне доходил до пояса. Располагались ниши точно напротив углов шестиугольника выложенной на полу мозаики, каменный пол хранил потёртости от чего-то массивного, что могло вдвигаться в ниши. Центр мозаики имел круглое отверстие диаметром два с половиной сантиметра и глубиной пять сантиметров, которое , видимо, тоже что-то фиксировало. Помню, что моё воображение сразу нарисовало, как в центре мозаики стоит кристалл, в нишах – лазеры на массивных постаментах, а на потолке возникает какой-то рисунок. Я тогда рассказал об этом Вебсику, на что он сразу ответил, что «тут только время, света нет», и больше никак не комментировал. Давать волю фантазии я не стал, а материальных подтверждений тому, что там действительно было, археологи не нашли. Мусор был явно оставлен Меерами – попадались коробки из-под пищевых концентратов, упаковочный материал, куски фольги, куски досок. Оставалось только гадать, как это сюда попало – размеры хода явно не располагали к утилизации мусора. Телепортировали их, что ли? Были и загадки – на некоторых обрывках упаковки сохранились штрих-коды Транспортной службы, свидетельствующие об отправлении с Земли на Марс и Плутон, но кому понадобилось возвращать груз с Плутона?
Оставался ход, в котором «нечто» откусило мой эндоскоп, но туда пока никто не совался. Со стороны замка ход закрыли круглой гермодверью, по всей трассе за ним велось наблюдение, но пока он больше ничем себя не обнаруживал. Даже над найденным нами лазом поставили навес и ограду. Я слышал, что после пожара в башнях исследователи не могли обнаружить в корнях какой-либо активности, поэтому обнаруженный под шпалами «живой» корень около дома обходчика стал для них уникальной находкой.
Дед первым прервал затянувшееся молчание.
- Помнишь, как проверяли гипотезу «самоходящих» статуй острова Пасхи в середине двадцатого века? – вдруг спросил он.
Я кивнул головой. Тогда знаменитому исследователю Хейердалу удалось показать, что
колоссальные статуи от каменоломни, где были изваяны, до места установки добирались вовсе не под мощным воздействием «маны» – магической силы древних колдунов, а в результате слаженной работы такелажников, применения верёвок, брёвен, жердей и камней. На старых кадрах было все заснято.
- Так вот, нам предстоит нечто подобное, - заявил Ростислав Петрович. – Доказать, что мистики тут нет, есть технология, возможно, запасной вариант, если с биомассой не получится, прорабатывался на Марсе с голубыми кристаллами. Продолжим завтра, а сейчас – пора отдыхать. Юра, особенно тебе, понятно?
Продолжение - http://www.proza.ru/2018/04/15/557