«Дело было вечером, делать было нечего». Сан Саныч Воронов сидел на лавочке и думу думал. Вот уже второй год снимает он летом комнату в одном и том же, вроде бы, чужом доме в Богом забытой среднерусской бесперспективной ( так её называли в официальных бумагах) деревеньке с именем ВорОново... Постоялец он здесь, а любит эти места какой-то странной, чуть-чуть горькой любовью. Так любят своё, родное, единственное, может быть, когда-то потерянное – свой дом, свою землю. Не тот роскошный особняк, что построил его сын в ближнем Подмосковье, наполнив его многочисленной прислугой, двумя поварами, садовником и кучей охранников. Нет, пусть к бедному, но именно к этому жилью вдруг прикипел Сан Саныч. Оно стало, пожалуй, его малой Родиной.
Об этом удивительном преображении нам ещё предстоит поговорить, но не сейчас. Сейчас же из окна кухни соблазнительнейшим образом запахло пирогами. Это значило, что скоро позовут пить чай. Но главное – из распахнутой двери показалась лохматая головёнка того, кого в тайне от всех Сан Саныч называл своим внуком – четырёхлетнего Киститина. Целенаправленность его выхода была ясна как день. Он шёл на тренировку – крутиться на трубе. Занятие, с позиций Сан Саныча, было вредным, даже опасным для здоровья мальчонки
Дело в том, что забора на участке, принадлежавшем Котиной бабушке, не существовало. Низенькие колышки вбиты в землю, а к ним горизонтально прикреплена старая железная труба. Именно она стала турником для тренировок. Цепляясь за неё обеими руками, Киститин делал кувырок и шлёпался о землю всем своим хиленьким тельцем. Ещё кувырок, ещё… И снова шлёп о землю. И ещё много раз.
Сан Саныч теряет покой: "Нельзя так, Киститин! Ты отобьёшь себе все внутренности".
- Какие внутренности?
- Те, которые у тебя внутри, под рёбрышками.
- Да нет там ничего, только картошка с тушёнкой, что была на обед.
- Там много чего есть. Печень, например.
- Нет, печёнку я в воскресенье кушал. Жареную.
- Там желудок, почки, сердце…
- Это потрошками называется.. Это так вкусно! Ты не пробовал? Когда мама к Новому году гуся разделывала, она потрошки поджарила. А я тогда не крутился и не шлёпался о землю. Тогда много снега было и он трубу засыпал. И чего, дядя Сан Саныч, ты ко мне пристаёшь? Тебе картошки с тушёнкой жалко?
- Теперь я понимаю: ты просто попку свою тренируешь.
- Зачем?
- Чтобы она не страдала, когда бабушка по ней шлёпает.
- Не-а, баба Нюша только полотенцем дерётся, а это не больно.
Вопрос, как вы поняли, остался открытым. Тем более, что из окна раздалось приглашение чай пить с пирогами. А нам пора выяснить – откуда у парнишки взялось это странное имя Киститин.
..........
Со словами Котя знакомился легко. Уже в два года мог поддержать беседу и делал это с большим удовольствием. Даже с котом Васькой и с собакой Симкой. Васька, правда, мяукал невпопад, а Симка могла тявкнуть: отстань, мол, что пристаёшь? Но ведь кому-то надо было пожаловаться на бабу Нюшу, что из-за своих пирогов она не хочет гулять по улице, а Котю одного не пускает.
Пироги, конечно, Котя тоже любил, но гулять и разговаривать гораздо больше. Слова в его лексиконе появлялись неожиданно, словно сюрпризы. Как приятно, например, узнать, что летает не У! ..У!., в которую тычут пальчиком, а красивая бабочка. Что цветок, который так нравится, называется не Оть.., Оть.., а ромашка. Правда, долго ещё в котькином исполнении слово это звучало как ломашка (с буквой "р" никак дружба не складывалась). Мама смеялась: "Ломашка - это тот, кто ломается, а ромашка гадает на любовь". Про любовь Котя тоже запомнил, а то, что самого его зовут длинным, трудным, но красивым именем, услышал впервые только накануне своего трёхлетия.
Папа, который редко бывал дома (постоянно уезжал на заработки, чтобы скопить деньги на хорошую городскую квартиру), сказал однажды: "У всех, у кого работал, дети как дети - щекастые, упитанные. На нашего же смотрю: просто тростиночка. Кормят-то его хорошо и вкусно. Куда всё девается? Не иначе знергия в беготню да болтовню уходит. Эх, Константин, Константин".
- А что такое Киститин?
- Да имя твоё.
- Киститин?
Целых два с лишним года был Котей. Иногда Котиком. Думал даже, что их с котиком Васькой одинаково зовут. Не обижался, потому что Ваську искренне любил. И вдруг - Киститин?!
С тех пор, знакомясь с кем-то, так и представлялся - Киститин. Все улыбались. Только новый дядька Сан Саныч, который прошлым летом впервые появился в их деревне, с особым почтением произносил это имя. На то у него была причина. Только о ней расскажем позже.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2018/03/05/460