Дор-2. Красное озеро. Глава VII

Юлия Олейник
— Итак. — Дир слегка ослабил галстук и зашуршал блокнотом. — Вот что мы имеем по аборигенам нашего континента, начиная с довоенных времён. Большинство сведений относится к двадцатому и двадцать первому векам, эти данные уцелели лучше прочих.
Дор отхлебнул в очередной раз кофе и выжидающе уставился на вербовщика. Альд тоже цапнул стакан и продолжил:
— Коренное население континента — это так называемые австралоиды, невысокие люди с тёмной кожей, густыми чёрными волосами, тёмной радужкой глаз, широким носом и утолщёнными губами.
Дор вспомнил лежащую на койке женщину, опутанную датчиками, и согласно кивнул.
— Австралоиды, — размеренно вещал меж тем Альд Дир, — являлись самым архаичным людским сообществом на Земле, когда она ещё была повсеместно заселена представителями самых разных рас и подрас. В настоящее время сохранилось только население Ойкумены, на сто процентов состоящее из европеоидной расы, это потомки колонистов из Британии, которой уже больше трёхсот лет не существует. Австралоиды же жили здесь, на континенте, с незапамятных времён, жили обособленно и сохранили первобытный уклад жизни практически до самого конца. В своём развитии эти люди практически не прогрессировали, они даже не дошли до изобретения лука и стрел, пользуясь деревянным оружием под названием "бумеранг". — Альд показал зарисовку в блокноте. Дор недоверчиво посмотрел на изогнутую дощечку, не понимая, как она может кого-то убить. — Судьба аборигенов в разное время складывалась по-разному, что уж говорить, на них то охотились, как на диких зверей, то предоставляли им широкую автономию и различные льготы. Благодаря льготам и различным преференциям эти племена размножились и составили значительную часть населения континента, их численность перевалила за миллион, хотя они так и остались первобытными дикарями, застрявшими в каменном веке.
— По описаниям очень похоже на нашу потеряшку, — заметил Дор, — прямо один в один.
— Есть нюанс. — Альд закрыл блокнот и посмотрел капитану в глаза. — Коренное население было полностью истреблено во вторую войну. Не осталось никого, ни единого человека. Австралоидная раса уничтожена как популяция. Это был геноцид, сравнимый с геноцидом евреев или индейцев. Поэтому сведения об аборигенах заперты в спецхране.
— Но... — В первую минуту Дор опешил. — Зачем истреблять диких безобидных аборигенов, у которых даже оружия толком не было? Кому они могли помешать?
— Я неверно выразился. — Альд побарабанил пальцами по столу. — Геноцид евреев проводился под лозунгами расового превосходства. Геноцид индейцев был следствием колонизации Америки и вытеснением коренного населения завоевателями. Геноцид австралоидов произошёл по одной-единственной причине. Эти люди были чрезвычайно подвержены автопиролизу, они сгорали как фантики, распадаясь пеплом, в то время как представители других рас медленно обугливались и их трупы иногда можно было даже опознать. Вся нейтралка, — Дир негромко хмыкнул, — это одно большое кладбище аборигенов. Этих людей больше нет. Австралоидная раса официально считается вымершей.
— И?.. — Дор с ужасом начал понимать, к чему ведёт его заместитель.
— Девушка из "Солёного бекаса" не может быть представительницей какой-то чудом уцелевшей ветви дикарей. Они истреблены и это подтверждено документально. И это приводит нас к выводу... — Дир закурил и ещё немного ослабил красный узел под горлом. — Что эта девушка есть порождение Внешнего мира, который изменил под себя тех несчастных, кто не смог найти дорогу домой и всё-таки выжил. Она мутант, совместное творение радиации, ультрафиолета и яда Внешнего мира. Она то, чем могли бы стать мы. Она то, чем в конечном итоге стали вы, только вас кромсали генетики и нейробиологи, а её — Природа. Она модификант от рождения, как это ни дико звучит. И возможно, она не одинока.
Дор со вздохом кивнул. Экскурс Альда в историю укрепил подозрения капитана, что темнокожая девушка такой же "привет" извне, как рыжие волки, броненосцы с пластами ороговевшей кожи, которую не брал даже лазер, или пятнистые лягушки с настоящими когтями. Он почесал шрам на затылке и поинтересовался:
— Есть возможность поднять генетические исследования аборигенов? Я не хочу сбрасывать со счетов ни одну зацепку, и лучше бы дикарке быть наследницей австралоидов, чем внешнемировым новоделом.
— Да, — кивнул Дир, скрывая удивление, — эти данные есть и в библиотеке, и в антропологическом отделении Института. Полностью засекречены лишь сведения времён войны. Я завтра наведаюсь в библиотеку...
— В вас проснулась тяга к знаниям? — Дор даже улыбнулся, представив заместителя в громадном читальном зале, обложенного каталогами и кучей карточек памяти. — Там же тоска лютая, а эти повелители стеллажей похожи на гусениц.
— В библиотеке весьма интересно, — сообщил Дир, тоже улыбнувшись, — и я люблю аналитическую работу. Со вчерашнего вечера буквально влюбился в неё.
— Темните. — Дор закурил. — Но я буду рад, если вы притащите ещё что-нибудь. С утра Висс обещал результаты анализов, хотя секвенирование генома займёт уйму времени.
— В любом случае исследования генома аборигенов не повредят. Мутации, которые тысячелетиями накапливались в генах австралоидов, могли резко и скачкообразно усилиться во Внешнем мире, сделав женщину похожей на истреблённых дикарей, но в гораздо более сжатые сроки. Триста лет для генетических мутаций ничто, доля секунды на часах Вечности.
— Да вы прямо поэт сегодня. — Дор не узнавал своего зама. — Это на вас так "бешеная сука" подействовала? Да бросьте вы таращиться, я шучу. Спасибо за такую кропотливую работу. Я знал, что могу рассчитывать на вас. А теперь предлагаю вам всё-таки поехать домой и поспать. Я-то останусь здесь.
— Но анализы будут только утром... — Дир не очень понимал стремление капитана ночевать на службе.
— Лучше здесь. Дома только пустая кровать да холодильник с пивом.
— Понимаю. — Дир не мог понять этого стылого одиночества, которое испытывал Дор Стайн, заходя в пустую квартиру-студию, где всё напоминало о Сае, но самой Саи не было. — Завтра в девять тридцать я буду на месте.
— Лучше съездите в библиотеку, раз такие дела. Я хочу больше узнать о геноме древних дикарей, чтобы понять, насколько они отличались от нас и чем. И насколько отличается эта женщина.
— Разумеется. — Дир встал. — Я посещу библиотеку и отправлю запрос в Институт. Гриф красный?
— Как сегодняшний закат. Видите, я тоже немного поэт.
Альд тонко усмехнулся. "Тебя поэтом делает вынужденное одиночество, а меня — многообещающее знакомство. Вот только не следует спешить..."

*    *    *

Ранним утром, пока Дор чистил зубы и плескался под контрастным душем в свободной "гостевой", Альд уже выводил с парковки свой автомобиль. Он рассчитывал приехать в библиотеку к открытию, пока читальный зал не заполонили десятки учёных, критиков, студентов, исследователей всех мастей и просто праздных гуляк, не знающих, как убить время. На этот раз старшим смены был не нудный и унылый Лойд, а его коллега, фамилию которого Дир не счёл нужным запоминать. Он равнодушно пробежал глазами по чёрно-красному удостоверению, сделал приглашающий жест и указал на стол около огромного витражного окна.
— Прошу вас, господин Дир. Надеюсь, вам здесь будет удобно. Все материалы вам принесут в течении нескольких минут.
"Вот всегда бы так, — заметил про себя Альд, — хорошо всё-таки, что это не спецхран. Сразу вежливость, услужливость и дружелюбие до сведённых скул. А вот мадам Лайсер я сегодня не осчастливлю своим визитом, потому что моё внимание надо заслужить."
Он дождался, пока молоденький помощник начальника смены притащит ящик с карточками, пододвинул к себе большой планшет с подсветкой, выудил из слота карту с нужным индексом и загнал её в читалку. Электронный гаджет мигнул, и на экране высветилась сначала эмблема Государственной библиотеки, а затем заголовок: "Генетические особенности коренных австралийцев. Издательство "Broughton Publishing, 2012 год"
Он скачал эту и ещё несколько статей видных довоенных антропологов и генетиков, периодически бросая сочувственный взгляд на издание 2012 года. "Это последнее, что от вас осталось, бедные глупые дикари. Учёные расшифровали ваш геном, а вас самих сожрал автопиролиз, хотя вы, наверное, даже не понимали, почему началась война; у вас даже не было календаря и письменности; вы охотились на крокодилов и собирали подножный корм, навсегда застыв в каменном веке. И погибли вы, как и все остальные, ни за что, за передел сфер влияния, погубивший в итоге нашу землю. Что ж, придётся вам послужить науке в последний раз." Он всмотрелся в фотографии трёхсотлетней давности — с них на Альда Дира смотрели невысокие, щуплые, но мускулистые мужчины с чёрными волосами и курчавой бородой, с примитивными копьями в руках или причудливыми бумерангами; их тела были испещрены разноцветными полосами из глины, а грудь покрывали симметричные шрамы. Женщины, невысокие и темнокожие, с высокими скулами и широким приплюснутым носом, были, на взгляд Альда, воплощением уродства, особенно учитывая непривычное телосложение и отвисшие груди, украшенные цветными точками. Больше всего эти люди походили на бритых обезьян, и Альд зажмурился, вызывая в памяти лицо девушки из "Солёного бекаса".
"Нет. Нет-нет. Она гораздо больше похожа на человека, чем эти... троглодиты. Генетики, конечно, всё разберут по камешку, прочешут её ДНК — мама не горюй, но она совершенно точно не из этих. Ставлю свою должность на кон."
Он аккуратно вложил карточки обратно в слоты, кивнул помощнику и улыбнулся:
— У вас прекрасная атмосфера для работы. Думаю, это заслуга вашего директора?
— О! — от неожиданной похвалы помощник слегка покраснел. — Мадам Лайсер превосходный директор! При ней всё работает как часы! И она такая... красивая... — паренёк стушевался. Дир неслышно хохотнул.
— Был рад здесь поработать. Мои наилучшие пожелания мадам Лайсер.
— А... а от кого передать? Или вы хотите написать в книге отзывов? — Помощник немного растерялся. — Принести вам?
— Да это я так, к слову. Надеюсь когда-нибудь высказать своё восхищение лично. Хорошего дня. — Альд развернулся и направился к призывно распахнутым дверям, за которыми слышался автомобильный гул и свист ветра — мир, знакомый ему с детства, и, как он думал, единственный пригодный для жизни мир.

*    *    *

— Прошу вас, ознакомьтесь. — Эрик Висс с натянутой улыбкой положил на стол Дора отчёт о первичном обследовании незнакомки с солончака. — Анализы весьма... неоднозначны.
Дор пробежался глазами по разнообразным графикам, формулам и пояснениям, кивнул и произнёс:
— Я внимательнейшим образом изучу ваш отчёт. Я вижу, что вы проделали колоссальную работу. Как чувствует себя женщина?
— Всё ещё находится в медикаментозном сне, пока её водно-солевой баланс не придёт в норму. Так же ей вводится "универсалка", глюкоза и коллоидные растворы. Но её состояние уже не вызывает серьёзных опасений. В ближайшее время мы приведём её в чувство.
— Вас что-то тревожит. — Дор в упор посмотрел на главного карантинщика, отчего тот недовольно пошевелил ноздрями. — Опишите в общих чертах, что вам показалось необычным.
— Необычно здесь всё, — буркнул Эрик Висс, — начиная от внешнего вида и заканчивая этими невероятными обносками, в которых она была. Со своей стороны могу сообщить, что мы взяли анализы крови, мочи, фекалий, слюны, изъяли образцы пищи из её желудка, позаимствовали немного волос, кожи и ногтей. Взяли образцы микрофлоры кишечника...
— Ну так что?
— Её микробиома весьма примечательна. У неё отсутствуют бактерии, связанные с ожирением, сахарным диабетом и многими аутоиммунными и метаболическими расстройствами, в числе которых — аллергия, болезнь Крона, целиакия, колит, ожирение, бронхиальная астма и тот же сахарный диабет. И в то же время присутствуют такие виды бактерий как Prevotella, Oxalobacter и Spirochaeta, которых нет у жителей Ойкумены. Oxalobacter, к примеру, защищает эту женщину от камней в почках. И я вам больше скажу: мы обнаружили в её кишечнике уникальные бактерии, содержащие почти шестьдесят уникальных генов, которые способны противостоять антибиотикам, и в том числе шесть генов, которые защищают бактерий от синтетических антибиотиков. Экспресс-анализ генов неумолим.
— Хотите сказать, она резистентна к антибиотикам? — Дор был неподдельно удивлён, а увидев вытянувшееся лицо доктора Висса, невольно прыснул. — Я всё-таки физиолог, господин Висс, пусть и бывший. Кое-что я ещё помню.
— Да, приходится признать, что она резистентна к ним. Это очень странно, медицина не припомнит случая, чтобы у человека, ни разу не принимавшего антибиотики, развилось сопротивление. Мы полагали, что резистентность к созданным человеком антибиотикам не имеет природного происхождения, а развилась со временем.
— Вот со временем она и развилась, — буркнул Дор, — всё так, как и предсказывал Альд Дир. Скачкообразные мутации под влиянием Внешнего мира. Отлично, что и говорить...
— Дир не имеет ни малейшего представления о том, с чем мы столкнулись! — отрезал Эрик Висс. — Он может фантазировать на любые темы, ближе к разгадке мы от этого не станем.
— Хорошо. — Дор видел, что карантинщик с трудом держит себя в руках, чтобы не высказать всё, что он думает об Альде Дире, о потеряшке из Внешнего мира с причудливой микробиомой и о капитане лично. — Последний вопрос и вы свободны. Организм этой женщины... имеет признаки модификации?
Эрик Висс потерял дар речи. Он только хлопал глазами за стёклами очков и пытался переварить услышанное. Наконец он глубоко вздохнул и не терпящим возражений голосом заявил:
— Я могу поклясться, что к этой женщине не применялись процедуры этапов модификации.
— Ну хоть что-то, — сказал Дор, — а то я было уже решил, что всё, привет, за Гранью построили лабораторию и ставят эксперименты.
— Это шутка была, да? — ворчливо осведомился Висс. — Не шутите так, господин капитан, я боюсь, мы ещё открыли далеко не все секреты этой... женщины.
— Я сейчас же ознакомлюсь с отчётом, — успокаивающе пошевелил пальцами Дор, — и я жду генетическую экспертизу.
— Да, конечно. — Висс внезапно поднял глаза, и Дор поразился их выражению. — Господин капитан, зачем вы притащили её сюда? Вы стена, защищающая Ойкумену от Внешнего мира, вы сами убивали сталкеров и прочих нарушителей, а сейчас вы привозите в самое сердце нашей родины потенциальную бомбу.
— Вы врач, — тихо сказал Дор, — и ваша обязанность — спасать жизни. Как и моя. Не забывайте, что вы приносили присягу. Но если вам и этого мало, то задумайтесь над тем, что теперь мы знаем точно: мы не одни. Мы не одиноки на этой планете, которая нас едва терпит. Есть другие люди. Отличные от нас. Странные. Пугающие. Но мы должны их изучить и попробовать наладить контакт. Даже если выяснится, что эта женщина — последняя из Homo Sapiens Внешнего мира. Это уникальный шанс. И ваш шовинизм попросту неуместен.
— Вы играете с огнём. — Эрик Висс был непреклонен. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы женщина восстановилась как можно скорее. Но я считаю часы и минуты до того дня, когда она покинет карантинный отсек.
— Возвращайтесь к работе, — Дор демонстративно пододвинул к себе планшет, — и более не пытайтесь перещеголять доктора Вирса в ксенофобии.
Карантинщик молча и сухо кивнул, еле слышно скрипнув зубами. Проклятая девчонка из-за Грани оказалась тем ещё подарком, и резистентность к антибиотикам далеко не главный её секрет. Но тут уж Эрик Висс злорадно ухмыльнулся. Пусть этот модификант-физиолог сам вникает в тонкости результатов анализов, пусть вообще забирает эту девку к себе домой или переводит в изолятор, он, Висс, только вздохнёт с облегчением. Но Эрик Висс понимал, что все его скрежетания зубами делу не помогут, а ещё он, пусть и не нарочно, но ухитрился задеть этого сноба Дира, который наверняка выслушает капитана очень внимательно и всё, что надо, запомнит как Отче Наш.
Он молча направился обратно в свой отдел, где его ждала опутанная проводами и датчиками пациентка из-за Грани, за жизнь которой он нёс персональную ответственность и одновременно хотел избавиться от неё на веки вечные. И дело было не в необычной микрофлоре или странной внешности, нет — дело было в абсолютной чужеродности этой женщины, она была сродни "страшным чёрным тётям" из детских пугалок или пришельцам с Марса из более взрослых сказок, она была не отсюда, и Эрик Висс испытал невиданный приступ ксенофобии. Капитан совсем из ума выжил, раз думает, что дрянь из леса можно изучать. Сталкеров — да, они хоть и притаскивали на себе подчас невообразимые приветы типа паразитов, выедающих лёгкие, но это были граждане Ойкумены. Преступники, маргиналы, опустившиеся подонки без капли совести, наркоманы и скейщики — но они были С ЭТОЙ СТОРОНЫ. Висс ускорил шаг.

*    *    *

— У меня голова кругом, — пожаловалась Алби, поправляя прядь, — ни единой здравой мысли. Полночи вчера промучилась...
— Прекрати насиловать мозг. — Пирс, которого бывшая напарница выдернула в буфет, тоже поправил очки и сделал внушительный глоток. — Такие вещи с наскока не делаются.
— Легко тебе рассуждать. Дор приказал мне не привлекать тебя, вот ещё новости. Что там у тебя с этими?..
— Пейнз прошёл первый этап "курса молодого менталиста", — усмехнулся Трей, — и делает успехи, но приходится тратить много времени на подготовку. Его слишком тяготит прошлое, и он периодически сваливается в субдепрессию, а таблетками я его кормить не хочу.
— Нормально вообще... — Алби возмущённо фыркнула. — Избежал смертной казни и ещё рефлексирует? Пусть скажет спасибо, что здесь закрыли глаза на его фокусы.
— Бригада всё обращает на пользу. Из Пейнза выйдет хороший менталист, а капитан дал понять, что эти способности скоро понадобятся. Удивительно: человек из Внешнего мира! И мы сможем вскрыть его мозг! — Светлые глаза за стёклами очков возбуждённо блестели. Алби грустно вздохнула. Бедный Пирс, он спит и видит, как совершает невозможное, читает настоящего аборигена из-за грани... а у неё эти сучьи карты, чтоб их разорвало, карты, маршруты и вся прочая фигня, которую затребовал её муж. Его можно понять... Алби сделала маленький глоточек обжигающего кофе. Да... можно... он должен стоять на страже государственной безопасности и глупо требовать от него чего-то другого... но как он сам не поймёт, что его приказ невыполним?..
— Пирс, да отвлекись ты от своей ментальной дури! — Алби даже стукнула кулачком по столу и чуть не расплескала горячий напиток. Трей удивлённо оборвал себя на полуслове и встревоженно всмотрелся Алби в лицо.
— Подруга, ты чего? — Он накрыл её ладонь своей и успокаивающе погладил. — Отставить панику. Даже если я не могу работать в "Гипносе" прямо сейчас, я постараюсь тебе помочь. Мы же напарники, а напарники бывшими не бывают.
— Тебя как будто даже не удивляет, что во Внешнем мире есть люди... — Алби стало стыдно за свою несдержанность. Пирс хмыкнул куда-то в пустоту:
— После приона меня ничего не удивляет, а если подумать, то мы работаем в таком месте, куда Внешний мир уже давно протянул свои щупальца даже не переходя Грань. Думаю, мы никогда не изучим его полностью, потому что он постоянно меняется и рождает новые формы. Отнесись к этому как к школьной олимпиадной задачке. Ново? Да. Интересно? Ещё бы. Нерешаемо? Как бы не так. И не забывай: кроме нас никто не способен решить эту задачку.
— Умеешь ты ободрять... Чёрт, Пирс, ты пойми уже: мне приказано найти способ погрузить сновидца В ПРОШЛОЕ и проследить маршрут этой девушки. А? Нормально так, да? Мало того, что программа просто не рассчитана на откат во времени, так ещё Рифу нужен маршрут. Не точка посерёдь Внешнего мира, как прион или место высадки "Эребуса", а полный маршрут, схема передвижения по совершенно неизученным местам, потому что где "Эребус", а где солончак. Там ещё океан рядом. А у меня ни тебя, ни Саи, один этот долбаный теоретик, и тот в отпуске, потому что, видите ли, у него родился брат. Не сын, а брат. А знаешь, кто отец?
— Хватит сериальщины. — Пирс видел, что Алби завелась не на шутку. — Мне пофиг, кто там кому отец, сын, брат, сват. Мне не пофиг на твои нервы и твои заскоки. Слушай сюда. Попробуй скоррелировать методику медицинского гипноза, данных, полученных после томографии этой красотки и собственно "Гипноса". Хотя бы попробуй. Тебе же Стайн не устанавливал рамки?
— Как только и не днём позже. Пирс, понимаешь, я чувствую, как пробуксовываю. Я как перед собой вижу всю программу, но не могу ухватить её за хвост! Мне... словно мешает что-то...
— Тебе мешают недосып и суматошность. Не стометровку бежишь, подруга, выдыхай. Вспомни, сколько мы кипели мозгами, пока не выделили протеазу! А тогда гибель угрожала двум мирам. А сейчас что? Туземка спит, карантинщики работают, образцы анализируются, а капитан с Диром мотаются в министерство. Каждый занят своим делом и не устраивает кипеж. Не устраивай и ты. Поспи, поплавай на катере, покорми чаек. На море и голова прочистится.
Алби вздохнула. Пирс говорил правильные и очевидные вещи, но, не привыкшая к проблемам в своём проекте, молодая женщина чувствовала себя обескураженной и по-детски обиженной. И совсем, вот по-настоящему одинокой.

*    *    *

Тим, санитар-карантинщик младшего разряда, уже собирался гасить свет, оставив только дежурные лампы. День прошёл спокойно, пациентка спала, почти неслышно дыша, мониторы показывали стабильное состояние и очень неплохие показатели по восстановлению организма после эксикоза. У женщины регулярно брали кровь, измеряли температуру тела, проводили регидратационные процедуры, медленно, но верно возвращая незнакомку к жизни. Тиму уже даже неинтересно было её разглядывать: темнокожая, как модификанты, не особо и красивая, худая и курносая. И волосы жёсткие как проволока. В общем, на "мисс Ойкумену" пациентка не тянула. Тим уже подошёл к выключателю, как с койки послышался слабый, но отчётливый стон.



Продолжение: http://www.proza.ru/2018/02/15/1134