(фото из интернета)
Вправив ногу, Пётр все же решил поставить парню лубки, чтобы больная нога находилась в покое. Потом он занялся отварами для обмороженных рук и ног. Это было важно, иначе дело могло кончиться гангреной. Перед этим, он дал ему выпить сонной травы, чтобы парнишка спал и не мешал ему его лечить. За годы проведенные в одиночестве, в дали от людей, он многому научился. Конечно, ему помог старец, живший в этой избушке до него, и когда-то оказавший ему невосполнимую помощь. Приютивший его у себя и научив, как выживать в дремучем лесу без помощи извне. Тем более без людей, от которых и тот, и другой решили когда-то уйти.
Петр растер листья крапивы с нутряным салом, добавил в смесь заготовленного с лета сока чистотела и еще несколько растертых в порошок трав. Как следует все перемешав, он намазал конечности парня получившейся мазью и крепко перебинтовал чистыми тряпицами. Для того, чтобы намазать больную ногу, ему пришлось сначала снять лубки, а потом снова надеть.
Присев к столу, на котором ярко горела керосиновая лампа, Пётр подозвал собаку, погладил ее между ушей и ласково сказал:
- Вот так-то лучше будет. Несколько дней помажем, и все заживет, будто и не было ничего. Ты, Снежок, молодец! Кабы не ты, прошел бы я мимо, а парень бы точно с Богом встретился, или еще с кем. Погиб бы человек!
Пес слушал хозяина, смотря ему в глаза, и иногда повизгивал, словно соглашаясь с ним.
- Ты заслужил большую миску каши, но прости, друг, я ее еще не сварил. Сегодня обойдемся жареным зайчиком. Там осталось немного. Но мы поровну поделим нашу скудную трапезу. Ты на меня не обидишься? А когда поедим, примемся за приготовление еды на завтра. И парень утром проснется. Его кормить надо. Чтобы поправился. Тот чай с малиной, которым мы его напоили, разве это еда? Ему окрепнуть надо. И, дай Бог, чтобы не разболелся.
Петр привык разговаривать с собакой, потому что ему больше не с кем было поговорить. Но ему нравились их вечерние посиделки и безмолвное согласие любимца. Петр знал, что его Снежок все понимает, только ответить не может. И еще он знал, что его пес никогда его не предаст, а если понадобится, без сожаления отдаст за него свою собачью жизнь. Разве человек на это способен? Вот по этой самой причине он и ушел от людей. Было, конечно, еще одно обстоятельство, о котором Пётр вспоминать и вовсе не любил.
Игорь проснулся от нестерпимой жажды. Он огляделся, и никак не мог понять, где находится.
На табуретке, рядом с кроватью, на которой он лежал, стоял кувшин с водой. Но попробовав, Игорь понял, что это какой-то отвар с добавлением малины и еще чего-то. На вкус приятный, но жажду не утоляющий. Слишком приторный. Но хозяина, спящего возле печки он беспокоить не стал. Рядом с ним спала большая белая собака. Она приподняла голову, посмотрела Игорю в глаза и слегка махнула хвостом. Игорь попытался улыбнуться ей, но вместо улыбки у него получилась какая-то страшная гримаса, так как кожа на лице саднила, и была словно стянутой – вот вот разорвется. Но он чувствовал, что она чем-то намазана. Впрочем, проверить это ему не удалось, так как руки у него были забинтованы.
- Что, сердешный, худо? – приподнявшись со своего ложа, спросил Петр.
- Нормально, – просипел Игорь. - Спасибо вам. Если бы вы меня не нашли…
- Не меня благодари, однако! Вон его, - и показал на дремлющего пса. – Это он тебя нашел.
- Попить бы воды.
- Ты вон отвар пей, это от жажды не очень помогает, зато от болезни лекарство. Там травки разные, чтобы кашель не пробил и голос вернулся. Пей. А утром чаем тебя напою.
- А мы в деревне? – поинтересовался Игорь.
- Нет. Деревня далеко отсель. Один я тут живу, да вон, с собачкой.
- Так тут же где-то деревня была!
- Ты лучше скажи, откуда ты тут взялся?
- Мы с друзьями на лыжах катались. Мы сюда каждый год приезжаем. Но ребята по лыжне пошли, а я решил путь сократить и с горы съехал. Да неудачно. И лыжи сломал, и ногу повредил. А потом долго шел, да, видно, не в ту сторону.
- Это точно. Далеко ушел на одной ноге, - улыбнулся Петр. – Ну, вот поправишься чуток, сведу тебя в деревню, а там, автобус два раза в неделю ходит. Раньше каждый день ходил, а теперь одни старики остались, никому на работу не надо. Вот и ездит редко. Да и остановка почти в десяти километрах от деревни. Кто как добирается. Но тебя кто-нибудь из мужиков подбросит.
- А что ж так далеко-то? - спросил Игорь.
- Дорога вся разбита. Весной и осенью развозит – не проедешь, того гляди завязнешь, да и летом после дождей… Вот и перестали ездить. Теперь кто как. Если надо кому в райцентр, так добираются на своих колесах, а некоторые и на своих двоих до остановки, кто покрепче, конечно. Летом проще. Через лес срезать прилично можно. Так и живут. Продуктовая лавка летом приезжает. Накупаются все ближе к осени, чтобы до поздней весны хватило. И я иногда пользуюсь. Керосин там, крупу покупаю. Но водила мой прежний приятель, отъезжает подальше от деревни, а я там его встречаю. Чтобы в деревне не показываться.
- Тяжело им… А ты тут давно? Ну, один? – спросил Игорь. – И чего от людей прячешься. Натворил что ли чего?
- Не я, однако, натворил… Да это уж дела минувшие... Что-то ты много вопросов задаешь. Горло не напрягай. Спи лучше. А утром и поговорим. Глядишь, к утру тебе полегчает.
- Водички бы!
Петр встал, налил парню кружку воды и поставил рядом с ним:
- А теперь спи. Только лучше бы отвару тебе.
В маленькое оконце избушки стало пробиваться солнце. Игорь открыл глаза и обнаружил, что он один. Старика и собаки не было в доме. Он привстал и выглянул в окно. Но никого не увидел, только сверкающие сугробы и заснеженные деревья. Где же они? На охоте?
Обстановка в избушке была очень простой, стол, кровать, на которой он лежал, небольшая русская печка, полка с кухонной утварью, две табуретки, и прялка в углу. Старик прядет? Странно. На столе стоял чугунок, из которого шел восхитительный запах и Игорь понял, как голоден.
Тут дверь отворилась, первым вбежал пес, а следом за ним, вошел старик.
- Ну, проснулся? Молодец, - глянув на парня, сказал Петр и скинул рядом с печкой охапку дров. – Как звать-то тебя?
- Игорь.
- А меня Петром величай.
- Да неудобно по имени. Вы уже такой пожилой. Как по отчеству? –спросил Игорь.
- Да и так сойдет. И вовсе я не пожилой. В отцы тебе, конечно, гожусь, но не в деды.
- А мне показалось…
- Это от бороды седой, да от того, что лицо заветрено. На природе всегда люди старше кажутся. На воздухе все время… Летом солнце жжет, зимой мороз и ветер.
- А седой почему? – поинтересовался Игорь.
- Все в разном возрасте седеют. А я от жизни. Ну, давай бульончику с мясцом поешь. Голодный, небось?
- Готов съесть все вместе с ложкой! – улыбнулся Игорь.
Петр взял большую миску, налил туда бульону, положил в него изрядный кусок мяса и подошел к парню.
- Придется тебя с ложечки кормить. Как маленького, - и улыбнулся так открыто и тепло. Будто вспомнил что-то очень хорошее.
- Приходилось?
- Я старца до последнего дня с ложки кормил. Ну, а раньше детей. Было у меня их двое.
- Что значит было? Умерли? – с ужасом выговорил Игорь.
- Что ты! Это там, в миру. Живы они и здоровы, надеюсь.
- А почему ты ушел? - поинтересовался Игорь.
- Ты уже задавал этот вопрос. Не уходил я. Умер.
- Умер? – испуганно глядя на человека, кормившего его бульоном и аккуратно отщипывающим кусочки мяса.
- Для них я умер. Вернее должен был неминуемо умереть. Но меня спасли. И я не стал воскресать. Незачем было…
-Тебя старец спас?
- Он, - кивнул Петр и поставил на стол пустую миску. – А теперь чайку испей с малинкой, да спать – сил набираться. А мы со Снежком на охоту пойдем.
http://www.proza.ru/2018/01/21/642