Последний учебный год был лучшим за всю школьную жизнь. Я обрела признание одноклассников и учителей, уверенность в своих силах, готовность к удачам и неудачам. Меня окружали умные, талантливые, целеустремлённые и воспитанные ребята. Они рассудительно строили планы на будущее и усердно готовились к поступлению в престижные ВУЗы. По доброте душевной мою инвалидность старались не замечать, столько такта имел не всякий взрослый.
Будучи ещё в девятом классе, я сдружилась с Жанной Мартыновой. Девочка была милой, смышлёной, серьёзной, но не лишённой чувства юмора. Она тоже искала духовную близость, росла в неполной семье и отца толком не знала. По молчаливому согласию мы уселись за одну парту. Вместе учились, а после уроков гуляли по городу, ходили в парки и кинотеатры, пили чай с пирожными и по-взрослому, но исключительно оптимистично рассуждали о предстоящей жизни. Сколько неожиданностей, неприятностей и "контрольных работ" она приготовила, не догадывались. Казалось, невыполнимых задач нет.
Свободные вечера и выходные дни уходили у меня на фотодело. Необходимые принадлежности - от копеечных кассет до недешёвых увеличителя и глянцевателя - я получала как подарки к Новому году или дню рождения. В отсутствие мамы тесная ванная комната была в моём полном распоряжении. После передвижки стиральной машины она становилась полноценной лабораторией.
Словно заправские волшебницы, мы с Жанной склонялись над лотками с химреактивами и под задушевную болтовню печатали сотни снимков. В тусклом свете красного фонаря плёночный негатив за какие-то минуточки превращался в мокрые чёрно-белые фото. Улыбчивые лица одноклассников появлялись ниоткуда и светились радостью и надеждой. Всем было море по колено!
Когда в наш класс, уже десятый, зачислили Серёжу Кайгородова, я влюбилась без оглядки. Выразительные чёрные глаза, модная стрижка, не по годам мужской тембр голоса, весёлый нрав и хорошая эрудиция делали невысокого, но плечистого и крепкого новичка неотразимым. Другие девочки тоже обратили внимание на его внешность и безукоризненные манеры. Понятное дело, началась залповая стрельба глазами. Я смущалась и сожалела, что не могу соперничать с умницами-красавицами, не имеющими физических изъянов.
Как ни странно, наши с Серёжей симпатии оказались взаимными. Одноклассницы их заметили без зависти и больше не выказывали свой интерес. Моя школьная любовь была наивной, чистой, доброй, лишённой претензий, оттого несказанно прекрасной. Позабыв мелкие "нельзя", я изливала лучшие чувства, с умилением принимала записки с приветствиями, дешёвые подарочки и трепетала от лёгкой безгрешной близости. Мы целовались украдкой везде, где только могли: в укромных переулках, подъездах, коридорах, даже в планетарии на уроках астрономии. Надо признать, это очень романтично! Правда, названия изучаемых звёзд я не запомнила, как-то не до них было. Теоремы, аксиомы, интегралы и дифференциалы тоже понеслись мимо, не сочетаясь с лирическим настроем.
Очарованная до умопомрачения, я летала во снах и просыпалась в сладкой невесомости с желанием обнять Серёжку, а заодно чуть ли не всех окружающих людей. Мир был прекрасен и в дождь, и в стужу. Мой взгляд лучился счастьем, сердце то замирало, то стучало часто-часто. Внутренний восторг возвышал обыденную дневниковую прозу до пылкого стихосложения. Я просто выдыхала чувственные строки, посвященные Серёжке. И вовсе не задумывалась, сколь далеки они от совершенства, благо озвучивать свои вирши не решалась. Девичьи грёзы сделали сердце чрезвычайно ранимым, любовные страдания книжных героев воспринимались трепетно и остро. Я зачитывалась стихами Есенина, Блока, Ахматовой, Цветаевой и через десятилетия улавливала нашу общность.
Серёжа имел совсем другой склад ума – математический. В точных науках ему не было равных. А на бумаге он двух слов связать не мог, несмотря на правильную речь, неплохую грамотность и каллиграфический почерк. Мы быстро смекнули, как заработать хорошие оценки, выкроив время на долгие вечерние прогулки. Я писала сочинения для обоих, друг виртуозно выполнял задания по алгебре и геометрии. Благодаря "гениальному" плану, на выпускных экзаменах Серёжка получил "пятёрку" по литературе, а мне достались две "четвёрки" по математике, беспросветно запущенной. Однако по остальным предметам в аттестате красовались "отлично".
В те годы при зачислении в ВУЗы и техникумы школьные баллы учитывались в первую очередь. Серёжа уехал в Новосибирск с замечательными отметками, там без проблем поступил в Электротехнический институт и в родной город не вернулся. Наш мимолётный роман закончился внезапно и почти безболезненно, даже переписка не сложилась.
Кроме Серёжи и Жанны, я водила тесное знакомство с Костей Крыловским, несколько самоуверенным статным голубоглазым блондином. Облик положительного киногероя привлекал к нему всех девчонок из старших классов. Наверное, и малолетки вздыхали по такому красавцу. А Костя в сомнительной популярности не нуждался, ему хватало учебных, спортивных и домашних забот. Очень грамотный, эрудированный, принципиальный, поначалу он показался мне высокомерным и недоступным для внешкольного общения. Но на самом деле парень был дружелюбным, надёжным, имеющим собственное мнение, которое высказывал аргументированно и без боязни. Одноклассники охотно слушали отчаянного правдолюбца. Мы такого ещё не встречали!
Помимо текущих школьных вопросов, дебаты подростков часто касались политики. Информацию о государственных делах жители страны Советов обычно получали из газет и теленовостей. Не вдумываясь, ученики пересказывали её на положенных по расписанию пятиминутках. Никто не сомневался, что Коммунистическая партия - ум, честь и совесть эпохи. Только Костя будоражил юные умы, критикуя её лозунги, цели и деятельность.
Демократия в СССР едва зарождалась, инакомыслие не поддерживалось, свобода слова была призрачной, но вести о лживой непогрешимости власть имущих летели не понять откуда. Я всё чаще сталкивалась с противоречиями существующего строя. Работы Ленина положение не проясняли, благая суть кровавой переделки мира мне не открылась. Слепо принимать идеи вождей пролетариата уже не получалось, интересна была лишь многолетняя дружба Маркса и Энгельса, поистине великая и трогательная.
Я споткнулась на последнем этапе когда-то выбранного пути: пионерка – комсомолка – коммунистка и прекратила мечтать о глобальной справедливости. Остановилась, приглядываясь и прислушиваясь к разноголосому окружению. Душа освободилась от невидимых пут и раскрылась для любви и веры. На долгие годы моим главным житейским маячком стал доктор Гааз. Однажды я прочла статью о нём и приняла сердцем каждое слово.
Выходец из семьи немцев, Фёдор Петрович долго жил в дореволюционной России и по духу был истинно русским. Он с утра до ночи трудился в тюремной больнице не за вознаграждение, а исключительно из чувства долга. Жалел, лечил и утешал заключённых. Все скромные врачебные сбережения уходили на благотворительность. Глубоко верующий человек придерживался канонов Церкви и совести. Его краткое побуждение "Спешите делать добро!" однозначно определило смысл моей взрослой жизни. Она началась сразу после выпускного вечера.
Пышное торжество, желанное для каждого десятиклассника, я пропустила с расчётом, не каждому понятным. Проблема была не только в наряде, стоимость которого пробила бы брешь в незавидном семейном бюджете. Мне совсем не хотелось скучать в уголке и любоваться происходящим, практически не участвуя в празднике. И пешая многочасовая прогулка по ночному городу обернулась бы длительной болью. Конечно, я могла потерпеть, принять таблетку и "взять барьер", только в этот раз смысла в противостоянии с немощью не нашла. Напрасно Серёжа и Жанна уговаривали меня присоединиться к весёлой компании хотя бы на часок.
Аттестат о среднем образовании и похвальную грамоту я спокойно получила на следующий день. Директор слегка пожурила меня за преждевременный отрыв от коллектива, но с окончанием школы поздравила радушно, даже слегка обняла. Все напутствия я приняла благодарно и радостно. Моя фотография, уже размещённая на Доске почёта, замкнула длинный ряд снимков. Лучшие ученики - гордость любой школы. Давние и недавние выпускники родной двенадцатой стали известными людьми – офицерами, врачами, учителями, спортсменами, артистами, руководителями предприятий, политическими деятелями. Я оптимистично на них равнялась. А пока ничего, кроме хороших оценок, за плечами не имела.
Фото для Доски почёта. Мне семнадцать лет.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/01/15/374