предыдущее - http://www.proza.ru/2017/12/27/1284
Конечно, зря я бухтел и сопротивлялся коллективному международному застолью. Всё-таки есть своя прелесть в общении с иностранными гражданами. Они не пристают с философскими разговорами, не спрашивают докучно: «Ты меня уважаешь?», «Ты меня не уважаешь?» Они доброжелательны, улыбчивы, не капризничают по мелочам, воодушевляюще восхищаются – в общем, от них много позитива. Правда, Вероника уверила меня, что это слишком советское и совершенно идиотское представление, и, улучив момент по дороге к ресторану, велела не валять дурака, быть милым и мобилизовать английский. И, пожалуйста, без похабщины, - предупредила она тихо и строго.
На похабщину я отреагировал горячо и возмущённо и даже остановился посреди дороги. Но Вероника быстро пресекла мой святой гнев, напомнив, как наша мальчишечья кодла занималась английским в девятом классе. На пляже. И я вздохнул и покорно заткнулся. На пляже в девятом классе мы много чего открыли для себя в английском языке с дружеской помощью случившихся американских студентов, тут она была права.
- В общем, постарайся без вахлачества, - добавила Вероника просительно.
И я немедленно обещающе развёл руками, в том смысле, что конечно же, о чём речь, можете на меня положиться, леди. При этом я изо всех сил старался не заржать.
- Ради тебя я готов на всё, - ведя её под руку, жарко уверял я, и в принципе это было правдой.
Я действительно ради неё был готов на всё. Тем более, на такие пустяки, как быть милым, приветливым и стараться говорить по-английски.
Я ради неё и думать-то был готов по-английски, хотя, как раз думать, даже и просто по-русски, было мне сейчас, ну, совершенно затруднительно, я всё время спотыкался взглядом о её прекрасное лицо и терял ориентацию в пространстве, меня всё ещё не покидало праздничное ощущение волшебной встречи, и я наслаждался этим праздником совершенно бессовестно и самозабвенно.
Иностранные гости возжелали национальных блюд. По словам Вики, украинский борщ, икру из синеньких и солёную скумбрию они уже отведали, и теперь ждали новых упоительных вкусовых открытий.
Какое-то время мы с Вероникой соревновались в остроумии, пытаясь объяснить отличие русской кухни от украинской. «Йес сало» - и «ноу сало», «йес буряк» - и «ноу буряк» – втолковывал я, пытаясь не замечать укоризненных взглядов Вероники и её дипломатичных тычков под столом мне в коленку.
Я был в ударе, меня несло от её близости. Когда я взглядывал на неё, сердце моё обдавало теплом, а душу – вдохновением.
- Людок, это наш гость из Америки, он итальянец, - с подъёмом объяснял я знакомой официантке Людочке, явившейся брать заказ.
Людок подозрительно косилась на меня, на всякий случай озабоченно хмурилась и с прилежанием чиркала в блокноте.
– Его зовут Чезаре, и это именно он придумал салат «Цезарь», - объявлял я, не моргнув глазом. - Это его уникальный рецепт. Ты понимаешь? Андестенд?
Вероника закрывала глаза и бралась рукой за лоб, Людок поднимала крутую бровь, она ещё и не такое слышала тут за столиками, в том числе, и от меня. Я не обращал внимания, меня страшно и вдохновенно несло.
- Салат «Цезарь» известен во всём цивилизованном мире, - разливался я. - Нам нужно показать высший класс. Нашему гостю интересно, как делают салат в нашей стране. Людок, слушай… - я интимно брал официантку за локоть. – Я сказал, что лучший «Цезарь» - это у нас, в нашем городе. Не уроните честь нашего города. Не уроните честь страны. Сделайте нам салат по высшему разряду. Не подкачайте, сухарики должны хрустеть.
Озабоченная Людок уходила, строго стуча каблучками.
- За счёт заведения! – кричал я ей вслед.
- Если нас отсюда выгонят, я тебя прибью, - скороговоркой, но не переставая безмятежно улыбаться остальным, обещала мне Вероника – Если не выгонят – тоже прибью.
Короче, наш завтрак-обед-ужин вполне удавался. Мы замечательно понимали друг друга, объединённые русскими национальными сибирскими пельменями, мясом в горшочках и салатом, который я со всей торжественностью посвятил Чезаре.
- Этот салат - в твою честь, – провозглашал я воодушевлённо, переходя после двух бокалов вина на свойскую стадию общения. – Тебе теперь удобно будет в нашей стране. В любом городе. Вери гуд. Вери велл. Ты приходишь в любое заведение и спокойно говоришь: Ай эм Цезарь. Гив ми май салад. Плиз.
Вероника, безнадёжно вздыхая, переводила мой шквал в более удобочитаемый формат, Чезаре добродушно хохотал, Констанция восторженно оукала. Из двери подсобки выглядывали в зал любопытные молодые физиономии в белых колпаках, всем хотелось посмотреть на создателя популярной закуски. Я надеялся, что до нашего ухода никому не придёт в голову проверить настоящую историю салата, которую когда-то рассказывала мне Нора и которую я отчасти перепутал с историей салата «оливье». Я смутно это осознавал, но справедливо рассчитывал на то, что в нашем ресторане обе истории доподлинно всё равно никто не знает. Только в легендах.
- Это легенда, - на всякий случай обезопасил я себя, спохватившись.
Тема легенды показалась мне перспективный, и я выразил надежду, что визит Чезаре, как автора салата, займёт почётное место среди прочих легенд здешних мест. Далее следовал вполне логичный тост за прекрасные легенды Крыма. И я его немедленно провозгласил, получив очередной тычок в коленку под столом.
Наконец, после первых восторгов, разгоревшихся у всех по совершенно разным причинам, все утихли, сосредоточившись на яствах. Людочка не подвела: и салат и прочее - и на вид, и на вкус было превосходным.
Плотная еда всегда приводила меня в равновесие. Я тоже вполне угомонился, перестал неконтролируемо острить и даже почти осознанно слушал Веронику.
- Я исходила из того, что проще реанимировать старые связи, - оживлённо рассказывала она. – Конечно, что-то потерялось за четыре года, исчезло, отжило, но что-то нашлось, восстановилось. Что-то появилось новое. На кого-то мы вышли ещё в Москве. Люди откликнулась, заинтересовались, очень многим любопытно, они видят в этом что-то авангардное. Рома у нас работал по Симферополю. Он такой молодец, устроил нам вчера две встречи во дворцах культуры.
- У вас и в Симферополе был кастинг? – удивлялся я проявленной за такой короткий срок оперативности.
- Нет, мы просто присутствовали на занятиях. Без кастингов. В одном месте были бальные танцы, в другом аэробика. Нам было важно видеть подготовку, возможности. Мы знакомились, говорили, рассказывали о проекте.
- Нашли что-нибудь?
- Конечно. Приглашали сюда, ребята потом подъезжали. Вчера, пока тебя не было, мы многих посмотрели. Обменялись контактами.
- И по-твоему, что-то может получиться? – усомнился я.
- Ну, конечно. Почему же нет?
- Но для этого же нужно находиться здесь.
- Если мы соберём рабочую группу здесь, то у неё будет тренер, конечно.
- А откуда вы возьмёте тренера?
- Это решаемые сложности, - отмахнулась Вероника. - Есть варианты. Можно прислать сюда людей... Можно отсюда пригласить людей на стажировку в Москву. Даже в Нью-Йорк. ..
- Ах, в Нью-Йорк… - я недоверчиво хмыкнул. – Ты считаешь, это реально?
- Чес, мы пока только присматриваемся. Никто не может знать наверняка, как будут разворачиваться планы. Здесь есть интересные молодые хореографы. Здесь вполне хороший потенциал. Например, ты. Ты вполне мог бы тренировать.
- Я?? – я воззрился на Вику.
- Да. А что тебя удивляет? Чезаре, Конни видели тебя, у них высокие оценки твоим способностям, я тебя уверяю…
Я ошарашенно посмотрел на нашу зарубежную парочку, но они оба согласно улыбались и согласно кивали.
- Да это безумие! - сердито сказал я, но внезапно прикусил язык - передо мной вдруг встало вчерашнее: дама в инвалидном кресле, значительное лицо в обрамлении седых волос. «Молодой человек, у вас способности… вам надо ехать в Москву»…
Я замолчал и нахмурился. Что-то подозрительно много совпадений обступает меня за последние дни. Я этого не любил.
- У тебя всё получится, я даже не сомневаюсь, - сказала Вика, спокойно глядя на меня. - Может получиться, - поправилась она, но от меня не ускользнула поправка.
Я покрутил в пальцах вилку, подумал.
- То есть, вы уже всё согласовали и решили за меня? Интересно… - я бросил на стол салфетку и откинулся на спинке стула.
- Ну, положим, ещё никто ничего не решал, - сказала Вика успокаивающе. - И тем более, за тебя.
Она подобрала салфетку со стола и аккуратно положила в свою тарелку.
- Давайте кофе пить, - сказала она миролюбиво. Посмотрела на меня, положила свою ладонь на мой сжатый кулак, и я немедленно растаял.
- Мы просто прикидываем, что у нас есть, - сказала она мягко. – Я с тобой просто делюсь, понимаешь? – она заглянула мне в глаза. – Слушай, пока нам кофе готовят, давай посмотрим записи? Мне кажется, тебе было бы интересно…
И я вздыхаю и киваю. Я не умею сопротивляться ей. Я ещё могу ершиться и возмущаться, но, когда на меня смотрят умоляющие её мягкие глаза, мерцающие глубиной и нежностью – я забываю про свои вредности.
Она ловко извлекает видеокамеру, включает передо мной, агрегат ласково стрекочет в её руках, на маленьком экранчике двигаются игрушечные фигурки, и какое-то время я даже с интересом наблюдаю под музыку хорошеньких стройных девчонок в тугих купальниках. Забытое школьное чувство опять всплывает в душе – неудержимый подъём и приятная взбудораженность, которые всегда сопутствовали занятиям… Когда-то… когда было детство… когда была юность… И от этого тепло, нежно и немного грустно... я чувствую тепло плеча Вероники, слышу её духи, похожие на запах травы...
Она наклоняется ближе, чтобы прокрутить запись, её дыхание щекочет мне ухо – и всё вдруг вылетает из моей головы. Машинально я ещё смотрю на движущие картинки, но уже почти ничего не воспринимаю, ощущая только одно своё непреодолимое желание: повернуться к ней и найти ртом её губы, они так близко, её губы-лепестки, у меня даже темнеет в глазах, когда я их представляю…
Она ещё что-то рассказывает, я честно пытаюсь справиться с волнением, но получается у меня с трудом, я уже почти не слышу её. Я уже не вижу, что там на камере, я уже толком не вижу Людочку, возникшую возле стола с подносом благоухающих кофейных чашечек, ничего я уже не вижу. Кроме её лица...
И цветок был её лицом – всплывают в моей голове старые полузабытые строки из старой полузабытой книжки.
"И цветок был её лицом", - думаю я...
---------------------------------------
лицо образа - Эльвира Шамилова
продолжение - http://www.proza.ru/2018/01/18/1261