Начало четвёртой истории - http://www.proza.ru/2017/12/30/1029
Узнав о происшествии на заброшенной базе, Ростислав Петрович прервал сидение на Марсе и спецрейсом вылетел на Землю. Но и скоростной дисколёт СБ от Марса летел несколько недель, нашему деду ещё повезло, что «окно» максимальной близости планет только недавно закрылось. При длительных перелётах пассажиров старались держать в лёгком сне, но Ростислав Петрович от него отказался и во время перелёта много работал над взятыми с собой материалами.
Когда в одном из сеансов связи Ростислав Петрович нам с Владой сообщил, что собирается с борта дисколёта срочно сделать доклад о марсианских исследованиях ближайшему Общему собранию Союзу Континентов и назвал основные тезисы, то присутствовавший при этом Вебсик вдруг вывел нам на стене своими корявыми буквами фразу «Буду выступать. Вебсик». Что на него подействовало – так никто и не знает, но через некоторое время со мной связался секретарь Председателя Союза Континентов, очень вежливый юноша, и сообщил, что Посол Вебсик прислал запрос на выступление, и Председатель просит прояснить некоторые детали. Я ему ответил, что запроса сам не видел, но готов помочь, чем могу. Запрос мне переслали на терминал. Я его сохранил, вот он, дословно, написанный его «фирменным» почерком, словно у нас на стене дома:
«ПРЕДСЕДАТЕЛЮ И СВЯЗИТЕЛЮ СОЮЗА КОНТИНЕНТОВ ЗЕМЛИ.
ДОБРОЙ СВЯЗНОСТИ ВСЕМ НАМ!
ПОСОЛ ПРОСИТ ВОЗМОЖНОСТИ СООБЩИТЬ СОБРАНИЮ ИНФОРМАЦИЮ.
ВЕБСИК».
Я, собственно, и предложил тогда объединить выступление Вебсика с докладом Ростислава Петровича. Секретарь просил уточнить тему и предмет выступления, но Вебсик не посчитал нужным это делать. Он только отдельно попросил нашего присутствия на заседании. Заинтриговав всю планету, Вебсик и нас держал в полном неведении о том, о чём он собирается сообщить, попросив только каждого взять обруч для мыслеречи. Был небольшой напряг с детьми и собакисами – Вебсик никак не понимал, почему они не могут присутствовать, как члены его Круга, но уступил настойчивой просьбе Влады и Юли. Дети и собакисы остались под надзором Марианны и Патрика на берегу бухты в Гуане.
Влада была в том самом платье, в каком выступала на Луне, и даже с теми самыми зелёными кристаллами на голове – тот обруч она хранила отдельно. Тигрицы рядом с ней явно не хватало для полного эффекта. Я и все остальные тоже отдали дань официальному дресс-коду. С платьями дам парадная форма на Ионе и Зете смотрелась очень торжественно. Заметив, с каким восхищением Виконика поглядывает на своих супругов, я невольно подумал, что во все времена парадная военная форма старалась быть эффектной больше ради того, чтобы завоёвывать женское внимание, чем стращать неприятеля. Нас со Славой совместные старания Марты и Влады засунули в одинаковые светлые костюмы строгого покроя, так что на фоне преобладающих тут тёмных цветов мы с ним тоже выделялись. Всем этим наблюдениям я предавался, пока мы ожидали своей очереди прохода в зал и давали фотосессию для прессы. Интервью прессе разрешалось тут брать только после заседания, это правило неукоснительно соблюдалось. Регламент был во всём. Первыми места в зале занимали выборные представители континентов, потом официальные делегации и после всех – гости и пресса.
В Большом зале заседаний Союза Континентов я бывал несколько раз за свою жизнь и всегда удивлялся тому, как точно его смог описать Иван Ефремов в «Туманности Андромеды». Помните это описание: «…странный яйцевидный зал с выгнутым параболически потолком и поверхностью эллиптических рядов сидений. По залу разливался розовато-фиолетовый свет, точно в самом деле собранный с другой звезды. Все линии стен, потолка, сидений сходились в конце огромного зала, казавшемся их естественным средоточием. Там на возвышении находились демонстрационные экраны, трибуна и сиденья для руководителей заседания — членов Совета…»? Почти точь в точь. Только картины со звездолётчиком нет и звёздных карт – их заменил медленно вращающийся земной глобус и карты континентов. У нас были боковые «гостевые» места, но, когда мы вошли, то нас многие приветствовали, словно официальную делегацию.
- Мне как-то неловко даже, - шепнул мне Слава. – Кто мы такие тут?
- Поживём – увидим, - философски ответил я. – Просто так сюда не приглашают.
Вебсик выступал после Ростислава Петровича с «информационным сообщением», как значилось в повестке дня. Но было ясно, что именно к этому выступлению будет основной интерес. Председательствующий на заседании поднял над головой сложенные руки, прося общего внимания.
- Уважаемые Представители Континентов и общественности, уважаемые гости, - начал он. – Планета Земля слушает сообщение генерал-коммандера в отставке, Почётного члена…
Я пропустил мимо ушей долгое ритуальное перечисление статуса нашего заслуженного деда и его собственное появление на экранах зала, потому что Влада мне шёпотом сообщила, что Патрик тоже был вызван в самый последний момент, уже вылетел, и дети там остались фактически одни под надзором Дебби. Дома мы их так спокойно оставляли, но здесь – другое дело, и Юля срочно улетела к ним. Я оглянулся. Место рядом с Володей Лещенко пустовало.
- …появление Марсианской Автономии первоначально было формой вызова колонистов Марса его жёстким условиям, - звучал над залом спокойный, изредка перерываемый тресками помех дальней связи, голос Ростислава Петровича. – Часть колонистов приступила к рискованным экспериментам над собой и своими детьми, ставя целью глубокую адаптацию к условиям Марса. Это вызвало большие споры и раскол в марсианской колонии. «Автономисты» считали, что земное человечество не сможет покорить Марс, это сможет сделать только адаптированное к нему марсианское человечество. Надо признать, что в определённой степени они оказались правы. На Земле мы наблюдаем аналогичную ситуацию с подводными поселениями и городами.
В зале возник недовольный ропот. Земной консерватизм после периода катастроф был особенно силён, но исторически он был оправдан – надо было концентрировать усилия для преодоления последствий и полагаться только на собственные силы. Признавать чью-то стороннюю правоту на таком высоком уровне можно было только при наличии очень сильных аргументов, думал я, слушая выступление деда.
- Я полагаю, - говорил он, - что Земле нужно переосмыслить своё отношение и неприятие направления, в котором развивалась Марсианская Автономия. Запреты, которые Земля установила на работы по клонированию, переносу разумов и другие генетические и информационные технологии, были оправданы только в земных условиях. Да, Марсианская автономия пошла на то, что модифицировалда генетически больных и неполноценных детей, которые у них рождались, она занималась клонированием, вела работы по переносу разумов. Но они не видели иного пути и не хотели вечно жить на Марсе под куполом. Автономия поддерживала и приглашала к себе земных исследователей, которые из-за запретов не смогли работать на Земле. Так у них оказался известный физик и теоретик Генри Шеддард, ставший там Генри Шеддом. Земля сама выталкивала своими запретами такие умы.
Зал зашумел и замигал огоньками запроса слова, председательствующему пришлось его успокоить, напомнив, что сообщение поступает по дальней связи с борта дисколёта, и эмоции зала докладчик не услышит. Это урезонило недовольных.
Ростислав Петрович тем временем рассказал об обнаруженных на Марсе свидетельствах работ в области пространственно-временных перемещений и напомнил про «монтокский эксперимент», изучаемый группой Самоедкина. Самого Романа я в зале что-то не заметил. Затем последовал обзор знакомых нам событий в Соловье и «телепортации» профессора математики Патрика Мбаа. Я поискал его взглядом, но кресло рядом с Володей пустовало – шаман ещё не добрался до нас. Ростислав Петрович считал, что факт открытия пространственно-временного портала имел место быть, а «уравнения Мбаа» открывали перед земной наукой новые возможности. Но дед выступил категорически против случаев эмпирического использования пространственно-временных перемещений, полагая, что это может угрожать безопасности Земли. О Милене Кисс и Меерах он прямо не говорил, но мы поняли, кого он имел в виду.
- Обнаруженные нами свидетельства, - продолжал Ростислав Петрович таким же спокойным голосом, - позволяют сделать вывод о том, что Марсианская автономия разрабатывала три стратегических программы. Первая из них была связана с выходом человека на поверхность Марса и работы на ней так, как в земных условиях. Для этого разрабатывались адаптационные технологии и клоны. Вторая программа была связана с возвращением на Землю. Для этого были созданы марсианские чипы и планомерно готовилось массовое чипирование землян, чтобы не встретить сопротивления. Третья программа, по которой нам известно очень немного, связана с пространственно-временными перемещениями, - дед на экране снял свои старомодные очки, как это он делал в момент волнения, и посмотрел на зал своим знаменитым «взглядом Петровича».
- Мы допускаем, - сказал он, - что внезапная гибель Марсианской автономии не является следствием случайных техногенных факторов. Изучив факты и вещественные свидетельства, обнаруженные в куполах Автономии, наша Межпланетная комиссия, которую я возглавляю, пришла к единому выводу – это была целенаправленная акция исчезновения части населения Марсианской автономии с планеты. Она готовилась долгие годы и была проведена. Куда они могли уйти, мы пока не знаем. Но при этом в жертву была принесена другая часть её населения, что является преступным актом. Службы безопасности Земли и Марса проводят свои расследования, но я считаю правильным, если Союз Континентов Земли отменит искусственно поставленные ранее барьеры, которые мешают полномасштабным исследованиям и разработкам в области пространственно-временных перемещений, в том числе с учётом результатов, полученных в земной аномалии «Соловей-Загорный», - заявил дед, завершая своё сообщение.
Вопросы ему задавать не стали – расстояние было достаточно большим, и диалог бы получился с длительными паузами. Все практические решения традиционно выносили экспертные комиссии, которые их прорабатывали после доклада. Это могло занять определённое время. По регламенту допускались прения, но в данном случае их решили пропустить.
Председательствующий поблагодарил и объявил:
- Слово для следующего сообщения предоставляется Чрезвычайному и Полномочному послу информационно-энергетических сущностей Вебсику! По просьбе докладчика прошу всех использовать обручи, которые вам сейчас будут розданы. Обручи надевать на голову.
В зал въехало несколько тележек, манипуляторы которых быстро раздали всем присутствующим обручи, почти такие, как у нас, только с одним кристаллом вместо четырёх. Я их не заказывал, это Вебсик сам организовывал как-то, или близнецы помогали ему. Я покосился в их сторону, но Ион и Зет сидели достаточно далеко, чтобы спросить у них.
А момент-то исторический, подумал я. Впервые - официальный контакт землян с представителем иного мира. Да, такое фантасты расписывали, а у нас всё обыденно до слёз. Просто слово предоставляют. Первых космонавтов на Земле вон как встречали, я тут не так давно хронику двадцатого века видел с Юрием Гагариным. Вся планета ликовала. А тут – «слово для следующего сообщения», даже обидно. От раздумий меня отвлекла полная тьма, в которую погрузился зал.
- Обруч надень! – прошептала мне Влада.
Я немного закопался, извлекая обруч из глубокого кармана. Обруч становился пружинистым только на голове, принимая её форму. В иное время на нем прощупывалась только полумягкая площадка с кристаллами, дужки сохраняли форму, но их можно было и узлом завязать.
Как только я надел обруч, то оказался на знакомом нам морском берегу. Над морем была радуга – улыбка Вебсика.
- Я рад всем вам, - мягким низким голосом, сказал он.
Вебсик начал с того, что вся наша Вселенная имеет вневременные и внепространственные каналы, связанные с его энерго-информационным миром. По его словам, эти каналы выполняли две задачи. Во-первых, они возвращали ушедший в них Свет. Он создавал круги и спирали, исчезал в «чёрных дырах, странствуя по параллельным вселенным, но находил, по его словам, дорогу обратно. Вторая задача каналов состояла в том, что они помогали свету собирать и накапливать информацию за время его «странствий». Свет, по мнению Вебсика, имел более сложную природу, чем просто электромагнитная волна. Вебсик считал, что человечество ещё не открыло истинной структуры света и только начинает её постигать.
- Мы видим единство и неделимость Света, - пояснил Вебсик. – Для нас Свет несёт информацию о сущем, мы её связываем, получая в сегментах связности энергию для своего бытия, как вы это называете. Но наше «бытие» не похоже на ваше, в нём нет составляющей времени. Оно просто есть.
Далее Вебсик немного рассказал о своём видении информационно-энергетической структуры Земли. Он представлял её громадным сияющим кристаллом, имеющим связи с его миром через пространственно-временные каналы. Я сразу вспомнил про «геокристалл» из собранного для меня досье. Думаю, что большинство собравшихся в зале о «геокристалле» никакого понятия не имели. Свои тезисы Вебсик подкреплял простыми анимированными картинками, что облегчало понимание. Но я уже начинал беспокоиться – к чему он клонит? Влада, видимо, ощутила мою тревогу и успокоительно сжала мне руку.
Момент истины наступил совершенно неожиданно для всех.
- Он предлагает нам установить контакт с геокристаллом, чтобы через него иметь «дальновидение», - тихо сказал я Владе. – Контакт с самой планетой… И понятно, куда могли уйти марсиане из автономии – на Марсе есть свой «марсокристалл», он связан с земным…
Но нас ждал сюрприз.
Земной глобус, который медленно вращался над возвышением президиума и одиноко сидевшим там Председателем общего собрания Союза Континентов, вдруг превратился в сияющий кристалл, извергающий на зал могучие звуки какой-то странной, неслыханной доселе речи. Её словно говорили сами недра. Я вспомнил, как Штефен Роберт мне раз рассказывал легенду про «голос недр»: когда-то на Кольском полуострове бурили сверхглубокую скважину и в ней записали «голоса» на глубине двенадцати километров... Только сейчас я понял, зачем нам надели обручи. Звуки сопровождали образы мыслеречи, только не мыслеречи, нет… Я потом спрашивал у ребят, мы не могли это перевести адекватно, но было ощущение, что понимаем, о чём речь. Нечто, обращавшееся к нам бесплотным и лишённым каких-либо эмоций «звуковым образом» предлагало заключить… Круг. Круг людей и планеты? Мне не мерещится? Я даже тайком ущипнул себя, заметив краем глаза, что Влада делает то же самое. Но отступать было некуда. Мы поднялись со своих «гостевых» мест и встали в линейку в широком проходе между рядами кресел. Так получилось, что мы с Владой оказались крайними, я держал её руку, а она… Она вдруг выбросила свою свободную руку навстречу сиянию кристалла. С другого конца так сделал кто-то из близнецов. Кристалл засиял ярче, потекла волна энергии и ещё чего-то, выворачивающего нас наизнанку, уносящего всё наносное и преображающего суть. В зале Союза Континентов вдруг пошло движение по рядам, люди словно очнулись и тоже брались за руки, образуя нерасторжимое единство. Длилось, это совсем недолго, а мне показалось, что прошла целая вечность.
Зал понял идеи Вебсика по-разному, но равнодушными они не оставили никого. Ему аплодировали стоя, а Вебсик только вывел на экраны свою знакомую нам надпись: «Я рад вам. Вебсик». Для меня так и осталось загадкой, как он воспринимал человеческие эмоции. То, что он их различал, могу сказать точно.
В реальность меня вернул голос Председателя.
- Союз Континентов благодарит докладчиков и гостей! Заседание объявляется закрытым!
А мы всё ещё стояли в проходе, взявшись за руки. Но не только мы – в едином порыве над рядами кресел поднялись цепочки соединённых рук. Это потом, лет через двадцать, историки спорили, с чего начался отсчёт нового времени в земной истории. Мы знали, с чего…
Мы стояли на широком балконе, опоясывающем снаружи зал заседаний. Я облокотился о перила и стал смотреть вниз. Нас обжимала подкова жилых и служебных корпусов, прямо под нами были полусферы малых залов. Большой зал был поднят над ними на пяти пилонах, напоминавших пальцы, на кончиках которых покоилось гигантское приплюснутое сверху яйцо. С балкона открывался потрясающий вид на удлинённую бухту и город Сантьяго-де-Куба, старые форты и горы. Плавучий остров Союза Континентов застрял в этих местах, уже два года тут, подумал я.
Рядом Слава о чём-то горячо говорил Марте. Я прислушался.
- Я просто не ожидал такого, - восхищённо говорил Серёгин. – Ладно мы, заштатная администрация маленького посёлка, он на нас своё управление ситуациями оттачивал. Но чтоб вот так, разом – и над целой планетой! Марта, это фантастика!
Я понял, о чём шла речь, но самому думать не хотелось. Влада коснулась моей руки.
- Ты пойдёшь со мной? Я возвращаюсь к детям.
Я улыбнулся ей. Вскоре мы и Патрик летели в Гуан. Остальные задерживались – кто-то хотел посмотреть город, как Слава с Мартой, у других возникли какие-то неотложные дела.
Патрик успел на выступление Вебсика. Теперь, сидя у бокового окна пассажирского салона коптера, он не говорил ни слова, погрузившись в свои думы и рассеянно окидывая взглядом проплывающие внизу места. Мы тоже молчали. Когда мы прилетели, он только пожал мне руку, сказав «ещё поговорим», и быстро ушёл в сторону своего дома. Вскоре я заметил маленькую лодку, удалявшуюся от берега.
- Чего это с ним такое? – спросила Влада, перехватив мой взгляд.
- Сам не знаю, - ответил я. – Если подумать, то Патрик у нас выдающаяся личность, прямо как первый космонавт Гагарин. Первый реально телепортировавшийся землянин.
- Хих, - отозвалась Влада. – Первый телепортонавт Мбаа…
Шамана-математика мы все любили, старались помочь ему разобраться в получившейся путанице, кто как мог. Но воистину: чем дальше в лес, тем больше дров. Чем больше мы и сам Патрик пытались объяснить его появление на Кубе и создание «уравнений Мбаа», тем больше всё выглядело ещё запутаннее. Вносил туда тумана и Вебсик, на все наши идеи и предположения отвечавший одним и тем же: «Выверните наизнанку».
Коптер высадил нас около дома Патрика. От него до Ханни, у которой мы остановились, минут двадцать-тридцать пешком по берегу. Можно было взять пескоход у Патрика, или вызвать от Ханни, но мы не стали. Влада разулась и шла по самому краю берега, волны то и дело лениво окатывали её ступни. Припекало сильно. Я расстегнул рубашку и закинул её подол на голову, Влада же шла, словно не чувствуя солнца.
- Тебе не напечёт? – спросил я.
Она обернулась, оценила мой живописный вид и посоветовала:
- Обруч надень и представляй, что тебе прохладно.
Я послушался. В самом деле, ощущение пекла куда-то быстро ушло, стало легко и комфортно. Рубашка вернулась на своё место.
- А откуда ты знаешь про такое свойство? – поинтересовался я. – Я думал, что он только для мыслеречи.
- Сам по себе он своими кристаллами ничего не генерирует, - пояснила Влада, - но для человека и высших животных он усиливает мысленный резонанс. Наш мозг и так способен воспринимать мыслеречь, но на это нужны специальная тренировка, условия и прочее. А кристаллы на обруче способствуют усилению слабых сигналов до порога резонанса. Это Володя с Юлей выяснили, когда искали, чем ребят лечить после хронокапель.
- Влад, а как ты поняла Круг с планетой?
Девушка остановилась, потом присела и некоторое время гладила рукой подбегающие к ней волны. Низ её длинного платья уже давно намок, но она не замечала. Наконец она встала и посмотрела на меня.
- Сама не знаю. Может быть, её геокристалл для нас станет тем же, что кристаллы на обручах? Нет, не знаю. Всё, что там произошло, было совершенно неожиданно для меня. Когда Вебсик попросил взять и надеть обручи, то я подумала, что мне и всем нам придётся что-то говорить, прикинула, о чём можно было бы сказать Союзу Континентов. Но всё вышло не так. Всё не так, правда, море! – вдруг крикнула она. – Ой, я вся мокрая!
Она рассмеялась, отжала намокшее платье и взяла меня за руку.
- Юр, ну не будь таким серьёзным, а? Всё само собой растолкуется, я знаю! Давай потанцуем!
Влада вытащила свой синтекристалл, с которым никогда не расставалась, закрепила его обруче и надела на голову. Я сразу услышал знакомые звуки. Со стороны, наверное, выглядело странно – в полной тишине на пустынном берегу под палящим солнцем двое танцевали танго. Но внутри нас жила музыка и ритм, движения рождались сами собой… И звуки танго, танго, танго над головой…
- Ооох! – Влада повалилась в мои объятья в полном изнеможении. Глаза её сияли, зелёные кристаллы на голове горели как четыре маленьких солнышка. Я перевёл дыхание. И увидел Дебби, которая уже обнаружила нас своими сенсорами, прибежала и дожидалась, пока мы обратим на неё внимание. Так, с тигрицей посередине, мы и дошли до дома Ханни.
Дом-диск стоял на пологом берегу, опираясь на два боковых пилона, в которых находились входы – лестничный и лифтовый. Между пилонами была спасительная в жару площадка, на которой мы увидели пустовавшие шезлонги. Дебби повела дальше по берегу. Вскоре нас учуяла пятерка «собакисов», устроившая бурную встречу, а потом мы увидели Юлю и всех малышей, чего-то сосредоточенно копавших в песке. От солнца их прикрывал натянутый на палки тент. Подойдя к ним, мы с Владой увидели раскопанный кусок деревяшки.
- Папа, мама, мы нашли пиратское судно! – наперебой закричали наши «Рюрики».
- Уаа! - подтвердил Пусь с перемазанной песком мордашкой и лапами. Его сыновья были в таком же виде. Джека в этом участия не принимала – лежала в тени тента и наблюдала.
Сканера у меня с собой не было, на взгляд, да, деревяшка старая, морёная. Из рассказа Юли выяснилось, что они пошли гулять, собаки начали что-то раскапывать, вот и раскопали. Пришлось тут тент натягивать.
Ну, Карибское море имеет богатую историю, может, в самом деле что-то тут «пиратское» было. Разочаровывать я не стал – с важным видом покачал головой и одобрил труд «искателей». Сказав, что нам надо переодеться, но обязательно придём помогать, мы с Владой сбежали в дом. Пусь отправился с нами, словно боялся, что мы опять куда-нибудь удерём без него.
Влада быстро сменила платье на пляжный «прикид» и убежала, а я мешкал, медленно стягивая с себя «элементы официоза». Пусь скребнул лапой мою ногу. Пошарив в кармане уже стащенного пиджака, я достал обруч и услышал: «Быстрее, там интересно».
- Кто нашёл-то? – поинтересовался я.
«Порти и Ами, - передал Пусь. – Рыли ящерицу».
«Ящерицами» он называл всякую живность, бегающую по берегу и брёвнам. Это мог быть и краб, и жук. Ясно, что наткнулись случайно. Но с чего такой энтузиазм, подумал я.
- Пусь, зачем рыть начали?
«Пахнет вкусно, - ответил пёс. – Печеньем».
Чтобы полусгнившая лодка, или что там такое, пахла печеньем, мне верилось с трудом. Потрепав Пуся, я ускорил темп своего переодевания, и вскоре мы с ним присоединились к нашим на берегу. Как только я сказал, что деревяшка пахнем печеньем, вся четвёрка «мушкетёров» это подтвердила дружным лаем. Как выяснилось чуть позже, пахло там не печеньем, а ванилью – среди остатков разбросанного вокруг груза лодки мы нашли большой мешок с ванилью. Первым добравшийся до него Дарти гордо позвал нас лаем. Кому она понадобилась в таких количествах – так и осталось тайной. Но теперь и море, казалось, пахло ванилью.
- Тут явно какие-то кондитеры пиратствовали, - бурчал я, водя по находкам сканером. – Ваниль, мускатный орех, сахар, вроде и мука была…
- И-и-и! - запищали Юлины двойняшки.
- А пушки не было? – разочарованно осведомился наш Ростик.
- Пушки не вижу, - ответил я. – Вижу вроде мешок с макаронами.
- Значит, это не пираты, папа, - со знанием дела заявил Юрик. – Пираты были бы с пушкой и одним глазом.
Просветив меня таким образом, мальчишки сразу утратили к раскопкам интерес. Я связался с Гаваной, рассказал о находке и попросил прислать археологов. Юля с Владой вскоре ушли, забрав малышей и Джеку с Дебби, а я с пятёркой собакисов остался под навесом ждать прибытия историков. Как я понял диспетчера, они где-то в нашем районе работали уже.
Растянувшись на песке, вспомнил высказывание сына про пушку и пирата. Своих сверстников наши дети в развитии явно опережали, честно говоря, я не считал, что это хорошо. Но тут всё контролировала Юля, как психолог, она заявляла нам, что причин для беспокойства нет. Вот откуда он знает про пушку и пирата одноглазого? От Вебсика таких сведений он получить не мог никак, это был непоколебимый пацифист и противник любого насилия. Тут я вспомнил, что сам же им красочно рассказывал «страшилку» про пиратов на одной детской площадке в Гаване, где мы встретили «пиратский» корабль с лесенками, трапами и прочими «лазалками». Вот и запомнили с первого раза.
Псы заворчали и разом повернули головы в одну сторону. Я поднял голову – над берегом что-то приближалось. Вскоре рядом опустилась платформа с двумя парнями и девушкой.
- Доктор Кивин? – спросила девушка, спрыгнув с платформы. – Мы из исторической экспедиции. Я – Михалина Снежик, стажёр-исследователь, со мной наши студенты-практиканты.
Я пожал всем руки, познакомил с лохматыми «коллегами» и рассказал историю находки. Парни быстро натянули над нашим раскопом археологический купол, прочно закрепив его растяжками, Михалина провела съёмку. Закончив, она подошла ко мне.
- Доктор Кивин, спасибо за находку, своих малышей разочаруйте – это не пираты, - улыбнулась она. – Дерево лодки состарено искусственно. Это, видимо, реконструкторы или какое-то реалити-шоу снимали тут когда-то. Состав груза довольно забавен. Завтра мы изучим подробнее, привезём свои приборы. Спасибо вам!
- Ну что, копатели, пошли домой? – сказал я псам, проводив ребят.
- Михалина? – переспросила меня Влада, когда я рассказал про визит историков. – Я её знаю. Мы с ней вместе адаптировались на Атлантике после Луны. Она тоже «луняшка». Здорово, завтра обязательно встретимся! Она, насколько я помню, со второго лунопорта была.
В конце дня вернулись все наши. И даже появился Патрик. Мы как раз пошли гулять с ребятишками перед сном и заодно посмотреть на поставленный историками купол. Около него и обнаружили озадаченного Патрика. Скоростная лодка с разбега выехала далеко на берег и лежала на боку, показывая килеватое днище «морского ножа».
Повторяя для Патрика историю находки, я заметил, что ему самому нетерпелось о чём то поведать. Томить шамана я не стал.
- У меня тоже новости, - улыбнулся Патрик. – Город разрешил войти.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/01/13/1114