Во времена моей юности и молодости украинский язык одесситы называли "телячей мовой".
Пренебрежительное отношение городских жителей к носителям языка - крестьянам - автоматически переносилось на их речь. "Село", "деревня" говорили о полубезграмотных, лишённых права переменить место жительства, колхозниках.
Жизнь в городе значительно легче, работа на фабрике или заводе не шла в сравнение с тяжёлым трудом сельского жителя. Заработанные в колхозе трудодни никак не обеспечивали сытой жизни. Колхозники кормились с того, что производили на своих приусадебных участках.
Работа на земле, выращивание того же телёнка не предусматривает выходных и праздничных дней. Всеми правдами и неправдами село устремлялось в город, где уровень жизни был несравненно выше, образование - качественней, возможностей для роста - больше. Русский язык - государственный. Без него выбиться "в люди" невозможно.
Обязательное изучение украинского языка начиналось со школы. Тягостная повинность, реверанс лицемерной власти, никого не мог обмануть. Язык сделался ненужным ни для городских, ни для сельских. Городским жителям ни к чему знать язык отсталой части населения. Сельским родной язык стал помехой, свидетельством их второсортности.
Так убивали украинский язык на моей памяти.
Конечно, я его не любила. Трудно любить что-то по принуждению. Интерес к украинскому языку возник в университете. Именно к языку, о литературе разговор особый.
Советская украинская литература практически не отличалась от русской советской литературы. В советской литературе господствовал единственно правильный, по убеждению властей, метод социалистического реализма.
Заданность "печки отпляса" обсуждению не подлежала.
Всё, что не укладывалось в рамки диктата, единодушно осуждалось, преследовалось и было чревато как для пишущих, так и для читающих граждан.
Перенасыщенная единственно допустимой коммунистической идеологией, официальная литература советских времён утратила способность отображать жизнь во всём её многообразии. Её задача свелась к прославлению советской власти.
Интонационное богатство "испорченного русского", его мелодичность, его лиричность открылись мне на лекциях внешне ничем не примечательной женщины - скромного университетского преподавателя украинского языка. Русский её был безукоризненным, а вот украинский звучал песней! Иная фонетика, синтаксис, правописание, - всё становилось предметом раздумий, сопоставлений, всё указывало на национальную историю народа и обрисовывало его специфические черты.
Хочется рассказать о манере речи, но в памяти сразу же всплывает украинское слово "лагiдний", которое я не могу перевести однозначно на родной русский. Синонимов много: это и кроткий, и ласковый, и мягкий; добросердечный, тихий, смирный, покладистый, уживчивый. Каждое из приведенных русских слов можно безболезненно перевести на украинский язык, они имеют собственное значение, соответствуют в какой-то мере слову "лагiдний", но не исчерпывают полностью его смысл.
Потому оно и существует, что отразило характерную особенность, присущую украинцам, потому и трудности с переводом. В этом самобытность любого языка.
Русский и украинский языки родственны. Общие языковые корни сближают народы, способствуют пониманию. Воссоединение Украины с Россией произошло в 1654 году. Мне было десять лет, когда в 1954 году торжественно отмечалась эта дата. Толпы одесситов собрались на привокзальной площади. Совсем небольшая, она не могла вместить всех желающих. После трансляции по громкоговорителям соответствующих моменту речей ожидался салют. Артиллерийская батарея располагалась неподалёку, сразу за Куликовым полем. И грянули залпы, зажглись в небе ракеты! Зрелище неординарное! Все люди увлечённо стали считать выстрелы. Их должно было быть триста! Ровно столько, сколько лет Россия с Украиной едины. Как водится, не обошлось без перегибов. Не знаю, кто смог выдержать и досчитать-досмотреть до конца. Дым и копоть торжества не давали дышать. Душил кашель. Люди стали разочаровано расходиться, а залпы всё продолжались над опустевшей площадью. Таким запомнилось мне, ребёнку, празднование трехсотлетия Воссоединения двух славянских народов.
Я не помню фамилии университетской преподавательницы украинского языка. К сожалению. Уж очень давно это всё было. Поиски в Гугле оказались безрезультатными. Зато лекции и практические занятия влюблённого в своё дело человека, нашей украинки, навсегда сохранились в памяти, расширили кругозор и научили не смотреть свысока на всех тех, для кого мой родной язык - неродной. Они не "немцы", не немые, ничуть они не хуже. У разных народов разный путь развития. Как у людей биографии. Воссоединение двух славянских народов не означает поглощения одного другим. К концу курса я писала по-украински грамотней, наверное, чем на родном языке.
Бесполезный язык стал любимым предметом.
Мне нравилось подмечать сходства и различия, что характеризовали не только язык, но и его носителей.
Обращала на себя внимание определённая невинность украинских ругательств: "Щоб ты сказывся!" - (Чтоб ты сошёл с ума!) - "Трясця твоей маме!" - (Чтоб твоя мама заболела трясучкой!) - "Щоб тебе пiдняло та й гэпнуло!" - (Чтоб тебя подняло и ударило!) - "Щоб на тебе швыдка Настя напала!" - (Неудержимый понос) и другие, не употребляемые в русском языке "добрые" пожелания. Все эти ругательства были хорошо знакомы одесситам и перевода не требовали.
Русский жёсткий мат с упоминанием половых органов и различных способов совокупления слышался редко и был в ходу среди небольшого специфического контингента жителей города.
Уважительное отношение к незнакомому человеку ("людыни" - по-украински) проявлялось в обращении на "Вы" даже при употреблении непечатных слов: "Шо Вы, титко, пиз**те?" В русском языке такого явления не наблюдается.
Многонациональная Одесса предпочитала заменять явные ругательства благозвучными эвфемизмами. Больной на всю голову; кисло мне в чубчик; не крутите мне мои фаберже; шоб я видел тебя на одной ноге, а ты меня одним глазом; шоб вы всрались и бани не нашли; шоб мы всегда ходили друг к другу в гости: вы к нам на именины, мы к вам на похороны; я таки ухожу, извините, что без скандала.
Небольшой этот перечень даёт представление о культурном уровне города Одессы, о вежливости и изысканности пожеланий-проклятий, об остроумии её жителей.
Грубость и хамство не свойственны одесситам.
Украинизмы органично вписались в сочную одесскую речь.
Умение читать и писать на украинском языке пригодилось не только для работы в многотиражке. Работяги называли еженедельную четырёхполосную газетку "брехунец". Впрочем, её как и многие другие газеты, бегло просмотрев или вовсе не читая, использовали в качестве туалетной бумаги - невиданной роскоши для советских людей.
В газетах дефицита не было. На них бумаги хватало.
Государство рабочих и крестьян никогда не экономило на идеологии.
На желудках населения, на товарах народного потребления, на чём угодно можно было сэкономить, но не на агитации и пропаганде.
Многочисленные печатные органы на государственном и национальных языках братских республик служили обёрточной бумагой населению, применялись для утепления прохудившейся обуви, то есть несколько неожиданным способом всё же приносили определённую пользу широким массам трудящихся страны Советов.
Украинский язык открыл мне мир современной зарубежной литературы, которую университетский курс стыдливо замалчивал. Оказалось, что наряду с журналом "Иностранная литература", есть его аналог, журнал "Всесвiт", занимающийся переводами произведений зарубежных авторов на украинский язык.
"Иностранка", выходящая на государственном языке, обязательном для всех, по вполне понятным причинам идеологического плана не могла позволить себе публиковать тех зарубежных писателей, кто был неблагонадёжным с точки зрения властей. Не разделял взглядов, не восхищался строем, не отвечал требованиям единственно возможного для советской литературы метода социалистического реализма.
Зачем нужен строителю коммунистического общества Кафка или Джон Дос Пассос, к чему читать Марио Пьюзо "Крёстный отец" или "По ком звонит колокол"?
Знакомство с коварным зарубежьем, с "гнилой" его сущностью грозило подрывом устоев, вело к инакомыслию. Сказано раз и навсегда, что страна твоя - самая лучшая в мире, а русский язык не только не уступает, но и превосходит все другие, так чего же ещё надо?
Живи и радуйся, и наслаждайся своим превосходством! Меньше знаешь - крепче спишь!
Незачем сравнивать себя и свою страну с какими-то "немцами"-европейцами, какими такими мыслями ты хочешь обмениваться, когда кругом враги, хоть и загнивающие, а у тебя есть свой "край родной, навек любимый", где царит дружба, мир и вечный покой братских могил безымянного населения?
Однако, ни страна, ни литература, ни люди не могут жить изолированно. И нет границ у Слова.
Журнал "Всесвiт" служил проводником в мир зарубежной литературы. По инициативе Союза писателей и лично Максима Рыльского старый журнал вновь открылся в 1958 году.
Под его крышей сгруппировалась украинская интеллигенция: Дмитро Павличко, Виталий Коротич, Смолич, Загребельный и много других, истинных патриотов, энтузиастов языка и литературы.
В отделе переводов - легендарный Микола ЛукАш - выдающийся лингвист, полиглот, знавший более двадцати языков, в том числе венгерский и идиш. Тот самый Лукаш, кто первым перевёл "Фауста" на украинский язык. Брались многие, включая самого Ивана Франка, а получилось только у одного Лукаша.
О человеческих качествах М.Лукаша лучше всего свидетельствует отправленное в правительство Советской Украины письмо с просьбой отбыть срок тюремного заключения вместо осуждённого за книгу "Нацiоналiзм чи русифiкацiя?" Ивана Дзюбы - выдающегося литературоведа, диссидента, правозащитника.
Поступок послужил поводом для исключения М.Лукаша из Союза писателей.
Дон Кихотом, рыцарем, маэстро, Моцартом украинского перевода называли коллеги Миколу Лукаша. Подстрочником он не пользовался, работал с оригиналом. Перевёл на родной язык более ста зарубежных авторов. "Вiд Бокаччо до Аполлiнера" - результат подвижнической деятельности гениального сына Украины.
"Лукашева мова - як небеса, побаченi в телескоп" - говорил о нём Юлиан Тувим.
Телескопом, приблизившим звёзды мировой литературы, стал для всех, кто владел украинским языком, журнал "Всесвiт".
Много чего можно было бы рассказать о журнале и о его знаменитых редакторах.
Дмитро Павличко - поэт, переводчик, литературный критик, общественно-политический деятель, редактировал "Всесвит" с 1971 по 1978 год. Песня "Два кольори", стихотворение Павличка, положенное на музыку Александром Билашом, украинским поэтом и композитором, ушла в народ. Её пела и поёт вся многонациональная страна.
Все знают имя Виталия Коротича, мэтра украинской журналистики. После "Всесвiта" он редактировал журнал "Огонёк", сотворив настоящее чудо с официозным изданием.
Как и любой другой народ, украинцы любят свою страну, родной язык, гордятся славными именами, историей древнего Киева. Взрыв национализма на "окраине" советской (бывшей Российской) империи объясним.
Виталий Коротич определил его самозащитным.
Защищаться молодому государству приходится по многим причинам. "Братская" Россия не хочет признать самостоятельность, независимость и неподконтрольность Украины.
Отсюда и фраза "Принципиально не говорим по-русски", ударившая меня под дых.
Для политики и политиков в борьбе за власть все средства хороши. В перечне средств язык занимает важное место.
(Продолжение http://www.proza.ru/2017/12/13/277 )