1 часть http://www.proza.ru/2014/07/31/1405
часть 2 http://www.proza.ru/2015/01/02/1340
часть 3 http://www.proza.ru/2015/02/08/496
часть 4 http://www.proza.ru/2015/06/07/1877
часть 5 http://www.proza.ru/2017/10/08/323
День проходил за днем, мой второй мир расцветал и наполнялся, но особого удовлетворения не было: пути решения задачи, ради которого я и явился сюда, не просматривалось даже в общих чертах. Какой толк в моих прогулках под стенами крепости, отдыхе и созерцании нетронутой цивилизацией природы, когда чудо- катапульта, если она вообще существовала, могла находиться только внутри, за крепостными воротами. Нужно было попадать туда, но как?
Все мои представления об устройстве и планировке внутренней территории исчерпывались рассказами Марка, изучением макета древнего Козельска в Оптиной Пустыни, да штудированием трудов Карамзина по истории древней Руси. Все вместе взятое, оно слилось в невообразимый сумбур, из которого с трудом извлекались узкие переулки с уткнувшимися друг в друга фасадами срубовых домов, крохотная площадь с церковью посередине, и, будто в противоположность этой убогости, просторными, хоть и грубыми, княжескими палатами напротив.
Здесь же были незатейливые деревянные помосты тротуаров, а ближе к центру- и булыжные мостовые. Встречались колодцы с воротами и щепными крышами на грубо отесанных стойках, здесь и там мерцали огоньками лампад крохотные часовенки. Первое впечатление- неописуемая теснота и обилие дерева при недостатке воды: с реки кадками не натаскаешься. Что будет здесь при пожаре- даже подумать страшно... море огня, как минимум! Впрочем, при первой же вести о приближении неприятеля все ближайшие к стенам крепости строения попросту разбирались, а материал использовался для оборонных нужд. Вот и найденные Марком и компанией останки «боеприпасов» были когда- то, вероятно, частями стен, стропилами или перекрытиями.
Тщательно распланировав свои действия и вооружившись этими знаниями, я попытался проникнуть в крепость первый раз. Попасть за ворота труда не составило: они, натужно проскрипев навесами, сами приоткрылись передо мной- ровно настолько, чтобы протиснуться в щель между толстенными дубовыми створками. Только лучше бы я этого не делал!
Гарь большого пожарища я уловил сразу, еще не пройдя за ворота. Её невозможно спутать ни с чем: обилие самых разнообразных материалов при сгорании создает поистине чудовищный конгломерат запахов. Я не верил себе: внешне абсолютно целая, нетронутая огнем крепость просто не могла содержать подобное разорение!
Но запах не исчезал: напротив, он все усиливался по мере моего приближения к воротам. Вдобавок, как из морозильной камеры, на меня внезапно хлынул поток ледяной стужи. Я невольно приостановился и посмотрел вокруг: да нет же, вокруг по-прежнему лето, на небе не облачка, а сверху, наперекор всем моим ощущениям, брызжет лучами жаркое полуденное солнце. Пожалуй, именно теперь я впервые ощутил нереальность происходящего. Впрочем, это было не так уж и плохо, ибо сомнения надежно вытеснили зарождающийся в глубине души страх перед неизвестностью. И я втиснулся , наконец, между створками ворот...
Словно тяжелый занавес рухнул с небес, вмиг скрыв и солнце, и безмятежную небесную голубизну. В студеной зимней выси нырял в облака ущербный месяц, тускло освещавший изнутри крепостные стены. Окружающее напоминало обгорелый сруб гигантского колодца, на дне которого находился теперь и я. А вокруг лежали обугленные руины города- вместе со всем его населением. «Батый изби и не пощаде никого, от старцев до сосущих млеко...»,- эта фраза из Ипатьевской летописи крутилась теперь в голове, мешая сосредоточиться.
Да и о чем можно было вести речь сейчас... Я опоздал. То, что должно было случиться, случилось задолго до моего появления- и невероятно долгая осада, и штурм, и заключительная кровавая вакханалия. Бродить по развалинам далее попросту бессмысленно, от них не добиться ничего. Впустую потрачены и силы, и время, а, главное, навсегда утеряна сама возможность решения задачи, придется признать это как факт . Машина, если она и существовала, не имела ни малейшего шанса уцелеть в бушевавшем здесь море огня, а свидетелей, если кто то из них и уцелел случайно, искать следовало где угодно, но только не на заброшенном теперь пепелище и, по-крайней мере, не в этом воображенном мною мире...
Старое пожарище было местами прикрыто снегом, а выпирающие наружу, словно обломки исполинского скелета, недогоревшие деревянные балки и перекрытия успели уже выветриться и даже потрескались от мороза. Посередине этой гигантской могилы возвышался, словно обелиск, опаленный остов единственного здесь каменного строения- часовни, либо крохотной церквушки с чудом сохранившимся крестом наверху. В полумраке угадывались и трещины в кладке, и полосы размазанной дождями по стенам сажи. Видно было, что огонь бушевал внутри крепости не месяц и даже не год назад. А теперь здесь нет ничего, кроме запустения, пепла и чугунной стужи.
Тем временем холод пробрал меня насквозь, но я все стоял оцепенело, осматривался вокруг и просто не знал что дальше делать. Даже очевидное желание- выбираться отсюда немедленно- пришло с трудом, будто продравшись сквозь пелену апатии. Меня почти не волновало теперь- иллюзии это или явь, а угроза замерзнуть тут же, не сходя с места, воспринималась скорее желанным избавлением от кошмарного наваждения. Поймав себя на этом, я попытался сделать несколько резких движений, чтобы согреться. Не тут- то было! Словно погруженное в густую липкую жидкость, тело наотрез отказывалось повиноваться. Даже обернуться в сторону ворот, через которые я только что попал сюда, стоило невероятных усилий. Это было совершенно нереальное ощущение скованности, но в то же время нечто невидимое поддерживало меня, не давая упасть. И, что было уже совсем плохо, никаких ворот я не заметил: вокруг меня намертво сомкнулось кольцо обгорелых стен.
Такое чувство всеобщей абсурдности, нелепости возникает иногда в кошмарных снах, но там, пусть даже исчезающе- незаметно, где- то на окраинах сознания обязательно теплится огонек реальности. Он будто напоминает, что все происходящее лишь мираж, бесследно исчезающий с пробуждением. Это дает и надежду, и возможность отделить себя от фантомов, и даже чувство юмора, помогающее не воспринимать вымышленные обстоятельства всерьез. Я упорно искал сейчас такой огонек, и не находил его. Будто в насмешку, кругом была только ночь, чугунная стужа, развалины, пепел и смерть, а над всем этим плыла среди облачных волн ядовитая, словно бы неживая луна.
Вера в иллюзорность этого мира таяла теперь с каждой секундой, а взамен со всех сторон наваливался ужас- дикий в своей безысходности, парализующий волю и напрочь обессиливающий тело. Он постепенно вливался в меня с запахами, возникал, материализуясь из обгорелых руин, рядом, тёрся шершаво о мертвеющую кожу, сдавливал грудь, мешая дышать и словно внушал свысока: «Сдайся, чего понапрасну мучиться...все равно умирать, так какая разница- сейчас… потом...сдайся, не дури...Сдайся!!!» И, уже начиная захлебываться в этом море страха, ощущая все более крепнущее желание быстрейшего- пусть даже самого плохого исхода, я словно почувствовал сзади едва заметное тепло и обернулся...нет, не обернулся даже: сил едва хватило на то, чтобы приоткрыть свинцовые веки... И будто сквозь мутную толщу льда увидел вновь появившиеся на месте ворота! По глазам резанул солнечный свет, нестерпимо яркий и горячий. Он манил к себе, притягивал, обещая жизнь, избавление от кошмарного ледяного безумия, и, скорее уже инстинктивно, я из последних сил рванулся к нему...