Маменька моя - продолжение

Наталья Банецкая
 ( начало  http://www.proza.ru/2017/04/04/741

  Как говаривал незабвенный Остап Бендер при знакомстве с Кисой Воробьяниновым: «Вы не из Парижа. Конечно, вы приехали из Кологрива навестить свою покойную бабушку».  А я , собственно, тоже  родом из этих лесов.  Костромская губерния, Кологривский уезд,  Кузьминская волость, хутор Шабалин недалеко от деревни Селино. Именно здесь родилась моя мама - Шабалина Юлия Георгиевна . Это мой прадед  Антон Шабалин этот хутор основал. Перед первой мировой он перевез сюда свою семью и мечтал работать жить и умереть на ней, на своей земле. Но жить не дали.
   Этот текст наверно трудно отнести к моим мемуарам, потому что в нем очень мало  моих  личных воспоминаний - не принято было говорить в семье о кулацком прошлом моей родни и не принято было ими гордиться. И не важно , что в доме ничего кроме лавок нет и на них, как говорится "семеро по лавкам", есть земля и не клочок ,а целых 50 га, есть кузня - значит кулак. Скорее всего это страх. Мама всю жизнь с остервенением уничтожала всю переписку и все письма родственников сразу после прочтения. Её еще в институте насмерть напугали - забрали в НКВД, её друг как-то подозрительно долго смотрел на кремлевские башни. Это было достаточно, что бы друга упекли, а мама с тех пор остригла все фото и никакой переписки дома не держала до самой смерти.
  Я многое нашла в интернете о своей родне, из метрических книг, из изданных дореволюционных книг и статей о земле удобренной потом, кровью, смешанной с    прахом моих предков - моей земли. " Мы ложимся в нее и становимся ею, оттого и зовем эту землю своею,"- так писала А.Ахматова.  Много мне поведали мои удивительные братья, родной брат Проворов Сергей Владимирович и двоюродный Шабалин Виктор Гаврилович. В свои уже немалые годы, если они  и простужаются, то  не от кондиционеров в офисах, где  работают, а на охоте на медведя или в походе на байдарке .
   От уездного города Кологрива деревня Селино , согласно переписи населенных пунктов 1926 года, находилась в 65 верстах, хутор  Шабалин в 67 верстах. Значит и располагался хутор на берегу речки Большой Портюг, протекающей в двух верстах от Селино .  На хуторе с дедом жила его мать и бабушка. Мама вспоминала, что разговаривали они на ветлужском диалекте, распространенном в вятской губернии тех времен:  " Ох, как я сяду вецероцком и цаецку с сахароцком."
  Воспоминания оставшихся в живых родственников , вернее воспоминания о воспоминаниях пра и прочих бабушек достаточно сумбурны и противоречивы. В конце концов, надо отнестись к этим воспоминаний, как к сборнику семейных легенд, не претендующих на достоверность.
    Со слов моей матери, моя прабабка вспоминала в свою очередь рассказы своей свекрови - крепостной крестьянки  , то есть моей прапрабабки, о том как присваивались фамилии жителям деревни .  До 1861 ( год отмены крепостного права в России)  фамилий  в деревне почти ни у кого не было. Приехал писарь  и стал фамилии присваивать. Указ был такой о паспортизации населения, он , кстати сказать, до революции так и не был выполнен. Крестьяне за пределы своей деревни выбирались редко, зачем паспорта? Писались в основном как Смирновы. То ли  был такой помещик, то ли это просто прихоть писаря. В Алфавитном указателе дворянских родов Костромской губернии, внесенных в родословную книгу, разделенную на шесть частей, с 1790 года по 1899 год числятся два рода Смирновых, но какое он имеет отношение к деревне Селино, владельцем которого в то время был Владимир Самойлович Фигнер, участник и брат героя войны 1812 года, не знаю. Позже земли отошли Луке Жемчужникову, тому самому профессиональному игроку в карты, который еще Пушкина обыграл. 
  Говорят, полсемьи у предков моих из деревни неподалеку от Георгиевского записались как  Смирновы, а полсемьи как Петровские( это я точно помню, так и сказала, Петровские) - фамилия красивая, говорила, что адвокат такой был.   Остальные писались кто во что горазд. Была присвоена какой-то девице фамилия  Сиваякобыла в одно слово, со слезами потом ездили аж в Кологрив фамилию менять. Правда или нет, не знаю - мама рассказывала.  В этих местах иметь фамилию Смирнов - не иметь никакой. Когда стали призывать на войну, солдаты возвращались с другой фамилией. Видимо тяжело было, когда весь взвод состоит из Смирновых или вообще без фамилий. Вот и получалось, что два родных брата в семье носят разные фамилии. Половина Мантуровского района, да что там  района  - Костромской области , Смирновы. Помещиком, владевшим Селино во времена крепостного права Владимир Фигнер, усадьба его размещалась в Кузьминском. Там же была и почтовая станция. Пишут, его Фигнер жесток был, порол всех нещадно, собственных детей тоже. Ввел право первой ночи.  Невесту свою жених откупать был должен. Не выкупит,  шла девушка с барином в баню или постель ему стелить.  После смерти Владимира Фигнера имение было распродано по частям. Часть имения была выкуплена ротмистром Владимиром  Михалковым , прапрадедом нашего гения кино Никиты Михалкова. Но он был "не в себе" после смерти жены, и имение было отдано под внешнее управление. Было в имении  три винокуренных  и один кирпичный завод. Управляющий видимо не нашел с местными населением общего языка. В 1905 году имение около 200 местных мужиков сожгли, заводы разграбили.
   Когда грянула первая мировая война,  прадед мой из хутора Петровский, землю прикупил рядом с хутором. Позже на этой земле мой дед хутор Шабалин основал и до 1937 года жил на этой земле пока его откуда не согнали. То ли мой ушлый прадед знал чем все обернется, но долг за землю он платить не стал, а может просто денег не было. Прятался , говорят от жандармов по подвалам и окрестным хуторам. и вот , наконец, земля-народу. Тут бы и работать. Но советская власть , едва стоявшая на ногах, взвинтила налоги, объявила продразверстку. Зерно  крестьян,  хранившееся в общественных амбарах(магазеях)  у деревни Селино, было реквизировано. Магазея - общественный склад, не хватает зерна весной на посев, можно было взять взаймы и отдать осенью. Большинство крестьян так и жили - в долг.
   В октябре-ноябре 1918 года по всей Костромскай губернии полыхали крестьянские восстания против политики советской власти - продразверстки и призыва в армию. Хлеб просто реквизировали, не платили ни копейки. А как детей кормить новую власть не интересовало. Призывали всех подряд, при царе кормильцев в армию не брали. Усмирять недовольных новой народной властью были высланы карательные отряды.  Арестовали зачинщиков и Селинского восстания . В местной  газете , поминая то время, писали:
"И у нас Советскую власть и проводимые ею мероприятия не везде встречали дружелюбно.  В октябре – ноябре 1918 года был крестьянский бунт в Селине. Он направлялся против продразверстки и изъятия из "магазея", расположенного напротив Покровской церкви общинного посевного зерна. Участие принимали жители многих окрестных деревень. Главными    организаторами были Н.Н. Крутиков из деревни Заболотье и Т.К. Коврижников. Крестьяне решили не отдавать 30 тонн хлеба, хранившихся в складе. С прибытием отряда красноармейцев были арестованы А.Н. Батаев, С.Ф. Забаев, Н.Хохлов, П.Торопов, А.Шабалин, Шаманов."
   Их  повели в Николу, ночь они провели в амбаре, а утром на высоком берегу Межи их расстреляли, трупы припорошило снегом и пролежали они там до весны.
   Селино, рядом с которым был хутор прадеда, еще легко отделалось.  Власть действовала круто,  неподалеку от Костромы карательный отряд красноармейцев сжег два села: Саметь и Сельцо, жителей не выпускали. (*Гражданская война в костромской губернии, статья М.А. Лапшиной). Утверждение: " Советская власть в Костроме и по всей губернии установилась мирным путём"- звучит как издевательство над памятью крестьян - только в Красном селе расстреляли 400 человек.
     И остались в хуторе Питерский жена расстрелянного Антона Васильевича Шабалина- Афимия Алексеевна(1869 г.р), мой восемнадцатилетний дед и еще четверо девчонок мал мала меньше и маленький сын. Старшая Вера к тому времени вышла замуж и в 1914 году родила девочку, назвали Татьяной. Воспреемницей у неё в метрической книге записана Ксения Антоновна - девица того же хутора, значит сестра. Екатерине было в ту пору 11 лет, Ивану 4 года,об  остальных, к сожалению, пока не знаю ничего. 
  Управлялись с хозяйством женщины, нанимая работников, растили скот. На хуторе была мельница и кузница. А в 1922 году дед мой женился на Смирновой Татьяне Матвеевне 1903 года рождения, это по паспорту.  Как потом оказалось при изучении метрических книг дата неверная. Родилась она  в семье крестьян из поселка Власово Георгиевской волости, основным промыслом которых было плотничество. Понятия день рождения в те времена не было. Крестили, как правило, как можно быстрее, чтобы ребенок, не дай бог, не умер некрещеным. В метрических книгах записывали в том числе и  мертворожденных детей. Отмечали не день рождения, а день ангела, и называли ребенка по святцам. В метрической книге церкви в селе Георгиевском запись сделана 26 декабря 1903 года по старому стилю, прибавили 13 дней при выдаче советских документов, и по новому стилю получилось 7 января, а год не прибавили, ошиблись, то есть родилась моя бабушка 7 января 1904 года  , а не 1903, как записано в паспорте. 
   До революции церкви исполняли функции загса . В Метрических книгах содержались сведения о всех православных,  кто  родился, женился, умирал. В церквях был еще один любопытный документ, составляемый ежегодно - исповедальные ведомости (духовные росписи). Переписывались поименно все прихожане с указанием когда он исповедовался и в храм  ходил. Неоценимый по нынешним временам документ, можно весь состав семьи с родственными связями сразу узнать. Введены они были Петром первым , как документ против раскольников. В 1716 году Петром I был издан указ «О хождении на исповедь повсегодно, о штрафе за неисполнение сего правила, и о положении на раскольников двойного оклада». А вот так, не исповедался - заплати налог в два раза больше обычного .
  В селе Селино у церкви есть кладбище. На этом же погосте в 1919, когда сошел снег, трупы расстрелянных 4 ноября зачинщиков Селинского восстания захоронили в братской могиле. Гробы с телами по маршруту следования провожали деревнями. Дед похоронил своего отца и  собственноручно сковал, а кузнецом он был незаурядным, огромный крест, который поворачивался на шарнире, как   флюгер.  Крест, поставленный дедом на Покровском погосте в 1970 году  еще стоял. Мой родной брат это подтверждает. Они в то время вместе с моим дядей и двоюродным братом ездили туда рыбачить и даже пытались попасть на заброшенный хутор, но местный лесник их остановил - медведи там гуляют . На сегодня погост зарос бурьяном и кустарником, кладбище начинается в метрах ста от церкви. Церковь  то закрывалась после очередного ареста служителя культа, то открывалась, но просуществовала до 1969 года. За это время было репрессировано 5 священнослужителей. В это время наше государство взвинтило налоги для церквей,  многие церкви закрылись.    
 Сейчас это место где была церковь называется Урочище Покров. Благодаря моему свойственнику Юрию Гребневу 4 ноября этого 2018 года на братской могиле соберутся родственники расстрелянных крестьян. Уже установлен крест невинно убиенным. Ведь если бы они свой хлеб не отстояли, а магазеей пользовались не богачи, а обыкновенные крестьяне, то был бы в Селинской волости жуткий голод, и вряд ли дети Антона Васильевича Шабалина, включая моего деда, пережили бы зиму.
  Тень Селинского восстания 1918 года ходила по пятам вплоть до отечественной войны.  В селе и деревне Селино неугомонные большевики в 1919 году за участие в  Селинском восстании 1918 года арестовали еще несколько человек. Мне на глаза попалось дело 1941 года жителя деревни Селино, которому  предъявляли обвинение в  том числе и в участии в восстании 1918 года. Как в анекдоте - а кем ты был до семнадцатого года? Хочешь смейся, хочешь плачь, но 10 лет лагерей - это реалии того времени за неосторожно сказанную фразу у сельмага. А всего-то он сказал, что уж больно шустро Гитлер к Москве движется.
  Сейчас и села то нет, а  деревня Селино в километре от него пока жива. Практически все население села Селино было репрессировано, оставшиеся разбежались. Когда я стала копаться в архивах меня поразил факт- пять  мужчин из семи проживающих были репрессированы. Гнездо антисоветщины или стукач из прихожан?
    После революции от хутора Питерский, на котором осталась жить семья старшей сестры моего деда, отпочковался хутор Шабалин. В списке населенных пунктов Костромской губернии по состоянию на 1920 год числятся два хутора Питерский и Шабалин. В памяти картина с портретами деда и бабки в коляске на фоне деревянного дома и подпись на картине " Хутор Шабалин. 1924 год. Мама вспоминала, что дом был большой двухэтажный с балконом, а на втором этаже никто не жил. Очевидно, строили на вырост. Она девчонкой очень любила бегать по пустому этажу, доводя свою прабабку топотом и скрипом половиц до истерики. За два года у  деда с бабкой  родилось два сына, умерших в младенчестве. Судя по фотографиям семья не бедствовала, но в эти годы в этих местах народ  косила скарлатина, грипп и прочие эпидемии . По данным переписи населенных пунктов Костромской губернии за 1926 год  в хуторе Шабалин в 1924 году проживало трое мужчин и трое женщин, а в двадцатом году пять женщин и один мужчина - очевидно мой дед.  В 1929 году  19 декабря родилась моя мама. В 1931 году 28 декабря родился мой дядя и мамин брат Гавриил, в 1937 уже в Мантурово родился Анатолий.  Есть старая фотография, где бабушка запечатлена с сидящим Гавриилом на руках, рядом стоит трехлетняя мама и немного сзади их нянька лет десяти , совсем девчонка.
   Хутор просуществовал по меньшей мере  до 1937 года. Дед , понимая, что не оставят его, единоличника, в покое, перед отечественной войной пустил всех коров под нож и переехал в город Мантурово Костромской области. Уезжать не хотел, горевал очень.
   Интересна семейная легенда про имена, которые давал мой дед своим детям. Старшая его  дочь, моя мать, при рождении получила имя Джульетта в 1929 году, средний брат был назван Гарри в 1931,  младший получил имя  Адольф в 1937 году(и это в предвоенное время). Когда пришлось получать паспорта имена были переписаны на Юлию, Анатолия и Гаврилу.
   До войны в городе Мантурово на улице вторая Пролетарская   был поставлен дом, как все дома в этом краю обладающий двумя,  соединенными под одной крышей, частями. Это позволяло в трескучие северные морозы из дому не выходить, чтобы задать скотине корм или по другой хозяйственной надобности. А  летом комаров в том краю жуть сколько. Спать ложились под  полог из двух слоев марли . Иначе никак - загрызут. Ну и баня, конечно, в углу огорода стояла отдельно. Настоящая баня, по-белому, о которой вспоминает мой брат.
  Мой двоюродный брат Шабалин Виктор Гаврилович вспоминает рассказы своего отца: "Переехал дед в Мантурово, поставил кузню.. А бабушка моя, есть же женщины в русских селениях,  бабушка была молотобойцем, все смеялись над тем, что молотобоец забеременел. Это был нонсенс, вот такая у нас с тобой легендарная бабушка. Рука у неё была очень тяжёлая, помню по детству. Но руки её умели делать всё и работоспособность была сумасшедшая. Она вставала в 4 часа утра, топила печь русскую, тогда не было газа и холодильника, ставила в печь несколько чугунов для семьи и животных. Держали поросят и коров. Порося резали в начале ноября, когда наступали морозы. В воскресенье всегда пекла пироги или блины, я любил встать пораньше, забраться на печь и смотреть с верху как она готовит. Она увидит меня, возьмёт блин, "обмокне" в растопленное масло и даст мне. Все движения отработанные за много лет на этой кухне, чёткие. Её поговорка: " Была бы коровка да курочка, стряпала бы и дурочка." Про неё могу рассказывать очень много, мать и отец работали, нашим воспитанием занималась она, и смогла вложить в нас правильные по жизни понятия. Её поговорки и присказки помню до сих пор:  " Глаза боятся, а руки делают. На чужой каравай рот не разевай. Не позорь отца, его все знают и уважают" . Научила не боятся любой работы, сама по-моему умела всё. К зиме покупала шерсть, мыла её, чесала, пряла, я наматывал на клубки. И вязала всей семье носки и рукавички новые к каждой зиме. Вязала кружева, её руки всегда были заняты.  Кстати о бане, бани в Мантурово были у всех свои, дед Егор был крепким парильщиком, он передал это моему отцу я своему сыну Егору. Дед парился в шапке и рукавицах, температура была огромная, бабушка поддавала на каменку лёжа на полу. Отец рассказывал, что бабушка легко хватала деда и перебрасывала через кровать, Кузница, как я понял у них была своя, потому, что дед с детства приучал отца к работе в кузнице." -Так вспоминал мой брат.
 В Отечественную войну  в июне 1942 года дед ушел на фронт. Как ехидничала бабушка - дед воевал один день. Ну один - не один, не знаю , но в первых же боях был ранен и после выписки из госпиталя был направлен на работу кузнецом на один из военных заводов, базировавшихся тогда в Мантурово. Это каким же должно быть ранение, чтобы мужика при ногах и руках и здоровой голове на гражданку списать. Жалоб от него на здоровье никто не слышал.
   А я помню свою бабушку  как худенькую женщину, очень добрую. Помню, мать меня отчитала за потерянные в Янге - притоке реки Унжи, ленточки. Купаешься, плаваешь вот они и выплетаются из кос. Вечером приходит бабушка:
 -Не твои ли это ленточки? Вот иду через мост, смотрю , плывут по реке.
 Я то и не сообразила тогда, что просто она в магазине купила похожие сиреневые  атласные и постирала.
 Купались мы тогда в речке Янга. Какая же красота была кругом, вода чистая-чистая.
И опять воспоминания моего двоюродного брата о бабушке:
-Бабушка моя, Татьяна Матвеевна,  мужа своего по имени не называла, она звала его - хозяин. От хозяина этого ей , конечно, доставалось. Однажды уехал хозяин на море отдыхать, оттуда шлет телеграмму: "Продай корову, вышли деньги" . Бабка с матерью (то есть с моей прабабкой) идут ревмя ревя на рынок, корову продают, деньги высылают. Дед возвращается с юга с пачкой фотографий красоток, с которыми он эти деньги прокутил. Впрягается в работу, зарабатывает на новую корову и отрез на платье жене. Все счастливы. Как говаривала бабушка: "Обиды свои я давно уже солеными слезами смыла."

  Мама вспоминала , у отца была аллергия на красное вино, это передалось мне по наследству. Немного переберет и начинал чихать, учихивался до изнеможения. А мама с братьями шасть на печку и оттуда считать, -раз, два, три... Отец ремень снимает и ремнем по кому на печке достанет. Доставалось в основном младшему Анатолию, он с краю лежал.
   А умер дед  после моего рождения, говорят, хватил ковш первачка на радостях, ну и.... Хотя есть сомнения в этой легенде, думаю, умер он от ранений, полученных на войне. Земля ему пухом, хороший крепкий хозяин, веселый человек. Частушки сочинял, на гармошке играл.
   Частушки деда распевало всё Мантурово. Посадил он однажды картошку на берегу речки Янги, а в том году сильное наводнение было. Мама вспоминала , что однажды дождь в Мантурово шел без перерыва три недели.
Шабалин ты, Шабалин
Где картошку посадил?
Шабала ты шабала,
вся картошка уплыла.
   Мой двоюродный брат вспоминает, что при фамилии Шабалин, все расплывались в улыбке и эту и многие другие частушки цитировали.
  Сметливым и умным человеком был. Инженерные способности в нас от него, хотя по отцовской линии то же все не промах.
  В  августе 1946 года мама поступила  в школу ФЗО в Костроме. Расказывала, что жили они в кельях Ипатьевского монастыря, прямо  как в фильме "Светлый путь". Получила квалификацию ткачихи и стала работать  на фабрике им. Молотова в Костроме . Но проработала она там не долго, чуть больше года, поступила в Сельскохозяйственный техникум на очное отделение в городе Галич. Мама вспоминала, что ей однажды, когда она приехала на практику от сельскохозяйственного техникума в село  Сидоровское Красносельского района, колхоз "Путь коммунизма", пришлось париться в печке. Настоящая русская печка . Угли покрывались мокрой соломой. И надо было, держась за поручни, в эту печь в полный рост лечь. В общем, ничего у мамы не получилось, вылезла вся в саже. Вот смеху то было  хозяйским дочкам, с удовольствием на этой подстилке парившимся. Как там в сказках? И чему вас только в школе учат?
   Вот эти годы студенчества и подруг своих она восторженно вспоминала всю жизнь. Очень часто вспоминала это голодное послевоенное время. И рисованные стрелочки на ногах и фельтиперсовые чулки. А еще ей все завидовали, У нее было платье из парашютного шелка, которое могло менять цвет, если постирать его в чернилах разного цвета. Голубых, розовых. А еще туфли из ткани, которые , если покрыть ваксой вполне могли сойти за кожаные. Об этом у Роберта Рождественнского есть строчки :
А что это значит:
«Дожди навалились
некстати», -
представите?
А как это выглядит:
ватник,
«пошитый по моде», -
поймёте?..
И это поэма "Письмо в тридцатый век" Не понимаем уже в двадцать первом, перемещая свой центнер живого веса между компьютером и холодильником.
  И при этом мама была счастлива в свои девятнадцать. В это время познакомилась она с отцом, Проворовым Владимиром Сергеевичем, он тогда учился на картографическом отделении техникума и тоже в Галиче. Был на три года ее моложе, однако послевоенным девчонкам особо выбирать не приходилось.  Они поженились. Мама ждала его из армии три года. Работала и одновременно училась на заочном отделении Всесоюзного заочного сельскохозяйственного института, в то время базировавшегося на площадях Тимирязевской академии . Волею судеб она в 1953 году в марте оказалась в Москве и, конечно, пошла, как и вся столица,  прощаться с вождем народов. В давке на похоронах Сталина, погибло больше тысячи человек.  Она говорит, что это была подготовленная провокация, что оказались открытыми канализационные люки. Люди падали в них.  Спас ее какой-то мужчина, запихнул под грузовик.
   У мамы жуткие воспоминания об этих временах, в общежитии у какого-то парня нашли стихи Есенина, посадили. Друг, ее друг на Красной площади очень долго смотрел на Кремль - арестовали, их всех на допрос. Впечатлений у мамы хватило на всю жизнь. Она уничтожала фотографии и письма постоянно. Все дореволюционные фотографии, хранившиеся в семье, были сожжены. Помню я выпросила у бабки фото прадеда с отцовской стороны времен 1914 года. Матрос с ленточкой на которой было написано "Черноморский флот". Сожгла мама эту фотографию. Обрезанные фотографии в семейном альбоме помню.
Отец еще служил в армии, когда я родилась. Рожала меня мама в Мантурово. Вспоминает, что ее в роддом принимать не хотели. Говорили, девочка ты где живот оставила? Совсем, говорит, живота видно не было. Но родилась я вполне упитанной в сентябре 1955 года в Мантурово. После возвращения отца из армии мама переехала в семью отца в село Яковлевское под Костромой, где работала агрономом. С горечью вспоминала как вырубали сады, родное правительство ввело тогда налог на каждое дерево.  А сказку про то , что меня нашли в капусте, подтверждала многочисленными фотографиями с полей. На фото счастливая мама с огромным кочаном капусты, больше похожим на диковинную огромную розу, не даром в древнем Риме капусту на клумбах выращивали как декоративное растение. 
 В 1958 году они уехали из села Яковлевское  на комсомольскую стройку в город Невинномыск Ставропольского края на строительство Грозненского газопровода.  Уехать из села в те года было не просто - только на стройки коммунизма. Паспорта колхозникам не выдавали. Прям  право крепостное социалистических времен.
Оба вступили в партию. Это время и вклад моих родителей в общее дело  описаны в книге "Южная магистраль", изданной к юбилею газопровода Ставрополь-Грозный.Они участвовали в стройках коммунизма, в том числе строили они коммунизм  и в моей голове. Я выросла как и большинство из моих сокурсников и одноклассников , даже не подозревая о  кровавой подкладке нашей истории. До какой же степени мы были зашорены. Табуированность тем привела к полному   дезориентированию личности и нравственных понятий моего поколения. И как же тяжело было воспринимать и уложить в своей голове ушат информации вылитой на нас в девяностые. По факту происходило в нашей стране истребление генофонда населения, способного работать на земле.  А родители молчали.  Более того мама часто говаривала: " Хорошо, что хутор отобрали, а то бы я всю жизнь гусей пасла и коровам хвосты крутила. Так хоть мир  посмотрела". Мне трудно ее понять сейчас. Меня туда тянет, я эту землю считаю своей, хотя там навряд ли что от хутора осталось. Я туда вернусь обязательно, даже если это будет не  в этой жизни.

Продолжение   http://www.proza.ru/2019/01/04/1175