Уже на набережной я вдруг спохватился, что сегодня воскресенье, а это значит, что вожделенный ларёк, может быть, уже и закрыт, если он открывался сегодня вообще. Хозяйка ларька Натуля работает без сменщицы, вследствие чего имеет свободомыслящий тип мышления: кроет начальство, не стесняясь в выражениях, и сама распоряжается своим рабочим графиком, особенно по выходным.
Но на моё счастье синий теремок стоял с распахнутыми ставнями.
Я в три прыжка преодолел последние метры и нагнулся к низкому окошку.
- Натуленька, золото моё расчудесное…
В окошке обозначилось сердитое черноглазое лицо, расплывшееся при виде меня нескончаемой улыбкой.
- Ой, какие гости у нас, какие гости…
- Ой, только не говорите мне, что редкие, - отозвался я в тон, - не разбивайте уже мою последнюю надежду про мой светлый образ. Одну кружку и горячий поцелуй, красота моя несравненная…
Я положил на влажный прилавок мелочь.
- Поцелуи по отдельному прейскуранту, - привычно откликнулась из недр палатки невидимая Натуленька, после чего передо мной материализовалась вожделенная вспененная кружка.
- Пиво – медленный наркотик, - бодро объявила Натуленька непосредственно вслед явлению материализации.
- Это если неразбавленное, - хмыкнул я, забрал кружку и отпил сразу половину – как лекарство.
Практически сразу отпустило в затылке, и даже зрение, кажется, улучшилось. И соответственно настроение. Мир воссиял.
Вторую половину я пил уже, растягивая удовольствие и наслаждаясь жизнью. Жизнь была прекрасна, набережная по случаю погожего выходного была многолюдна, и я с интересом разглядывал дефилирующих дам и стайки девчат.
Настроение моё стремительно улучшалось с каждой минутой - что ни говорите, а разглядывание красивых девушек необыкновенно релаксирующе действует на организм. Только что ты разваливался на части, и жизнь тебе была не мила, - и вот уже никаких мучений нет и в помине, и откуда бы им взяться мучениям, если вот такую красоту можно проводить глазами со всеми сопровождающими твой организм ассоциациями.
Конечно, мглистый декабрь – это вам не бархатный сезон, когда на виду всё, чем принято восхищаться у представительниц прекрасного пола, но тем нем менее, тем не менее… А если уж вообще разбираться с подходом и пониманием, то никакой сезон, и никакие дожди, и никакой даже трескучий мороз не в силах разрушить колдовское очарование походки, грации и изящества. Если женщина всем этим обладает и пользуется в совершенстве – она может повлечь за собой ещё более властно, чем даже летом.
Например вот эта статная красотка в блестящей коже, немного хищная, но зато уверенная и наслаждающаяся собой...
Или, например, вот эта, стройная, как стебелёк, в курточке в талию и с задорной мальчишеской причёской...
Или вот такая, медлительная и плавная, в накинутом цветном полушалке... очень, кстати, стильно смотрится...
Или вот такая, черноволосая и раскованная, словно сошедшая со страниц зарубежного журнала... явно приезжая… по крайней мере, таких понтовых сумок-кантри из грубой ткани у нас ещё не продают… скорее всего москвичка…
Я загляделся женщине вслед, допивая пиво - настоящая красавица, и шаг лёгкий, словно у балерины… легкий, словно у балерины… лёгкий, словно… словно… словно...
Не глядя, ощупью, я поставил на прилавок позади себя пустую кружку.
Я ещё не осознавал, что произошло, ещё не понял ничего, но тело моё уже качнулось и против воли рванулось вперёд, как будто на зов…
А может, это и был, зов… Хотя я всё ещё не верил.
- А сдачу! – понеслось мне в спину пронзительное, - Сдачу возьми! Эй!– но я уже не был в этом мире. В мире, где нужно брать сдачу, пить пиво, мучиться головой и вообще мучиться.
Я уже был не здесь.
Какое-то время я шёл по следам черноволосой женщины в чёрном длинном пальто с большой сумкой-сумой на плече. Её шарф, перекинутый на спину, перекликался с узором на сумке. Я не отводил глаз от этой спины. Я чувствовал одно только лёгкое головокружение и больше ничего, никаких чувств, только лёгкое кружение и что-то похожее на звон в ушах. И почему-то - наверное, из суеверия - не мог пойти на обгон и просто молил, чтобы она оглянулась или остановилась по какой-то надобности.
Она остановилась перед газетным киоском. Я подошёл и встал совсем рядом, всё ещё сомневаясь, потому что пока что не видел её лица. Это могла быть просто очень похожая женщина.
Но когда она повернулась к плечу, раскрывая пёструю свою торбу – я понял, что не ошибся, и замер в предвкушении. Она всё ещё ничего не замечала, ни о чём не подозревала, спокойно расплатилась, убрала газеты в сумку, подняла голову и - увидела меня.
И мы оба замерли. И, похоже, мир замер тоже, потому что мы стояли так безмолвно бесконечно долго, несколько часов. А может быть, лет. Стояли в немом замешательстве, пока нас не столкнули покупатели, причём, сразу с двух сторон - и так хорошо и возмущённо столкнули, что она инстинктивно ухватилась за меня, и я, быстро машинально оглянувшись, отвёл её в сторону.
- Боже мой, - проговорила она растерянно. – Боже мой… Это ты… Нет…
Я хотел сказать «почему нет» но не смог вымолвить ни слова. Ничего я сейчас не мог: ни сказать, ни даже шевельнуться. Просто стоял в оцепенении, чувствуя на лице дурацкую, плохо контролируемую полуулыбку.
- Ты… - неловко выговорил я и замолчал. Понял, что бесполезно было что-то говорить – всё было глупо. И молчать было глупо. Но я молчал.
- Господи, Чес… господи… это ты…Здравствуй…
Она сняла с руки перчатку, провела по моей щеке, тепло и нежно.
- Ты… Невероятно. Такой огромный…такой большой… совсем большой… здравствуй.
Но я даже это простое слово выговорить не мог. Просто молчал и смотрел.
Она была прежней и одновременно новой. Я чувствовал и родное, и чужое одновременно. Волосы стали чуть короче, и она словно похудела, вся стала словно чётче и определённей, но голос был тот же - неизъяснимо глубокий и волнующий, и двигалась она, как и прежде – с пленяющей грациозностью, словно чувствуя пространство, прежде чем вписаться в него каждой клеточкой своего прекрасного тела.
Нас вторично бортанули отходящие от киоска покупатели, и я снова взял её за локоть и отвёл уже совсем с дороги под деревья. И уже больше не отпустил её руку. Я просто не мог. Было чувство, что стоит мне отпустить её, упустить её из виду – и она исчезнет – так же неуловимо и неожиданно, как появилась.
- Как же хорошо, что мы встретились, Чес… я хотела тебе звонить сегодня. Но я… почему-то боялась. Смешно, да? Сейчас шла и думала, что позвоню завтра. Я прилетела вчера.
Я кивнул. Тут же спохватился, что выдаю Нору, но она не обратила внимания на мой кивок.
- То есть, мы прилетели вчера днём. Я здесь не одна...
- С мужем? – спросил я, наконец что-то членораздельное.
- Нет, – она посмотрела удивлённо, словно я сказал что-то странное. - С партнёрами по бизнесу. Это отдельно, потом всё расскажу.
Она доверительно положила руку мне на плечо, и я тут же накрыл её своей ладонью. Она улыбнулась.
- Я тебе всё расскажу, но у меня сейчас совершенно нет времени. Прости. Я не ожидала, что встречу тебя. Но…я безумно рада…Просто спешу, так жаль… ко мне должны прийти, это деловые переговоры. Но мы же только встретились, мы ещё увидимся. Ведь да?
Нужно было что-то сказать, нужно было что-то спросить у неё, что-то важное, что говорят в таких случаях. Я не помнил, что нужно говорить.
- Ты сможешь прийти вечером? - говорила она тем временем. - Я в «Звезде», мы там остановились. Просто меня там помнят. Оказывается. Так приятно…
- Ты хочешь, чтобы я пришёл? – вымолвил я довольную длинную сейчас для меня фразу.
- Очень хочу. Мне нужно, чтобы ты пришёл. Я хочу тебя видеть. Я попросила устроить вечером небольшой танц-класс. Точнее, не танц-класс, а… в общем, это долго рассказывать, приходи, я всё расскажу тебе вечером. Пожалуйста…
- Во сколько?
- В любое время после ужина. Хоть в 10 вечера. Когда тебе удобно. Я буду тебя ждать. У меня для тебя есть сюрприз.
- Мне кажется, я его уже получил, - сказал я, не отпуская её руки.
Она засмеялась – знакомым смехом, такая далёкая женщина в незнакомой одежде, такая родная…
- Чес… господи, как я рада… пожалуйста, не пропади. Я побежала.
И она действительно отшагнула и уже сделала несколько шагов вполоборота ко мне, но вдруг вернулась - подбежала и обняла меня крепко, не обращая внимания на прохожих.
- Всё-всё, - быстро сказала она с весёлым предостережением. - До вечера. Я жду…
Она пошла от меня, размашисто и быстро, а я стоял и смотрел, и смотрел, и смотрел ей вслед, всё ещё чувствуя своей ладонью тепло её руки…
-----------------------------------------
Роман "Rip current возвратное течение"
является продолжением повести "Эликсир жизни"
и предназначен к изданию в интеллектуальной системе "Ридеро".
продолжение - http://www.proza.ru/2017/08/22/989
-----------------------
лица персонажей - Чад Майкл Мюррей, Эльвира Шамилова.