на фото иллюстрация к рассказу - кадр из фильма "Прохожий" (35мм 20мин 1994г.), снятый по рассказу "Пустота", режиссёр Саша Кузнецов. При участии Аркадия Славоросова ( см. ночную сцену у костра, в подворотне на Чистых прудах в одном из переулков, где Гуру встречает, вышедшего на него случайного прохожего в исполнении сокурсника моего Сергея Крюкова).
«…Пустота во мне растворила звёздчатую рябь сознания, я весь, всей своей протяжённостью, сделался мыслью, каким-то прозрачным изгибом космогонической идеи, её мыслительной фигурой. Как мир, свернувшийся в себе самом, уничтожил свободу, став миром, я – спаситель, должен был, наполняясь пустотой, расти до его границ, заполнить его собой и, когда наши пределы совпадут, я окончательно исчезну и будет вновь пустота, свобода, Бог…»
Роман «Рок-н-ролл», Аркадий Славоросов.
= = = = = = = = =
. . .
"Пустота"
Саша Валера Кузнецов
на фото - иллюстрация к рассказу: кадр из фильма "Прохожий" (35мм 20мин 1994г.), снятого по рассказу.
Режиссёр - Саша Кузнецов.
«ПУСТОТА»
Поздним утром, в центре Москвы, по улочке прилегающей к Арбату, направляется к церковному подворью священник в длинной черной рясе. В этот час здесь пустынно и лишь из-за домов доносится ровный шум автомобилей на Гоголевском бульваре.
Хлопнула дверь подъезда, Кир выходит на тротуар, оглядывается: на углу, по-прежнему пульсирует жОлтым светофор и ветер порывами срывает осенние листья. Плавно проехала серебристая машина.
На встречу Киру идёт юная парочка - парень слегка направляет девушку, вложив ладонь в задний карман её тугих джинсов. Молодой дворник, вероятно студент, лениво скребёт метлой асфальт, поднимая лёгкую пыль.
На другой улице К. заглянул в витрину небольшого магазина: внутри проплыла неясная тень. Он приложил ладони к стеклу, всматриваясь: за стеклом движется мим в черном трико, а на прилавках сидят юные продавщицы, подобрав под себя коротенькие белые халаты. На полу стоит переносной магнитофон.
За спиной К., отразившись в витрине, прошелестела шинами машина, сверкнув металлом в толстом стекле...
http://www.proza.ru/2017/08/12/399
муз.№ 1: https://www.youtube.com/watch?v=WS7hHNiwZVo
«ПУСТОТА»
Поздним утром, в центре Москвы по улочке прилегающей к Арбату, направляется к церковному подворью священник в длинной черной рясе. В этот час здесь пустынно и лишь из-за домов доносится ровный шум автомобилей на Гоголевском бульваре.
Хлопнула дверь подъезда, Кир выходит на тротуар, оглядывается: вдоль стены идёт священник в чёрном, а на углу, по-прежнему пульсирует жОлтым светофор и ветер порывами срывает осенние листья. Плавно проехала серебристая машина.
На встречу Киру идёт юная парочка - парень слегка направляет девушку, вложив ладонь в задний карман её тугих джинсов. Молодой дворник, вероятно студент, лениво скребёт метлой асфальт, поднимая лёгкую пыль.
На другой улице К. заглянул в витрину небольшого магазина: внутри проплыла неясная тень. Он приложил ладони к стеклу, всматриваясь: за стеклом движется мим в черном трико, а на прилавках сидят юные продавщицы, подобрав под себя коротенькие белые халаты. На полу стоит переносной магнитофон.
За спиной К., отразившись в витрине, прошелестела шинами машина, сверкнув металлом в толстом стекле.
Вечером Кир стоит в комнате, отодвинув штору, и через двор наблюдает за освещенным окном во втором этаже напротив, где за письменным столом сидит человек лет сорока, с залысинами, открывающими большой лоб. Он работает за компьютером.
В комнате Кира красный угол завален дискотечными фонарями, покрытыми мохнатым слоем пыли. Над письменным столом, на деревянной самодельной полочке стоят мягкие детские игрушки, выше - поясной портрет маслом: угловатый, плечистый мужчина в синей майке без рукавов - его изображение прочерчено ломаными механическими линиями, будто самописцем автоматизированной системы управления.
Голос: "Наступает время превращений. В мире произошли незримые, но радикальные перемены - от нулевого цикла теплотрасс, коммуникаций, Божьих бичей до третьего неба серафимов и разведспутников: вниманием не обойдён никто. Каждый званый - избранный; всякий атом - меченый.
Революция № 9 свершилась, а теперь декадансинг! "
Дверь за его спиной распахнулась и в комнату шумно ввалилась девушка. Голос стихает. Она в жОлтой майке выше колен - полноватые белые ляжки. В руках початая бутылка шампанского и стакан.
- Привет, сосед. Давай выпьем шампанского! - она забралась на низкий, без ножек, диван.
Кир закрыл тетрадь в коленкоровом переплете, лежавшую на столе. Присев рядом, взял из её рук бутылку и с удовольствием выпил. Поставил шампанское на пол и тут же девушка заговорила быстро и нервно:
- Он меня достал. Снимает каждый вечер в разных позициях - так, что после этого хочется просто нажраться. Такое чувство, что он входит в меня своим фотообъективом, - её тонкие ноздри раздувались от гнева и возбуждения. Взяв с пола бутылку, она отпила ещё глоток и откинулась к стене, прижав колени к подбородку. - А потом он меня мучает… И каждый раз новые трюки. Как будто в гинекологическом кресле. Инженер-технолог, ****ь! И меня же продаёт потом. Мои изображения. На Арбате.
Кир что-то буркнул, отпивая глоток.
- Какая разница? Я не хочу позировать, я хочу просто - жить…
Устав, она смолкла. Кир дал ей сигарету.
Спичка догорает, изогнувшись в чёрную скульптуру. Он смочил слюной пальцы и взял её за обуглившийся конец. Перевернул - огонёк, вздрогнув, погас.
Вечером, в гостях у друзей. Все сидят за круглым столом в небольшой комнате рядом с кухней. Длинноволосый поэт показывает свою новую песню под музыку, записанную на магнитофон. Он автор текста. Гитары нет и он вынужден имитировать игру руками. Слова он проговаривает вслед за певцом: «Дай мне доллар, толстый брат! Пармидолу я так рад. Я гуляю по стриту, напевая ту-ту-ту-тудуду!! Дай мне доллар, толстый брат! Шизофреник не богат!»
Кир знакомится с девушкой Настей. Он что-то говорит ей, но за песней не слышно.
Хозяин квартиры Анжей предлагает:
- Мы передаём друг другу зажженную спичку и тот, на ком она гаснет, должен ответить на вопрос каждого из участников - «да» или «нет» - только правду.
Анжей ловко избавляется от спички, успевая при этом раскуривать трубку и отпивать чай из стакана в подстаканнике с изображением кремлёвской башни. Мимоходом поясняет:
- От старых большевиков достался - по наследству.
Настя, боясь обжечься, неловко берет спичку и она гаснет. Кирилл больше всех радуется возможности узнать что-либо о понравившейся ему девушке.
- Ты литературная девица? - спрашивает Анжей.
- Нет, почему вы решили? - говорит в ответ Настя и тут же Кир спрашивает:
- А как твой Фёдор поживает?
- Я его больше не люблю...
- Хорошо, - берет игру в свои руки Анжей, - Никто не знает правил игры. Пусть она ведется в тёмную. Ведь мы не знаем, с кем играем, - многозначительно добавляет он, раскуривая трубку.
Ночь. Кир и Настя уже едут в совершенно пустом трамвае, освещенном лишь изнутри. В метро бегут по пустынному залу и успевают в последний поезд - Кир уже держит для Насти, закрывающиеся двери. На электронных часах: 00. 47.
Бредут по ночному городу. На Патриарших Кирилл купается в пруду, спустившись по ступеням к воде. Выбирается к скамейке, снимает трусы, выжимает. Поцелуи на скамейке.
Комната Учёного. Он плотно закрывает своё окно чёрной фотобумагой и ставит видеокамеру, прорезав круглое отверстие для объектива. Наблюдает за окном Кира. Снимает в фоторежиме.
Ставит фотоаппарат на штатив и снимает на фото силуэт Кира в окне. Проявляет фотографии в ванне. Фотографии плавают изображением вниз. Учёный переворачивает их изображениями вверх, цепляя пинцетом и шлёпая о воду - фотографии героев предыдущих эпизодов. Некоторые тонут и, покачиваясь, ложатся на дно.
Голос: «Центр метафизического циклона переместился сюда - «к востоку от Солнца, к западу от Луны», в столицу 1/6 части тьмы, в середину февраля, в сердцевину ледяной карамели, похожей на слово «люблю», сплюнутое в шершавый снег, в беззвездно-пустую нутрь скудельной базарной копилки - и фиг-то получишь обратно свою денежку».
Утром Кирилл выводит из своей комнаты велосипед. Сажает на него Настю и она катит домой по пустой рассветной улице. Кир возвращается отсыпаться.
Голос продолжает: «Москва круглая и плоская, как карманные часы без циферблата (с дарственной надписью на неизвестном языке): гигантский, непрестанно работающий, тикающий адской машиной на весь окрестный космос механизм в котором столь опасно жить, не соблюдая драконьих правил техники безопасности - без прописки, с документами призрака, ожидая ослепительного золотого выстрела Судьбы в затылок».
Кира будит техник-смотритель из коммунальной конторы:
- Вставай, студент, - он стучит и входит в комнату.
- Весь участок засрал. Уволю на хер! - устало садиться на табурет и уже спокойнее продолжает:
- Приходиться просто вынуждать работать, это чёрт те что... Надо идти чистить квартиру - говорят Ученый... помер что ли.
В комнате Ученого работают дворники, выносят мебель и ворчат между собой:
- Говорят, вроде застрелился... Но трупа мы не видели.
- С жиру бесятся. Что ещё надо людям? - говорит пожилой рабочий небольшого роста, - комната есть, да и жена вроде у него где-то в Москве была...
В комнате Учёного следы ботинок дворников, мебели уже нет. Кир подбирает в углу, брошенные слайды и связку писем. Техник-смотритель, татарин лет пятидесяти, командуя дворниками-азиатами, увозит мебель.
Контора ЖЭКа - полуподвальный этаж сталинского дома.
Кир входит в контору и видит у техника на столе видеодиск.
- Этот DVD из квартиры Ученого? Можете мне отдать? - просит Кир.
Техник безразлично отдаёт. На стене уже висит портрет из комнаты Учёного: это мужчина в красной майке без рукавов, что испещрена ломаными линиями, будто начерченными осциллографом автоматизированной системы управления.
Кир открыл ключом дверь своей коммунальной квартиры и прошёл длинным коридором к комнате соседа, постучал. Из-за двери послышался резкий голос:
- Да!
Кир вошел в большую комнату, приспособленную под фотостудию. У зеркала стоит давешняя девушка, та, что заходила с шампанским, но теперь она в строгом костюме классического покроя - волосы завязаны узлом на затылке, а на лацкане пиджака "поплавок", металлический ромбик - значок выпускника технического ВУЗа. А вот юбки на ней нет, а из-под пиджака виден лишь край нейлоновой, розовой, прозрачной ночной рубашки. Фотограф возится с фонарем на штативе, выставляя свет на кровать, ядовито светящуюся лиловым шёлковым покрывалом и не злобно, но раздраженно спрашивает:
- Чё надо?
- Дай мне слайд-проектор на часок.
- Там, на стеллаже где-то лежит. Возьми. Мы к тебе вечерком зайдём. Пока некогда нам.
Кир прошёл за ширму. Там стоит большая старая чугунная ванна, заполненная водой, где плавают фотографии вниз лицом - белые квадратики. Кир перевернул одну, шлёпнув о воду, и по поверхности поплыло чёрно-белое изображение: соседка стоит в пиджаке, склонившись к зеркалу. Юбки на ней нет: светятся голые ягодицы. Фотография плавно тонет и ложится на белое дно ванной.
Из-под пиджака видны лишь полные белые ягодицы.
В комнате Бориса плотно задернуты шторы. Он смотрит слайды. На экране появляется аккуратная европейская улочка.
Женщина ассирийской внешности недовольно заслоняет объектив рукой.
Потом странный, отстраненный пейзаж: ряды искусственно высаженных сосен и развалины замка.
Кир закурил и поставил следующий слайд: развалины замка, и фигура, удаляющегося в сторону леса, человека. Этот кадр он долго разглядывал. Курил, пуская дым в луч проектора, потом встал, прошёлся по комнате, своей тенью как бы участвуя в изображении на стене. Голос Кира за кадром: "И что же его увело отсюда? Эти странные люди как-то связаны между собой... А может быть, это ход в какой-то игре? Надо разобраться".
В слайдах перед ним проходит чья-то жизнь: большой двухэтажный, деревянный дом в лесу. Учёный на садовой скамейке с женщиной ассирийской внешности.
Вновь та же черноволосая, неопределенного возраста, женщина, она появляется чаще других, но теперь, не скрывая лица. Снимок сделан в Москве.
А вот Ученый на вокзале, у вагона трансъевропейского экспресса. Стоя на подножке, он, оглядываясь, выискивает кого-то.
Ассирийка бежит вдоль уходящего состава. На вагоне табличка "Москва-Берлин".
Поздний вечер. Кир сидит на полу своей комнаты со стаканом в руке. Напротив, на диване расположились: сосед-фотограф, его подруга в жолтой, прикрывающей бёдра, майке и Света, светленькая девушка лет двадцати с длинными волосами цвета скашенного поля, распущенными по плечам. Сосед показывает им новые фотографии. На полу стоит кассетный магнитофон и фотограф, потянувшись за бутылкой, включает его, по пути склонившись к ногам своей подруги, по пути успевая чмокнуть её пухлое колено. Наливает всем шампанское. Кир со стаканом в руке отошёл к окну, раздвинул тяжёлые, тёмные шторы, а сосед потянул свою девушку к двери, похлопывая её по заду ладошкой. Как только дверь за ними закрылась, подруга Кира подошла сзади и положила руки ему на спину.
-Ты соскучился?
- Нет.
- Это почему же?
- Наши игры далеко зашли.
- Какие игры!? Что ты злишься? Я так хотела быстрее приехать. Всех бросила там, а ты...
Кир взял со стола спички и присев на диван, сказал негромко, но с налетом серьезности:
- Я знаю игру. Зажигаю спичку и передаю тебе. Ты - мне, я - тебе. И так, пока не погаснет. На ком гаснет, тот отвечает на вопросы. Только правду. Да или нет.
- Игра в правду?
- Да. Если хочешь.
- А ты не боишься?
- Поджигай.
Вспыхнула спичка. Они передавали дрожащий, неверный огонёк в полумраке комнаты. Она старалась быстрее избавиться от огня.
- Не суетись, - он говорил серьезно, поверив в игру. Перевернул спичку - послышалось влажное шипение о пальцы.
- Спрашивай.
- Ты мне всегда говоришь правду? - задала она подготовленный вопрос.
- Нет.
- Почему? Ты меня не любишь?
- А это уже не по правилам.
- Брось ты, это детская игра, - заскрипел диван, она встала. - Нам нужно поговорить.
- А ты не можешь так говорить? В процессе. Слово - ход. Как и поступок в жизни.
- Но все же играют в тёмную, ведь мы не знаем правил. Да и кто с кем?
- С тобой, - он вновь зажег спичку.
За стеной послышался шум, что-то упало, но потом всё стихло. Спичка догорела, и она бросила её на пол.
- А ты хочешь идти со мной? - спросил Борис.
- Куда?
- Надо отвечать "да" или "нет".
- А ты неправильно спросил, - она щёлкнула клавишей настольной лампы и темнота, заполнявшая комнату, отступила за окно.
Борис лёг на диван и, закинув руки за голову, упёрся взглядом в потолок.
- Ну и прекрасно. Не надо играть. Будем просто жить.
Она задвинула шторы и попыталась включить магнитофон - не работает. Тут же включила радио, поискала на коротких волнах, натыкаясь на разноязыкую речь и останавливаясь на каждой, будто пытаясь понять эту вавилонскую кашу. Через обрывки музыки и шорох окрестного космоса, она добралась до конца шкалы и нажала какую-то кнопку - воцарилась полная тишина. Она потыкала по другим клавишам, но безрезультатно. Успокоилась - присев к столу, открыла большую, коричневую, в коленкоровом переплёте, тетрадь.
- Закрой, пожалуйста, - он смотрел на неё отчуждённо.
Она откинулась на спинку стула и повернулась к нему, свободно опустив длинную юбку между раскинутых ног. Он продолжал смотреть. Девушка улыбнулась краешком губ, но он прикрыл глаза и тогда она резко повернулась к столу, достала губную помаду и, не глядя в зеркало, ловким движением подкрасила губы.
- Я пошла домой.
- Не будем прощаться.
Утро следующего дня. Раздается стук в дверь комнаты Кира. Он открывает - пришла Настя, принесла Киру поесть.
- Вот тут яички варёные... Мама сварила.
- Слушай, у меня тут что-то произошло, не знаю, какой-то прорыв в реальность или куда? Вчера застрелился Ученый, я тебе не говорил? Он жил здесь, напротив. Вот смотри.
Он показывает оставшиеся от него открытки с европейскими видами. На них два адреса: московский и в городке Крапивна. Они строят различные предположения о судьбе человека.
- От него остались лишь изображения... Слайды вот, да буквы - изображения. Все мы - лишь изображения, тени. Но почему не было тела? Увезли, наверное раньше. Остался меловой силуэт на полу комнаты - обычно криминалисты так обводят тело погибшего человека для следственного эксперимента. Но оно было уже полустёрто ногами. Кто-нибудь видел труп? И где он теперь?
Настя протягивает Киру свое письмо.
- Вот написала тебе дома, заранее... прочти… когда меня не будет, ладно?
Кир сдаёт слайд в фотоателье.
- Напечатайте мне семь фотографий этой женщины.
Кир спускается по каменной лестнице в кафе, расположенном в подвале старого дома в арбатских переулках.
У стойки спрашивает:
- Можно посмотреть видео? Здесь немного.
Девушка за стойкой вставляет диск в магнитофон и на маленьком экране телевизора появляется изображение. По всему видно, что это домашняя запись. Камеру носят, переставляют с места на место. В кафе играет музыка и звука с видеодиска не слышно. Вероятно, съёмка велась в загородном доме. За окнами видны ряды искуственно высаженных сосен. Ученый в кабинете на втором этаже, среди старой мебели, сидит за письменным столом, лицом к окну. Тот, кто снимает, поставил камеру на стул и через некоторое время появляется в кадре. Это женщина. Лица её не видно. Она перекрывает длинной свободной юбкой изображение, ходит по комнате, приносит чай, ставит на стол. Ученый, не отрываясь, что-то пишет на листах бумаги. Изображение прерывается, экран телевизора рябит. Потом появляются кадры, снятые из окна комнаты Учёного. Это знакомый нам двор Кира. Камера направлена на его окно. Вот Кир открывает его. Распахивает створки окна. Высовывается, облокотившись о подоконник.
Барменша, выключает видео и, вынув диск, кладёт на стойку перед Киром.
- Извини, у нас тут перерыв настал.
День. Кир заходит в рекламное агентство. Там его знают.
- Привет, а Брахман здесь?
- Скоро будет, - отвечает совсем молоденькая секретарша.
- Как Лиза поживает?
- Ой, то куда-то потеряется, то её тут, намедни, чуть в подвал не затащили, укурилась... - понизив голос, поясняет она.
Потом девушка ведет его в комнату и включает ему DVD. Входит Брахман.
- Привет, Кир, ты чего так рано?
В кадре телевизора - окно Кира, камера неподвижна, вероятно, установлена на штативе для постоянного наблюдения. Приятель, закурив, требует кофе.
- Улька, дашь мне кофе?
Кинув профессиональный взгляд на экран, он говорит:
- У тебя это что? Похоже, просто камеру забыли выключить? - и тут же теряет всякий интерес. Кир забирает готовые фотографии и, выйдя на шумную улицу, разглядывает черно-белое изображение.
Крупно: лицо женщины со слайда. Ассистентка Учёного с ассирийской внешностью.
Кир пересекает двор и входит в подъезд Ученого. Звонит в дверь его коммунальной квартиры - три звонка. Открывает древняя старушка - соседка по квартире. Он показывает ей фотографию Ассирийки.
- Вы знаете эту женщину, она ведь бывала у Ученого, соседа вашего? Слышали ведь… про него?
Бабушка молча дает номер телефона дачи. Кир молча берет листок, но тут бабушку словно прорывает:
- Телефон, который недавно эта женщина оставила, она заходила передать деньги для уплаты долга за телефон его. Эта жидовка увела его из семьи и забрала себе девочку. Вот.
Кир звонит из телефона-автомата на углу, напротив театра. Отвечает мужской голос, диктует номер. Кир записывает его на стене и звонит.
- Я хочу передать письма, найденные в комнате Ученого.
На другом конце провода долго молчат, но потом голос говорит:
- Приезжайте. На Тверском бульваре, возле частного отеля, что сразу за «Домжуром». Там столики кафе на тротуаре.
Кир сидит за столиком уличного кафе у чугунной ограды особняка. Подъезжает красный «Форд-фиеста». За рулем женщина с фотографии. На заднем сиденье девочка лет восьми. Кир подходит, садится вперед и машина быстро уезжает.
День. Настя входит в кинотеатр «Иллюзион». Фильм уже идёт и она садится в крайнее кресло последнего ряда. На экране чёрно-белый фильм, напоминающий ранних неореалистов. Развалины замка, вымощенная камнем дорога, река, одинокий человек в длинном плаще идёт по тропе, среди сосен, высаженных рядами лет 150 назад.
Голос Автора за кадром:
«Российское подполье - самое глубокое подполье в мире! Иные нелегальные шизоиды так далеко убегают на месте, что порою прячутся от безжизненого ока Федерального розыска в чужих снах или превращаются в собственные мимолетные галлюцинации».
Настя выходит из темноты зала на ослепительное солнце.
На Петровском бульваре встречается с Киром.
- Эта женщина, она ассистентка Ученого, не ответила ни на один из моих вопросов, но представляешь, девочка сказала, что папа вчера приходил к ней в школу!
Утром следующего дня он в морге говорит с начальником.
- Почему же нельзя? Я просто гляну на труп и всё.
- Труп кремирован ещё вчера.
- А где же урна с прахом?
- Или у вдовы, или ещё на складе - никто не знает.
На следующий день Кир входит в институт театрального искусства. Настя здесь работает натурщицей. Студенты рисуют обнаженную Настю. Кир ложится на сдвинутые столы у стены, отсыпается.
Голос Автора за кадром: «В этом каменном котле, под тяжелой крышкой зимних небес, нечто клокочет и бродит, точно в больном каменном мозгу, источенном камнеедами и оранжевыми дорожными рабочими Раджниша, - алхимический состав бурлит, исходя, как паром, легчайшей, но ясной - адамантовая пыль - аурой; ибо вовремя брошенная в сосуд закваска делает свое дело. Время действия - накануне конца света. Место действия третий Рим. Главный герой - ты, естественно».
Школьный двор. Кир о чем-то говорит с учительницей и она указывает на девочку. Кир подходит к ней.
- Все страньше и страньше, - говорит маленькая ясная девочка.
Он уходит повторяя за ней те же слова.
- Всё страньше и страньше, страньше и страньше, страньше-странь-ше-странь-ше...
Потом они вместе с Настей пытаются связаться с Вдовой.
- Нет, нет, что вы! Мы не знаем. Да нет же. Её нет, она уехала, - отвечает Киру женский голос, морочит голову по телефону, давая неясные, путаные ответы.
- Куда, скажите, пожалуйста, куда?
- За границу.
Трубку берет Настя.
- Я её сестра, я приехала из Караганды, скажите, пожалуйста, куда за границу?
- Милочка, её нет в стране! Я её компаньонка, но мне лучше не знать, куда! - говорит Насте претенциозный голос женщины.
Вечер. Кир и Настя подходят к зоопарку. Кир пришел к работающему здесь другу, Ботхисатве.
- Он обещал показать мне лемуров, - говорит на ходу Кир, спешащей за ним Насте. - Говорит, что лемуры, как существа очень тонкой нервной организации, не предназначены для показа публике, их содержат в специальном питомнике. Бодхисатва дежуритт здесь ночами, показывая своих подопечных друзьям.
Настя заворожено смотрит на эти диковинные эльфические создания.
Потом они пьют чай. Кир сидит молча с закрытыми глазами и как бы спит, а Настя слушает сторожа.
- Изображения на камне, - говорит Ботхисатва, - на могильном камне, фотографии в сеамейном альбоме, кадры кинохроники, что ещё останется от нас? Где же реальность? Мы все тени, реальности нет, отсутствует, напрочь отсутствует. От нас остаётся лишь изображение… Мы умоляем, просим: выпустите нас отсюда... Молимся об этом.
Поздно ночью они выходят из зоопарка и замечают преследование - или им только кажется, что за ними следуют двое. Настя тревожно оглядывается. Они идут быстрее, бегут по переходу, бросаются в подворотню. Наперерез им, из двора выезжает автомобиль с погашенными фарами. Они прячутся, присев за мусорными баками.
Двое выходят из машины, переговариваясь, заглядывают за угол.
- Ладно, пусть пока здесь, а там посмотрим, - говорит один из них. Уезжают.
Кир и Настя, озираясь и держась за руки, идут вдоль длинной кирпичной стены.
Кир и Настя входят в его комнату. Все перерыто.
- Ни писем, ни слайдов. Да еще и паспорта моего. Просто нигде нет.
Он ложится на пол и просит Настю:
- Обведи меня, моё тело - мелом, как обычно делают криминалисты.
- Ты что!? - она отказывается, плачет.
Кир собирает рюкзак: спальник, надувной матрас, полотенце.
- Надо ехать в загородный дом Учёного, мне почему-то кажется, что это недалеко от Переделкино.
Он все-таки рисует на полу силует лежащего в неудобной позе, чнловека.
Уходят они, крадучись, по гулкому подъезду.
Ночь. К. бродит по пустынным улицам и, проходя темным двором, видит сидящего у костра из пивных ящиков, длинноволосого человека. Подходит, спрашивает закурить.
- Привет. Угости сигаретой. Вышел из дому, забыл.
Тот протягивает сигарету.
К. прикуривает от обугленной доски, вынув её из костра.
Человек спрашивает:
- Ну что, ходишь, бродишь?
- Да... всё к покою хочется поближе.
- К чему?
- К покою.
- Интересно. А я вот как раз думаю о покое. Ты ходишь. Я сижу. Ты думаешь, что это твоя реальность, я думаю, что это моя реальность. Занятно. А на самом деле мы с тобой, знаешь кто? Мы с тобой, наверное, персонажи какой-то дурацкой киношки. Никогда не ощущал себя так, нет? В смысле того, что попали мы, понимаешь? На плёночку. Все на плёночке. Ты, я. Пойманы. Мы - изображения просто. Просто изображения на белой простыне. Без свободы. Плёночку её вставь по-новой и мы опять будем повторять дурацкие слова, делать те же движения...
- Но в голове-то что-то своё остаётся?
- В голове у кого!? У тебя? У меня? Мы же с тобой изображения!
- На плёночке может это не видно? Может быть это хорошо? Или ты думаешь, что это тоже на плёночке, на каком-то негативчике?
- Я не знаю, положено думать призракам или нет? Понимаешь, не ты и не я. Не ты имярек, не я имярек, а только изображение на экране. Нас поймали в ловушку, в световую ловушку и мы останемся здесь всегда. Актёры, статисты, они сделали своё дело отснялись в кино и разошлись по домам, а мы остались на плёнке и этот костёр останется навсегда. Ныне присно и вовеки веков. И ты будешь сидеть и ночь эта не кончится. Ты понимаешь меня, нет?
- Да.
- Трудно осознать тебе, конечно, я врубаюсь, но есть зрители, но мы их не видим, а они нас видят, но мы пусть фантомы, но всё же существуем... Как изображение. Мы можем с ними говорить. Мы их не слышим, но мы можем к ним обращаться. Не ты имярек, не я имярек, а те плоские изображения, те световые призраки, которых поймали на целлулоидную плёнку. Мы можем этих зрителей молить о чём-то, просить о чём-то, говорить что нам здесь плохо, у этого плоского костра, в этой плоской ночи, понимаешь? Можем просить их в конце концов: сделайте что-нибудь для нас, потому что нам здесь плохо, освободите нас, выпустите нас отсюда...
Позже, уже ночью К. проходит мимо дома Учёных. Читает объявление: "Сегодня состоится маскарад!!"
Светает. Кир бродит по улочкам Центра. Присаживается на паперти храма с пакетом молока и батоном белого хлеба в руке. Завтракает.
Утро. Кир бредёт по Гоголевскому бульвару. Будит спящего на скамейке бродягу, шевеля его ботинок с рифленой подошвой, на которой жёлтой резиной светлеет как бы ладошка. Тот просыпается.
Они пьют пиво у памятника Гоголю. Вокруг множество прихиппованных людей.
Бредут вдоль витрин. За одной из них множество телевизоров показывающих катастрофы, пожары, наводнения и различные цунами.
Вечереет. Кир подходит к дому Учёных. Съезжаются гости, выходя из машин в костюмах и масках. Вдруг он видит, входящую в дом Учёных ассирийку со слайдов и фотографий. С ней все здороваются, целуют руку. Прошмыгнув в толпе входящих внутрь, он расспрашивает людей в поисках ассирийки.
И тут он видит Учёного. Подбегает к нему и говорит что-то (не слышно за шумом толпы). Но вдруг к ним подходит барышня с подносом напитков и мужчина снимает маску, вытирая взмокшее лицо, а потом с наслаждением пьёт шампанское – это не он.
К нему подбегает маленькая девочка в костюме Красной шапочки.
- Вы ищете моего папу? А он приходил ко мне сегодня в школу!
Девочка вновь теряется в толпе.
Через некоторое время ассирийка сама подходит к Киру и берёт его за руку. Ведет среди костюмированных учёных в босховских масках, куда-то наверх по коридорам и лестницам, среди интерьеров сталинской эпохи. На стенах картины советских живописцев. Много работ Иогансона - про фашистов и красноармейцев.
Они входят в комнату, где недавно был закончен ремонт. За окном строительная люлька. Ассирийка вдруг захлопывает за собой дверь и исчезает, а Кир остаётся в комнате один, испуганно озирается. Тут из другой двери выходят два огромных негра, слегка странной наружности - они оба, с ног до головы обмотаны белыми медицинскими бинтами. Хватают молча Кира и волокут к стулу, где привязывают его бинтами, сматывая с себя. Один говорит другому:
- Давай сыворотку правды.
Чернолицый тащит большой шприц. Киру вкалывают сыворотку правды и оставляют одного. Он дико озирается. Увидев люльку за окном, освобождается от бинтов и распахивает окно. Выбравшись наружу, раскачивается на люльке, соображая, как бы привести её в действие. Принимается крутить все механизмы и натыкается на большую металлическую рукоятку. Крутит и медленно спускается на люльке вниз.
Спрыгнув на землю в саду, он пробирается через кусты к забору, влазит наверх и оглядывает улицу, освещённую жОлтыми фонарями. Проносится одинокий мотоциклист на огромном мотоцикле, на боках которого висят большие колонки.
Тишина. К. спускается на тротуар и бежит.
Через подвортню, свалив какие-то ящики.
Через помойку возле мусорных баков, распугав бродяг. За ним бросается стая собак.
Оторвавшись от стаи, он выбегает на ту же улицу, но дальше. Пытается привести себя в порядок, но тут вдруг из него начинает вырываться правдивый текст - это действует сыворотка правды. Он идёт сначала медленно, но по мере действия сыворотки - ускоряется.
- И вот наступил день ИКС! Першинги уже влетели! Ангел взялся за меч! Держи палец on yoor trigger, брат! Поле чудес! Страна дураков! Время длинных ушей! Гуманитарный фашизм! Ложь проповедует истину!
Через его текст нарастает звук приближающегося мотоцикла.
- Храм перестраивают в дискотеку! Демонократия притворяется демократией!
На экране появляются титры, повторяющие текст Кира.
Он почти бежит.
- Прочь, демоны, прочь! Мы, дети прогнившей цивилизации, строим свои баррикады! Нас не перестроить - мы не кирпичный завод! Нас не перевоспитать. Нас не пересажать! Нас не уничтожить!
Мотоцикл догоняет Кира – слышна музыка из колонок мотоцикла. Она приближается вместе с мотоциклистом-растаманом с дредами на башке. Звучит московский Рэггей в исполнении группы Герберта Захарьина-Моралеса. Рёв мотора, музыка и текст сливаются. Он бежит, продолжая выкрикивать:
- Мы есть! И в воронке ядерного взрыва мы будем петь рок-н-ролл! Агрессия лучше, чем депрессия! Бесам нужно обламывать рога! Атака Любовью. Саботаж ненавистью! Саботируй антихриста! Вали Зверя! Какая на прик демократия - Диктатура Свободы! Воинство Металла и Цветочное Племя! Вонючие панки и Рокеры-Камикадзе! Все, в ком жив ядовитый цветок Свободы - сопротивляйтесь!
Действие сыворотки заканчивается, мотоцикл уезжает, фонари гаснут.
Ночь. Стеклянный бар высвечивается изнутри. За его стеклянными стенами светится ночной город. А также отель «Космос» и казино «Солярис», где-то у станции метро уличный музыкант через усилитель с колонкой поёт: «Группа крови на рукаве!»
Какая-то девка пьет у стойки, а К. звонит по телефону, взятосу у бврмена. Возбужденно говорит:
- Меня тут, по-моему, хотят подвесить на дереве головой вниз. Что? Да, наверное, это межгалактическая полиция или я им должен тысячу долларов, не знаю, бред какой-то! Давай, ты приедешь с видеокамерой, представляешь, какой будет хэппенинг? Нет? Ну и правильно. Хрен с тобой» К. в сердцах бросает трубку. Идет к игральному автомату. Стреляет в цель из светового ружья.
Цель ведет себя странно. На экране загораются буквы: «С помощью ручки управления вы можете заставить героя прыгать, уворачиваться, бить, бежать и ложиться». Аппарат вдруг разразился слащавой популярной мелодией.
К. пнул его ногой:
- Заткнись, дерьмо!, - он подошел к девице, выпил свою
порцию алкоголя, поцеловал её и вновь вернулся к телефону.
- Але, Михалыч! Привет, как твоя контрразведка? Работает? Может, это алкогольное? В голове гудит? Это они на тебе испытывают психотронное оружие, точно тебе говорю. А меня тут преследуют. Кто? Не знаю, может межгалактическая полиция?.. Конечно, пьяный! А как еще спрятаться? Не знаешь? Ну ладно, с Богом…»
Гудки.
Утром следующего дня, Кир один спускается к пристани недалеко от Каменного моста - солнце уже высоко и по набережной проносятся разноцветные автомобили. Редкие туристы входят по трапу на речной трамвайчик. Он покупает билеты, проходит на судёнышко и спускается в нижнюю каюту. Ряды пустующих кресел, лишь в дальнем ряду сидят парень с девушкой. Кир устраивается недалеко у окна. Загудел мотор, пейзаж поплыл назад: молчаливая чаша стадиона Лужники, Воробьевы горы, потом Новодевичий монастырь.
Кир слышит, как девушка взволнованно спрашивает своего спутника:
- Почему же мы нигде не останавливаемся? Дай я гляну билеты...
- Что это? Плохо? - спрашивает он с лёгким иностранным акцентом.
Внезапно захрипел репродуктор и прорезался голос диктора: "В городе пятнадцать миллионов" - не слышно - "комплексов... лагеря... сады-ясли... медицинские комитеты... на глубине пять тысяч метров обнаружено море" - не слышно сквозь шум двигателя. И вновь: "Артезианскую скважину в бассейн с морской водой. Жители национальных окраин и гости столицы принимают там ванны". Девушка нервно всхохотнула, но тут же свой оборвала смех.
Город кончился, за окном поплыли прибрежные кусты. У берега стоит лодка с опущенными веслами и голые мальчики греются у костра. Парочка поднялась на верхнюю палубу, и Кир поднялся следом.
Левый берег становился выше, наверху начинается лес. Иностранец достаёт из сумки фотоаппарат, наводит на девушку, но она закрывает лицо ладонью. Подул ветер и несколько зябнувших на верхней палубе туристов потянулись вниз.
Корабль сбавил ход и его разворачивает носом к берегу. Голос капитана из репродуктора говорит обыденным тоном: "Наш маршрут будет продолжен обратно, через несколько минут. Пассажирам предлагается отдохнуть, погулять или вернуться на метро - пять минут ходьбы через лес".
Корабль причаливает и девушка с иностранцем спрыгивают на дощатый настил, не дожидаясь трапа. Идут в сторону леса, поднимаясь по тропе, вьющейся среди сосен. Девушка иногда тревожно оглядывается.
Кир дожидается трапа, бредёт по берегу, любуясь дикими утками, плавно рассекающими воду среди жОлтых кувшинок. Через некоторое время он выходит к узкому притоку, где перебирается по бревну к высокой железнодорожной насыпи. Поднявшись на рельсы по земляным ступеням, вырубленным в густо заросшей земле - ядовито-сочная зелень и море круглых пушистых, ожидающих лёгкого дуновения, одуванчиков - выходит на железнодорожное полотно. Издалека слышится шум приближающегося поезда. Он спускается на другую сторону и углубляется в лес по хорошо протоптанной и довольно широкой тропе.
Густой лес постепенно преображается в аккуратно высаженный много лет назад сосняк, а тропа превращается в вымощенную древним булыжником мостовую и выводит его к развалинам княжеской усадьбы. Остатки кирпичного свода, колонны ворот и чудом уцелевший двухэтажный флигель. (Пейзаж из фильма, виденного Настей в кинотеатре «Иллюзион» и Киром на видеодиске Учёного.)
А на деревенской улице, уже возле церкви ему встречаются нарядные бабы в цветастых платках.
Он входит в храм. Из-под купола, сверху, будто чей-то взгляд - он кажется маленькой смиренной фигуркой, а вокруг мерцают лики святых и алтарь светится под лучом садящегося солнца, вдруг проникшим через неведомое окно. Сквозь свет он слышит свою молитву: "Господи, наставь меня на путь истинный. Ты лучше знаешь, что мне надобно. Научи меня молиться. Помолись во мне Сам".
Кир сидит на траве у самой воды и его босые ноги опущены на песчаное дно мелкого ручья. Журчит вода и он слышит себя вновь: "Богородица... Водичка... Дай сотворить истинное". Длинные, томные водоросли колышутся под струящейся водой, словно медитируя во времени.
1988 год
© Copyright: Саша Валера Кузнецов, 2015
Свидетельство о публикации №215040800573