ПРЕДЫДУЩЕЕ http://www.proza.ru/2017/03/07/1075
********
- Здравствуйте. Вы - наш новый завуч по воспитательной работе? Наконец-то! А то мы вас совсем заждались. Хорошо, что зашли прямо ко мне домой. Не терпится, наверное, приступить к работе? Понимаю, понимаю... А у меня отпуск ещё не закончился. Через пару дней выйду. Ну, рассказывайте о себе.
Худенькая седая женщина уселась на диван и хлопнула маленькой ладошкой рядом:
- Присаживайтесь, не стесняйтесь. Как там, в школе, что нового? А у нас здесь ремонт сделали. Видите? Даже мебель обновили. Правда, некоторые вещи куда-то спрятали. Но я с этим разберусь, когда немного отдохну. Вы знаете, Таточка, (она почему-то сразу стала так звать Марину) - муж - противник использования солдат на подобных работах. Всё здесь вольнонаёмные делали. С ними уже расплатились. Правда? - уточнила она у стоявших тут же водителя и управляющего. Те дружно закитвали головами, хотя плохо представляли, какую роль играют в воображении больной хозяйки.
- Ну и хорошо. Надо все делать по закону – тогда и совесть чиста будет. Кстати, вы можете идти, – Людмила Аристарховна царственным жестом указала мужчинам на дверь.
Марина умоляюще посмотрела на Вадима. Но тот развел ладони в стороны, что означало:
- Выкручивайся сама. Что я могу сделать?
Но выкручиваться не пришлось. Хозяйка говорила без умолку. Она считала, что вернулась домой из санатория. Сын пока находится в зимнем детском лагере во Владивостоке. Муж – в командировке в Магадане. Скоро семья должна собраться вместе. Марина, она же, Татьяна, Тата – молодой завуч по воспитательной работе в школе, где Людмила Аристарховна является директором.
- А что будет завтра? – тосковала Марина, слушая речи больной. - Что ещё она придумает, и кем я окажусь в следующий раз? Уборщицей, инспектором Роно?
Впрочем, страхи эти оказались напрасными. На следующий день Марина снова была новоприбывшим молодым специалистом. И Людмила Аристарховна рассказывала ей о школьных делах. Про сына и мужа говорилось то же самое, что и накануне.
На третий день всем стало ясно, что время для бедной женщины остановилось. Она была ровна, оптимистична, рассуждала довольно здраво, но все это, как картина в раме, было заключено в один и тот же день, наполненный одним и тем же содержанием.
Вадим о чём-то шептался с врачом, приезжавшим из клиники, принимал от него лекарства, которые потом передавались Капитолине, чтобы та давала их хозяйке под видом витаминов. Больная морщилась, но безропотно принимала разноцветные драже, запивая их минеральной водой.
Марина ежедневно навещала «директрису», выслушивая одни и те же истории о работе в школе, об отсутствующих сыне и муже. Все уже стали привыкать к установившемуся порядку, но дней через пять Людмила Аристарховна изъявила желание выйти на свежий воздух.
Растерянная Марина рванула к управляющему:
- Что делать? Ведь, если Людмила Аристарховна увидит особняк и двор, то всё лечение может пойти насмарку. Врачи говорили, что ей надо дождаться мужа в привычной обстановке.
Заметно озадаченный управляющий, начал кому-то звонить.
- В общем так, - сказал он после недолгого телефонного разговора, - мы подгоним машину прямо к подъезду и отвезём вас на озеро. Окна Волги закроем шторками, а ты отвлекай Аристарховну разговорами, когда будем проезжать по посёлку. Авось, она ничего не поймёт. Кажется, окружающее её вообще мало интересует. Она даже до сих пор не поинтересовалась, куда, конкретно, делись некоторые её вещи, о которых говорила, как только приехала из больницы. Знаешь – мужчина наклонился к Марине, и, почему-то, оглянулся. – Мне иногда кажется, что она притворяется.
- В каком смысле?
- В таком, что знает она все про сына. Но реагировать – больно. Вот и спряталась в эту скорлупу, чтобы не трогали…
- А врачи говорят…
- Да что они понимают, твои врачи! Все по книжкам… А в этом деле, у каждого своя причина, чтобы с катушек сойти. Разве про все напишешь в книгах? В общем, задержи её на пару часов, пока мы в машине шторки приделаем…
И прогулка удалась. Женщины гуляли вдоль берега озера, дышали прохладным и чистым осенним воздухом, и Марина, отзываясь на Таточку, слушала бесконечные рассказы о том, какой замечательный у Людмилы Аристарховны муж, как счастливо они прожили все эти годы и какой славный у них мальчик…
Возвращались опять на «Волге» с зашторенными окнами. Кстати, женщине совершенно не удивилась этому обстоятельству. Ведь муж её – командир части, на генеральской должности, а женам не положено пользоваться служебной машиной.
Марина была довольна, что всё прошло, как надо, но ночью, с ней случилось нечто вроде истерики. Не думая о приличиях, ворвалась она, рыдая в голос, в комнату управляющего:
- Отпустите меня, пожалуйста, я больше так не могу.
- Что не можешь?
Марина не могла объяснить причины, кажется, она её и не знала, но конвульсии сотрясали её тело так, что, казалось, ещё немного - и придётся вызывать скорую.
- Отпустите. Я устала. Хочу домой, к дочери…
Вадим обнял её за плечи:
- Не надо, ну перестань, пожалуйста. Ты ведь тут и месяца не находишься. Дочка твоя в хороших условиях, ты с ней не раз виделась. В чём дело-то, объясни толком. Сергей, что ли опять?
- Да причём здесь Сергей! Не могу я больше. Все время врать приходится. Устала…
- Ну, подожди, глупая… - мужчина прижал голову плачущей к своей груди. - Успокойся….
Горячие сильные ладони держали Марину, не давая отодвинуться. Она слышала биение чужого сердца. И это успокаивало…
Потом, когда дыхание её стало ровным, управляющий слегка отстранился от Марины:
- Милая девочка, - сказал глухо и поцеловал в распухшие губы. – Всё будет хорошо…
********
Как это случилось, она потом пыталась понять, но не могла. Как будто только этого и ждала, отдалась своему строгому и суховатому начальнику. Возможно, тут сыграла свою роль история с Сергеем. После случившего нападения, в ней парадоксальным образом проснулось загнанное куда-то далеко-далеко, то женское, которое казалось, никогда не возродится после позорной смерти мужа.
Но нежные и, одновременно, сильные, прикосновения Вадима окончательно разрушили стену, которую Марина возвела между собой и мужским - неверным и похотливым родом. Больше года у неё никого не было. И вот теперь она жадно брала то, чего была все это время лишена.
А Вадим, словно именно такого и ждал: наслаждался сам и давал все, чего хотела от него эта женщина с молодым телом и лицом, но опытом зрелой женщины. Он знал, сколько Марине лет – видел её паспорт. Но это несоответствие ещё больше возбуждало его. И он был неутомим, словно юноша, в свои далеко за сорок…
Когда поздний осенний рассвет заглянул в комнату управляющего, в неясном сумраке можно было различить силуэты мужчины и женщины. Женщина, едва прикрытая простынёй, судя по ровному тихому дыханию, спала. А мужчина, облокотившись на локоть, задумчиво смотрел на прекрасное лицо подруги, машинально накручивая на палец вьющуюся прядь её черных, лоснящихся волос.
Идиллию нарушил телефон, беззвучно, но требовательно завибрировавший на прикроватной тумбочке. Стараясь не потревожить спящую, Вадим осторожно взял телефон.
Не прошло и минуты, как он быстро и ловко поднялся с постели и, совершенно обнажённый, двинулся к ванной, продолжая прижимать телефон к уху.
Видимо то, что ему говорили, было важно, потому что, не дойдя до ванной, управляющий начал отвечать невидимому собеседнику. Причём, назвать человеческой речью это было нельзя. Больше всего это было похоже на, едва уловимое ухом, птичье чириканье, с диапазоном от обычного посвиста - до ультразвука.
Увлёкшись разговором, управляющий не заметил, что Марина проснулась и лежит с широко открытыми от ужаса глазами.
**********
Почему она проснулась именно теперь - неизвестно. Так же, как и в ту, далёкую майскую ночь, этого не должно было произойти, но, все же, случилось.
Она не забыла, как мысленно говорил один зелёный головастик другому:
- Давай скорей, она не спит.
И Марина, обездвиженная, но с ясным сознанием, понимала всё, словно незваные гости говорили на русском языке вслух.
Конечно, Вадим, или кто он там, на самом деле? - общался со своим собеседником не телепатически, как зелёные пришельцы. Но, как и тогда, она понимала, о чём идёт речь.
- Не волнуйтесь. Никуда она не уйдёт. Я регулярно подливаю ей нашего напитка. Нет-нет, она не догадывается. Просто, в чай или кофе.
Пока шёл разговор, лицо Вадима как-то странно менялось. Черты сглаживались, меньше выделялись нос, губы, уши.
- Словно маску надел. Нет, скорее снял.
Холодный ужас сковал женщину. Конечно, высокий и белокурый управляющий был совершенно не похож на посетивших её тогда зелёных карликов. Но теперь, в отличие от середины восьмидесятых, было известно, что пришельцы (если они только существуют на самом деле), могут выглядеть по-разному.
А Вадим продолжал чирикать:
- Да нет, ни о чём не догадывается. Она ночью такое вытворяла… Понимаю: чтобы никакого вреда. Ценный экземпляр. Не как все…
Закончив разговор, Вадим оглянулся. Благодаря хорошей реакции, Марина успела притвориться спящей. Успокоенный управляющий исчез в ванной - и она опять открыла глаза.
Жуткая правда встала перед ней во всей наготе. Они – не оставили её.
С кем сейчас говорил Вадим? Собственно, это было не так уж и важно. Хотя, смутная догадка, что это был её покровитель – Силуан, лишала последней надежды на помощь сильного и умного друга. Значит, придётся выходить из ситуации самостоятельно. А что может она одна, без близких и друзей, в чужом городе? Получается, что все случившееся с ней – не цепь случайных совпадений, а чей-то план, неукоснительно приводящийся в действие. Чего они от неё хотят? Зачем пасут, как овцу, не давая уйти на другую поляну?
Вопросы повисали в воздухе. О таком никому не расскажешь. Сочтут выдумщицей или сумасшедшей. Мысль о том, что надо поговорить с "подозреваемыми", была отброшена сразу. После первого контакта с инопланетянами, она едва не умерла. Убедилась, что люди для них – подопытные животные или просто, биоматериал. О чём белая мышка, сидящая в клетке, может говорить с людьми в белых халатах? Остаётся один выход: исчезнуть, сбежать, чтобы не нашли и забыли о ней.
Но для жизни в бегах, да ещё с ребёнком, необходимы средства. А их пока нет. Значит, нужно дождаться, чтобы вернулся хозяин особняка, и выплатил полностью обещанный гонорар. А до этого – собрать волю в кулак, терпеть - и не показывать вида, что о чём-то догадалась.
А, может, ей просто приснился дурной сон, и Вадим шутил, делая вид, что разговаривает таким странным образом по телефону? Марина много бы отдала, чтобы это было именно так. Но интуиция говорила, что это был не сон, и что все – очень серьёзно!
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2017/06/25/947