Свою малолетнюю подружку я полюбила так искренне и сильно, что ощущала её просто частичкой себя, потому чуть ли не каждый вечер проделывала неблизкий пеший путь к ней в гости. Признаться честно, меня туда никто не звал, но и прочь не гнал - пришла и пришла, не помеха. Чрезмерно болтливая и улыбчивая бабуля отпускала Нину со мной на все четыре стороны. Впрочем, и без присмотра разрешала ей бродить по неприглядным окрестностям, мол, нагуляется да вернётся. Куда денется? Я же, наоборот, просила малышку не отдаляться от своего околотка: ей-богу, до новой беды недалеко.
Дорогая мне девочка с рождения жила в частном секторе – большом неблагоустроенном городском районе, смахивающем на захудалую деревню. Несмотря на центр, эту округу населял народ небогатый, злобный, необразованный, часть обитателей имела стойкие связи с криминальным миром.
Трудоспособные родственники Нины едва обеспечивали скромнейшее существование большой семьи. Старый покосившийся деревянный дом прочно окрасился предсмертной чернотой и давно требовал капитального ремонта. Углы обтесались, осыпались, крыша и стены пестрели некрашеными дощатыми заплатками, но функцию свою худо-бедно выполняли. На узкие окна с треснувшими стёклами было страшно смотреть, а крыльцо посередине прогнило до дыр. Сплошной серый забор, наполовину обляпанный грязью, от ветра ходил ходуном и пугал прохожих зловещим скрипом. Он только чудом не заваливался. Прямо за калиткой в опрокинутой на бок железной бочке ютился небольшой грустный пёсик, я мысленно звала его Диогеном. А безымянная кошка гуляла сама по себе, не надеясь на хозяйскую баланду, - и правильно делала!
Из мебели в двух комнатах имелись лишь железные кровати с продавленными сетками, матрасами и затёртыми подушками, к ним прилагались примитивные столы с обгоревшими кастрюлями да колченогие табуретки неопределённой масти. Покрытая слоем копоти печка притулилась в уголке, шкафов я что-то не приметила: зимняя и летняя одежда кучей висела на вешалке.
Детские вещички были неброскими, изрядно поношенными, иной раз мятыми и зашитыми, однако чистыми и подогнанными по росту. Все до одной они густо пахли угольным и табачным дымом. Ничего удивительного, домочадцы протапливали свою халупу чем придётся и злостно курили где попало. Ветхость родимого жилища стала для них нормой. Наша с мамой домашняя обстановка на таком фоне казалась шикарной. Но ко всему человек привыкает – к плохому тоже.
Хорошими в чахлом районе были одни сады и огороды. При должном уходе плодородная земля обеспечивала своих непутёвых квартирантов картофелем, овощами, фруктами и ягодами. Лишь на некоторых подворьях, считанных по пальцам, кудахтали куры, сидели в клетках кролики и копошились в загонах поросята.
Чем ещё, кроме первобытного подсобного хозяйства, занимались мать и бабушка Нины – не знаю. Вроде бы по вечерам где-то работали уборщицами. Суслик точно был не при деле, он слонялся по двору, окрестным пивным точкам, источал дурной запах и смахивал на бомжа. Находясь в сносном здравии, собирал и сдавал в приёмный пункт пустые стеклянные бутылки и металлолом. Вырученные деньги тут же пропивал.
Настоящего отца девочка не помнила. О причине своей инвалидности она упомянула лишь однажды и то вскользь: в пять лет попала под поезд. Метрах в тридцати от их дома проходила железнодорожная линия, не заброшенная, как на моём пути в школу, а действующая, по которой бесконечно тянулись пассажирские и товарные составы. Их гул распространялся далеко-далеко, не заметить приближающуюся опасность было невозможно. Ребёнок оказался под железными колёсами по недосмотру взрослых, скорее всего, пьяных. Подробности я не выясняла. Хоть вторая нога осталась целой, и то счастье! Нередко подобные случаи заканчиваются гораздо хуже.
О плохом мы с Ниной не думали и не говорили, у нас всегда находились общие интересы и занятия. Девочка сговорчиво откликалась на мои идеи, была послушной и скорой на подъём. При возможности я провожала её из школы домой или звала на прогулки. Стоило появиться у задрипанной калитки, она выбегала навстречу, суетливо подпрыгивая на одной ножке.
Обычно мы отправлялись в кино или кукольный театр, катались на каруселях, речных трамвайчиках, ели мороженое, сладкую вату и пили лимонад. Под настроение ходили в музеи или в дендрарий, прихватив фотоаппарат. Мелкие дорожные препятствия перешагивали, крепко держась за руки, а большие обходили по молчаливому согласию. Небыстрый темп ходьбы желанно совпадал, и хромота нас не томила.
Я мечтала подарить подружке всё, чего недоставало в моём недалёком детстве. Однажды купила огромного воздушного змея и восторженно наблюдала, как подросшая Нина зажимает в кулачке конец верёвки и отпускает в полёт бумажное сокровище. Разноцветное чудо, обласканное солнцем и порывистым ветром, металось над нашими головами с жаждой свободы. Вслед за ним взмывали в небо и крылатые души. Именно в этот момент нечто неуловимое, непройденное и недоигранное переходило от одной девочки к другой.
Денег на крупные сюрпризы у меня не было, но дома накопились увлекательные книги, исправные игрушки и милые безделушки, годные для презентов. Лучшей из перечисленного можно уверенно назвать огромную коллекцию карманных календарей. Я собирала эти картинки несколько лет и бережно хранила в пластиковых коробочках из-под импортного джема, распределяя строго по темам: природа, животные, герои мультфильмов, виды городов, знаменитые люди. Для Нины мой набор был мечтой несбыточной. Многие школьники желали иметь такой же, но не получалось: кому-то не хватало финансов, кому-то - терпения и аккуратности.
До поры я молчала, разжигая детский интерес просмотром накопленного. А в канун Нового года расщедрилась и к стандартному фруктово-конфетному набору приложила пакет с календариками. Этот подарок Нина сочла бесценным, как и крохотную куколку, полученную в десятый день рождения.
Резиновый пупс, одетый в красные сандалики, клетчатые шорты и алую вязаную кофточку, походил на настоящего ребёнка. Его глазёнки сверкали синевой, головка поворачивалась, ручки и ножки тоже двигались. На них просматривался каждый пальчик! А нарисованные волосы прикрывали макушку вплоть до розовых ушек. Нос, щёки и губки делали личико премилым. Малыш Виталя был для меня одушевлённым, пусть он не мог говорить, зато умел слушать. Рассчитывая на абсолютное понимание, я любила вслух читать и думать.
С годами приоритеты менялись, появлялись подлинные друзья и собеседники, а кукольный мальчик оставался рядом. Только Нине я решилась передать свою драгоценность. В счастливое лето пупс обрёл новую семью и прочно связал два разных детства. Отныне меня влекла в прошлое не игрушка, а реальная доверчивая девочка. Я чувствовала каждый её вздох, взгляд, жест и убеждалась, насколько приятно быть нужной.
В первую очередь стоило помочь Нине с уроками. Она училась хорошо, но дома полноценно заниматься не могла и задерживалась в библиотеке или в классе. Я толково объясняла задания, проверяла тетрадки, исправляла редкие ошибки. Потом, с одобрения преподавателей, зачастила в класс к малышне с придуманными познавательными играми и конкурсами. Ребятишки старательно читали сказки, что-то отгадывали, рисовали, пели. Я заблаговременно готовила поощрительные призы и особенно радовалась, когда побеждала Нина. Среди здоровых детей она быстро завела приятелей, но наши встречи не прекратились.
На выходные дни я приглашала подружку в гости с ночёвкой. Мама не вникала в глубину моей привязанности и в девчачьи дела. Она просто жалела безногого ребёнка и великодушно позволяла нам тесниться в одной комнате.
Имея уйму свободного времени, мы с Ниной просыпались поздно, неторопливо завтракали, пили чай с конфетами и пряниками, смотрели кино и мультфильмы. Потом обедали, обязательно делали уроки, читали книжки. Вечерами сидели на балконе, заглядываясь на облака или звёзды. Если одна из них падала – загадывали желания. Притихший город обдавал нас свежестью, а жёлтые фонари ласково разбавляли неуют кромешной тьмы.
В полумраке Нина смущённо отстёгивала протез, ставила его в уголок, стремительно укрывала культю подолом ночной рубашки и прыгала под мой бок, натягивая одеяло до подбородка. Засыпала она легко, заключив меня в объятья и прошептав на ушко "спокойной ночи". Чтобы не спугнуть добрые сны, я лишний раз не вертелась. Теперь всё, когда-либо испытанное, я предусмотрительно делила на две категории: отодвинуть подальше от Нины или скорее подарить.
Более десяти лет мы были неразлучны, в этот срок миловидная девочка превратилась в очень хорошенькую девушку. Её привлекательность мужчины не оставили без внимания. Подруга рано вышла замуж, можно сказать, за первого встречного. Я надеялась, что брак будет удачным, и не мешала молодожёнам выстраивать отношения. Скоро у них появился сынок, через два года родилась дочь. Домашние заботы затянули юную мамочку с головой, не оставив места для праздных встреч. Нина уже не нуждалась в моей поддержке, наша дружба плавно перешла в приятельство, потом и вовсе распалась.
Фото из сети Интернет.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/04/03/260