Лазоревые росы Глава 1. Бабушка и внучка

Ольга Скоробогатова 2
  (фото из интернета)



- Бабушка, а ты помнишь своего отца? Моего прадедушку? – спросила внучка. – Ты никогда мне о нем не рассказывала. 
- Конечно, помню! – улыбнулась бабушка. – Он был добрым. И очень любил меня и мою маму, твою прабабушку.
- Он давно  умер? – с ноткой сожаления спросила девушка.
- Думаю, давно. Только я не знаю, где и когда! – на глазах у  бабушки  заблестели слезы. – Он пропал.
- Бабуль, а расскажи мне о нем! –  попросила внучка. – Про свою маму ты много мне рассказывала, а про него нет.
- Давай попробую. Только я многого не знаю.  Мне мало говорили о том, как он жил после развода с мамой.
- Они развелись?
- Да.  Но я к тому времени уже выросла.
- Его звали Михаил?  И почему ты не носишь фамилию дедушки. Ты же вышла замуж и должна была поменять фамилию!
- Я не захотела менять фамилию отца. Так и умру Даниловой.
- Не надо о смерти!  Тебе всего шестьдесят! Ты молодая еще! Лучше расскажи, какой он был. И как вы тогда жили, времена были  тяжелые.
- Да, девочка моя. Но мы всегда неплохо жили.  Мой отец хорошо зарабатывал. Я не помню тех  лет, сразу после революции, я ведь маленькая была, а вот  НЭПовские  годы помню прекрасно! 
- Давай рассказывай!  Сейчас чайник поставлю, попьем чаю с вареньем, а дедушка с работы придет, ужинать будем. Времени у нас еще полно!
- За чашкой чая всегда лучше вести беседы, - улыбнулась бабушка и достала из буфета клубничное варенье. – Садись и слушай. Это длинная история. Начну с самого начала…  Отца моего звали Михаил   Данилов.  Родственников его, кроме сестры Ольги,  я никогда не видела. Говорят, что он еще до революции ушел из семьи. Сразу  после демобилизации.
- А он был в армии?
- Шла война. Первая мировая.
- Знаю! Потом еще гражданская была!
-  В Гражданскую он не воевал. Мне  рассказывали, что он был ранен,  и после ранения не вернулся в армию.  Жил он  когда-то  в городе Покрове Ярославской губернии, теперь это Владимирская область.   Снимал меблированные комнаты. Так это раньше называлось. Квартиру, в общем.  А потом приехал в Москву. Но еще в госпитале познакомился  с моей матерью. Ее звали Дарьей. Она работала сестрой милосердия. Тогда многие девушки работали в госпиталях.
- Нет, бабушка, ты что-то путаешь!  Разве твою маму не Марией звали?
- Я же говорила, что это очень длинная и печальная история.  Они встретились с Дарьей и полюбили друг друга.  Он хотел, чтобы его семья приняла  ее, но что-то не сложилось и я не знаю почему.  Он  женился на ней без родительского благословения. Было это в 1916 году. А вскоре родилась я.  Годы были смутные и голодные. В 19 году моя мама  простудилась. Простуда перешла в чахотку, и она умерла. Мне было всего два года.
- И что было потом?
- Про нашу семью я тебе рассказывала, она была очень большая. У моей бабушки было много детей.  Семеро. Четыре дочери и три сына.  И вот Дарья умирает…    Отец  очень сильно горевал, а я осталась без матери…  Вскоре он решил забрать меня и  уехать  к родне. Я не знаю к какой, мне  ведь это все потом рассказывали. Его сестра Ольга жила  в Покрове, вернее рядом,  в деревне.  Но говорят, что их  семью вроде как раскулачили…  Может, ты помнишь, мы были у нее в гостях?
- Помню. Целый месяц! Мне было около семи, но воспоминания остались очень яркие. 
-  Но у них  была и старшая сестра.  А может быть, и сейчас есть. Вот ей-то он и хотел отдать меня на воспитание, потому что она была богатая. Ну, пока не женится снова. Он боялся,  что не справится со мной в одиночку.
- Это же после революции было! Как она могла быть богатой?
- Не знаю точно, но ее муж занимал очень важную должность. А  жили  они на Тверской, теперь улице Горького,  в огромной квартире. И были бездетными. Но наша семья не захотела меня отдавать. Я была очень слабеньким ребенком,  меня все любили и баловали. Сестер у моей мамы было три. Мария, Надежда и Наталья,  я всегда была под присмотром. И бабушка моя не хотела со мной расставаться, попробуй, оторви от сердца дитя умершей дочери. Родную внучку!  Но прав они на меня не имели. Вот  тогда отец  и задумался – зачем забирать  девочку из  семьи, в которой на нее надышаться не могли. И решился попросить руки Марии.  Она была очень красивой в молодости.  Он даже ультиматум им поставил – не отдадите Марию мне в жены, уйду и заберу дочь!
- И они согласились? А Мария как?
- Да, согласились.  Мария  не любила его. Да и   как можно любить мужа своей сестры?!  Но ради меня принесла себя в жертву и вышла замуж. Они стали жить вместе со всей семьей в нашей квартире. Им выделили самую большую комнату.
- И как они жили?
- Жили... Так как я совсем не помнила Дарью, я называла Марию мамой. Она и стала мне настоящей матерью.
- Значит, на самом деле она тебе тетка, а не мама?
-  По крови да. Но я ее считаю  мамой, она  вырастила меня!
- Неужели  она так и не смогла полюбить его? И когда  они развелись?
- Я была уже большая. Они начали ссориться, мама часто плакала, а папа ужасно не любил ее слез. Он решил уехать. Чтобы не портить ей жизнь. И уехал поднимать колхозы, как тогда   мне сказали. И больше я его не видела. Там и погиб, видно. А на самом деле мы не знаем,  погиб он или нет. Может быть, просто не захотел снова появляться в нашей жизни.
-  Значит, так Мария  и не полюбила его…  – Вздохнула внучка. -  Хоть он и старался  быть хорошим мужем.
-  Они разошлись  в  тридцатые. Точно не помню, сколько мне было лет. Семнадцать,  скорее всего. Я уже крутила любовь с твоим дедушкой!
- И что же дальше?
- А больше ничего.  С ним  мы жили всегда хорошо, он работал у хозяина обвальщиком. В колбасном цеху. Зарабатывал очень приличные деньги. Всегда одевался с иголочки, и маму одевал как королеву!
- А тебя?
- Про меня и говорить нечего! Я всегда ходила в красивых платьях, и в дорогих туфельках. У меня были модные дорогие  пальто  и шубки.   Мне казалось, что так и должно быть.  Хотя вокруг была, в основном,  беднота.   А он очень любил красивые вещи. Говорил, что покупает их  в «Торгсине»  – это что-то вроде комиссионки нашей,  всякие  старинные предметы – посуду, столовое серебро. Маме покупал такие сумочки и шляпки, что все во дворе завидовали! А как мы питались!  Окорока и колбасы, свиные отбивные,   по праздникам в доме всегда была осетрина, икра… У нас было все! Платил хозяин своим работникам очень хорошо.
-  Но прабабушке же нельзя было так хорошо жить и   носить  красивые вещи! Она ведь  партийная была!
-  Ну и что? Все жили по-разному.  И члены партии тоже.  Одеваться хорошо позволялось. А секретарем парткома она стала значительно позднее. Уже, будучи в разводе.
- Знаешь, бабушка,  тут многое не сходится!  Он хитрил в чем-то…  Может быть, он и хорошо зарабатывал у хозяина.  Колбаса и окорока понятно – он их покупал у себя на работе, а все остальное…  Во всяком случае, в «Торгсине»  никогда  не покупали старинные вещи, а сдавали их и меняли на продукты.  В основном,  это было золото. В самые голодные годы государство так изымало золото у населения.  А он приносил в дом  предметы старины и говорил, что покупает их там. Не сходится!
- Какая ты у меня, оказывается, умная! – удивилась бабушка. – Я ни о чем этом не догадывалась. Даже не подозревала!
- А надо было!  Но ничего, ты у меня еще молодая. И сестра его еще жива. У нее все и узнаем. А не скажет – выпытаем! – пошутила внучка.
- Точно! Надо будет съездить к ней. Вдруг, что-нибудь нам  расскажет. Хотя, она может нам поведать только то, что случилось у них в семье. Почему он ушел и не общался ни с отцом, ни со старшей сестрой. И вообще, что это была за семья. Кто они   – крестьяне, мещане, купцы  или,  еще чего не хватало, дворяне…  – Бабушка закрыла рот ладошкой, и опустила глаза.  –  И еще кто-то мне сказал, не помню уже кто, что вроде как, его из-за наследства убили. Тогда причем здесь колхозы? Да и убили ли… Слухи какие-то ходили во дворе. А ты же знаешь, то,  что во дворе бабы болтают надо делить на сто...
- Дворяне?  Наследство? Странная история! – согласилась внучка. – Неужели ни ты, ни кто-то другой ничего не знают?
-  Да знали они все! Только не говорили ничего мне. А сама я  ничего не припоминаю,  так,  какие-то отрывки всплывают в памяти, а ты мне тут такого наговорила!  Я теперь сама не знаю, что  думать! Скрывали тогда всё!  Да и сейчас тоже  помалкивают. Нельзя в те времена  было об этом говорить.  Отца-то  твоего дедушки Володи в 37 году расстреляли! Он был  военспецом. Командармом!  Дед наш из  «бывших».  Это  и мать его мне говорила  и сам он знает. Только молчит. Вот поэтому я его фамилию и не взяла, когда  женились. А до войны мы с ним вообще расписаны не были.  Но это уже совсем другая история. И я тебе о ней позже расскажу…
- Какие отрывки всплывают? – оживилась внучка.
- Разные обрывки фраз,  тихие разговоры.  Многое от меня и от детей скрывалось. Старались обсуждать потихоньку. Ну вот, например…  Случайно подслушав один разговор между мамой и отцом, я могу точно сказать, что он  часто уезжал, но не говорил куда. И мама подозревала, что он ездит к сестре Ольге в Покров. Ей почему-то это не нравилось!
- А почему? – удивилась внучка.
- Не могу сказать точно. Одну фразу запомнила, но я не уверена, что это все было наяву. Может,  мне и приснилось. Я ведь спала в маленькой комнатушке, которую отделили от большой комнаты.  А они  часто именно по ночам разговаривали или отношения выясняли.
- И что же это за фраза такая?
- Мама боялась, что его кто-то там может узнать. Мне тогда так страшно стало! Я подумала, что мой отец  что-то плохое совершил и его могут поймать и посадить в тюрьму.
- За что же?
- Я же маленькая была.  Могла себе всякого нафантазировать. Но он ей ответил, что его там никто не знает, так как Ольга  не в той деревне живет. И ее тоже никто там не знает. 
- Как же в деревне могут не знать кого-то? В деревнях все всех знают, - засмеялась внучка. – Тебе точно это приснилось.
- Может быть.  Но он еще тогда сказал ей  вот что –  Наш дом в руинах.  Дворня    разбежалась.  Деревню сожгли. Никого, кто знал меня или  сестер  нет.
- И что тут странного?  Он же про деревню говорил, - спросила внучка и задумалась.
- Не знаю. Но мне показалось это важным. Я спросила маму,  чего она боится. Она отшутилась тогда, что  папа больше любит свою  деревню, а не нас…
-  Значит, она все-таки его любила, раз волновалась за него! –  потом помолчала, и сказала,   -   Дворня… Бабушка, дворовые это слуги при барском доме.  Тут что-то интересное!  Он был  не простолюдином, выходит. Может, каким-нибудь управляющим?
- Ты так думаешь? Но служил-то он  рядовым. Не офицером.  Фотографии есть. 
- А ты мне их покажешь?
- Конечно, покажу. Но по ним ничего не поймешь. Это  те фотографии, когда он уже был с нами. Ни одной карточки  его родителей и сестер у нас нет.
- Бабушка, а вот эти ажурные  золочёные чашечки   с лазоревыми краями и сахарница, откуда они?  - рассматривая, стоявший за стеклом буфета сервиз, спросила  внучка. -  Тоже прадедушка принес?
- Нет. Этот сервиз мне Ольга подарила. Его сестра.
- Откуда у простой деревенской женщины такие чашки?  Тут все не так просто, бабушка!
- Понятия не имею! Отдала и сказала, чтобы берегла их и по наследству передавала, вот тебе их и  подарю, когда замуж выйдешь.

http://www.proza.ru/2017/03/22/753