Глава шестая
Макс добросовестно не выходил из квартиры весь остаток дня, ночь и половину сегодняшнего дня. Он совершил насилие изощрённым способом, с избиением и должен понести наказание. Макс отчётливо понимал это. Он ждал наказание, в виде стука в дверь, а потом уже как пойдёт. Время шло, никто не стучал.
—Завтра на работу придут. Все узнают.—
Работал Макс на Шинном заводе. В грохоте, копоти и дыму. Вдыхал вредный воздух цехов, кидал готовые, ещё тёплые шины в стопы. Кто выше стопу поставит!? Ставки сыплются со всех сторон! Небольшая потеха среди рабочего дня, никому не мешала. У парня от таких трудовых упражнений, шея стала бычьей. Бицепсы на руках натягивали ткань маек. Жаль только, что молодёжи на заводе работает мало. Платят пятнадцать тысяч. Работать тяжело и вредно приходится, плюс ещё кузня, но это для души…. Не идёт молодёжь на тяжёлый и вредный труд. Как обвинить её в этом! Для сравнения! Стоит стройный как кипарис паренёк, в отделе «Техносила», в белоснежной рубашке, туфли с блеском, при галстуке. Стоит на блестящем полу «кипарис», вдыхает кондиционированный воздух и ничего не делает.
—Здравствуйте? Рады вас видеть. Что вас интересует?—
Вопрос к каждому входящему покупателю в отдел, а их много не бывает.
—Спасибо! Сами разберёмся.—
Один из вариантов ответа, но чаще всего звучащий.
И так весь рабочий день, и те же пятнадцать тысяч рублей в итоге.
Макс пробовал работать в таких местах. Не вышло. Засыпал стоя. А завод это коллектив, активное движение, чаепитие вперемежку с матерком и сухариками, мужская «ржачка», сальные анекдоты, глядишь и смена кончилась. Спишь лучше после работы в цеху. Уходишь не один, и идёшь на работу в компании. Плюсов много, минус один – не хватает денег, что бы учится, взять ипотеку, осчастливить мать путёвкой в Турцию и самому слетать охота. К слову «охота» можно приложить нескончаемый список. Работка в кузне, которую Макс организовал по собственной инициативе, что бы сковать руководству в новый строящийся дом балконное ограждение, была не великой. Зато несла удовлетворение и отдых.
Парень разглядывал несвежий потолок, старые обои в своей квартире.
—Как это люди ремонты делают и на что?—
Алка как-то скинула ему на компьютер снимки своей новой квартиры.
—Загляденье.—
Написал он ей в ответ.
Возникает вопрос. Разве давнишний друг не может зайти к подружке и посмотреть, как она живёт? Не может. Дружить дружи, гулять вечерами гуляй, на пляж, в кино, пожалуйста. Водить в квартиру нельзя. Установка! Закон! Территория папика.
Даже из таких маломальских контактов с папиком, у Алки завязалась совсем нежеланная беременность. Как и подобает в таких случаях, она сообщила об этом депутату. Четвёртую семью депутат завести не мог, как у него это ранее водилось, и детей у него было предостаточно, так что он их иногда и не всех помнил. Алла быстро сообразила, что беременность и есть выход на свободу из гарема депутата. Она стала ныть о возрасте, о желании иметь ребёнка. На предложение сделать аборт выказала искренне возмущение и опасение того, что в будущем может вообще не иметь детей. Депутат так устал думать в думе о случившемся, что пошёл на все условия Аллочки. Она сделала аборт, он воплотил её мечту в жизнь и увеличил ей грудь. Избавил от детского комплекса. Посмотрел на новую грудь, она стала похожей на все груди остальных жён, и распрощался с Аллой навсегда с пожеланиями на всё лучшее, обещал содействовать во всех её жизненных трудностях.
—Передавай привет маме и папе.—
Что она и сделала потому, как привет был искренним.
Макс решил позвонить Алке. Занято. Подождал немного, протянул руку к вдруг зазвонившему телефону. Отдёрнул руку. Посмотрел на дисплей. Ура! Алка!
—Алка! Я так рад! Тебе только что звонил, было занято.—
—Я видела. Всё равно я первая тебе позвонила. Ты что меня бросил?—
Парень покряхтел, обдумывая вопрос.
—Ну?—
—Разве я имел тебя, что бы бросить?—
—Что это за заявления такие? Обалдел в своей берлоге?—
—В маминой.—
—Когда свою квартиру иметь будешь? Хотя бы в гости пришла!—
Вихрем понеслись в голове парня злые мысли, а ведь собирался просить прощения у девушки.
Сама палец о палец в жизни не ударила! Всё на блюдце получила, с золотой каёмочкой. Подстилка депутатская, а Катька подстилка прокурорская! И в водоворот превратились мысли парня, в омут чёрный.
—Чего молчим?—
Собрался парень с духом и ответил:
—Как найду богатую подругу в возрасте или может быть богатого друга.—
—Дурак был! Дураком остался!—
Телефон Алкин отключился.
Размахнулся парень из всех сил, что бы выбросить телефон в открытую форточку, да он от страха зазвонил снова. Парня в пот бросило от неожиданности.
—Алло.—
—Может у тебя чего случилось, и так себя ведёшь?—
Обычным Алкиным голосом заговорил телефон.
—Случилось.—
—Что?—
—Я изнасиловал Катьку изощрённым способом, с причинением телесных повреждений.—
—Ты уже читаешь обвинительный текст?—
—Нет. Это я своими словами.—
—Откуда ты такие слова знаешь?—
—Из совершённого мною преступления.—
Алка начала верить.
—Пришли мордовороты, правда весёлые такие, и вынесли из квартиры все вещественные доказательства.—
Алка усердно думала над этими словами.
—У тебя что-то отсекли?—
—Развинтили кровать и вынесли. Матрас, подушки, бельё с балкона выкинули. Балдахин и тот с потолка сняли, и дырки в потолке от креплений замазали. Личные вещи её.—
—У Катьки были личные вещи в твоём доме?—
Заревновала Алка и голос её стал звенеть, но она тут, же забыла про это.
—Значит, всё перечисленное добро валяется у тебя под окнами?—
Из разговора можно подумать, что Алла глупая девушка. Это не так. Просто её огорошила новость Макса.
—Если бы…. Всё увезли.—
Парень с телефоном подошёл к окну и на всякий случай посмотрел вниз.
—Алка! Приди ко мне.—
—А я что делаю? Я уже двор пересекаю.—
—Вижу, вижу….—
Стал радоваться парень у окна.
Алка остановилась под козырьком подъезда и набрала Катькин номер из зелёной записной книжки, вернее вырванного из неё листка.
—Пригодился….—
Приговаривает она и нетерпеливо перетаптывается с ноги на ногу.
—Слушаю.—
—Как себя чувствует изнасилованная девушка изощрённым способом?—
Катька в ужасе отключает телефон.
Дежурная медицинская сестра обратила внимание на мёртвую бледность разлившуюся на бледном и без того лице больной.
—Вам плохо?—
—Да. Меня шантажируют!—
Округлившимися глазами больная смотрит на медицинскую сестру.
Снова звонит телефон. Сестра выхватывает его из рук больной.
—Алло.—
Алка уже поняла свою оплошность.
—Кать, ты не нервничай, а внеси ясность. Я зла тебе не желаю. По одним рельсам едем.—
—Больной ехать и передвигаться строго запрещено доктором. Запрещено нервничать. Запрещено сидеть и ходить. Она под капельницами лежит, и одну воду пьёт! Быть ей в больнице ещё неделю, и дома лежать будет месяц.—
—Мне только спросить.—
Виновато промямлила Алка.
—Ни каких вопросов! В противном случае будет поставлено в известность весомое лицо в городе.—
—Я знаю кто.—
—Как же вы смете звонить в таком случае? Ваш номер телефона я ему и передам.—
Алка ничего не ответила. Разговор прекратился.
С кислым выражением на лице она предстала перед Максом.
—Я удостоверилась в твоих словах.—
—Никогда тебе не врал.—
—Ой, ой!—
—У каждого есть такой человек, которому говорят только правду. У меня это ты.—
Алка снова наполнилась уже знакомым чувством своей значимости в жизни Макса.
—Спасибо.—
—Каким образом ты удостоверилась?—
Алка разулась и побрела по комнате к дивану.
—Звонила Катьке.—
—Как она?—
Вскинулся навстречу её словам парень.
—Похоже, что изнасиловал ты её крепко.—
—По—другому и не бывает.—
—Точно…. Ей месяц ни сидеть, ни есть нельзя.—
Алка смотрит на Макса.
—Почему я не испытываю к тебе ненависти или злости? Я тоже девушка.—
—Мы друзья.—
Печально объясняет Макс.
—Но как это на тебя не похоже!—
—Поверить до сих пор не могу сам.—
Макс необходимо выговориться.
Всё время после случившегося, Макс искал оправдания или нет, объяснения своему поступку. Попробовал представить себя со стороны в момент совершаемого насилия над Катькой. Невыносимо мерзко! Невыносимо стыдно! Даже ногами засучил по полу, стал прятать лицо в ладонях, поджимать ноги, клонить голову и руки к груди. Сворачиваться в улитку. Выть и подвывать. Запрокидывал голову при этом так, что мышцы и жилы на шее, превращались в канаты и болят до сих пор. Алка разглядывала парня и думала, верить или не верить оголённым как нерв эмоциям. Поверила.
—Тебя прокурор в асфальт закатает, и каждый день будет ездить по тебе на работу. С Катькой….—
—Заслуженно….—
—Почему они вынесли кровать и прочие вещи?—
—Вещественные доказательства.—
—Вещественные доказательства на самой Катьке и в самой Катьке.—
—Что-то тут не так! Прошло столько времени, и ни каких выпадов со стороны прокурора.—
—Тебе надо уйти от меня. Вдруг бить придут и тебе достанется.—
Макс громко сглотнул, хотя слюны во рту не было.
—День на дворе. И они уже приходили. Значит, реакция была.—
—Реакция не соответствует преступлению.—
Алка меряет комнату шагами вдоль и поперёк. Останавливается.
—Почему преступление?—
Она смотрит на Макса. Тот на неё.
—Она отбивалась от тебя? Кричала «не хочу», «помогите»?—
Макс отрицательно мотал головой.
—Ты тащил её в квартиру с мешком на голове? Нет. Она пришла сама.—
Макс утвердительно кивнул головой.
—Всё равно я скотина!—
—Мужчины все скоты. Ты чего так громко глотаешь? Ты ел сегодня?—
—Какая там еда!—
Махнул рукой Макс.
—А я, так даже очень хочу.—
Молодые люди переместились на кухню. Алла изучила содержимое холодильника, кухонных шкафов. Поставила кастрюлю с водой на плиту. Отварила макароны. Масло сливочное в них добавила, и творог вывалила, одиноко лежащий в бумажной упаковке с засохшими уголками. Посахарила и перемешала. Творог распустился в горячих макаронах. Чай заварить не составило труда.
—Алка! Оставайся у меня навсегда.—
Макс слегка осип голосом.
—Прям там! У маньяка жить! Тебя убить могут или посадить. Мне за две квартиры платить? С папиком мы не вместе. Он, конечно, может решить возникшую у меня проблему, но оно мне надо? Быть ему снова обязанной. Только освободилась!—
Она замолкает. Выпрямляется. Решительно берёт свой телефон и вызывает депутата. Ждёт.
—Не мешаю?—
Задаёт Алка вопрос. Нет, она не мешает.
—Приятно слышать!—
Ей что-то говорят ещё и она слушает.
—Конечно, расскажу, конечно, попрошу…. Конечно, не буду стесняться.—
—Хотя нет! Буду, буду, буду….—
Далее идёт её рассказ обо всём выше рассказанном.
—Что нам делать? Прятаться? И перестань смеяться!—
Депутат ржал, как тяжеловоз в серых яблоках. Алка представила его одрябшие красные щёки, трясущиеся от смеха и слезящиеся глаза. Неприятно.
—Порадовала! Ну, порадовала ты меня!—
—Папик говорит глупости!—
Сердится Алка.
—Весь мир из них соткан.—
Вздыхает, депутат в трубку немного успокоившись.
—Сидите тихо. Я перезвоню.—
—Как скоро?—
—Скоро. Такие делишки заметают по свежим следам.—
—Сидим.—
Алка махает головой с телефоном у уха.
—Тихо сидим.—
Алка кладёт телефон рядом с собой на кухонный стол. Окидывает затрапезный стол взглядом.
—Когда ты сменишь мебель?—
—Сначала ремонт нужен.—
—Так делай!—
—Алл! У меня не получается скопить сумму.—
—Куда деньги деваешь? Не пьёшь, не куришь, по злачным местам не замечен был.—
Макароны получились вкусными, Макс быстро их съел.
—Квартплата.—
Начинает перечислять Макс.
—Так.—
Алка загибает один палец.
—Еда. Всё!—
—Ну, ты ешь!—
Искренне возмущается Алка.
—Обувь, одежда ещё. Но это не каждый месяц.—
Алка считает в уме.
—Всё равно должны оставаться.—
Макс молчит и ловит ложкой одинокую макаронину в тарелке.
—Думаешь отмолчаться?—
—Остальные деньги, ты можешь посчитать сама. В этом месяце хотя бы.—
Алка перестаёт жевать.
—Каким это образом?—
—Когда я расплачиваюсь там, где мы с тобой бываем, ты же рядом всегда. Примерно можно прикинуть.—
Алка замирает глазами на лице Макса и не моргает. Плечи у девушки опускаются. Она двигает от себя почти пустую тарелку, кладёт руки на стол, упирается в них подбородком. Расслабляется. Лицо её становится невероятно родным и милым. В таком положении она говорит:
—Я свинья. И ещё какая! Может правда остаться у тебя жить? На немного. Собрать денег….—
—Оставайся Алл….—
—Условия у тебя не те совсем. —
Звонит телефон Аллы.
Она слушает.
—Как фамилия Катьки?—
Макс отвечает. Алла пересказывает депутату.
—Твоя фамилия как? Тьфу ты….—
Она говорит фамилию Макса.
—Нет ничего?! Это хорошо?—
Она слушает ещё какое-то время и отключает телефон.
—На тебя нет заявления. Вообще, на этой неделе, не было изнасилований.—
Говорит она Максу.
—И как же это понимать?—
—Папик предполагает, что прокурору не нужна огласка с изнасилованной любовницей, когда идёт бракоразводный процесс с женой. Наш прокурор разводится.—
Макс со стуком прислоняет голову к стенке.
—Так не должно быть. Я должен быть наказан. Я должен просить у неё прощение.—
—Ты должен сидеть тихо.—
Твёрдо говорит Алла.
—Ты жестокая?—
—Я? Это ты говоришь?!—
—Прости!—
—Если ты сейчас обозначишься, можешь навредить прокурору в разводе. У жены его появится возможность обвинить прокурора в связях с развращёнными девками из борделя с круглой кроватью, на которой их даже уродуют.—
Макс задохнулся от представленной ему картинки.
—Так папик сказал. Сказал сидеть тихо. Посиди, пожалуйста.—
Алка убрала и перемыла посуду.
—У твоей мамы хороший вкус.—
Она ровненько расставила на подносе заварной чайник, сахарницу, молочник, вазочку с конфетами.
—Я бы тоже такой набор купила, если бы встретила.—
Белый фарфор забит мелким цветочным рисунком в синих и голубых тонах.
—Ты на маму внешне похожа.—
Стал приходить в себя Макс. Порозовел щеками после еды.
—Синий и голубой цвета холодные. Мама говорит, из них приятно пить горячее.—
—Правильно говорит. Прохладный чайный набор.—
Алка повертела поднос.
—Кстати! Как она?—
—Кажется, прижилась. Голос весёлый по телефону. На море ездили.—
—Как её мужчина к тебе относится?—
—Большой я уже. Чего ему ко мне относится? О себе пусть думают.—
Макс нахмурился.
—Не могу дома быть! Тяжело мне.—
—Давай на Дон поедем, на то самое место. Уж больно там красиво!—
Предложила Алка.
Как ветром выдуло молодых людей из кухни.
—Почему столько мела и щепы на полу у двери?—
Макс закрывает дверь на ключ и описывает приход ВДВэшников.
У девушки округляются глаза, и она быстрее выводит парня из подъезда, озираясь по сторонам.
Продолжение: Глава седьмая http://www.proza.ru/2016/12/02/2295