12. Коррекция движения разума

Галина Храбрая
ПРЕДЫДУЩИЕ ГЛАВЫ:

* Х *
http://www.proza.ru/2016/10/21/1220
«Персик выбирают по аромату!»
Часть первая.

* Х *
http://www.proza.ru/2016/10/21/1230
«Тебя мне хватит надолго!»
Часть вторая.

* Х *
http://www.proza.ru/2016/10/21/1264
«Вся Белая Церковь будет за тебя молиться!»
Часть третья.

* Х *
http://www.proza.ru/2016/10/21/1270
«Он подкупал меня и покупал!»
Часть четвёртая.

* Х *
http://www.proza.ru/2016/10/21/1279
«Его любовь вычищала мой порок!»
Часть пятая.

* Х *
http://www.proza.ru/2016/10/21/1289
«Приезд, побег, новая встреча и похищение»
Часть шестая.

* Х *
http://www.proza.ru/2016/10/21/1335
«За час до ангельского пробуждения»
Часть седьмая.

* Х *
http://www.proza.ru/2016/11/04/1892
«Время на разборки со своей совестью»
Часть восьмая.

* Х *
http://www.proza.ru/2016/11/04/1898
«Не желай быть лучше других!»
Часть девятая.

* Х *
http://www.proza.ru/2016/11/04/1937
«А теперь про абрикос!»
Часть десятая.

* Х *
http://www.proza.ru/2016/11/04/1971
«Не всё можно брать, что предлагают!»
Часть одиннадцатая.


                Часть двенадцатая

                «КОРРЕКЦИЯ ДВИЖЕНИЯ РАЗУМА»

 Когда я вылетала на отдых в Крымский винодельческий посёлок «Магарач», то
 никогда не брала с собой заграничных фирменных вещей. Ни сарафанов, ни платьев,
 ни костюмов, ни жакетов. Все они были из меха, кожи, трикотажа, велюра,
 панбархата, шифона и синтетики с добавлением люрекса, поэтому большей частью
 весь модный гардероб, оставался дожидаться меня до осенне-весенне-зимнего сезона
 с целью похода в столичные театры, концертные залы и рестораны Москвы, а также
 посещения творческих вечеров в ЦДЛ.

 Для солнечного и любимого «Магарача», у меня составлена была отдельная группа
 коллекционных вещей, весьма удобных при носке на юге, как для дома, так и для
 семьи, особенно, на пляже. Она-то и помогала мне получить ровный загар
 «без белых полосок от лямок на плечах». 

 Но поскольку Виктор сказал мне по телефону, что он познакомит меня с их местным
 батюшкой, да ещё и с его родной матерью, то я решительно для этого святого
 мероприятия взяла свой церковный атласный белый «пиджак». Его я всегда надевала
 поверх лёгкой чёрной юбки типа «солнце-клёш», или такого же белого сарафана
 с пёстрой, но изысканной  расцветкой «всех цветов радуги» в тонких лёгких
 штрихах.

 «Пиджак» сделан был фигурно: двубортный с перламутровыми жемчужными пуговицами,
 строго в талию, с удлинённой волнообразной остроконечной баской сзади, и большим
 бантом на ней, прикрывающим бёдра, с приподнятой головкой рукава три четверти,
 воротником стиля «апаш», и передней баской в виде крыльев мотылька…

 Дополняли весь ансамбль изящные белые босоножки отделанные золотым кантиком
 и прозрачный белоснежный шифоновый шарф с мелким рисунком в «золотую звёздочку».

 Также рука моя, почему-то потянулась к васильковому костюму с юбкой «в пол»,
 расшитому мной на плечах и рукавах крупными белыми жемчужинами, мелким серебряным
 бисером и перламутровым стеклярусом. Этот дивный костюм я надевала один раз на
 презентацию первой книжки. Вдруг, думаю, придётся почитать стихи, а переодеться
 не во что – всё только пляжное!

 И ярко красное крепдешиновое платье с белой отделкой, удлинённое, сшитое строго
 по талии, а затем сильно расклешённое книзу юбкой «годе» поманило меня,
 особенно, его фигурный вырез «каре». К нему у меня были куплены красные рефлёные
 итальянские туфли из мягкой блестящей кожи, которые я так же запихала в чемодан.

 И многое другое, например золотую юбку, купленную мной на ВДНХ, вернее,
 мне собрали её девчата в ателье из трёх прямых, после чего она была просто
 ослепительно хороша по своей роскошной «цыганской» ширине, собранная на талии
 в плотный корсет.

 К ней у меня был заготовлен целый ряд облегающих топов от телесно-золотой
 цветовой гаммы и кирпично-оранжевых цветов до густо строго чёрного.

 В таком одеяние меня в «Магараче» сразу же заприметил столь же модный эффектный
 молодой парень со столь же красивым именем Эдгар. Он стал домогаться дружбы
 со мной и предлагать в вежливой форме совершить с ним «кругосветное рандеву».

 Но я отказалась наотрез. Он был смазлив и бесшабашен отчасти, а я такой тип
 мужчин не терплю: у них, как правило, это «надолго», и не проходит с возрастом.

 Для меня он был обычным карикатурным персонажем южного побережья Чёрного моря.
 Ко всему прочему, парень этот продешевлялся в общение, и я поняла, что он совсем
 ещё «не знал себе цену». Словом, обычная береговая дворняжка. Да, умная по
 природе, весьма самобытная во всех своих проявлениях, наивная, без особого
 лоска, преданная до самозабвения и, возможно, склонная пожертвовать собой
 ради безответной любви.

 Откуда мне было знать, что этот парень с эпатажным именем был учеником моего
 друга Виктора, что он доверялся ему во всём и даже больше, с ним он советовался
 по каждому вопросу, как любовному, так и житейскому, собирая советы в плане
 одежды и личной гигиены. По любому поводу и без повода Эдгар спешил к своему
 наставнику и буквально заваливал его информацией:

 — Алексеевич! Если бы ты мог видеть её, эту женщину! От неё исходит сияние!
 Она старше меня лет на 10, наверно! Помоги мне привлечь её внимание, век буду
 тебе благодарен и служить верой и правдой!
 — Зачем она тебе? Ты не потянешь!

 — Как это зачем? Она поможет мне стать настоящим мужчиной!
 — Ты решил за её счёт повзрослеть? Ты же «гол как сокол»! Босота, а всё туда же!

 — Вить, у тебя же этих «бабок» не меряно, дай мне мою часть, не сжидись,
 ты ведь лежишь пластом всё лето, они тебе без надобности!
 — Ты думаешь, у неё с собой денег нет? У такой женщины есть всё:
 она же на отдыхе! Чудак-человек!

 — Наставник! Научи! Как удивить женщину, не прибегая к финансам?
 Ты же мастер эпатажа! 
 — Один раз я тебе помогу, не откажу, а второго раза не будет, и тогда она
 попросту раскусит тебя! Для начала надобно изучить этот предмет роскоши,
 но у тебя на это интеллекта не хватит, не парься, это не твоё. Найди себе,
 что-нибудь попроще. На один сезон. А эта дама – «пластинка долгоиграющая»,
 если верить твоим словам.

 — Когда-то всё равно придётся начинать! Ты, знай, учи себе, а дальше я сам,
 как-нибудь разберусь!
 — На разборки у тебя слишком мало времени, отпуск обычно не более 20-ти дней…

 — Мне разок её пригласить на танец, обхватить за талию и потом «умереть
 не страшно»!

 — «Лизнуть в щёку» – забыл добавить!
 — Нет, что ты, «руку поцеловать и грудь»!

 — Она сюда не за этим приехала: пляж, вот, что у неё на уме, а дома её ждут
 свои ухажёры, она для них тут загар получает…
 — Я всё-таки попытаюсь, а тебе буду докладывать по вечерам каждый свой шаг,
 что и как у нас было.

 — Зачем?
 — Для «коррекции движения разума»!

 — По вечерам? Я не совсем понял!
 — Я намерен проводить с ней все ночи напролёт, а днём у меня работа…

 — Всё рассчитал! Ну-ну!
 — Так с чего начать-то?

 — С того, чего у неё «там» нет, с того, что она в Москве своей не увидит
 никогда! Слушай сюда и записывай…

 Эдгар был хорошим учеником, а Виктор классным наставником. Оба они доставили мне
 тогда колоссальное удовольствие, «в плане динамики», пока их план действовал
 и не был раскрыт, ибо Витя никак не мог предположить, что его ученик, ловко
 «охаживает» его Галюню по его же советам, дамочек-то московских там было
 «хоть пруд пруди»!

 Эдгар же по обычаю всегда «для охраны» брал себе, словно Дон Кихот оруженосца
 и это правильно! В Крыму случались «постоянные бои не по правилам» из-за дам!
 Он отбил от меня всех прилипал. А сам вёл себя изыскано и корректно.

 Можно было просто сойти с ума от пшеничной копны его длинных густых волос и
 светло-зелёных глаз. Он постоянно улыбался и не ведал слова «нет». С открытым
 сердцем всему миру и его людям, мать родила его на свет, и я всецело увлеклась
 им не на шутку…

 Я старательно избегала встречи с Виктором, убегая на свидания к Эдгару!

 Поначалу у меня это получалось успешно, ибо Виктор серьёзным образом,
 занят был какими-то своими дальними родственниками из Сибири,
 с которыми ему постоянно приходилось уезжать то в Симферополь,
 то в Севастополь. Они хотели остаться тут жить, поэтому начали с покупки жилья…

 Ничего тут не попишешь! Здоровый парень, весёлый и хмельной,
 Эдгар до основания вдохновил меня и накалил наши страсти до предела.

 Вскоре Виктор погрузился в суть этих событий и забил тревогу. На очередное
 свидание со мной Эдгар пришёл чуть живой, весь в синяках и ссадинах.
 Лицо его было разбито в лепёшку, нос расплющен, один глаз заплыл. Волосы коротко
 острижены из-за ран в голове. Держась одной рукой за правое ребро, он кашлял,
 задыхаясь. Я поняла, что Эдгар, вероятно, получил удар по печени:

 — Галя! Витя бил меня, а я не сопротивлялся! Я не знал, что ты – это ты!
 Прости! Я испортил тебе отпуск, и потерял навсегда лучшего друга.
 — «Ты мне не жена»! — часто повторял Виктор, отчего же он сейчас вдруг,
 так резко озверел? «Ты свободна!» — повторял он мне каждый раз!

 — Не знаю, что на него нашло! Но я понял, что он прибьёт меня, настолько он зол!
 — Ты что-то решил?

 — Да. Меня завтра увезут ребята в Евпаторию к матери, там я буду лечиться,
 и если успею, приеду, провожу тебя…
 — Хорошо! Лечись! Ты молодой ещё, всё срастётся! И рёбра и раны на голове!
 Волосы тем более отрастут…

 Эдгар уехал. Уехала также и родня Виктора. Всё утихло.
 Мы остались, каждый сам при своих интересах.

 Я жила как обычно у дяди. Витя, естественно, у себя в квартире.
 Он затаился и ждал.

 Эдгар звонил мне постоянно. Он поправлялся. Я скучала, за этим юным вдохновенным
 красавцем! Он был искренне открыт и доступен, чего в образе столичных поэтов
 не было и не будет никогда. Ибо те знают себе цену, а Эдгар её не знал!

 Как только Эдгар уехал, я вдруг осознала, что своей непосредственностью он
 исцелил мою душу, затравленную наглыми критиками и дерзким начальством, принеся
 пользы больше, нежели это сделал бы самый опытный православный священник, на
 встречу с которым я там и не попала. 

 Эдгар послан был мне вместо священника, и до самого дна ароматом чистоты ума
 щедро наполнил чувственный сосуд моего измученного сердца, запах которого
 я стала с годами постепенно забывать, из-за постоянных назойливых ухаживаний
 своих необузданных поклонников…

 Эдгар также, видимо, соскучился и решился пригласить меня в Евпаторию в дом
 к своей матери и сёстрам. Я согласилась. Мне снова очень захотелось романтики,
 а ещё испытать и проверить своё чувство к нему вне надзора строго наставника.
 И я уехала, но не одна, а со своей тёткой…

 Мать его встретила нас дружелюбно, задорно и весело. Спать меня она уложила
 в отдельной комнате на высокой перине, как дорогую гостью. Я буквально утонула
 в ней и, проснувшись от ора молодых петухов, не захотела вставать с кровати.

 Я лежала и недоумевала, отчего это мы не встретились с Эдгаром в доме его
 родной  матери? Он в спешке выехал навстречу нам, но мы разминулись в пути.

 Доехав до самого «Магарача», истратив всё топливо, Эдгар не смог вернуться
 обратно и заночевал в посёлке, в надежде увидеться со мной на другой день.

 Я улыбалась сквозь сон. Вдруг меня позвали завтракать. Я поднялась,
 вышла во двор и направилась к умывальнику.

 Вскоре тётка моя загрузилась мясом и мы, объехав всю её родню, раздавая им
 свежее мясо, вернулись в свой родной «Магарач». Вечером она принялась стряпать
 чебуреки из того мяса, что дала нам мать Эдгара. Она работала на ферме завхозом.

 Вся кухня была обсыпана мукой, когда дядя мой вошёл и весело предложил всем
 молодого вина. В руках он держал бутыль тёмного цвета и многообещающе водил
 глазами, предвкушая пир:

 — Девчата, вы скоро? А то, я позвал нашего соседа Витю!
 — Зачем? Галя не хочет с ним видеться после того, что он учудил!

 — Это Галя учудила, а не он. Пусть они поедят и помирятся. Мясо всех дикарей
 примиряет! Все драки и войны на земле от голода, а болезни от недопития!
 — Я с ним не ругалась. Он обиделся на мою мать из-за того, что та ему предложила
 заключить фиктивный брак, вот, я и решила повременить, пусть остыл бы малёк…

 — Ага! А он взял вместо этого и закипел!
 — Между мужчин такое случается, переживём!

 — А я на его стороне! Ты Галка не права! Чего водишь за нос мужика?
 — Сердцу не прикажешь, дяденька, и не голоси тут, как кочет! Вина лучше нам
 с тётенькой налей!

 — Не… я вина не буду! Мне завтра рано вставать! Я весь день за рулём была.
 Вот, дожарю и спать! Вы тут сами угощайтесь без меня! А мать твоя дело затеяла,
 зря ты от квартиры на море отказалась!

 Тут вошёл Виктор и вежливо попросил меня подняться к нему для разговора.
 Я поднялась к нему на второй этаж: там сидел Эдгар. Он был психически сломлен.

 Виктор при мне нахлестал ему по щекам и, дав пинка под зад, выкинул из квартиры.
 Потом вышел вслед за ним и резко сбросил его с лестницы. Тот кубарем скатился
 вниз головой, не издав ни звука:

 — Это что за цирк? Ты для этого попросил меня подняться к тебе? Зря старался…
 Меня этим не проймёшь!
 — Он позарился «на чужое», а теперь получил «своё», таков был у нас с ним
 дружеский уговор.

 — Мне всё равно. Я завтра уезжаю.  У меня билеты на вечерний поезд.
 — Я знаю.

 Вдруг отворилась входная дверь, и к нам вошёл сосед, он был моряком дальнего
 плавания и только что вернулся из похода, в одной руке у него был зажат мой
 сборник, а в другой гитара и бутылка рома:

 — Я принёс показать вам новые песни, которые сочинили мои ребята с корабля!
 Все они написаны на ваши стихи, вот, послушайте!

 Я увлеклась музыкой и постепенно стала забывать весь любовный кошмар последних
 событий. Вскоре сосед удалился к себе домой, его позвала жена.
 Пока Витя провожал соседа до двери, я быстро вышла на балкон перевести дух.

 Мне нравилось смотреть вдаль, откуда днём были видны цветочные оранжереи. 
 Но к тому времени суток давно стемнело и на затянувшемся тучами небосклоне,
 появились всполохи предгрозовых зарниц.

 Время от времени молнии озаряли небо, но было тихо, гроза была слишком далеко.
 Вскоре я заметила, что Виктор, найдя в ящике кухонного стола сигареты и взяв
 в руки спичечный коробок, лежавший на столике у газовой плиты, направился к
 проёму балконной двери подымить, я же этого не терпела и осекла его,
 сказав ему прямо через стекло:

 — Не входи. Не надо. Дай мне побыть немного одной. Я вскоре спущусь к дяде
 и лягу спать, а ты спустись сию минуту во двор и покури там, в беседке
 с мужиками!
 — Я хочу к тебе, а в теперь беседке пусто, там почти никого нет за исключением
 малолетних пацанов!

 И Виктор протянул руку, чтобы отворить балконную дверь, которая сплошь состояла
 из толстенного стекла. Я навалилась всем корпусом, не давая открыть её:

 — Витька, кончай! Ступай курить вниз. Дай мне спокойно уйти!
 — Ты разве не останешься у меня «встречать рассвет»? Мы так с тобой и
 не пообщались в этом сезоне из-за твоего романа с Эдгаром!
 Давай хоть напоследок побудем вместе, как старинные друзья!

 — Нет. С какого перепуга? Ты весь месяц таскался с документами родственников…
 — Причём тут моя родня? Так и скажи, что между нами всё кончено!

 — Да, нет, вряд ли возможно окончить то, чего не было! Ты просто сосед моего
 дяди, коих тут полон дом в два этажа на три подъезда!
 — Так-так! Значит, тебе всё-таки полюбился этот петух раскрашенный!

 — Ты про Эдгара?
 — Он осветляет свои патлы! А вы, бабы дуры, «ведетесь» на это!

 — И завивает их, не забудь сказать, и ресницы красит, да? У тебя просто с ним
 возрастная категория зашкаливает, с разницей в 20-ть лет, так что, не ревнуй…
 — Если ты хочешь, чтобы он был жив-здоров-цел и невредим, то лучше вернись
 ко мне и оставь его в покое навсегда!

 — Тебя самого покалечили некогда в армии, небось тоже из-за бабы, теперь ты
 совершаешь тот же самый просчёт! Витя, где твой разум?
 — Дай мне открыть дверь, Галюня, не забывай, что я в своём доме!

 — Сначала дай мне спокойно уйти…
 — Не дам! Ты моя!

 И он толкнул дверь со всей силы, не рассчитав удар, кулак его пришёлся не
 по косяку, как он этого хотел, а прямо по стеклу. Но я успела отскочить
 в сторону. Стёкла с грохотом посыпались в разные стороны.

 Снизу послышался злой окрик дяди. Он был на балконе, где у него стояла кровать.
 Стёкла попали к нему и туда.

 Я посмотрела на Виктора. Он понемногу синел. Потом резко упал на пол.
 Из-под него медленно полилась, расползаясь в разные стороны, лужа крови.

 Я наклонилась и перевернула его на живот. В районе лопатки торчало огромное
 толстое стекло:

 — Галя, надо же, как оно вонзилось мне прямо в то самое больное место, 
 видать, это мой рок. Не вызывай «Скорую». Не надо. И не звони никому.
 Оставь меня одного. Иди спать. Я тут сам, как-нибудь…

 — Пожалуйста, помолчи, набери воздуха и не дыши какое-то время, я вытащу осколок
 и промою рану. Потом туго забинтую спину и вызову Ивана по телефону, он отвезёт
 тебя в Бахчисарай. Так будет и быстрее и надёжнее. С кем не бывает, ничего,
 даст БОГ, выкарабкаешься, все знают, какой ты живучий. Эх! Не надо было тебе
 всё-таки Эдгара трогать! Жесток ты, Витя! За то и пострадал!

 Но он не услышал моих слов.

 Всю ночь я просидела у его кровати. Иван был пьян и не повёз Витю в Бахчисарай,
 а «Карету Скорой Помощи» ему, так никто и не вызвал, сказали, что не дозвонились!

* Х *
http://www.proza.ru/2016/11/05/164
«Я посвящаю остаток своей жизни тебе!»
Часть тринадцатая.