Жить в однокомнатной квартире с двумя сестрами, мамой и папой, Кире Беловой было тесно. Как старший ребенок в семье, она должна помогать учить уроки со Светой-первоклашкой, и во всем уступать трехлетней Оксанке. Оспаривать родительские приказы нельзя! В противном случае наказание неизбежно.
Несмотря на юный возраст у Киры уже чувствовался характер. Ей всегда хотелось заявить свое мнение по любому поводу. Вполне возможно, это был своеобразный протест на мамину критику. Пусть знает, что у Киры, несмотря на свои одиннадцать лет, есть личное мнение. Да и авторитет старшей дочки в семье хотелось поддержать перед малявками. «Пусть знают, что я главная!» — говорило самолюбие девочки. И если папа мог равнодушно смотреть на выходки дочери, мама с удовольствием критиковала ее поведение и высказывала приговор. Обычно, это была уборка в квартире или грязная кухонная работа. За это Кира любила папочку больше, чем мать. Хотя вел он себя, как растение: дома присутствовал, но его никто не замечал — на работу, с работы, ужин у телика и сон.
Частенько Кире нравилось передразнивать сестер. Они сразу жаловались мамочке. В ответ на ее крик: «Ты ведь не хочешь, чтоб они плакали?», у девочки возникало противоположное желание: Кира мечтала, чтоб они ревели.
И ей всегда было тесно играть с сестрами в комнатушке. Особенно неудобно было спать на одной кровати со Светкой. Сестра во сне пиналась, одеяло забирала. Оксанка спала в своей кроватке, а папа с мамой на раскладном диване.
Иногда папочка говорил, что осталось еще немножко накопить деньжат, и они переедут в трехкомнатную квартиру. Уже три года обещал. А спать со Светой было невыносимо! Она ведь так ногами дрыгала и что-то бормотала во сне. Еще после этого отводи ее в школу. Хотя учились сестры в одном здании, Кира предпочитала ходить на учебу без первоклашки, убегая от неё на полпути. Мама в это время отводила Оксанку в сад, и бегом на работу. А папа уже давно был на работе.
Кире школа за пять лет осточертела напрочь. Учиться тяжело, программа сложная. А может, она просто не способная? Но, слава богу, у нее появилась подружка Нинка Соловьева, отличница. Нинка быстро все напишет, и даст списать. Она очень добрая, вечно угощала чем-то. А еще подруга голубоглазая, модная, красивая и белокурая. Она из состоятельной семьи. «С богатыми надо дружить», — советовала мама. Как Соловьевой удавалось получать одни пятерки? Кира бы все отдала, лишь бы не ходить в школу. Иногда ее бесило, что белокурая подруга «ну вся такая», пример для подражания. За это Кира прозвала ее Белокуркой. Правда, Соловьева пока не знала об этом.
***
Как хорошо, что сегодня не надо думать о школе. Наступило долгожданное лето, а с ним и каникулы, мало того, воскресенье! Родители с ненавистными сестрами уехали в деревню к бабушке. Наконец-то Кира дома одна. Но одиночество испарилось во мгновение. Нинка пришла к ней поиграть, как обычно, с гостинцем. Сегодня они полакомятся вафельным тортиком. Она настоящий друг!
— Нина, скажи мне, — говорила Кира и смотрела в зеркало, расчесывая свои рыжие и прямые, как скирдовая солома, волосы, — тебе никогда не надоедали твои кудри?
— Как-то об этом не думала, — ответила Нина. Она стояла позади подруги в небольшом коридоре квартиры Беловых.
— Как ты ухаживаешь за волосами? Да еще такими длинными!
— Как мама говорит: «Красота требует жертв». — Нинка погладила себя по волосам, которые послушно легли на её плечи, спину и немного на руки. Затем рыжая Кира потрогала рукой локоны подруги. Они оказались, на зависть, такими мягкими и шелковистыми. Неизвестно, каким средством она их мыла, но выглядели они потрясающе.
— Что, тоже такие хочешь? Не проблема, можно накрутить, — предложила Нина.
Ей невольная шутка не удалась. Ведь короткая стрижка Беловой не позволяла сделать такие же кудри, как у Соловьевой. Зато ее нелепая улыбка всё же разрядила обстановку.
— Нет, не хочу, — рявкнула Кира и пошла из коридора в комнату. Нина хвостиком за ней.
Естественно, Беловой бы очень хотелось иметь хотя бы длинные, не говоря уже закрученные, волосы. Мама ей постоянно стригла что-то вроде «каре». Кира точно знала, что когда она вырастет, в первую очередь отрастит волосы длинные-предлинные, до колен, и не будет их стричь до старости. Ах, да, и перекрасит их с противного рыжего цвета, в какой-нить темный, чтоб и следа рыжести не было. Как же природа могла так жестоко поиздеваться над её внешностью? Этот вопрос она задавала себе постоянно у зеркала, разочаровано смотря на себя маленькими карими глазками-пуговками. Хотя и было порой преимущество в рыжести, когда приезжала к рыжей бабушке. Та, по-видимому, и любила Киру только за это, гены, а больше и не за что, девочка сама знала. Честно говоря, внучке уже и не хотелось ездить в деревню и видеть себя в старости, мало того, что рыжей, плюс еще с такой же плоской фигурой, как у бабушки.
В комнате Белова уселась на родительский диван и с интрижкой произнесла:
— Послушай, Нина, я хочу поделиться с тобой секретом, — глаза девочки выражали явную заинтересованность в чем-то.
— Секретом? — прошептала белокурая одноклассница и присела рядом.
— Да, и молчок… никому.
— Хорошо, согласна.
— Соня Лопатина влюбилась в Кузнецова.
— В Володьку?! — ахнула Нинка.
— Тише ты, — сказала Кира и сжала губы.
— Ладно, постараюсь. А ты как пронюхала? — спросила Нина. Она прищурила глазки, настроившись слушать интригующее продолжение.
— Это секрет. И вообще, «подобное» говорят шепотом. Так делает и бабушка, и мама. А еще мы скоро переедем в трехкомнатную квартиру.
— Когда?
— Это тоже секрет, — на миг Кира замолкла, ведь о квартире никому нельзя было говорить. — А ты мне расскажешь какой-нибудь секрет?
Нина задумалась. Беловой надоело молчание, и она слегка толкнула одноклассницу в ногу.
— Даже не знаю, — и еще раз глянула на Киру. — А ты точно никому не расскажешь?
— Ну, честное слово, — сразу же ответила Белова, закинув ноги на журнальный столик, что у дивана. Так всегда делала ее мама.
— Короче, один раз я играла в кабинете папы, а он попросил пойти куда-нибудь в другое место, ну и я перешла на кухню. Потом вспомнила, что забыла в кабинете куклу. Пошла за ней. Папы там уже не было. И знаешь, что я там увидела?
— Что?
— Кучу денег!!!
— Много-много?
— Целую гору из пачек, — продолжала рассказ Нинка, широко открыв глаза. — Я аж испугалась. Быстро схватила куклу — и давай деру оттуда! Столько денег я никогда не видела.
— Там, наверное, был миллион, — закатила глаза Белова, представив в голове чемодан денег.
— Может, и больше. А потом я долго не заходила в кабинет. Не хотелось, чтоб вдруг папа нагрянул, а там я, — Нинка стыдливо опустила глаза, так и не рассказав продолжение.
— Ну и что? Сказала бы, что куклу оставила, — Кира погладила по плечу Нину. — Надо было взять несколько бумажек.
— Ты что, совсем? — Соловьева покрутила указательным пальцем у виска. — Воровать у папы деньги?
— Не надо воровать! Просто взять, — Кира развела руками.
— А как это?
— Ну, вот видишь, что большая куча, и берешь несколько бумажек.
— Нельзя мне брать без спроса! Я лучше попрошу, — улыбнулась Нина. А улыбка была ей к лицу.
Кира подумала: «Почему же у нее все зубы ровные и в придачу белые? Почему ямочки украшают щеки? Почему у меня все не так? — а затем подкрался странный вопрос:
— Ну, разве из-за пары бумажек родители Нины обеднеют?»
— У меня есть еще один секрет, — промолвила Кира. Она демонстративно встала и начала шагать туда-сюда по комнате, как это делала учительница истории на уроках. На минутку она почувствовала себя педагогом, который толкует тему урока, а Нинку представила двоечницей, которая сидит, кивает гривой, но, ни черта не понимает.
— Какая еще тайна? — спросила Нинка.
— Её еще пока надо раскрыть, — рыжая девочка остановилась и показала указательным пальцем вверх. Точно также делала Ирина Петровна, учительница истории.
— Поможешь?
— Естественно, — послушно согласилась белокурая одноклассница. — А что надо?
— Пойдем пить чай с тортом, там и расскажу. Так сладенького хочется!
Белова забыла уточнить, что сладенького ей всегда хотелось. На фигуру девочки это никак не влияло. Она была всегда худой и голодной.
Девчонки пошли на кухню. Готовить чай Кирюша умела с пяти лет. И в этот раз взялась за любимое дело, нажав кнопку на чайнике. Соловьева аккуратно нарезала маленький вафельный тортик. Кира достала чашки «для гостей», поставила на стол. Пока закипала вода, налила заварку. Кухня у Беловых маленькая, но места девочкам вполне хватало. А вот вся семья Киры не помещалась. Поэтому все завтраки и обеды проходили в несколько смен. Как-то получалось, что первым завтракал папа и убегал на работу. Затем дочери, втроем они усаживались за крохотным столиком, на котором всегда были навалены хлеб в пакете, булки и приправы. Да и сахарница с чайником для заварки могли запрятаться куда угодно с глаз долой в царившем беспорядке. А когда завтракала мама, никто не видел. Наверное, во время готовки еды, обедала на работе, а ужинала у телевизора. По незаметно установившейся традиции все семейство частенько, особенно по выходным, кушало у телевизора. На их взгляд, в этом были свои преимущества: места хватало всем, не надо было стола. Да и под интересную передачу как-то аппетит повышался даже у тех, кто им не страдал.
Вода закипела. Кира налила чай и положила сахарок по кубику. Облизалась, еще раз взглянув на шесть кусочков торта на деревянной доске, которую Нинка положила на стол. Беловой нравилось, что Соловьева, когда едет с родителями за покупками, обязательно берет несколько орехово-вафельных тортиков, а потом приходит в гости не с пустыми руками. Кира была очень довольна такому гостинцу, и всегда с радостью ждала одноклассницу у себя дома.
— Моя мама вечером перед сном включает свой сериал, а мы с сестрами либо уже спим, либо как раз засыпаем. Но никогда не смотрим его, — с сожалением рассказала Кира, запивая чаем кусок торта.
— А хочется? — спросила Нинка. Она сидела напротив и медленно глотала чаек. К десерту пока не притронулась.
— Конечно, нам же интересно, что там такое запретное.
— Так вы не спите, подглядывайте, — посоветовала подруга. Ее взгляд упал на ближайший кусок торта, после чего рука, взяв его, потащила прямо в рот. Аккуратно откусив совсем чуть-чуть почти без крошек, Нинка зажевала.
Кира посмотрела на свою чашку: чай почти заканчивался, вокруг было много крошек. «А как иначе? Это вафельный торт. Он свежий, крошится» — мысленно оправдала себя. Рыжая девочка встала и долила кипятка из чайника. Уже подумывала тряпкой протереть стол. Но поленилась, решила потом.
— Ага, не спите. А потом с утра тяжело просыпаться в школу, — сказала Белова и уселась продолжать трапезу.
— Ну, сейчас же каникулы начались. Как раз посмотришь.
Кира задумалась. Белокурая подружка всегда хотела сказать что-то мудрое. Если бы все было так просто, как у нее дома: своя комната, свой телевизор; Кира бы давно решила этот вопрос. А еще она удивлялась тому, как Соловьева умела кушать без крошек? Такая вся правильная, аккуратная. Белова только злилась.
— Мама совсем не разрешает смотреть, — гаркнула Кира. — Никогда!
— А-а-а, — якобы поняла Нина и замолчала.
— Так слушай, надо раскрыть секрет, — сказала Кира, откусив очередной кусок десерта. Не время было обижаться на Нинку. Запивая чаем, девочка продолжила:
— А дело в следующем: по утрам идет повтор сериала, но в это время мы всегда в школе. А сейчас как раз каникулы. Есть отличная возможность посмотреть мамин сериал. И никто не узнает, и все будут довольны.
— А я как помогу тебе? — вопрос Нины, как обычно, не порадовал.
— Завтра понедельник, как раз будет повтор. Приходи в восемь утра, вместе посмотрим, — предложила Кира.
— А без меня никак?
— Ты же обещала, что поможешь раскрыть секрет! — напомнила Белова. — А как иначе? Обещания надо сдерживать! Ты не представляешь, что ты пропускаешь. Это будет очень интересно для тебя.
— Хорошо, — согласилась Соловьева и ни с того, ни с сего спросила:
— А про Володьку, это правда? Он любит Соню?
— Пока не известно. А вот Сонька его любит. Тебе-то что?
Кира пригубила чашку, чтоб попить, но глотнула воздух. Опустив посуду, обнаружила, что чай закончился. Пить, конечно, хотелось. Девочка встала и налила еще немного заварки и кипятка.
— Эти гостевые чашки какие-то маленькие, — мыслила вслух Кира, бросая кубик сахарка. В голове промотала: «Зато новые».
В доме Соловьевых она видела такую красивую посуду, что в магазинах не найти. В своей микро-кухне ей стыдно подавать обычные большущие чашки. Они все: то с трещиной, то без ушка, а то вдруг недомытые.
— А у меня дома есть еще творожный пирог с ягодами. Бабушка пекла, приносила вчера, — сказала белокурая подружка и, как назло, только раздразнила.
— Почему же ты не притащила его?
— Ты же любишь ореховый тортик.
— Ну и что?! — заплевалась Кира, но сразу успокоилась, положив последний кусочек в рот.
— Я завтра принесу, — сказала Нина.
И все-таки Нинка самая добрая! Особенно приятно было Кире, когда Соловьева однажды отдала ей одну из своих дорогих игрушек. Такой подарок заставлял прыгать до небес. Все девчонки со двора сразу захотели дружить с Беловой.
— Нина, а ты хотела бы съесть чипсы? С сыром или паприкой? А? — спросила Кира, вспомнив одну рекламу по телику.
— Хотела бы. И все это дело запить колой, — сказала Нина и посмотрела куда-то вверх. Наверное, представила это.
— А хот-дог или гамбургер? Горячий и очень вкусный, — стала облизываться рыжая девочка. В ответ Соловьева кивнула головой.
— Так почему тебе родители не покупают этого?
— Говорят, что вредная еда, — ответила Нинка. — Вот только не понять мне, почему же она такая вкусная?
— Есть идея, — заулыбалась Кира. — Возьми несколько бумажек из кабинета, тогда мы пойдем и накупим себе вкуснятину.
— Я боюсь. Так нельзя. А вдруг кто-то узнает? — погрустнела Соловьева.
— Не узнает, — настаивала Белова.
— Никто даже не заметит. Там ведь много денег?
Продолжение http://www.proza.ru/2016/12/22/794