Глава четвёртая
Потом внук кормил деда, присев на край кровати застелённой свежей простыней. Раньше садился на стул возле неё. Дед и внук теперь чувствовали тепло друг друга и это их не смущало.
— Соседка странная. Никуда не выходит. Подглядывает в дверной глазок. —
— За тобой?! —
Обрадовался дед. Внук пожал плечами и задумался об этом.
Его размышления прервал стук в стену. Дед отбивал позывную морзянку соседке.
— Ну что ты снова творишь дед? —
Озлился внук и тут же успокоился, соседка всё равно не придёт, об этом говорит странное, если не ненормальное её поведение. Но. Квартиру наполнила трель звонка. Мать вернулась, наверное. Сын встал и пошёл открывать. За дверью стояла соседка. В спортивном сереньком костюме, в чёрном фартуке в розовый горох, в мягких мокасинах на крохотных лапках, в руках сумка, волосы на рядок и заколоты вместе с чёлкой красивым скромным цветком из розовой замши. Не говоря ни слова, скользнула в прихожую со словами:
— Дедушка здравствуйте! Я к вам. —
И чинно прошествовала мимо внука.
Внук животом почувствовал тепло женского тела, ноздрями собрал чудно пахнущий воздух, вместе с соседкой проникший в квартиру и остался стоять в прихожей, поглощая новый аромат огромными порциями. Как разнится воздух в квартире со старым немощным человеком и в квартире молодой дамы можно представить.
Внук стоял бы так вечность, но его строго позвали профессиональным голосом, помочь поднять дедушку. Да, да конечно, он поднимет и будет его поддерживать и сверлить глазами изящного парикмахера с красивым из замши цветком в волосах.
Что значит уметь что-то делать своими руками! Дама чувствовала себя уверенно, и совсем не была похожа на скрюченное чучело в кресле. Мягкие мокасины притягивали мужской взгляд. Какие они крошечные! Жужжит машинка в руках мастера, жужжит в мужском животе. Тусклые пряди волос падают на пол. Дед на глазах молодеет. Тусклые пряди волос неприглядны и не задерживают на себе человеческий взгляд. Их судьба предрешена. У внука руки чешутся убрать волосы с пола. Забота внука слилась с состраданьем мастера. Внук повторял жесты мастера. Если та стряхнула со лба деда волосы и подула, что бы убрать самые мелкие, внук тут же вторил ей.
— Под руку не лезь. —
Сделал замечание дед.
— Он не мешает. —
Мастер взглянула на внука.
— Как скажешь. —
Отозвался дед и залюбовался молодыми людьми. Они буквально утюжили друг друга глазами. Первым отвела глаза мастерица, и это понятно, человек работает. А внук глядел и глядел, не мог наглядеться. Дама чувствовала мужской взгляд, он шлифовал её фигуру, делал руки невесомыми, жесты размеренными и точными, глаза лаковыми (не ласковыми). Дама дышала присутствием мужчины, наполнялась энергией, как батарейка. Мужчина надышался женщиной ещё в прихожей и батарейкой стал там же.
— Вот и всё. —
Мастер аккуратно сняла с деда неживое покрывало. Внук отобрал его, вытряс с балкона, и вернул. Тут же снова отобрал, свернул его и снова вернул.
— Спасибо. —
Дама опустила глаза в пол.
— Я уберу волосы сам. —
Женщина собрала инструменты, сняла фартук, позволила внуку рассмотреть себя без фартука. Секунда! Пять секунд! Достаточно.
— Пойду я. Приносить деньги с пенсии не надо, это будем вам подарком от меня. —
— Пусть будет. Внук бабу купит вкусную и занесёт. —
Старик от переизбытка впечатлений оседал в руках внука, прикрывал глаза, валился боком на кровать. Голове легко, мыслям в ней тоже, только устали мысли, хотят мирного полёта во сне.
— Заснул как младенец после купания. —
Внук укрыл деда одеялом.
— У вас есть дети? —
Дзинькнула голосом дама.
— Дед как дитё. Дохожу, докормлю, потом о детях подумаю. А у вас? —
— Я тоже потом подумаю. —
Соседка развернулась и шмыгнула в полумрак прихожей.
— А баба? —
— Я думала, один дедушка заговаривается. —
— Он не заговаривается. Он ром — бабу любит, и вам пообещал. —
Мастер открыла дверь, вышла из квартиры и открывала ключом свою дверь. Ждала продолжения беседы, уход соседки разорвал что-то невидимое, связывающее мужчину и женщину. Темнота прихожей поглощала силуэт внука. Но он там, почти рядом с ней. Раз, два, три…. И он заговорит с ней! Ещё раз. Раз - два, три…. Вращение туда - сюда ключа в двери не может быть вечным. Ключ в женских руках стал тёплым.
— Любите ром-бабу? Тогда я куплю её для вас. —
Отчеканила женщина в полумрак чужой прихожей.
— Вы? Мне? А что мне купить для вас? —
Баобаб пришёл в восторг, захлебнулся смелым приглашением дамы в гости.
— Клубничный джем. —
Дверь соседней квартиры закрылась.
— Дед! У нас есть клубничный джем? —
Внук стремительно вошёл в комнату, увидел спящего деда, дед смотрел на внука с потолка.
Клубничный джем? Конечно, внук удивится, но есть клубничный джем, не магазинный, а протёртый и сваренный руками покойной жены. Стоит в баночках в подполе. Есть ещё такие дома, где жильцы первых этажей, что бы прекратить хищения из кладовок в подвалах, когда — то замуровали входы в них и стали спускаться в кладовки через люки с дверцами в полу своих квартир.
Внук совсем разволновался, почувствовал тяжесть в ногах, было такое впечатление, что он копал картошку полдня. Взгляд с потолка повёл внука к раскладушке. Тот в мгновение ока её разложил, взял одну из подушек деда и упал на раскладушку, обнимая её. Раскладушка крякнула в испуге, но жаловаться дальше не стала. Мужское тело замерло и больше не шевелилось. Тело держало в себе лёгкое жужжание машинки в руках мастера.
Взгляд с потолка стал нежным и тут же омрачился. Он увидел гроб на табуретах посреди той же комнаты и жену покойную в нём со сложенными на груди руками, послушную, словно она провинившаяся школьница. Взгляд с потолка устремился к ней с великой жалостью и нежностью сердечной, пусть простит его любимая, за нечаянно причинившую ей боль когда-то, и он зла не помнит и не таит. Цветочек она его сердечный, капризная роза с шипами, когда как…. Взгляд с потолка плачет, так плачет, что слёзы распахивают глаза. Часы на стене побледнели, слились со стеной, не разглядеть циферблат, расплывается. Воздух нашёл щёлку и протиснулся в грудную клетку старика. Задышала та, захрипели лёгкие. Ушла синева и припухлость лица. Чуть позже зарозовеют дряблые щёки, рот так и останется синюшным.
— Дед! Ты замёрз? —
Раскладушка стонала и кряхтела под телом внука, тот приподымался, разглядывая деда.
— Мёртвое не мёрзнет. —
— Не надо так дед. Я живой и слышать мне это неприятно. —
— Почитай. —
Внук, не раздумывая, взял книжку со стола, снова разозлил раскладушку, подняв изголовье повыше, закинул руку за голову и стал читать. Часы внимали тексту, изредка рыдала раскладушка под телом внука, шелестела страница, слушал сказку для взрослых дед.
— Тебе кажется, что я умираю, но это неправда. Я напился, я наполнился жизнью, больше нет места для неё во мне. —
Цитату из текста внук прочитал почти что вдохновенно.
— Это про меня внук. —
— Это про всех нас в своё время. —
— Как же человек смог за всех нас о нас рассказывать такими простыми словами! —
— Смог как видишь. —
— Положь книжку мне в гроб. Обязательно положь. Цветочку своему, бабушке твоей почитаю. —
— Ладно. Тогда и очки тоже положу. —
Пробурчал внук.
— Положи. Молодец, какой, вспомнил. —
— Назначь соседке время и приходи к ней каждый день в этот час. Попривыкнет баба, и ждать тебя будет каждый день и всю жизнь. —
Дед засипел грудью, закашлялся.
— И джем у нас есть клубничный. Слазь в подпол, там найдёшь, бабка твоя собственной рукой подписывала. —
Внук рад новости. Сидит с дедом, ни денег у него, ни выходов по магазинам, мать всё необходимое сама приносит. Скоро хлопнет крышка подпола, и довольное лицо внука предстанет перед дедом с пыльной баночкой в руках.
— Угодила бабуля внуку. Ой, угодила! —
Внук собрался открыть баночку.
— Нельзя начатую нести. Помой банку и неси. —
Внук нырнул в кухонную дверь. Послышался звук льющейся воды. Дед слушал и улыбался.
— Дверь не закрываю. —
Сказала прихожая.
— А кому я нужен. —
Вздохнула кровать. Внук тут же вернулся в комнату.
— Мне. —
Три буквы сказаны им чётко, твёрдо. Внук смотрит в глаза деду, не просто смотрит, он чувствует то, о чём говорит. Деда пробивает на слезу, солёную, горячую. Слизывает её незваную, машет рукой. Устал дед снова, от счастья нахлынувшего, нежданного счастья устал. Взгляд с потолка проводил внука к соседке и вылетел из комнаты, заведомо зная куда. К гробу с любимой спешит, в землю спускаться ещё не научился, но действие это уже не страшит.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/06/12/1961