Глава шестая
Из окна своей квартире Павел рассматривал респектабельного мужчину в доме напротив. В его квартире не горел свет, но мужчина хорошо просматривался, даже сквозь завесу мелкого снега, вертикально и плавно падающего на землю. Не составило труда понять, что человек разговаривает по телефону, и стоя и сидя на подоконнике неотрывно рассматривая что-то впереди себя. Банка, прижатая к стенке смежной с Ларисиной квартирой, выдавала уже горячему мужскому уху женский разговор с кем-то. Половина десятого. Больше часа разговаривает. О чём можно столько разговаривать!? Мы знаем о чём, но помочь Павлу ничем не можем.
Не можем помочь и маме Ларисы. Жизнь ещё не прожита, хотя женщина, лежащая в кровати с большим количеством подушек, так не считает. И слёзы текущие по её уже обвисающим щекам подтверждают это. Вздох и глоток слёз. Редкий жест рукой по волосам. Вздох и глоток. Взгляд в потолок. Горит, как греет матрац под спиной. Ноги ледяные.
— Скорую вызвать? —
Нет, женщине скорая помощь не нужна. Сердце ровно стучит. Сознание чётко работает. Женщина, как всегда решает проблему предстоящего сна посредством кого-то.
— Скажу, уколют снотворное. —
Городок маленький. Все друг друга знают. Никто не откажет.
Женщина сознательно не возвращается к мысли о дочери. Та, мужеподобная особь с проводом в посиневших руках не дочь, а тупая взбесившаяся корова, и она не стоит её драгоценного внимания. Корова поголодает и замычит в телефонную трубку, когда нечем будет за квартиру платить. Вот тогда она отведёт душеньку! Волна удовольствия прокатилась по женщине. Фривольно раскидывая подушки в стороны женщина встаёт.
— Я тебе всё припомню, корова. Сама задушу. —
Вспоминает рост, размеры коровы и сомневается. Тогда она достанет дочь обещаниями об этом.
Женщина набирает номер дочери, в который уже раз, а он занят. Она и в «связь» звонила. Линия не повреждена говорят. С досадой опускает трубку, если мать срочно не сорвётся на дочь и не получит так желаемого организмом адреналина умрёт точно. И халявный укол снотворного не поможет, а ведь женщина засыпает не от снотворного укола, а от сознания того, что его сделали по её требованию. Ею велено и кем-то исполнено. Формула счастья.
Снова набирает номер телефона коровы. Занято. Да быть такого не может!
— Трубку сняла и рядом положила. —
Догадалась мама коровы.
«Связь» не подтвердила её догадки. Абонент разговаривает. Да, быть такого не может! Есть выражение «шлея попала под хвост» и она ей попала. Женщина вскочила, и стала одеваться. Погода хорошая. Молодёжь ещё гуляет. Прогуляется и она. Посмотрит, горит ли свет в окнах дочери, у двери послушает. Вернётся домой и устроит связистам взбучку. Центр городка не велик, как и он сам. Дошла по мягкому чистому снегу с превеликим удовольствием. Женщина любила исполнять всё ею задуманное. Окна в квартире дочери освещены. Мало того, в окне её силуэт. Чего это она у окна торчит? Заспешил человек в подъезд. Спешила по лестнице и вот она у двери. Сдвигает от щеки платок и прислоняется к холодному дверному полотну. За дверью голос незнакомой женщины, с родни мягкому снегу, искрит и переливается нотками смеха. Вот наступила пауза. Вот ей что-то снова сказали, и та в ответ залилась переливчатым смехом.
— Не в тот подъезд зашла, наверное. —
Мама срывается с места и спешит по лестнице. Что-то останавливает её. Она оборачивается и смотрит на дверь дочери. Номер квартиры её.
А в это время, респектабельный мужчина рассказывал сквозь снежную завесу историю из больничной повседневной жизни.
— Мы даже женили смертельно больных и палату им выделили для совместного проживания. —
— И что? —
— Жили вместе остаток жизни. —
— Как грустно. Кто первым умер? —
— Кто бы первым ни умер, каждый уверен, что вместе они навсегда и там даже. —
— Где там? —
— Во вселенной. —
— Вы серьёзно? —
— Абсолютно. —
— Сами придумали? —
— Сам. —
Ответил мужчина. Ему нравилась честность женщины за снежной завесой. Совершенный пример несовершенства, крайне редкий пример, исчезающий, а на примерах учатся. Мужчина постоянно учился, без этого в его профессии никак.
— Вам жаль сейчас, что вы не смертельно больная? —
— Как вы догадались? —
— Сам об этом жалел, и не один раз. —
— Я не только сильный, надёжный и компактный, я ещё и холостяк. —
— Компактным называют меня за глаза в больнице. —
— Я корова. —
— И кто вас так кличет? —
— Мама. Остальные считают такой. —
— Кто вам сказал? —
— Мама. Я до сих пор не замужем. И детей не могу иметь. —
— В жизни много чего можно иметь и не иметь. —
Мужчина с телефонной трубкой замер. Снежная завеса между домами и глазами мужчины женщины сотворило чудо, с молниеносной скоростью приблизила глаза мужчины и женщины. Молнией сверкнула в человеческом сознании истина. И пусть она тут же спрячется в закоулочке душевном, завтра истина заявит о себе.
— Завтра куплю вам утюг для мамы. Пусть тешется. —
Женщина смотрит сквозь снежную пелену. Глубоко в душу свою смотрит и молчит, но ей очень хочется помериться с мамой.
— Купить утюг? —
— Да. —
— До завтра? —
Женщина молчит.
— Что не так? —
— Вы утюг сами принесёте? —
— Нет, я его по почте отправлю. —
Смеётся мужчина и до него доходит.
— Я не за этим вовсе …. —
— Если вам нужно, я не против. —
Снег перестал падать. Расстояние между домами, именуемое двориком, покрылось за время их беседы невесомым покрывалом. На него робко и не смело легло предложение женщины и оставило, не смотря ни на что глубокий и чистый след в душе мужчины в окне напротив. Робкий, не смелый след. Шагай женщина! Следи по чистому снегу! Там тебя не обидят.
От смущения мужчина смотрит вниз на заснеженный дворик. От смущения женщина тоже смотрит вниз. Кто-то прошёл по нему только что, и видна дорожка от следов к её подъезду. Комната за спиной Ларисы наполняется содержанием песни о снегопаде до отказа и тесно, очень тесно в ней одному человеку.
— Такого снегопада
— Такого снегопада
— Давно не помнят здешние места
— А снег кружил и падал
— А снег кружил и падал
— Земля была прекрасна
— Прекрасна и чиста…
Женщина кладёт телефонную трубку в песенное её содержание, как в вату без стука. Не слышит собственного стука сердца, шагов по комнате и подъезду, скрипа открываемой подъездной двери во двор. Чист двор, чист зимний воздух и вкусен. Свободная тишина и пространство перед ней.
Так вот случилось, что три мужских взгляда одновременно потеряли из виду женщину в светящемся окне. До этого женщина слишком долго возле окна находилась, и её нельзя было не заметить этим вечером. Если мужчина с первого балкона знал причину этому, то двое мужчин этого не знали и искали ответ у своих окон. Три мужских взгляда смотрели в опустевшее вдруг окно без женщины, но пустым им оно не казалось.
Так вот случилось, что за этим занятием всех троих мужчин снова застал Павел, сосед Ларисы через стенку. Он только что отказал по телефону бывшей жене в просьбе провести выходной день с её дочерью. Отказал в резкой форме, озлившись на нерадивую соседку Ларису и трёх мужчин в светящихся окнах. Отключил телефон и вспомнил о джентльменах у дверей соседки, а так же у двери бывшей жены, о кирпичах и бутылках в их пакетах. Получил очередную порцию страха, и последующее желание защитить бывших своих женщин, согреть, накормить. Проследил взглядом, за соседским «страусом», шагающим по чистому снегу и оставляющим следы на нём в направлении дома напротив.
Так вот случилось, что мамина дочь шагнула в только что оставленный мамин след на снегу и пошла по ним наперекор их направлению. Через несколько минут в женские следы вступит нога её соседа Павла. Павел будет спешить к двум своим одиноким женщинам, что бы оградить их от кирпича в пакете и зимнего холода. Зажжётся ещё одна лампочка в ещё одном общественном подъезде и станет людям видно куда идти.
Послесловие:
Холодно. За окном минус двадцать четыре. Пасмурно. Понедельник. В офисном помещении звучит песня о снегопаде. Павлина негромко подпевает.
— Раскинутся просторы
— Раскинутся просторы
— До самой дальней
— Утренней звезды
— И верю я, что скоро
— И верю я, что скоро
— По снегу доберутся
— Ко мне твои следы
Молодой человек с внешностью пуделя или Макаревича в юности слушает. Он в новой жилетке и слегка пыжится, как всегда это с ним происходит в таких случаях.
— Последнее время часто эту песню передают. —
— Мама эту песню обожает, зимой особенно. —
— Лариса тебе не звонила? —
Ответа не последовало, так как открылась дверь, и в офисное помещение вошла сама Лариса. Мгновение задержалась у порога. Павлина замерла взглядом на ней. Пудель в новой жилетке тоже. Оцепенение было коротким. Всего два страусиных шага и Ларисины руки обняли Павлину со спины.
— Привет. —
— Соскучилась по вас. —
Кивает головой Макаревичу в новой жилетке. Тот проводит руками по груди, расправляя обнову. Теперь ею можно будет похвастаться и перед Ларисой.
— Подписал? —
Снимает с плеча большую сумку добротной кожи, вынимает из неё кухонные ёмкости завёрнутые фольгой. Фольга горячая.
— Кто, что подписал? Новая сумка? В ней утюг? —
Голос Павлины отражает радость от встречи и перемирия. Она пританцовывает и заглядывает в глубину новой добротной Ларисиной сумки.
— Директор. Заявление об уходе. Утюг для мамы. —
— Ты увольняешься? —
То, с каким удивлением это было сказано, заставило Ларису подойти к своему столу, на котором так и лежал с пятницы лист с заявлением об уходе. Берет лист в руки, перечитывает. Павлина читает из-за её плеча.
— Мы его не видели, и ты ничего не говорила. —
Лариса в замешательстве.
— Так ты стол по этому поводу накрываешь? —
Молодые женщины смеются.
— Выходит, что нет. —
— Что у тебя в фольге? —
— Омлет, утром запекла для вас в австрийской духовке. Сказка! —
— Омлет? Или духовка? —
Подал голос от колера с водой Макаревич. Он уже наливал воду в чайник.
Лариса вспомнила необыкновенную добротную духовку в необыкновенной добротной квартире мужчины в доме напротив, посмотрела на омлет в фольге.
— Жизнь сказка. —
— А ну давай рассказывай, рассказывай…. —
Требует Павлина, заглядывает в глаза Ларисы.
— У тебя глаза шоколадные с вкраплениями. —
— Да. —
Соглашается Лариса. Она теперь знает об этом. Сегодня утром глазами Ларисы восхитился компактный мужчина, назвав их рябенькими.
26 февраля 2014 года.
Прочитать с начала: http://www.proza.ru/2016/06/12/1841