Послевкусие. Глава семнадцатая
Давно в рассказе не возникал образ соседа справа проживающего в доме Надежды в городе Волжский. Того самого дамского угодника. Посетим его. Не хочется оставлять его в забвении. Возраст у человека поджимает. Нужна семья, нужны стабильные отношения. Дети нужны. Сколько ему можно уже взбитые сливки слизывать? Пора иметь своё.
— Вы живёте здесь? Не могли бы вы открыть мне подъездную дверь своим ключом. Моя подруга дома, я только что видела её на балконе с обратной стороны дома. Телефон не берёт, видимо не слышит. Если вы конечно из этого подъезда. —
Женщина, говорившая эти слова, обращалась к мужчине, сидевшему на лавочке, а сама сосредоточенно что-то выискивала в закромах огромной спортивной сумки. Женщина только что из спортзала. Вся взбодрившаяся, горячая и помолодевшая. Ей ответили:
— С одним условием! Вы скажете мне своё имя. —
Женщина дунула поверх верхней губы, что бы убрать прядь волос с лица и лучше рассмотреть парламентёра, ведь только они ставят всевозможные условия.
— Я могу назвать любое имя, просто так, от «фонаря». —
— Вы не такая! —
На что-то намекая, ответил мужчина.
— Вот в этом вы правы! Я, не такая…. —
Женщина тоже явно на что-то намекала.
Мужчина подошёл к женщине вплотную.
Что это с ним? Вроде осень….
— Откройте, наконец, дверь! Простых слов не понимаете? —
Мужчина через её плечо протянул руку и прижал магнитный ключ к двери. Она сработала, с известным всем пиканьем.
— Я вами любуюсь. Вы вся такая естественная и не естественная одновременно. —
Они вместе пошли по лестнице. Женщина открыла почтовый ящик подруги, вынула его содержимое, перетрясла, а в наше время есть чем потрясти, пихают туда, что не попади! По-хозяйски так! Засунула всё в соседский ящик.
— Вы здесь живёте? —
— Здесь живёт моя подруга. —
Мужчине нравится женщина. Женщине нравится мужчина.
— Ваша туалетная вода вам не подходит. —
Подтверждая свои слова, женщина втягивает в себя воздух с недовольным лицом. Соседу справа, впервые не хочется врать и фантазировать. Сам тому, не веря, он говорит так, как есть.
— Эта женская туалетная вода. Я ночевал у женщины. —
— А трусики вы её не надели? —
Женский смех заполняет подъезд. От всей души смеётся женщина со спортивной сумкой.
Мужчина прошёл свой этаж, и не заметил этого. Магнитом прилип к женщине и следовал за ней и смотрел только на неё.
— Не уходите так…. Расскажите о себе…. —
— Я не пользуюсь чужим парфюмом. Мало того, я не люблю чужой парфюм. —
— Я не буду больше так делать. —
На одном выдохе пообещал сосед справа.
— Я не ночую в чужой кровати. —
— Я больше туда ни ногой. —
Ещё одно обещание слетело с мужских губ.
— Я иду к своей подруге. —
Женщина остановилась у двери Надежды.
— Я, кажется, знаю к кому вы. —
Сообщает сосед справа.
— Надеюсь, вы ещё не ночевали в её кровати! —
Незнакомка звонит в дверь.
— Нет. —
Твёрдо так, произносит мужчина.
— Натали! Как я рада…. Проходи! —
Это голос Надежды. Тут она видит соседа справа и сверху.
— Доброе утро! Вы откуда и куда? —
Весело так спрашивает его.
— Он ночевал у женщины, и только что прибился к дому. —
Доносится голос Натали из глубины квартиры Надежды. Она снимает красавки, согнувшись пополам, но, не согнув колени.
— Ты не можешь знать этого. —
Смеётся Надежда. Не смотря на отъезд дочери и будущего зятя, у неё прекрасное настроение.
— Он сам сказал. —
Уверяет подруга. Голос ей становится глуше. Она зашла в ванную комнату.
— Что она сказала? —
Беспокоится сосед справа.
— Вы знакомы? —
— Я только пытаюсь….. —
Сосед справа сам на себя не похож.
— Тогда прошу вас зайти и познакомится. Подруга! Ты согласна знакомится? —
Шлёт Надежда вопрос в ванную комнату.
— Я, только «за». —
Доносится из ванной.
— Проходите. Что вы как мальчик топчитесь? —
— Спасибо. —
С соседом справа, действительно произошли серьёзные изменения. Он даже забыл о наборе джентльмена. Чуть ли не крадучись он прошёл в комнату, и сразу же присел в белое кресло. Лишь бы его не прогнали, лишь бы он снова увидел эту женщину, спортивного телосложения, свежим лицом и весёлыми глазами.
— Мою подругу зовут Натали. —
Многозначительно произносит Надежда. «Парализованный» сосед справа кивнул головой.
— Натали…. Как прекрасно…. Как соответствует ей…. —
Сосед справа, наблюдает в открытую дверь ванны как Натали, сушит феном волосы. За ним, с тёплой иронией, наблюдает Надежда. Она знает, какой эффект производит её подруга на незнакомых мужчин.
— Да что с вами? Я, не узнаю вас! Вы такой галантный, смелый всегда, а сегодня, как мальчик перед учительницей. —
— Надя…. Я сражён…. Честно…. —
Шепотом отвечает сосед справа и сверху.
— Разве так бывает? Утро на дворе, ни каких ухаживаний и прочее! —
— Значит бывает. —
Разводит руками сосед справа.
Надежда заливается смехом. Ей вторит подруга. Через секунду смеётся и сосед справа. Смех, это признак симпатии. Смех, это такое явление, которому нет цены. Это средство от всякой болячки. Казалось бы, что делать чужому мужчине, в чужой квартире, с чужими женщинами? Оказывается, есть что! Смеяться….
Это утро, в квартире, двумя этажами выше, было не таким весёлым. Старушка слабела. Меньше вставала. Меньше разговаривала. Меньше ела и больше пила. Она не горевала о покойной дочери, она радовалась за неё, что та отмучилась. Она думала за Алёшу. Не хотелось оставлять его одного на этом свете. Умирать человек собрался, так просто, будто для этого и чемодан уже давно собран и билет куплен. Соседка Надежда по её мнению подходит Алеше в жёны. Чего тянут? Люди взрослые уже. Так нет! В свиданки играют, как детвора! Старушке часто хочется спать и засыпает она быстро. Сразу же появляется маленькая девочка, стриженная под горшок, в старой отцовской рубашке, с выпоротым воротником и закатанными рукавами. Выбеленные солнцем волосы, ореолом пушатся вокруг её головы, и вся она, бут-то выцветшая от времени фотография в альбоме. Девочка смотрит на старушку так пристально и так призывно! Мурашки по телу! И так хорошо старушке от того, что они встретились. Кто она?
— Так это же я, маленькая ещё…. —
Сердито объясняет старушка самой себе, и снова с безграничной любовью разглядывает девочку. А чего это я так себя люблю? Разве в детстве любят себя? Конечно, нет. Нас любят родители. Незачем нам любить себя, тратить на это энергию, ворошить в головке мысли. Нам некогда, мы познаём мир и свои желания в нём. Старушка волнуется, разглядывая девочку. Чувство любви к ней растёт и распирает грудь. И тут, старушка понимает, девочка она сама, а смотрит на неё с великой любовью её мама, и смотрит сейчас, в её сне родными до боли глазами. Боже мой! Как сильно меня любила мама! Она пробует посчитать, сколько бы сейчас маме было лет. Не получается.
— Куда ты?! —
Кричит она девочке. Та легко бежит от неё по песку и оглядывается. Старушка спешит за ней. Невозможно тяжело идти по песку ногами, такими тяжёлыми, бут-то в них тот же песок. И песок, горячий, горячий. Девочка стоит у воды. Вода голубая, голубая! Прозрачная вода и прохладная, как на открытке, что приклеена к шкафу. На ней море и пальма. Девочка заходит в воду и садится на панцирь большой черепахи, и они плывут в синюю даль, туда, где сходятся воедино вода и небо. Старушке тоже туда хочется. Ой, как хочется! Много лет она смотрела на эту открытку, засыпая и просыпаясь. Только вот ноги горят от песка горячего, и нет возможности дойти до края воды, что бы остудить их и помахать рукой девочке на прощание.
— Мама, проснитесь, вы низко лежите и вам трудно дышать. —
Алёша пытается приподнять старого человека и подложить ей под голову ещё одну подушку.
— Да и пора завтракать. Ишь, распалась…. Скоро обед уже. —
— Алёша, как хорошо спать. Теперь я понимаю, почему младенцы так много спят. Сил у них нет. Вот они и делают то, на что сил у них хватает. Тебе моя дочь не снится? —
— Нет, мама, не снится. —
— И то верно…. При жизни нас так намучила…. Как ноги горят! Огнём…. —
— Врача вызову на дом. —
— Сама знаю за себя всё! Без твоего врача. Надежда не заглядывала? —
— Куда, в глазок дверной? —
Смеётся Алёша. И старушке от того весело.
— Наверное, съем кусочек чёрного хлеба с зелёным луком, а сало у нас есть? —
У Алёши рот раскрылся от удивления.
— Да где ж его взять? —
— Сыщи для меня! Уважь…. К Надежде поднимись, авось и найдёшь. —
Звонок в дверь прервал общее веселье в Надеждиной квартире. Хозяйка взяла себя в руки и пошла открывать.
— Алёша!? Надеюсь, ничего не случилось? —
— Ну как же! Случилось…. Мама, сала хочет с зелёным луком. У вас нет маленького кусочка сала? —
— Есть! Только чем-то красным посыпано, я соскабливаю ножом. И лук есть! Дети окрошку делали. —
— Уехали? —
— Уехали. —
Так, разговаривая, они оказались в комнате. Сосед справа привстал, что бы поздороваться. Алёша обомлел внутри себя. Вот это номер! Сосед справа мог ночевать у Надежды. Но вчера вечером Алеше казалось, что Надя была расположена к нему и расположена серьёзно. Тут дверь ванной комнаты распахивается и от туда выходит Натали. Перед ней стоит вчерашний школьный директор, такой необычный и такой приятный. Теперь-то они уже знакомы, почти приятели, потому она ласково кладёт руку на его плечо и целует в щёку для приветствия. Конечно, вся эта картина пишется для соседа справа, и каждое движение, поворот головы, предназначено для его созерцания.
— Алёша! Хорошо, что ты зашёл! —
У сидящего на диване соседа справа, сердце покатилось вниз. Неужели Алёше было здесь назначено, и Натали его ждала? Тогда что ему тут делать? Надо искать причину и уходить. А вот возьму и не уйду! Тут две женщины! И если разобраться, всем хватит! Его мыслимые мучения прерывает Натали. Она игриво так, просит соседа справа, распутать её волосы, они закрутились с золотой цепочкой на шее. Не веря своим ушам, сосед справа кидается на выручку женщине. С облегчением, вбирает в себя воздух и пришедший за салом Алёша. Его уводит за собой на кухню Надежда. Она рада, очень рада, его приходу. За салом за чем-то другим, не важно! Важно, что он будет приходить. Они соскребают ножом с куска сала, ярко оранжевую присыпку. Паприка называется. Он режет сало. Она достаёт лук. Лук по-весеннему топорщится в её руках. Она откусывает от него стебелёк и жуёт. У обоих начинают течь слюнки.
— А что, если нам отварить картошки и покушать её с салом и с луком? —
— У меня есть бородинский хлеб. Я принесу. —
Тут же соглашается Алёша.
— Натали! Хочешь, отварю картошки? Сало и лук, ещё горчичное масло. —
— Правильно! Сначала спортзал, потом сало! —
Надежда смотрит на Алёшу и шёпотом сообщает ему.
— Представляешь?! Мужчина, после нескольких подъездных пролётов, которые они прошли вместе, готов, объяснится Натали в любви. —
— Не представляю. —
Алеша берёт лук, кусочек сала и уходит. Границы обозначились. Обоим мужчинам можно дышать свободно.
— Ты что так быстро вернулся! —
Возмущается старушка.
— Неужели, совсем потерял сноровку? —
— Вы о какой сноровке сейчас говорите, мама? День на дворе. У Надежды гости. Она картошечки отварить собирается. Вы ждать будете? —
— Нет. Картошки не хочу. Только хлеб, лук и сало. —
— А тебя пригласила? —
— Пригласила. —
— Чего стоишь? —
— Я только что пришёл. —
— Всё равно иди! Я поем и спать опять буду. Хорошо спать. —
Загостились Московские родственники в Вологде. Ждут возвращения сына Сергея из далёкого города Вожский Волгоградской области. А вот и он. Маленький мальчик, стоит посередине двора и смотрит на идущего к нему папу. Вернулся!
— Пап пиехал. —
Ребёнок хочет бежать папе навстречу, но что-то остановило ребёнка. Рядом шла тётя. Чужая. Может, нет? Нет, чужая. Тогда почему ему так хочется смотреть на неё и смотреть? Наверное, потому, что он уже это делал когда-то. А зачем он на неё смотрел? Значит, так нужно было. А зачем было нужно? На чужих сначала смотреть не очень хочется. Хочется спрятать себя за спину отца, или за ноги. Но отец ещё не дошёл до него, и продолжает идти вместе с тётей. С чужой. Может, нет? На всякий случай, Мишка плюхается попой о землю. Сидя спокойнее и надёжнее.
— Ой, упал! —
Восклицает чужая тётя. Может, не чужая?
Можно будет встать и спрятаться за ноги отца. Маленький мальчик впервые почувствовал своё сердце. В груди оно, слева. Гулко так стало биться и медленно. Он даже на мгновение забыл о папе и чужой тёте. Глаза его остановились, где-то в пространстве, не дойдя до папы, ребёнок слушал своё сердце. Моргнул. Возле его носа ладошки тёти протянутые ему. Чужой. Может, не чужой? На всякий случай он их понюхал. Чужая тётя желала с ним общения. Может не чужая? Сигнал тревоги в голову не поступил. Отец стоит и улыбается, но странно как-то. Бабушка спрятала лицо на груди у дедушки и плачет. Собака друг рядом. Она скалит зубы в сторону отца и чужой тёти, но не гавкает. Собаку потряхивает от женского фамильярства. Не успела зайти во двор и тут же суётся своими руками к его другу. Он, на что? На то, что бы охранять! Собака не должна зря есть свой хлеб. Я тут, я рядом, я спасу! Мишка рукой отслоняет от себя собаку. Упирается ладошками в землю, поднимает попу к верху, выпрямляется и встаёт. Чужая тетя, беспомощно оглядывается и тоже распрямляется. Мальчик ещё раз, снизу, внимательно всматривается в знакомые, и так волнующие его черты лица. Так это же мама! Я знал, я вспомнил, я просто забыл…. Радость так и возликовала в маленьком тельце, что и произносить забытое слово «мама» не было сил. Что есть мочи, мальчик распахивает ручки и обхватывает чужую тётю за ноги. Запрокидывает лицо к небу и, не видит лица мамы. Солнце оказалось за её головой, и слепит. Есть у солнца вот такое свойство.
Через полчаса, Маша звонит маме. Та долго не берёт трубку. Наконец ответила.
— Мама! Я мама! —
— И большая задержка уже?! —
У Маши, как и у Мишки, в момент их встречи, глаза зависают в пространстве. Потом она моргает.
— Ну, мама! Ну, о чём ты? Опять ты не о том…. Совсем. —
— Что доченька, что? Что-то не то сказала? Прости…. —
Надежда прижимает плечом телефон к уху, а глазами спрашивает соседа справа, мол, хватит класть в тарелку картошки или ещё.
— Мишка, назвал меня мамой! Ты представляешь?! —
— В этом смысле…. —
Тянет слова мать.
— Разве это плохо? —
— Для Мишки хорошо, наверное. А для тебя? Такая ответственность…. —
Надежда шмыгает носом и начинает плакать. Дочь молоденькая у неё. Жалко.
— Ты сама ещё ребёнок! Мне было некогда тебя любить. Ой, что я говорю! Я, конечно, любила тебя. Только мне некогда было! Ой, опять не то…. —
Замолчали. Дочь слушает, как плачет мама. Плачет, не стесняясь присутствующих за столом людей. Плачет, за будущие горести и трудности, которые принесёт её дочери жизнь. Натали покраснела глазами, первая слезинка проложила себе путь по её щеке. Мужчины переглядываются, уйти или остаться. Алёша забирает из рук Надежды кастрюльку с отварным картофелем. Натали ищет салфетку, которые стоят перед ней.
— Наверное, это событие, но я не знаю, поздравлять ли тебя с ним. —
Надежда бросает телефон и убегает в ванную комнату. Секунды слились с ударами сердца.
Все молчат. У всех есть сердце. Оно слева.
— Картошка стынет. Чего сидим? —
Раздаётся за их спинами голос хозяйки.
— Может в другой раз? —
Спросил сосед справа.
— Я остаюсь. —
Заявляет Алёша.
— Умник! —
Думает сосед справа.
— И правильно! —
Говорит Натали.
— Чего это мы оставим Надежду со слезами на глазах одну? —
— Мишка назвал мою дочь мамой. —
Сосед справа ничего не понял, но он и не собирался забираться в чужие джунгли. Его интересовали джунгли Натали.
— Подруга! Дай хлеба. —
Натали жеманничая, приподнимает попу со стула и тянет руку вдоль стола к подруге. Сосед справа, загляделся на то, что приподнялось со стула. Сжимает пальцы рук под столом. Пару суставов хрустнули. Натали тут же перевела свой взор на него. Подняла вопросительно бровь.
— Пальцы хрустят…. —
— Не делайте так больше. Терпеть не могу этого! —
— Не буду. Больше…. Никогда. —
Натали нравится его смущение. Женщина чувствует себя королевой бала. В ней всё подтянуто, живот вобран, грудь выставлена вперёд, ноги сложены в коленях и приподняты на носочки. От таких манипуляций, икры ног напрягаются и вырисовываются. Сейчас, она само совершенство, как в его глазах, так и в своих собственных.
— Смотрите у меня! —
Натали шаловливо грозит соседу справа пальчиком.
— Даю слово! —
Уверяет её сосед справа, и тут же забывает о произнесённых словах, остановив глаза на женских напряжённых икрах.
— Мы с вами ровесники? —
— Вы меня постарше будете. —
Не подумав, брякает сосед справа.
— Долго считал? —
Ноги Натали плотно встают на пол. Лицо стало сердитым. Соседу справа нехорошо от тяжёлого взгляда Натали. И это ему знакомо! Он панически ищет в своей памяти сходство. Так это же мама на него так смотрит! Его родная мама! А раз мама, так ничего и страшного не произойдёт. Мама, она всегда отходит, прощает и забывает. Надо только найти объяснение. А его и искать не надо! У соседа справа все женщины были постарше.
— Натали, я обожаю, я восхищаюсь женщинами старше себя, они мой источник вдохновения. Если есть истинная красота в этом мире, то она в женщинах вашего возраста. —
Эффект от сказанного, не замедлил себя ждать. Носочки вновь приподняты, грудь выпячена, щёки покрываются румянцем.
— Вы настоящий ценитель красивого, а хотите уверить, что младше меня. —
Женское лицо проясняется, от глаз разбегаются весёлые морщинки.
— Во Франции это считается нормой. —
Пронесло. Сосед справа, расправил плечи. Что за женщина! Какая женщина! Газель горная! Речь его с этой минуты будет ровной. Дрожь в голосе, в руках пройдёт. Останется неуёмное желание быть рядом с газелью, рвать для неё траву, приносить воду и гладить, гладить по шёрстке. И пусть взбрыкивает, так даже интереснее. Надежда ест рядом с Алёшей картошку, а думает об ужине. У неё есть фарш в морозилке, надо будет достать его, что бы оттаять успел. Кстати, готовили фарш с Алёшей вместе. Вечер занят. Одиночество сегодня ей не грозит. По всей видимости, Натали тоже сегодня занята.
Город Волжский не перестал изнывать от жары, он свыкся и уже не ждёт изменений в погоде. Расплавился асфальт, бетон горячий и днём и ночью. Травы нет, вместо неё готовое сено. Джеки прячется за кухонную дверь. Ему не хочется выходить из дома вместе с хозяйкой. Он так нагулялся на турбазе, что ему этого хватит до следующего лета. Татьяна же, хочет взять его с собой, что бы чувствовать себя не принуждённее с Борисом. Между ними пробежала кошка. Потому и тащит за собой Джеки.
— Оставь его дома. Разве тебе мало моего общества? —
Борис Николаевич достаёт ключи и вставляет их в замочную скважину со стороны квартиры. Ждёт.
— Это тебе мало моего общества. —
Подражая его интонации голоса, отвечает Татьяна.
Сейчас, к большому сожалению, произойдёт катастрофа. Мужчина запрограммирован на терпение, но время программы кончилось. Борис с тоской смотрит в окно подъезда. То короткое путешествие в своё прошлое, неизвестно Татьяне, но она чувствует, огрызается и ершится. Если женщина о мужских проказах только догадывается, то мужчина испытал на своей шкуре. Ему противно от двойственного ощущения настоящего и прошлого в себе. И если настоящее воспринимается нами на автомате, то прошлое затягивает нас как в омут анализа своих поступков. В слёзную и вязкую тоску, как по покойнику. Мы смотрим назад и ясно видим свои поступки, проступки и знаем, что можно было сделать или наоборот не делать. И начинаем заниматься самобичеванием. Человек уходит в себя, и как говорится в шутке, вернётся через десять минут. Как на железнодорожном вокзале себя чувствуешь, и по громкоговорителю объявляют, что твой поезд ушёл. Знаменитая фраза! Вам никто не бросал её в ваше разбитое сердце, прямо в трещину, с холодным и вызывающим лицом? Когда-то, таким родным оно было, лицо это…. Мне говорили их однажды. Вам хочется знать, что случилось дальше? Случилось то, что их сказали, а я вам сейчас об этом рассказываю! Никто не умер. Побиться в истерике пришлось. Как без этого?! Сейчас вот, улыбка во весь рот, при воспоминаниях об этом. Но каково детям, от истерик мамы? Родителям мамы?
Борис Николаевич ждёт Татьяну, смотрит в подъездное окно, а сам далеко и не с ней. Окно расплылось и качнулось перед глазами. Татьяна бросает короткие взгляды на своего мужчину. Она взрослый человек и понимает, что обозначает у мужчин задумчивость и взгляды никуда.
— Борис, тебе что-то хочется мне сказать. Я права? Только не в коридоре! Я же не подъездная кошка, что бы услышать в подъезде «брысь». —
Он смотрит на неё, как сквозь туман из мультфильма «Ёжик в тумане». Ох уж эти женщины! Как у них всё заточено на самое яркое восприятие, как от рождественской открытки, или от салюта на городской площади!
— О чём ты?! Разве я сказал тебе, хоть что-то похожее на твои намёки? —
— Я остаюсь дома. —
Женщина открывает дверь и перешагивает порог квартиры. Мужчина остаётся на лестничной площадке. Ему хочется закрыть дверь и не видеть женщину, вытягивающую из него свои собственные фантазии. Они не похожи на реальность. Зачем она толкает его в прошлое? Не любит? Ревнует? Может быть, зря он всё это затеял с ней?
Практически каждая женщина, в своей личной жизни, поступала вот так же, как и Татьяна. А потом, кидалась в след уходящему мужчине и висла на его шее, или хлопала дверью, перед его лицом, что бы разрыдаться за нею и остаться одной.
— Ты отпускаешь меня одного? —
Женщина молчит, делает вид, что ищет плечики для плаща. Находит, вешает, оборачивается, а Бориса нет, лишь подъездное окно пялит в её сторону давно немытые стёкла. Не просто пялит, а как бы говорит ей, о свободном просторе за окном, куда ушел её мужчина.
Джеки, всё это время разглядывал двор, сидя на подоконнике. Он догадливый мальчик, и знает, что его хозяйка сейчас уйдёт из дома со своим мужчиной. Собака опустила голову и наблюдает, за идущим по двору Борисом Николаевичем. А где мамуля?! Собачка спрыгивает с подоконника и бежит в коридор, к плачущей на полу женщине. Конечно, Татьяна не лежит на полу, а присела у стенки, уткнув лицо в колени. Голова втянута в плечи и издаёт хлюпающие звуки носом.
— Ай-гав, ай-гав…. —
Собака взволнована, и трясясь, поднимает передние лапки, как маленькая лошадка, но поставить их на хозяйку боится. Ей придётся долго, вот так гарцевать вокруг Татьяны, а ей будет стыдно даже на собственную собаку взглянуть. Одна! Опять одна! Она встаёт, берёт на руки собачку и слезами, да хлюпаньем, рассказывает о своём горе. Джеки неприятно, от того, что его спина мокрая. Он старается вырваться из рук хозяйки.
— Даже ты меня не любишь…. —
С чего это взяла хозяйка? Вот фантазёрка! Ему больше некого любить, она у него одна во всём свете. Влажные, выпуклые оливки, беспомощно ворочаются в глазницах собаки.
— Уйду от вас…. —
Бросает в сердцах женщина, нелепые слова.
Джеки горбится на полу, не уходит. Татьяна встаёт, идёт в ванную комнату, вставляет пробку в ванну и пускает тёплую воду. Выхваченные с полок шкафа личные вещи, будут буквально влетать в распахнутую пасть большой дорожной сумки. Застёжка молния издаст омерзительный звук, достигнув конечной цели. Сумка глухо шмякнется об пол наполненная вещами до отказа и раздутая. Нога женщины бесцеремонно сдвинет её в сторону, когда она отправится в ванную комнату. За то время, что женщина провела у шкафа, ванна наполнилась водой. Горсть соли придаст воде хвойный цвет и запах. Женщина желала согреться, расслабится, забыться. Вот ноги её уже в тепле, колени тоже, сейчас её тело привыкнет к температуре воды, и полностью погрузится в ванну. Она вкладывает в уши бируши и погружается в воду полностью, оставив на поверхности воды лицо. Дверь в ванную закрыта.
В это самое время в квартиру заходит Борис Николаевич. Вернулся человек, успокоившись. Не разуваясь, проходит в комнату, затем на кухню. Открывает дверь в ванную, и находит то, что искал. Сейчас он займётся распаковыванием дико раздувшейся сумки. Вещи в неё кидались абы как, потому она и выглядит как свинья раздутая.
Расскажу, как провёл время мужчина, пока сумка наполнялась. После того, как Джеки увидел его идущим по двору, Борис Николаевич сел в машину, и поехала она по очень знакомому пути, к дому Надежды, к дому, который построил он сам, где родилась его дочь, выросла и повзрослела, где он, как ему казалось теперь, когда-то был счастлив. А что если взять и прокрутить время назад? Да запустить ролик по-новому! Его рука так давила дверной звонок своей бывшей квартиры, что кнопка звонка провалилась в своё гнездо и осталась в нём. Надежда бежала к двери думала, сердце выскочит, от предчувствия чего-то не хорошего. Не прекращающийся звук звонка бил по ушам и застревал гвоздём в голове. Да что же это такое? Неужели как в детстве, кто-то из соседских детей залепил звонок жвачкой и убежал?!
— Привет! —
Как ни в чём не бывало, сказал бывший муж.
Посмотрел, как удивление на лице бывшей жены, сменилось недоумением и растерянностью.
Сделал вид, что старается исправить дверной звонок, и это у него не получалось. Он звонил и звонил. За спиной Надежды появился Алёша. Борис не видел его, он, что бы скрыть своё смущение, ковырялся в звонке.
— Нож принеси…. Не получается! —
Легко, будто муж жену, попросил будничным голосом.
Надежда посмотрела на Алёшу так, будто он должен был принести этот проклятый нож.
— Может у меня получится, если вы позволите…. —
Алеша шагнул за порог. Надежда оказалась за его спиной в квартире. Борис Николаевич, отпрянул головой назад и уставился на Алёшу, тот одет был, вполне по-домашнему.
— Ты кто? —
Спросил сердито и коротко.
— Друг. А ты кто? —
— Муж. —
— Простите. Не знал…. —
Алёша отступает от двери. Глаза его опускаются в пол, и ему становится нестерпимо стыдно. Взрослый человек, и ума и опыта жизненного хоть отбавляй, и на тебе, вляпался. Ох, эти женщины!
— Бывший муж…. —
Звучит из-за спины Алёши голос Надежды. Очень робко. Но этого достаточно, что бы Алёша пришёл в себя от шока. Звук звонка, всё это время, сопровождает их общение. Хрясь…. Это Борис Николаевич ударяет кулаком о звонок и притолоку. Открывается соседская дверь. Пожилая супружеская пара, с любопытством таращит две пары слезящихся глаз на происходящее на лестничной площадке.
— Здрастье! —
Говорит им Борис Николаевич, и даже слегка кланяется.
— Вот звонок у жены сломался. Бывшей! Чиню! —
Он ещё раз ударяет, уже по еле пищавшему звонку и тот благополучно выскакивает из западни. Трель звонка смолкает. Тишина тревожно обступила всех присутствующих в этом действии. Соседи тихо прикрывают свою дверь, но пожилая женщина, наверняка постоит ещё какое-то время возле неё на своей территории и послушает звуки и голоса на лестничной площадке. Надо же! Бывший муж вернулся к бывшей жене, а у неё новый сожитель. Чем всё это закончится?!
— Заходи Боря…. Маша звонила…. Новости есть. —
— Новости это хорошо! Хорошие новости? —
Борис Николаевич нарочито весело и храбро ступил за порог собственного дома.
— Здравствуй, Борис! —
Это Натали подаёт голос, что бы обозначится.
— Привет Натали! Рад тебя видеть. —
Борис Николаевич обрадовался присутствию в квартире подруги жены.
Сосед справа быстро оценил ситуацию и стал шептать на ухо Натали предложение сходить к нему в гости. Предложение было, как никогда кстати.
— Надежда! Мы уходим…. Ненадолго…. —
Подруга машет хозяйке рукой, за другую руку её торжественно ведёт за собой сосед справа. Он горд собой, вон какая женщина, идёт за ним и так послушно. У него от этого млеет, скажем, так, всюду. Бывшие муж, жена, и третий лишний остались одни на кухне. Борис Николаевич попытался взять ситуацию в свои руки. Стал изображать из себя хозяина, хлопать дверцами шкафов, варить себе кофе, доставая его из кухонных закромов и этим показывая третьему лишнему лицу, что он здесь хозяин, хотя и бывший. И не просыпал ничего, хотя руки дрожали, а в глазах стелилась пелена. Кофе тоже удержал у самого края турочки, лишь пенка поднялась, покачалась угрожающе и обсела.
— Я не предложил вам…. —
Спохватился Борис Николаевич.
— Спасибо, спасибо…. Думаю, мне надо уйти…. —
Алёша встал.
— Ну что вы! Я ненадолго. Наденька новости расскажет, я и уйду. —
Борис Николаевич окинул взглядом непритязательный вид мужчины.
— Он сосед сверху. —
Как-то равнодушно и тихо проговорила Надя.
— А мне как-то по барабану! И подробности ваши мне не нужны! Пусть хоть с луны свалился! Они все у тебя оттуда сыпались…. —
Всё-таки вылилась злость из человека. Собравшийся уходить Алёша развернул стул спинкой к себе, крепко оседлал его, и поставил локти на спину стула. Похоже оставлять женщину одну нельзя. Наступила долгая, долгая пауза. Бывший муж пил свой кофе. Пил обжигаясь, отфыркиваясь. Напиток взбодрил и помог протолкнуть внутрь себя и спрятать несвойственную человеку ненависть и злость. Бывшему мужу уже не хотелось перевернуть стол со стеклянной столешницей, но ревность продолжала душить. Именно та ревность, которая не пролилась в юности, когда он ждал подвыпившую Надежду и нагулявшуюся не с ним у подъезда дома. Именно та ревность, причины которой, он не видел, проживая с ней. Именно та ревность, которая не нашла выхода, когда он застал жену в собственном офисе с очередным менеджером. Опоздал он, и наказан! Как в той песне из репертуара «Песняров»:
— Опоздали мы, и наказаны
— Что слова любви были сказаны
— Что совсем другим доверялись мы, за полчаса до весны.
Мелодия песни плавала в голове Бориса, искала слёзы.
Надежда сидела, выпрямив спину, руки на коленях, глаза как у Мишки, застряли в пространстве. Если посмотреть на неё с боку, можно заметить, что она слегка покачивается всем телом. Алеша? Алёша просто ждал.
— Борис, это Алёша. Алёша, это Борис. Машины новости я тебе расскажу позже, или позвоню вечером. Сейчас я расскажу Алёше о себе при тебе, что бы он в это поверил. Алёша! Я жила много лет с очень хорошим человеком. —
Рука Надежды легла на руку бывшего мужа.
— Я жила и не замечала этого. Как с мамой и папой в детстве жила. Захотела это, пожалуйста! Захотела что-то ещё, на тебе! Изменяла я мужу…. Часто изменяла…. Как в карты играла и это затягивало. Борис не вытерпел этого и ушёл от меня. Всё! —
Надежда взяла чашку с остатками кофе у Бориса и одним глотком выпила. Борису Николаевичу пить было нечего, он взял чашку и вымыл её. Мыл долго, пока Надя не встала и не отобрала её у него.
— Пойду я. —
Сказал вслух совсем другой Борис Николаевич.
— Иди Боря. —
Сказала совсем другая Татьяна Владимировна.
— Значит, вечером позвонишь, о Маше расскажешь. —
— Позвоню Боря. —
— До свидания Надя. —
— До свидания Боря. —
Бывший муж, мягко ступая по полу, вышёл в коридор. Он не попрощался с соперником, он был, как всегда, третий лишний. К этому ему было не привыкать.
— Как начал, так и закончил. —
Подумал он про себя, закрывая дверь бывшей квартиры.
Но вот что удивительно! Как рассвет встретил! Глаза широко открылись на всё с ним происходящее и душа, душа его запела. Почувствовал человек дорогу домой, как та лошадь ямщика, и заспешил человек, заторопился в свой новый дом, где оставил в сомнениях женщину и обидел к тому же. В подъезде через ступеньку прыгал, так спешил.
Татьяна в ванне согрелась, расслабилась, слезы сами по себе бежали из глаз. Она их не чувствовала. Вода в воде. Но знала, что плачет. Сердито стала тереть себя, да бросила мочалку в раковину. Борис Николаевич в это время зашёл в ванную, взял мочалку и принялся с усердием тереть спину Татьяны. Женщина вздрогнула, рванулась от него прочь, да не тут-то было! Мокро, скользко…. Раз! И оказалась на руках мужчины.
Джеки терпеть не мог купаться с мылом, потому и прятался, когда его хозяйка начинала набирать ванную. Когда звуки в ванной прекратились люди перешли на кровать, он ушел в ванную и благополучно справил нужду. Вышел из ванной комнаты, испугался возни на кровати и сам себя спрятал за тяжёлую ткань шторы на окне. Хозяин и хозяйка будут ворковать, как голуби на крыше, причём долго очень. Потом они вздремнут, и собака благополучно заберётся к ним на кровать под одеяло и вздремнёт тоже.
Квартира соседа справа светилась неземным светом. Всё в ней преобразилось с появлением Натали. Оттенки стали тонами. Так сказал бы художник о настроении хозяина.
— Бывает же такое! Борис не беспокоил, не приходил. И на тебе…. —
Говорит Натали, расхаживая по квартире соседа справа, размышляя о случившемся у подруги, при этом, не забывает рассматривать окружающие предметы. Ощущение того, что в квартире нового ухажёра живёт женщина лет шестидесяти. Нет пыли на подоконниках, грязной посуды, наполненного доверху мусорного ведра. Гантелей, каких ни будь. Замусоленных тапочек. По-женски чисто и прибрано. Женщина мимоходом заглянула в шкаф, приоткрыв одну дверцу. Там, как в мореходке, ровные стопки из одежды и белья. Присвистнула. Мебель шестидесятых годов заполнена хрусталём и книгами. Репродукция «Три медведя» в одной комнате и «Неизвестной» в другой.
— Здесь живёт твоя мама? —
Спросила нового знакомого, который на кухне заваривал чай. Им не пришлось напиться чаю у Надежды после картошки с салом, и теперь организм требовал горячей влаги.
— Нет, я живу один. Мама с отцом живёт в другой квартире. Купили в новом доме, а мне оставили эту квартиру. —
— Мама была у вас сегодня! —
Радостно догадалась Натали.
— Нет. С чего вы взяли? Она не ходит сюда. Я хожу к ним. Проведать…. —
Мужчина зашёл в комнату с подносом.
Натали снова присвистнула. На своей территории, наш кавалер, был в своей тарелке.
Женщина водила глазами по подносу.
— Вам не нравится здесь? —
— Я бы сменила мебель. Нет, сначала ремонт, а потом уж…. —
Мужчина остановился напротив женщины, поднос в руках, с нежностью разглядывает гостью. Ему нравится эта женщина. Нравится, как- то по новому, с нежностью нравится.
— Займитесь ремонтом! Или нет! Займёмся ремонтом вместе. Один мужчина беспомощен в этих вопросах. —
— Так это вы наводите здесь почти армейский порядок!? —
— Я. И только я! Ни чьих женских рук, тут не было. Вы первая! Правда. —
Мужчину тронули собственные слова, и он дрогнул голосом. Он только сейчас почувствовал осень. Свою наступающую осень.
— Конечно, я могла бы дать пару советов…. Вы обратили внимание на дизайн квартиры Надежды? Без лишнего бахвальства, могу сказать, что это моя заслуга. —
Женщина потянула за язычок молнию спортивной курточки на груди. В щекотливых случаях всегда становится жарко. Это послужило сигналом мужчине к атаке. Да, какая там атака! Он пал ниц перед богиней. Какая женщина! Богиня, положила руку на голову мужчины, упавшего к её ногам, пальцами стала перебирать его волосы, а глазами водить по квартире. В женской головке уже вырисовывались наброски будущего ремонта. Ей по-доброму было хорошо здесь, ей по-доброму нравился этот мужчина. Он ещё и помладше. Надька рядом. Да хорошо и всё тут!
Надька, в это самое время, сидела за столом напротив Алёши и плакала. Так плакала, что мужчина нервничал. Он вставал, снова садился. Открывал и закрывал форточку. Как и ушедший Борис, по-хозяйски переворошил все ящички, отыскивая успокаивающие женские капли. Нашёл по запаху, выдвинув самый нижний ящик. Накапал тридцать каплей, предложил Надежде. Та отмахнулась. Он пошёл выливать лекарство в раковину. Она его вернула и всё выпила. Алёшу всего передёрнуло. Как легко это пьют женщины! Как много, таят в себе женщины! Почему жизнь приводит его к сложным женщинам? По идее, мужчина, должен был встать и уйти от чужих сложностей, потому как только что похоронил свои многолетние сложности. Второе свидание с Надеждой, как и первое в ресторане, ничего не принесло.
— Мне надо вернуться домой, узнать как мама. Спасибо за всё! —
Надежда вместо ответа метнулась в ванную комнату и, склоняясь над раковиной, ополоснула лицо холодной водой. Вытерлась полотенцем. Расчесала волосы и перехватила их резинкой.
— Я готова. —
Вышла она из ванны. Алёша не понял её, но на всякий случай сказал:
— Рад. —
— Идёмте. —
Потребовала женщина.
— Конечно…. —
Они пошли к выходу из квартиры.
В подъезде, неотступно шагая за Алёшей по лестнице, Надежда извиняющим тоном объяснит ему свою назойливость.
— Не могу и не хочу оставаться одна. Можно мне с вами? —
— Я понимаю. —
Ответит Алёша без особого энтузиазма, настроение которого испорчено вконец. Так они дошли до его квартиры. Он пропустил женщину вперёд, извинившись, зашёл в туалет. Постоял там, хотелось быть одному. Сел на крышку унитаза, совсем не думалось, не шли в голову мысли. Посидел, посидел, поднялся. Разглядел себя в зеркало. Помыл руки. Засунул их в карманы. Зачем-то вывернул карманы наизнанку и вытряхнул не видимые ему крошки. Заложил руки за голову, потянулся до хруста. Но выходить надо. Он и вышел. Вернее открыл дверь, а женщина ему наперёд сразу шасть.
— Вы что тут стояли?! —
— Мне одной в комнате страшно. Ваша мама умерла. —
А саму, всю потряхивает до заикания.
Алёша чувствует, как холодеют руки и одновременно запотевают. Как становится пусто и равнодушно на душе. Почти не реагируя на известие, он направляется в комнату. Подходит к кровати. На ней, как будто её умыли, убрали и причесали, да ещё и руки сложили как нужно, лежит в чистом, выглаженном платочке его тёща. Помолодевшее лицо. Лёгкая улыбка на губах. Покой и умиротворение во всех чертах лица.
— Зачем же вы без меня, мама…. —
Алёша тяжело садится на стул у кровати.
— И в выходной день. —
Думает Надежда. Крадучись, женщина подходит к стоящему недалеко от Алёши стулу, тихо присаживается. Нюхает воздух в комнате.
— Не пахнет. А говорят, покойники пахнут. —
Алёша оборачивается к ней.
— Вам надо идти домой, у меня дел много теперь. —
— Я не уйду. —
— Вы же боитесь покойников. —
— Вы же не покойник. Я не уйду от вас. —
Вот и вернулось тёплое чувство благодарности у мужчины к женщине.
— Ты квартиру закрыла? —
— Закрыла. —
Женщина показывает ему ключи.
И начались у Алёши, все те же самые дела, которые были переделаны совсем недавно, когда он хоронил жену. Надежда по списку обзванивала родственников. Её спрашивали, вы кто? Она отвечала, соседка. Так незаметно пришёл вечер. Затем поздний вечер.
— Вам пора спать, Надя. —
— Вам тоже. —
— Давайте удерём от бабушек ко мне, и вы переночуете у меня. Ваша кровать пригодится кому-то из родственников. Кто-то устанет, захочет вздремнуть. А? —
— Неудобно…. —
— Иди, иди Алёша…. Мы тут без тебя…. —
Ох уж эти вездесущие старушки, они ещё и всё слышат! Надежда незамедлительно тащит Алёшу за руку за собой. Алёша успевает накинуть на плечи свитер и надеть ботинки. В подъезде он предлагает:
— Посидим во дворе на лавочке? —
— Посидим. —
Ночь прозрачная. Небо тяжёлое и словно набитое яркими звёздами. Если подняться на крышу дома, подпрыгнуть, то можно их достать рукой.
— Ты мужу обещала позвонить. —
— Обещала. Но мне, как и при жизни с ним, снова некогда. —
Женщина печальна, но серьёзна.
Мужчина смотрит на неё и молчит. У него есть к ней вопрос? Вопрос внутри человека. Она отвечает ему на него.
— Да. Всё что я говорила про себя за столом, это правда. И то, что говорил Борис, тоже, правда. —
— Да он вроде ничего плохого не говорил. —
— Ну как же? Вы забыли уже. —
— Надя! Перешли на «ты», значит «ты». —
— Хорошо. —
Соглашается женщина.
— Я устала. Ты устал. Пойдём домой. —
Он привычно, как бут-то не в первый раз, встаёт и предлагает ей свою руку. Они заходят в подъезд. Надежда вспоминает про подругу.
— Какой ужас, Алёша. Я забыла про Натали. —
— А что с ней? —
— Не знаю, но моя квартира закрыта. Она не знает где я, а в квартире её сумка, обувь. —
— Поднимемся и узнаем. —
Они поднимаются, подходят к двери соседа справа, звонят. Ещё раз. Ещё один раз. В двери проворачивается ключ и открывается. Сосед в трусах выглядит забавно.
— Натали у вас? —
— У нас. Спит уже. —
— Она на меня не сердится? —
— Сердится? Не заметил. —
— Ну и славненько. Спокойной ночи! Утром увидимся. —
Сосед закрывает дверь.
Алёша и Надежда спускаются в её квартиру. Там они по очереди примут душ. Что-то куснут на кухне. Выпьют кефира. Он будет ждать, что ему предложат спать в комнате дочери, но ему разберут постель в спальне Надежды. С этого момента, он будет думать, что Надежда пойдёт спать в комнату дочери, но опять ошибётся. Она мышкой скользнёт ему под одеяло и станет греться всем телом о его тело. Осень! Отопление ещё не включили. Усталость была, и была она шоковой.
— Нам в постель никто с луны не упадёт? —
Алёша не оговорился и не пошутил, повторяя слова бывшего мужа. Он желал знать.
— Я готова поклясться в этом, Машкой и Мишкой, которого я не видела даже. —
— Ты мужу не позвонила. —
— Мне некогда. —
Надежда погружалась в сон. Не одна.
— Алеша. —
Бормочет она.
— Если от туда ещё никто не вернулся, значит там не так уж плохо? —
— Откуда? —
— С того света. —
— Есть второй вариант ответа, этого «там» вовсе и нет. Два варианта ответа. Но посередине, всё равно остаётся надежда. Куда без неё? —
— Как моё имя…. —
— Куда теперь без тебя…. —
Женщина замирает от сладостного восприятия обнадёживающих слов.
Продолжение: Глава 18 - http://www.proza.ru/2016/06/09/1990