Послевкусие. Глава восемнадцатая
Жерар идёт по осеннему парку. Ему некуда сегодня спешить. День прекрасный. Сколько чудных красок вокруг положила осень на природу. Смотри, да любуйся! Утренняя и вечерняя прохлада застёгивает на все пуговицы курточки, плащи, пиджаки и жакеты. А утренние лучи солнца, гладят каждого по голове плечам и лицу, успокаивая и обещая тёплый полдень. Собаки забывают сходить по нужде на утренней прогулке, их отвлекают шуршащие под лапами листья. Листьев много и они всюду, сознательно просыпанные на землю природой для красоты человеческого глаза. Домашние кошки на руках женщин пожилого возраста, не гуляющие самостоятельно, щерят розовые пасти с белоснежными зубками и вертят головами во все стороны, реагируя на сбесившихся собак. Те, что гуляют сами по себе, заскакивают на спинки лавочек, на нижние ветви деревьев и, свесив головы, наблюдают за собачьей беготнёй. Голуби, то и дело, шумным облаком поднимаются над асфальтовыми дорожками. Их тоже спугнули взбудораженные собаки. Воробьи табунами пасутся в низкорослой травке. Прекрасно вокруг! Даже думать о чём-то, не представляется возможным. Только созерцание глазами и восприятие ухом. Ярко рыжая собачка, выскочила из остановившегося ярко крссного автомобиля. Этакая крохотуля собачуля. Пока её владелица собиралась выйти, брала сумочку, рассматривала лицо в зеркало заднего вида, вынимала ключи из замка зажигания, собачка обнюхала каждую ножку у лавочек, уткнулась мокрым носиком не в одну пару гуляющих ног. Седой старик, обмотав шею клетчатым шарфом, в беретке цвета бордо, читает газету, сидя на лавочке. У его ног, в расслабленной позе лежит неимоверно большая собака. Её голова, больше моей и вашей головы вместе взятых. Собаке хорошо. Она дремлет. Что это собака, просто она вот таких невероятных размеров, рыжуха поняла лишь, когда обежала её кругом. Собака достаточно крепко пахла и рыжая собачка расчихалась. Часто и звонко. Псина открыла глаза. Повела ими в разные стороны, но ничего не увидела. Тогда она вздохнула и села. Если только что, собака была очень большой, то сейчас она стала ещё и очень высокой с огромной башкой где-то там наверху. Оцепенение нашло на рыжую собачку. Она вся просела от страха, расползлась по асфальту, уши свесились вниз, замерла. Великан разинул пасть и зевнул. Звук был внушительный. Рыжая собачка взвизгнув, как перед смертью, кинулась бежать, а вернее, тряпкой ползти по асфальтовой дорожке, только очень уж быстро. Её хозяйка, в неестественно узком платье футляре и шерстяном палантине поверх него, стояла посередине дорожки, явно демонстрируя всем свой стройный силуэт. Жерар отметил его идеальность. Предсмертный визг псинки вывел женщину из мысленного модельного показа. Она стряхнула с себя налёт фантазий и нашла глазами пушистую собственность. Боже мой! Что с ней? А что это за чудище недалеко от неё? Это оно обидело её прелесть?! Что за дурацкая идея заводить таких больших собак? Быстро идти на высокой шпильке тяжело, потому она заторопилась, заковыляла навстречу своей любимице. Любимица спряталась за ноги Жерара и кажется, уписалась. Длинная шерсть на её хвосте стала мокрой. Это было очевидно, она оставляла характерные мокрые следы на сухом асфальте.
— Вы видели? Вы подтвердите? —
Женщина как птица с подбитым крылом доковыляла до Жерара. Край палантина волочился по дорожке вслед за ней. Она торопливо его подхватила, стала обтряхивать, вместо того, что бы взять на руки свою прелесть. Жерар наклонился и поднял псинку, а так как она была мокрой, то держал её на вытянутых руках. Женщина сделала все свои неотложные дела, одёрнула платье, что бы оно снова легко по телу как перчатка, подняла глаза на Жерара и свою собачку.
— Что? Что это такое? Зачем вы её так держите? —
— Возьмите так, как считаете нужным. —
Женщина наклонила головку, рассмотрела мокрый хвост своей собачки.
— Наверное, так и надо держать. —
Женщина и не думала забирать её у мужчины. Она ринулась в скандал со старичком, владельцем великана и забыла о Жераре и собачке. Успела провизжать только одну фразу, остальное заглушило короткое и громогласное «гав», хранителя покоя старичка в берете. Тот тут же поднял лицо от газеты.
— Что случилось, дорогой мой? —
Мягко и ласково спросил старик собачьего друга.
Женщину он не замечал. Старик вообще ничего не замечал. Его лицо улыбалось, морщинки бежали по нему в разные стороны. Подбородок приподнят. Лицо обращено к солнцу, которого он не видел, но чувствовал. Пёс, на вопрос хозяина, приподнял тяжёлый зад, завилял хвостом, и всем показалось, что пёс улыбался старику.
— Всё хорошо моя радость? —
Огромная псина взвизгнула по щенячьи.
— Пойдём тогда. —
Старик в беретке цвета бордо, встаёт и, не опуская подбородка, ждёт. Собака подносит спину под его руку. Он берётся рукой за торчащую рукоятку на загривке собаки, и та осторожно делает первый шаг. Следующие шаги будут смелее. Старик слепой, собака поводырь и его сторож. И его друг. Жерар и визгливая женщина, и все окружающие, провожают слепого старика и огромную собаку добрыми глазами.
— Какая прелесть! Правда? —
Женщина смотрит на Жерара и требует ответа.
— Но он, же читал газету…. —
Тут же растерянно вспоминает женщина, она снова возмущена. Не ждёт ответа на свой вопрос и задаётся следующим, и опять, этот требовательный взгляд на Жерара.
— Человек стесняется своего недуга, сделал вид, что читает газету. —
Жерар разъяснил свои догадки женщине и опустил собачку на землю.
— Этого не надо стесняться! —
Как бы занимаясь нравоучением, рекомендует женщина.
— Согласен. —
Жерар старается обойти женщину.
— Куда вы дели мою собаку? —
Взвизгивает та. Оба вертят головами по сторонам.
— Я опустил её на землю. —
— Кто вам разрешал? —
— Я мог её вообще не брать на руки. —
— Могли! Но взяли! Где она? —
Собачка уже бежала на визг своей хозяйки, подметая шерстью асфальт под собой, захватывая ею кусочки листьев.
— Всего доброго. —
Жерар поспешил откланяться.
— Ты хотела посмотреть Париж, а заглядываешься на разных «дебилов». Нельзя так, моя дорогая! —
Делает наставления своей воспитаннице взбалмошная женщина.
Интересно, что сама собачка думает по этому поводу? Жерар спиной прослушал диалог женщины с собачкой, улыбнулся. Вспомнил рыжую бестию Лялю. Она тоже приехала посмотреть Париж, а заглядывается на разных «дебилов». Вот и он, приехал в Россию, и загляделся на…. Жерар глубоко вздыхает, трёт виски и ему становится стыдно, что он позволил себе такое сравнение. Возвращается к лавочке, на которой сидел слепой старик. Садится. Закрывает глаза и подставляет лицо лучам солнца. Впитывает его тепло и тепло от лавочки оставленное стариком. Наполняется им. Нет! Не вытеснить ему из своей памяти образ корявого подростка. А вот звонить Хельге не хочется. Сказать нечего, нет ничего определённого. Необходимо разрешение на выезд Хельги хотя бы самых дальних родственников, родных у неё нет. Совершеннолетия можно просто подождать. Как быть с другими страшными «но»? В России страшные «но» не казались страшными. Влюблённость застит глаза. Что Хельга будет делать в Париже? Когда она обучится французскому языку, хотя бы разговорному? До этого надо дожить, и жить немым и не понимающим ничего вокруг человеком. Права была сводная сестра Маша, с Хельгой произойдёт то, что произошло с его матерью, она будет отвергнута его родными, возможно друзьями. Любовь - спасательный круг, но руки за него устают держаться. Жалость к Хельге сжала горло, запершило в нём, он закашлялся. Спал Жерар с Хельгой в одной кровати, а близости не допускал. Как ребёнка жалел. Разве такие у него были отношения с женщинами? Конечно, нет. Ещё, какими активными они были! Жерар вытянул ноги, разомлел на солнце. Звонок друга юриста был некстати, хотелось, вот так, посидеть на солнышке, поразмышлять ещё.
— Ляля и я хотим тебя видеть. —
— Мы совсем недавно были все вместе. —
— Через два часа, на старом месте. —
Друг не стал разглагольствовать и отключился. Жерар пожал плечами. Дошёл до офиса, но там его особо не ждали, заявок не было. Поймал такси, вернулся домой. В комнате заметны следы присутствия Ляли и его друга, не было ключей на шее подаренного ею клоуна. Кровать не тронута. Лёг. Вскочил как ужаленный. Звонил телефон. За окном серело, и только беглый взгляд в зеркало на своё заспанное лицо, сказал ему о том, что он долго и сладко спал. Так бывает осенью.
— Только бы не Хельга! —
С этой мыслью Жерар взял телефон.
— Ты, наверное, уже приходил, а мы задержались. Но сейчас мы на месте. —
Друг говорил извиняющимся голосом.
— Без меня никак нельзя? —
— Ляля хочет тебя видеть. —
Отчеканил друг.
— У тебя с ней всё уже было? —
Напрямик спросил Жерар.
— Ляля считает, что спешить не следует. —
Жерар отвёл трубку от уха, посмотрел на неё. Ответа не увидел.
— Буду, через десять минут. —
Что могла Ляля сотворить с его другом юристом, раз он стал таким рассудительно послушным. Не знаю тоже, зато точно знаю, что булочки в любимом кафе Жерара свели рыжую бестию с ума. Она желала их есть и есть и есть. Ещё узнать рецепт их приготовления и рассчитывала на помощь Жерара в этом вопросе. А ещё, она решила, что именно юрист, друг Жерара и снился ей перед поездкой в Париж.
— Это судьба! —
Ляля закончила перечислять аргументы. Между передышками в жевании булочек, она успевала брать за руку поглупевшего лицом друга Жерара и спрашивать:
— Правда, же, любимый? —
Тот кивал головой, как большой и послушный ослик. Деловая папка, из дорогой тесненной кожи, лежала у него на коленях. Вещь дорогая, это видно с первого взгляда, как и оправа на его очках, часы, ремень и туфли. Друг считал, что это неотъемлемый атрибут хорошего юриста.
— Тебя опоили? —
Громко и смело спросил послушного ослика Жерар.
— Кто его опоил? —
Испугалась Ляля.
Два друга одновременно уставились на неё.
— Ты говоришь на французском? —
— Я же никого не убила! Я просто не сказала вам об этом. Поиграла немного…. —
Защищая себя, озлилась маленькая итальянка. Пожала, как бы в недоумении плечиками и кошкой прилегла на грудь друга юриста.
— Жерар, я влюблён. —
Юрист обмяк лицом и телом и стал похож на собаку поводыря в парке. Заметил некое уныние в лице Жерара, добавил:
— Тебе можно влюбиться, а мне нельзя? —
Итальянку тут же сдуло с груди юриста.
— Жерар влюблен? В кого? А где она? А кто она? —
Обстановка кафе, уходящий день, осень за окном всё располагало к откровению. Да и пора уже было молодому человеку излить душу, поделится с кем-то. Жерар начал говорить короткими фразами. Видя, что его рассказ интересен Ляле, а подробности интересны другу, так как общую картинку тот уже знал, разговорился, разоткровенничался! Рассказал всё, что вам уже мною рассказано. Даже фото показал. Ляля разглядывала фотографию. Выражения её лица было совсем не таким, к какому привык Жерар за время их короткого знакомства. Сосредоточенная и размышляющая итальянка встала, отошла от столика и завела с кем-то разговор по телефону. Друзья, каждый из которых сегодня практически исповедовался друг перед другом, молчали, думали каждый о своём. Ляля вернулась.
— Если я скажу, что мой брат, известный театральный постановщик, который давно ищет то, что есть у тебя, ты мне поверишь? —
Обратилась она к Жерару.
— А я должен верить? —
— Я была легкомысленна, но не будем об этом! Это игра. Играть интересно. Мой брат ищет карлицу. В его постановке главная героиня карлица. Я много делала набросков к его спектаклю и знаю, какое лицо ему нужно. Ты был в России и немного поиграл там, как я поиграла с тобой в Париже. В обоих случаях это захватывающее действие. Хельга! Какое удивительное имя! Мы перепишем сценарий на это имя. Она должна уехать из России и попробовать себя в нашей постановке. Это шанс к новому! Её предки были артисты цирка. Это тоже игра, иногда на грани с опасностью. В ней должно было остаться что-то от них. Это судьба! Я верю в успех! Я не зря приехала сюда. Мой брат даст твоей карлице возможность найти себя и освоится как в Италии, так и во Франции. Карлица будет занята делом. Она будет самостоятельным человеком. На неё другими глазами станут смотреть твои родственники и друзья. И вы, как равные, сможете решать свою судьбу. Ты всё понял? —
Перед друзьями сидел взрослый человек, уверенный в правоте сказанных слов, знающий своё дело. Человек грамотный и целеустремлённый. Пока эта речь лилась из уст повзрослевшей вдруг Ляли, два молодых мужика чувствовали себя мальчишками на прослушивании лекции.
— Ты неплохо владеешь французским языком. Слово игра, хорошо кладётся на слово фальшь. Моя карлица настоящая. Хельга не сможет притворяться на сцене. —
Жерар не ожидал от себя такой умной фразы.
— Ей не надо будет играть карлицу. Она сама карлица. И все внутренние страхи, стыд за свою внешность, одиночество в огромном обществе, всё это в ней есть и оно натуральное. И если она умненькая девочка, ей не придётся играть, она просто будет искренне рассказывать. Она смелая в выражении своих мыслей? —
— Да. Этого у неё не отнять. Есть в ней это. —
С уверенностью ответил Жерар.
— Ты радуешь меня, всё больше и больше! —
— И ты, мой любимый! Сколько полезного принёс мне Жерар, в качестве друга. —
Женщина урчащей кошечкой льнёт к груди юриста. Всей собою, она обнимает придуманную новую любовь. Новое, не значит навсегда. Если бы у женщины был хвост, кошачий конечно, он обвил мужчину несколько раз.
— А начнём мы с того, что подробно расскажем обо всём брату. Он на днях прилетает в Париж. В Москве есть друзья, театралы профессиональные, со стажем. Карлицу найдут, посмотрят, поговорят…. Потом всё закрутится само собой! Главное, сказать карлтце, что её родина, всегда открыта для неё, у нас она будет работать. Если ей удастся слиться с нашей героиней, будет успех, тогда уже она будет диктовать свои условия, как актриса, как и подобает в таких случаях. —
— Столько информации…. —
Жерар горит лицом. Щёки пунцовые. Столько новостей, что в голове их складывать некуда. И что странно во всём этом, новости воспринимаются правдоподобными.
— Можно тебя попросить? —
Ляля царственно кивает головой.
— Не называй её карлицей. Она лилипут. —
— Что это за слово такое? Лилипут! Есть книжка детская о лилипутах. Лилипуты это миниатюрные, почти крохотные люди с детскими лицами. Твоя Хельга карлица, и это её самая главная роль в жизни, быть тем, кем она есть. —
Как мальчик перед школьной учительницей, взрослый мужчина сидел и впитывал надежду на светлое будущее своей любимой. Теперь Жерар знает, как относится, к Хельге. Как к карлику, которого он любит. Было бы здорово, если Хельга смогла это принять и стать на самостоятельный путь.
— Хочу спать! Вы меня утомили! —
Рыжая итальянка, театрально заломив руки за голову, потягивается. Молодые мужчины переглянулись, им казалось, что это она утомила их.
— Хочу спать! —
— Ко мне нельзя…. У меня мама…. —
Испуганно зашипел на ухо Жерара друг юрист.
— А что с номером в гостинице? —
Осведомился Жерар.
— Там работает наш родственник…. Мне туда нельзя. —
— Твоя мама узнает, что тебя лишает невинности заезжая итальянка? —
— Я говорю серьёзно. —
— Тогда отпусти её в свой номер. —
— Этого я не хочу! Вдруг я её больше не увижу! —
— Мальчики, я могу заснуть и посередине вас. —
Мужчины вскакивают и, расталкивая стулья, направляются к лестнице. Женщина, перебирая очаровательными ножками, поднимается по лестнице впереди мужчин, демонстративно, повиливая аккуратненьким задком прямо перед их носами. Ляля снова прежняя. Игра! Опять игра!
Идти не далеко. Ляля держит мужчин под руки, позволяет себе виснуть на них, поджав ноги. Или зайдя наперёд, декламировать неизвестные им стихи, возможно даже и её собственного сочинения. Так они и дошли до дома, в котором у Жерара комната. В ней Ляля была, потому ей легко ориентироваться на лестничных пролётах, да и в самой комнате. Сразу же сбросив с ног мягкие мокасины, она ускакала за клеёнчатую штору, где стоял поддон для душа. От туда проскакала мимо напряженно сидящих мужчин прямо в кровать. Зарылась в одеяло и отдала команду:
— Теперь ваша очередь. —
И пока они мылись, она сохла и грелась под одеялом.
Сначала один «мальчик» робко прилёг рядом, потом второй по-хозяйски продавил матрац с другой стороны кровати.
— Мальчики! Не шалить! Сладких вам снов! Мне хорошо и тепло с вами. Какой удачный день! —
И без зазрения совести, маленькая интриганка, не замедлит заснуть, посередине двух мужских тел, лежавших с открытыми глазами рассматривающие перед собой темноту ночи. Мужчинам сстыдно. Стыд лишит их желания обсуждать итальянку и поносить ругательными словами. Ночь длинная если не спать, потому им придётся заснуть.
Жерар проснулся от женского воркования. Действительно, тепло спать втроём озябшей осенью. Ляля, распластавшись на волосатой груди друга, скручивала пальчиками волоски в жгутики и распускала, и говорила, и говорила. Жерар приподнялся, посмотрел в лицо друга. Глаза у того закрыты.
— Я не сплю…. —
Проурчал друг, почувствовав колебания кровати с его стороны.
— Он не спит…. —
Стремительно подтвердила его слова, итальянка.
— В таком случае, всем здравствуйте! Встаём? —
— Не хочется, будет холодно. —
Промурлыкала женщина.
Жерар вспомнил, что у Ляли одно платье, и оно больше подошло бы к летнему дню, чем прохладному осеннему утру. Палантин или курточка не помещали бы ей сегодня.
— Я дам вам свой свитер. —
Свитер оказался ниже колен. Край его захватывал под себя подол платья женщины, и казалось со стороны, что она вообще без платья, а только в этом мужском и не по размеру свитере. Идущие навстречу люди, бросали на Лялю не одобряющие взгляды, некоторые мужчины с улыбкой оборачивались вслед. Им хотелось, что бы вот такая, проказница теребила их за руку и вела за собой. А вела Ляля своих мужчин в булочную. Она ещё не насытилась её запахом и местной выпечкой.
— И брата сюда приведу…. —
Ляля торопливо спускалась по ступенькам в цокольное помещение булочной, источающее восхитительные запахи. Кивала головой и махала рукой, улыбающейся хозяйке заведения. Стул оказался холодным, и ни как не согревался. Женщина устала ждать, когда стул станет тёплым и перебралась на колени нового любимого. К сожалению, Ляля могла любить, как правильно так и не правильно. Она не могла не любить. А это уж потом разберётся, как, да что…. Сейчас она дышит запахами булочной, она хочет булочек, она хочет, есть и любить. Ну а заставить любить себя, на это она мастер, даже сама того не подозревая. Ляля встретила прекрасных людей, которые пересекались с её интересами и проблемами семьи. Возьмите совпадение с карлицей. Прямоё попадание в десятку! Неужели, сработает?! Ляля радовалась и волновалась. Она почуяла удачу свою и брата. Она предвкушала ещё один успех их семьи, и свою заслугу в нём.
Раз прилетает в Париж брат Ляли, необходимо придумать ему имя. Пусть будет Филипп. Филипп собирался в Париж. Одна раздутая сумка стояла у кровати и ждала чемодан. Сестра волновала Филиппа часто, но и радовала не скупясь. Ляля не могла долго жить на одном месте, не отличалась усидчивостью, но часто и подолгу могла оставаться на лавочке в парке одна. Сидеть и разглядывать играющих детей, вместо того, чтобы играть вместе с ними. Сестра росла взбалмошным, отзывчивым на ласку ребёнком. Брату казалось, что мозг сестры устроен как-то по-особенному. Всегда казалось, что Хельга не слушала говорящего с ней человека, в момент разговора она рассматривала его рот, нос, брови, губы, мимику лица, жесты. Могла прервать на полуслове вопросом о рассеченной брови или родинке на чужом лице. Человек решит, что его не слушали, а через какое-то время, Ляля обязательно ответит и исполнит то, о чём её просили. Да удачно как! Вот и в этот раз, Филипп исколесил всю Италию, в Китае даже был. Редкость, что ни говори, эти люди карлики, но он их находил. Да всё не то! Всё не то! К одному лицу вроде пригляделся, а заговорил, не то совсем. И причину даже понял. Голоса у них все тонкие, писклявые, а у мужчин, часто встречается неестественная хрипотца. Вроде бы ну и пусть, реалистичнее будет. Нет! Со сцены, слышится ужасающе. Не слышится в трагической фразе трагизма, а в восклицание восхищения или удивления. Находка Ляли русскоговорящая, это хорошо. Постановка может идти ещё и на русском языке, и у неё будет время и возможность изучить английский, а может она его и знает в той или иной степени. Введём в спектакль переводчика, как в жизни бывает. Филипп сновал от гардероба до чемодана, раскрывшего голодный рот. Сколько же в него можно класть? Он всё не наполняется! Сначала он носил в него аккуратные сложенные вещи, потом уронил что-то на пол, и уже не стал складывать, а кинул вещь от гардероба, прямо в раскрытую пасть чемодана. Попал! И пошло дело быстрее. Где остановилась его сестра? Может и ему туда же поселится? О, нет! Лучше подальше от сестры! Замучает знакомством с новыми друзьями. Брат и сестра, разные люди. Есть одно потрясающее сходство. Это когда ему что-то претит, или раздражает, он вместо того, что бы возмущаться, замолкает и смотрит на предмет своего негодования, точно такими же глазами, как у сестры. Сестра, в подобных ситуациях, таращится на своего возмутителя спокойствия глазами брата. Зелёными, зелёными и злыми. Вот такие они получились зеленоглазые.
Ляля наконец-то насытилась. Умиротворённо посмотрела на своих мужчин. Во рту осталось восхитительное послевкусие. Сытость, или скорее пресыщенность сдобой, запросилась в кровать.
— Разбредаемся по своим делам, а когда освободимся, созвонимся. —
Жерар расплатился.
— У меня через полчаса встреча. —
Адвокат словно проснулся.
Всё-таки рыжая женщина обладает гипнозом или чарами, потому как только её прямой интерес к мужчинам пропал, они сию минуту вернулись к полноценной жизни. Каждый подарил ей «чмоки-чмоки» и заспешил по своим делам. Даму на такси отправили в гостиницу. Таксист принял пассажирку в нелепом свитере «за ночную бабочку», стал отпускать в её адрес непристойные шуточки. Рыжая бестия слушала их сидя на заднем сиденье, поджав под себя ноги и натянув на коленки свитер Жерара. Стоило таксисту на секунду закрыть рот, как на него обрушился град итальянской ругани. От неожиданности, тот затормозил. Потом он будет трепетно открывать дверь своего такси у гостиницы перед женщиной оказавшейся иностранкой, с лилейной улыбкой и добрыми пожеланиями в её адрес.
В номер позвонит брат, скажет время своего прилёта в Париж. Встречать брата Ляля не будет, в их семье не принято женщинам ездить по аэропортам в одиночестве. Она задвинет шторы в номере, но те будут пропускать свет. Устроит скандал по этому поводу. За полчаса в номере привинтят рулонные шторы. Она не позволит прибрать номер после вторжения в него стольких людей, выгонит всех, захлопнет дверь и с наслаждением начнёт гнездиться в кровати, выискивая удобное положение. Ей, за чем-то снова позвонит Филипп, и получит то, что получил таксист в машине. Выслушает и сделает заключение:
— Ты заболела. Померь температуру. —
Брат любил сестру и чувствовал её на расстоянии.
Ляля бросила телефон, куда-то в ноги и снова забилась в гнездышко из подушек, подушечек и одеял. Согреться не получалось. Потребовала в номер градусник. Вложила его под мышку. Тридцать восемь и шесть.
— Я не умру?! —
Ляля представила, как приедет брат, а она лежит бездыханная в постели, но очень красивая. Как всем будет жалко, эту красоту! А как ей самой жалко себя! Нос и глаза наполнились солёной влагой. Это были её обычные фантазии, но сейчас они её напугали. По её требованию принесли в номер аспирина и чаю с мятой, попросили страховку для вызова врача. Конечно, страховка была, брат строго следил за этим, потому как его, вечно разгуливающая по городам сестра, как та коша по крышам, была у него единственной и горячо любимой. Брат старше сестры, но если они стояли рядом под прицелом софитов и камер фотографов, их можно было принять за близнецов. Слегка опустив подбородки на грудь, периодически встряхивая рыжими кудрями, что бы те свисали на лоб и, вперив четыре зелёных и злых глаза навстречу вспышкам, они были одинаковыми. В нём проглядывалось, что-то неуловимое женское, в ней, неуловимо мужское. Её величество эмансипация, шагает по планете! Обоюдная привязанность брата и сестры доходила до абсурда. Ссоры, следующие одна за другой, были похожи на скандалы супругов, где присутствуют женские слёзы, швыряние предметов вдруг друга и моменты счастливого перемирия. Сестра никогда не задирала его женщин и не ревновала их к нему, брат всегда окружал заботой и вниманием всех её подруг и мужчин. Все перечисленные достоинства и недостатки, говорили об одном - дети выросли, и живут в семье состоятельных и самостоятельных родителей. В семье, где каждый занят своим делом. Никто из членов семьи не вмешивается в дела другого. Взаимопомощь и поддержка, только приветствуется.
Нарисовала картинку! Это потому, что мне очень хочется, что бы такие семьи существовали. Чтобы все семьи, были такими семьями! Но, к сожалению, ещё никто не отменял распределение благ сверху и донизу. Пока до низа скатится крошка, от неё ничего не останется. При таком раскладе распределения общественных благ, состоятельные и самостоятельные семьи можно будет пересчитать, что делается каждый год известными аналитическими изданиями. И так, на чём мы остановились? Ляля остаётся бороться с простудой в номере гостиницы. Жерар и его друг юрист на работе. Филипп, где-то между Италией и Францией в небе. Проведаем Хельгу, ведь скоро она станет главной героиней сего повествования.
Продолжение: Глава 19 - http://www.proza.ru/2016/06/09/1994