Боль свою Наталья спрятала глубоко. Удивил Олежка своей рассудительностью. Выслушал её объяснения спокойно. Взял за руки, крепко сжал и попросил посмотреть ему в глаза:
- Посмотри на меня, мама! Я скоро вырасту и никому не позволю тебя обижать!
Я сильный. Смогу и выучиться и зарабатывать. Мне не хотелось тебя огорчать, но мне не всё нравилось в доме у Олега Павловича. Меня даже кормили за отдельным столиком. Его мама смотрела на меня страшными глазами. Помнишь, ты возила меня в зоопарк? Там много было разных зверюшек, их показывали людям за деньги. Меня тоже показывали. Не знаю кто были эти люди, приходившие к ним в гости, но их заводили в комнату, где я сидел, и показывали меня. Олег Павлович злился на свою маму, они ссорились, но она опять меня показывала. Они разное говорили, я не всё понимал. Жалели, называли бедным калекой. Я потом плакал, когда оставался один.
От рассказа сына у Наталье зашлось сердце. Было стыдно перед сыном за свою слабость. Не должна она была этого допускать, но допускала. Слёзы текли не переставая на головку сына, которую она прижала к своей груди.
- Прости, мой мальчик, прости родной! Никому больше не позволю нас жалеть и смеяться над нами! Мы справимся! Мы выучимся! Мы сможем подняться и жить достойно.
Бежали дни, недели. Работа увлекла Наталью. Денег хватало, удавалось отложить на будущее. Рано утром, облачившись в спецовку, мела дворы. Приходила домой, принимала душ, завтракали с Олежкой и бежала на другую работу. Пришло письмо из института, её зачислили. Олежке было разрешено обучение на дому. Раз в неделю приходила учительница из школы, проверяла задания и выставляла оценки. К новому году им была пройдена программа за первый класс и его, решением комиссии, перевели во второй класс. Помогали ему друзья, с которыми он познакомился на отдыхе в Турции. Общение по интернету с детьми скрашивало его одиночество. Мамы детей приглашали их на прогулки, у них были автомобили. В выходные дни встречались в парке рядом с домом Натальи и уезжали на природу.
На прежнюю работу не ходила, звонить Юрию не хотелось. Новости там её не интересовали. Понимала, что на крёстных надавила Екатерина Семёновна, запретив общаться. Что обижаться, они в полной зависимости от хозяев.
В предпраздничный день марта на второй работе устроили праздник. Наталья решила побыть среди коллег. Со многими она и не встречалась. Неожиданно встретила знакомую по прежней работе. Разговорились. Знакомая рассказала, что попала под сокращение ещё в конце осени. У Олега Павловича резко ухудшилось здоровье до увольнения Натальи. Ему пришлось улететь в Германию. Бывшая жена помогла попасть к хорошему хирургу, но с операцией не спешили и сделали её в январе. Он пока проходил реабилитацию в санатории и с ним всегда Ирина. Знакомая удивлялась:
- Разошлась, а в беде не оставила. Говорят и муж её принимает активное участие в судьбе Олега Павловича. Екатерина смирилась. Да ей сейчас не до капризов. После того, как не стало Юрия Михайловича, на филиал поставили Ольгу Игоревну. Сама понимаешь, какой управленец из этой алкашки. Она пить стала ещё больше.
- А почему Юрий ушёл? Поссорился с хозяйкой? - спросила Наталья с удивлением.
Знакомая долго смотрела на Наталью, потом с трудом выдавила:
- Так ты что, не знаешь? Он погиб в начале осени вместе с женой Юлией. Попали в аварию страшную на машине. Дочка Алёнка чудом уцелела. Уж лучше бы с ними... Сиротой круглой осталось. Никого из родных нет. Квартиру в кредит Юрий брал. Банк сразу лапу наложил. А все тебя осуждали, что на похороны не пришла, кумовья всё- таки. Позвоню девчатам, расскажу. Пусть правду узнают.
- Ты мне лучше скажи где сейчас Алёнка? Как её найти? - спросила Наталья, хватаясь за сердце. - Какие же мы дураки бываем. Обиду держала в сердце, а их и нет уже. Доченька одна в больнице мается, печаль моя славная.
- Да, пока в больнице лежит. Здесь недалеко, пару остановок. Ходим к ней с девчатами. Хороший Юрий Михайлович человек был. Что потом с ней будет - нам неизвестно. Думали Екатерина опекунство оформит, но она не желает принимать участие в судьбе девочки. Даже слышать не хочет о ней. Та ходить пытается с костылями, пока очень плохо. Личико сильно пострадало.
Наталья взяла адрес больницы и ушла с праздничного мероприятия. В больнице её встретили с радостью. У девочки давно никого не было. Плачет, когда сказали о гибели родителей. В палате было шестеро девочек, но Алёнку узнала мгновенно по угаснувшим глазам.
- Алёнка, солнышко! Ты помнишь меня? Я ...- и не успела договорить, свалившись у порога.
Пришла в сознание от детского крика, зовущего её:
- Наташенька, очнись, я помню, я помню! - кричала Алёнка, протягивая ручки, - не бросай меня, я люблю тебя очень, не умирай!
Вбежавшие врачи оказали помощь Наталье. Она сидела на кровати Алёнки, держа её на руках. Исхудавшее тельце, угасший взор. Ничего не осталось от радостного дитя.
- Тихо, тихо, родная моя! Не бойся, со мной всё будет хорошо! Ты подлечись получше и мы с Олежкой тебя заберём к себе. Вместе жить будем! Олежка-то как обрадуется! Скучал он очень по тебе. Всё спрашивал. Завтра его привезу навестить тебя, - успокаивала Наталья девочку, лежащую на её руках.
- Страшная я стала, мама Наташа! Он и не узнает меня, - тихо плакала Алёнка.
В праздничный день марта Наталья с Олежкой приехали в больницу с фруктами, домашними пирожками и букетом распушившейся мимозы. Встреча детей была радостной. Олежка и виду не подал как испугало его перекошенное личико Алёнки. Лечить девочку предстояло ещё не менее месяца, объяснил лечащий врач, добавив:
- Приходили в больницу с отдела опеки, сетовали, что путь ребёнку один - дом инвалидов. Вряд ли кто удочерит девочку в таком состоянии. На ноги мы её поставим, ходить будет хорошо, ручка правая со временем восстановится, массаж нужен девочке. А лицо это не к нам, это к пластическим хирургам и чуть позже. У вас, гляжу, своих проблем хватает, - показывая глазами на Олежку.
- Справлюсь. Начну сразу после праздников оформлять документы. Она дочь крёстных моего сына. Ближе нас никого у неё нет. Не посмеют отказать, буду бороться, но Алёнку не позволю в дом инвалидов определить. От вас попрошу помощи. Ребёнку тепло надо. Мы справимся, нас теперь трое! - ответила Наталья.
В отделе опеки встретили просьбу Натальи об удочерении без понимания, мол уже один инвалид на руках, куда ещё. Но видя, с каким рвением она собирает необходимые документы, решили не мешать, пусть комиссия решает, разрешив временное проживание у Натальи. Неожиданную поддержку оказал бывший коллектив, написав письмо в органы опеки, в котором подробно указали на дружественные отношения семей в прошлом. Ни хозяйка фирмы, Екатерина Семёновна, ни Ольга Игоревна не пожелали даже подписать письмо. Ольга Игоревна высказала своё мнение:
- Опять серая мышка хочет всем нос подтереть! Может думает, пенсия будет большая, а там - пшик. На эти деньги не разбежишься. Квартирка у самой маленькая, сын калека и туда же!
В коллективе эти слова встретили в штыки, не боясь высказать своё мнение. Стали и в адрес хозяев говорить о бессердечии к пострадавшему ребёнку. Приличная сумма заработной платы отца не была выплачена, списали на похороны, ни копейки не выделив из средств фирмы. Нашли погост деревенский подешевле, поминок даже не устроили и на том успокоились.
Комиссия состоялась в мае. Наталья привезла детей и сидела в ожидании вердикта. Была спокойна и уверена, что дойдёт до уполномоченного по правам человека, если откажут. Так и сказала комиссии. Олежка с Алёнкой не подвели, о многом рассказали из своей жизни. Сомнения высказывали некоторые члены комиссии, но почувствовали, что такая женщина и правда дойдёт до верхов. Пусть живут вместе, кому от этого худо.
Дома устроили пир горой, пригласив соседку тётю Аню и её двух внучек, старше Олежки на один год. Дети и не замечали изъяны личика Алёнки. Уплетали с аппетитом торт, приготовленный Натальей. Играли до самого сна. Радостный гомон разносился по квартире. И никому не казалась она маленькой, всем хватало места.
За лето пару раз выезжали на природу с коллективом жилищной конторы. Наталья на хорошем счету там была, работала исправно. В связи с пополнением семейства, ей выписали приличную премию. Алёнка ходить стала уверенно. Кроватку ей поставили в комнате Натальи. Олежкина комната служила всем и гостиной. Дети охотно помогали по дому и побежала жизнь своей дорожкой.
Осенней порой, вечером, раздался звонок. Наталья услышала голос Олега Павловича. Звонил он из Германии. Реабилитационный период затягивался. Поговорили о разном, больше о детях. Поразился решению Натальи удочерить Алёнку. Куда как трудно с одним ребёнком, а тут двое. Разговор часто прерывался молчанием с обеих сторон. Наталью душила обида. Олег Павлович чувствовал себя виноватым, простился словами:
- Простите меня, Натали! Виноват я перед вами и детьми. Уткнулся в свои проблемы, не замечая ничего вокруг. Даже на похороны мамы не смог приехать. Удар случился у мамы на работе, скорая не успела. Ирина, бывшая жена, все хлопоты на себя с мужем своим взвалила. Спасибо ей, не бросила в беде. Прав был Лис у Антуана Де-Сент Экзюпери, говоря - мы в ответе за тех кого приручили. Я только теперь понял смысл этой фразы. Часто, не задумываясь, кидался с добрым делами, как казалось мне, причиняя людям боль. Позвольте иногда звонить, у меня никого не осталось ближе Олежки и Ирины. У неё своя жизнь, родился сын, она счастлива. Меня же гнетёт одиночество.
- Не надо звонить, Олег Павлович! Я тоже помню мудрые слова - нельзя дважды войти в одну реку. Мне казалось, что ради сына всё можно стерпеть, но когда он рассказал о смотринах, которые устраивались в вашем доме, где его показывали знакомым, как обезьянку в клетке, то поняла - нельзя всё терпеть. За путёвку, за подарки рассчиталась сполна. В бухгалтерии вам подтвердят. Я не скажу сыну о вашем звонке, ему так будет лучше, - ответила Наталья.
- Он вам рассказал об этом, - осипшим голосом произнёс Олег Павлович и положил трубку.
Через три дня на её счёт в банке поступила сумма заработной платы, не полученная при увольнении, а ещё через несколько дней поступила сумма на счёт Аленки. Фирма отдала ребёнку последние деньги, оставшиеся от отца.
Юрист фирмы, где подрабатывала Наталья, посоветовал подать судебный иск на банк
о возврате квартиры, поскольку были все основания предполагать о нарушении прав сироты. Да и сумма долга по кредиту составляла всего четверть стоимости квартиры.
Банк предпочёл решить всё в досудебном порядке, стремясь замять скандал. Наталья продала свою квартиру, погасив полностью долг банку и переехала с детьми в просторную четырёхкомнатную квартиру. Квартира была совсем в другом районе.
Пришлось решать и с новым местом работы, чтобы быть рядом с детьми.
Продолжение следует:
http://www.proza.ru/2016/03/03/730