Betula szaferi 31

Михаил Садыков
Глава тридцать первая
Кики


Кики лежала на больничной кровати, бледная и сосредоточенная. Прикрыв глаза, она наблюдала крупным мужчиной в хорошем двубортном костюме стального цвета. Здоровяк находился при ней неотлучно. Правда, она ошиблась, прокричав этому поляку прямо в лицо о том, что знает. Английского, как видно,  этот поляк не понимал совершенно. Судя по его лицу, кроме польского, других языков он вообще не понимал.

Произнеся в трубку несколько негромких шипящих звуков, поляк неуклюже придвинулся к девушке, тыча пальцем в экран мобильника, что-то пытаясь показать ей.

- Э-э-э-э… - Начал было поляк.

Девушка, хмурясь, покачала головой. Она не успела среагировать, просто ничего не успела. То ли недомогание было виной, то ли этот здоровый увалень показался ей совсем неуклюжим. Кики на секунду отвела взгляд и широкая мощная ладонь мгновенно закрыла половину лица. Здоровяк одними губами прошептал «silence!». Целая секунда понадобилась Кики, чтобы понять, что это «тишина!».

- I rescue you!  – Также, одними губами прошелестел поляк. Смутно знакомый запах достиг носа девушки, кровать едва заметно качнулась, свет из окна потемнел, лоб стал влажным, сознание туманным, а тело ватным.

Через пару минут в палату вбежал молодой человек в черной водолазке и черных же джинсах, маленький, сухой, с цепким взглядом карих глаз.

- Цо з нею?  – Бросил по-польски через плечо вошедший.

- Кто вье!  – Признался здоровяк в стальном костюме, пропуская старшего по званию.

Кареглазый деловито наклонился, приложил два пальца к покрытой испариной шее девушки. Губы кареглазого сжались в ниточку, он похлопал себя в поисках чего-то по карманам. И тут случилось неожиданное. Подобострастно-глупое выражение на лице здоровяка сменилось снисходительно-участливым. Он сделал шаг за спину своего начальника, и обхватил его своими могучими руками, бережно, как ребенка, впадающего в истерику. Напрасно кареглазый выпучивал глаза и пытался освободиться.


Менее, чем через две минуты пережатая сонная артерия сделала своё дело, карие глаза закрылись, и тощий безвольно повис на стальных руках. Здоровяк бережно положил Кареглазый на пол, предварительно вытащив переговорное устройство.

Кики не слышала, как ее аккуратно переложили на кушетку, как крупный доктор в бирюзовом халате спустился вместе с ней на служебном лифте, как ее погрузили в белый амбуланс-мобиль с синей снежинкой  на бортах. Она не слышала, как гудела сирена на «скорой», не видела, как уступали дорогу легковушки в центре, и прижимались к обочине грузовики за его пределами. Очнулась она только в вертолёте, когда мощные винты МИ-24 оторвали тяжелое глазастое тело, похожее на рыбу-удильщика, и свист турбины стал почти нестерпим. Не понадобилось даже хлопать по щекам, девушка отрыла глаза, большая ладонь здоровяка застыла в воздухе.


- Where are we going? (куда мы направляемся?)  - Совершенно трезвым голосом спросила она по-английски.

- На восчивому мисту. (До нужного места. (польск.). – Ответил по-польски здоровяк. И вдруг добавил по-японски: «Шин пай ди нАйди кудасай!»

- I demand Consul!  – По-английски потребовала официального представителя  Кики, высвободив руки из-под простыни. Руки оказались не пристегнуты, девушка потерла запястья, и села в кушетке. Здоровяк не отвечал, но и не держал девушку, лишь внимательный взгляд серо-голубых глаз держал под контролем внутреннее пространство геликоптера. Голубая простынь упала на колени девушки, обнажив маленькие крепкие груди. Кики прикрылась не сразу, и несколько мгновений ее пленитель мог любоваться молодым телом, но на лице здоровяка не дрогнул ни один мускул.

- УбьЕрач! (Одевайтесь! (польск.) – Спокойно сказал здоровяк, выкладывая перед девушкой ранец защитного цвета. Здоровяк расстегнул замок, вытащил камуфлированную куртку, и девушка поняла, что ей велят одеваться.


Вой тяжелых винтов, свист турбин, голая девушка, натягивающая камуфляж, ничто не выводило здоровяка из равновесия. Он сидел, слегка откинув голову, прикрыв глаза, будто всматриваясь в только ему видимую даль. Кики бросила быстрый взгляд на здоровяка, потом осмотрела вертолет. Палочек для еды, хаси, что прихватила она из своего первого польского узилища, при ней, конечно не было. Не было ничего, что можно использовать как оружие.

- Вы не должны меня бояться. – Вдруг по-английски громко начал здоровяк. По тому, с каким жаром прокричал он это признание, Кики поняла, что он давно готовил свою речь. – Вы не должны меня бояться! Я – Ежи Московиц, агент Генерального Штаба Войска Польского. Я был внедрен в группу лиц, которая захватила вас и еще ряд гражданских лиц. Это должностные лица из государственной организации, которые готовят антигосударственное дело. Они понесут наказание, если вы нам поможете.


Машину резко качнуло вбок, внутренности подступили к горлу. Кики схватилась за поручень, пытаясь удержаться – вертолет заходил на посадку. Мрачный лес мчался навстречу, пока не принял их в свои темные прохладные ладони.

Вертолет, покачиваясь, приземлился, свист турбины стал затихать. Лишь пять винтов продолжали рассекать влажный и промозглый лесной воздух. Здоровяк, который снова был в своем сером костюме, выскочил наружу, и подал Кики руку. Девушка, опершись на сильную руку, легко спрыгнула вслед за ним. Пригнув головы, они отбежали от вертолета, винтокрылая машина вновь набрала обороты, и, обрушив на сошедших тугую волну, скрылась в дымке.

Камуфлированный костюм не по росту выглядел бы на ней комично, но Кики еще в вертолете нашла выход, заправив штанины в желтые ботинки, завернув рукава куртки, и щегольски приподняв воротник. Она остановилась напротив пана Ежи, всем своим видом показывая, что не сдвинется с места без дальнейших пояснений. И пан Ежи не заставил себя ждать.

- Эти люди, скорее всего, убили бы Вас. Они, скорее всего, уже убили и того молодого человека, который был с Вами. Это страшные люди. Напрасно Вы думаете, что смогли бы с ними договориться. – Английский пана Ежи был безупречен.

- Значит они – плохие парни, а вы – хорошие парни? Почему я должна вам верить? Я подданная Японской Империи, и требую консула! – Её английский оставлял желать лучшего.

- Я мог бы Вам всё объяснить, но Вы мне не поверите. Я провожу Вас к тому человеку, который сможет Вас убедить. Прошу Вас следовать за мной, с Вами ничего плохого не случится. С этой секунды Вы находитесь под охраной Войска Польского. – Пан Ежи чуть подался вперед. – Слово шляхтича! – На последних словах голова пана Ежи слегка наклонилась вперед, а потом гордо вскинулась вверх. Кики даже показалось, что тренькнули невидимые шпоры.


- I'll go with you. But then you give me an appointment with the consul. (Я пройду с Вами. Но потом вы предоставите мне встречу с консулом.(англ.) – Выдавила Кики.

- I promise! (Я обещаю! (англ.) – Твердо ответил пан Ежи.

Потом здоровяк оглядел просторную поляну, сориентировался, махнул рукой, и они побежали к небольшому ангару, выкрашенному в хаки, и совершенно незаметному на фоне листвы. Бодрящий хвойный запах наполнял легкие, и слегка кружил голову. Пан Ежи выкатил зеленый Шкода Йети, и через пару минут наши путешественники выехали на лесную дорогу, больше похожую на кое-как заасфальтированную лесную тропу. Сосны стеной росли с обеих сторон, соединяясь кудрявыми верхушками.


Добротная чешская машина легко проглатывала ямы и кочки, пробегая километр за километром.

- У меня не было приказа выкрадывать вас. – Продолжил по-английски пан Ежи. – Но Вы сами заявили о том, что можете передать им артефакт. В палате записывают и передают все разговоры, и мне пришлось действовать быстро и без слов. Те, кто задержал вас, как вы понимаете, тоже знают о том, что вы сказали. Они прибудут на место, обнаружат ваше отсутствие, и начнут искать. Скорее всего, уже начали. Мы пока не знаем, сколько точно людей связано с этим делом, не знаем, в каких еще государственных органах есть заговорщики. Это началось пару месяцев назад, и развивается очень быстро. Речь идет о государственном перевороте, а это всегда было дело небыстрое. Но сейчас всё по-другому.

Пан Ежи посмотрел на Кики. Девушка молчала.

- К вам, девушка, если мы поняли правильно, случайно попал предмет, чрезвычайно нужный этим людям. – Пана Ежи словно прорвало, он спешил, будто опасаясь, что его перестанут слушать. По-английски пан Ежи говорил чисто, с сухим оксфордским выговором. – Сам я не верю в этот предмет, я офицер, и в мои обязанности не входит верить во что-то, кроме Родины и Чести. А вот заговорщики верят в силу этого предмета. Они верят в возрождение великой Польши от моря до моря. Для моей страны, в настоящий момент, взятие власти такими авантюристами будет означать разрушение отношений с Европейским Союзом, с восточными соседями, войну, оккупацию, и, в конце концов, крах польской государственности.

Я отвезу Вас к человеку, который сможет вас убедить поступить правильно. Этого человека по документам зовут ВладИслав Малиновский. Он был задержан в этом замке органами госбезопасности в 1945 году. В документах датой его рождения значится 1908-ой. И этот человек еще жив, вполне здоров, и почти не изменился. Я попрошу к его словам отнестись очень серьезно. Вы, скорее всего, увидите то, во что сложно поверить. Поверьте мне, его проверяли очень серьезно. Когда советские оккупационные власти передали его представителям польской армии, он указал, где искать документацию по нацистскому проекту V-1 и V-2, и многое чего другого. С тех пор он сотрудничает с нами.


Через десяток километров машина вынырнула из леса, над верхушками деревьев показались шпиль, венчающий каменную башню, и череда черепичных крыш.
Шкода ловко остановилась перед воротами в каменной стене. Над воротами, и на башнях с обеих сторон крошечные балкончики- замочные скважины. Пан Ежи подбежал к прозрачному скворечнику охраны с бело-красной полосой, и быстро вернулся назад. Невысокий, с зачесанными назад редкими светлыми волосами охранник в куртке черного цвета, высунулся из окошка, посмотрел на Кики, и кивнул.

- Можно проходить. – Заявил он. – Но пана ВладИслава два дня не видели. Придется искать.

За воротами – узкая дорога, двум авто не разъехаться. Справа – крепостная стена, слева – остроконечные здания в два этажа. С черепичными крышами, зарешеченными рамами и смешными мансардными окошками. «Хорошо устроено, сразу не прорвешься», - подумала Кики.  Метров через сто – парковка на дюжину машин. Но сейчас Фиат-Уно цвета пожарной машины – одинокое яркое пятно на сером асфальте. Тревожный шелест шин затерялся в кронах сосен, Шкода аккуратно остановилась рядом с Фиатом. Кики вслед за водителем осторожно вышла из машины, прихватив с собой маленькую отвертку.


За стеной, с черепичной крышей шумит весенний лес, где-то глубоко внизу, в низине. Снова стена, снова ворота. Снова маленькие. На этот раз кованые. Кики вертит головой.


[Ага! Вот оно! Щебень, старый фонтан, скульптуры, скамейки. Как сто лет назад, или двести. Впереди по курсу – вот замок! За мостиком – огромное здание с целым каскадом черепичных крыш! Высоченная круглая башня с донжоном под позеленевшей медной крышей. Напротив мостка, с другой стороны фонтана тоже ворота, высокие, ажурные, не закрытые перекрытием, за ними – каменная лестница в два пролета. Ступеней по десять. За нею – ровная пустая площадь. За площадью квадратное здание, четыре этажа, метров пятнадцать, квадратного сечения башня с круглой гномьей крышей. Ратуша. Или храм. Нет, ратуша, на башне креста нет! За ратушей – опять каменная стена. Хорошо сделано, штурмовать будет сложно! Так, мостик.  Метра три ширину, перед мостом – две каменные колонны и каменная розетка-цветник. На машине не въедешь. За мостиком – опять каменная стена с круглыми башнями. Башни невысоки, метров пять-семь до круглой крыши. Крыша круглая, крутая, неудобная… Толстенные ворота в стене открыты. Никого нет. Так, мост. Оп-па! Вот тебе и мостик! Мост-то непрост! По обрыву вниз – метров пятнадцать, а стена и все двадцать! Три каменных пролета, как римский акведук. Не враз взорвешь! Сам-то мостик узкий, а перильца маленькие, ниже пояса. Как расходится-то? А вот! Полукруглые сегменты, числом четыре! Вот куда прятались простолюдины, когда по мосту мчалась карета! Смотреть! Во все глаза смотреть! Ворота, едва проедет грузовичок. Вот такое бутылочное горлышко! Так-так! Еще один мост! Нижний! Такой же узкий, ворота крепче, стена – двойная! Наверняка, и подземный ход есть. И не один поди. Внизу с одной стороны обрыв, с другой – и вовсе река. Боги! Какой же он огромный!]


Они вошли внутрь, и глазам Кики открылся совершенно другой мир. Словно в волшебной шкатулке здесь скрывался сказочный мир, который, был много большим, чем казалось снаружи. Серая каменная кладка с узкими вертикальными прорезями бойниц сменилась здесь белой штукатуркой в обрамлении деревянных балок, как принято в Силезии.

Густой воздух леса, и стылый дух весенней реки, казалось, не проникали внутрь двора. Здесь было тепло и тихо. Над головой девушки скрипнул флюгер, сквозняк принес запах жареного мяса и печеной картошки – где-то в большом здании готовили обед.

Высокие французские окна от пола до второго этажа. За ними угадывались очертания люстр и балюстрад. Меж этими огромными окнами, в самом низу, обрамленные кирпичной кладкой, прятались окошки в полуподвал, где трудилась день и ночь в свое время прислуга.

- Обойдем здание. – Предложил пан Ежи. – В башню сразу не попасть, там ремонт.
Северная сторона стены выше человеческого роста покрылась вековым мхом, здесь было заметно прохладнее. Никого вокруг не наблюдалось. Пан Ежи шел, не огладываясь, но медленно, будто ожидая окрика сзади. На заднем дворе, шаркая теннисными туфлями о камень узкой дорожки, двигалась молодая женщина в черном фехтовальном костюме, в маске, и со спортивной шпагой в правой руке.

Женщина практиковалась в фехтовании, раз за разом повторяя одно и тоже движение туше. Когда наши путешественники поравнялись с фехтовальщицей, она прижала клинок к сетке, закрывающей лицо, и отсалютовала вошедшим резким взмахом клинка вправо-вниз. Свистнул разрезаемый воздух.

Пан Ежи улыбнулся и поздоровался, в ответ фехтовальщица неуверенным движением скинула маску, под которой обнаружилось раскрасневшееся лицо молодой девушки, почти ребенка. Как у всех северных девиц, тонкая бледная кожа не смогла скрыть прилива крови. Девушка робко улыбнулась, откинув ото лба светлую прядь. Кики коротко поклонилась девушке, а пан Ежи еле слышно сказал что-то по-польски.

Спутники поспешили дальше.

- Это Ядвига, дочка охранника. – Пояснил по-английски пан Ежи. - Пойдемте быстрее, сейчас будет обед, надо успеть до обеда. Пан ВладИслав не любит людей.
По широкому коридору с мраморным полом, белыми стенами и массивными дверями темного дерева, с развешанными по стенам картинами, наша парочка дошла до каминной.

В огромном камине потрескивала небольшая горка поленьев. Напротив, на стене висел каплевидный маленький венгерский щит, обрамленный с одной стороны русским клевцом, с темной рукоятью и старым, истончившимся от времени зубом, а с другой – польской воеводской палицей, явным новоделом, красивым и блестящим. Из каминной вело несколько выходов с полукруглыми белеными потолками.


Среди картин, изображающих хмурых усачей и бледных девиц с вытянутыми лицами, затесался небольшой телевизор. Шел выпуск местных новостей, и остроносый юноша монотонно вел репортаж с какой-то городской окраины. Когда пан Ежи поравнялся с телеприемником, репортер вдруг запнулся, вперился в камеру, будто заметил что-то необычное, потом спросил:

- Ежи! Че то ты?

Пан Ежи остановился, как вкопанный, повернул голову к экрану и громко произнес:

- Пан ВладИслав! То я! Гдеи мочжна жнаесч?

Кики напряглась, она впервые видела, чтобы люди разговаривали с телевизором. Молодой человек на экране, тем временем, справился с заминкой, и радостно закончил мысль:

- …мам наджейе, же то се не повтоже!

Выплыл сине-белый логотип телеканала, зазвучала бодрая мелодия. Пан Ежи сжал губы и пошел дальше.

Сводчатые потолки, запах снеди, никого нет. Кики нащупала в кармане отвертку, и зачем-то вспомнила про клевец. Хорошая должна быть в бою штука. Если предположить, что ее польский спутник сошел с ума, то хороший удар остановит и сумасшедшего.

- How long else?(долго еще? (англ.) – Осведомилась Кики.

- Follow me! (следуйте за мной! (англ.) – Коротко ответил пан Ежи, увлекая свою пленницу в узкий проход. Здесь тоже никого не было. Пан Ежи прислушался.

- Пан Ежи! Пан Ежи! – Услышали наши следопыты задорный девчачий голос. Парочка обернулась.

Это была Ядвига, только вместо фехтовальной куртки на ней красовалась синяя толстовка с капюшоном, а светлые волосы стянуты в хвостик.

- Пан Ежи! Пшич по мне! – Девушка явно спешила, но ее возбуждение выглядело радостным. Она развернулась, и более ничего не говоря, побежала прочь. Светлый хвостик на ее спине закачался, как маятник. Пан Ежи бесцеремонно ухватил Кики за локоть, и подтолкнул к выходу. Стало ясно, что он не хочет упускать девочку из вида.

Юная фехтовальщица что-то повернула рядом со стеной, и весь шкаф повернулся целиком вокруг своей оси, отворяя спуск вниз по каменной лестнице. Потолки были столь низкими, что крупному пану Ежи приходилось очень нелегко, в отличие от своих легконогих спутниц.

Наконец, они спустились в совершенно простой беленый полуподвал, сухой и даже жаркий. Никаких сводчатых потолков, просто белый прямоугольник с простым каменным полом. Путь вперед им преграждала открытая металлическая сейфовая дверь. Синяя толстовка исчезла в помещении за этой толстой дверью. Пан Ежи уверенно шагнул внутрь этого встроенного сейфа. Кики шагнула за ним…

- День добжый!

Кики сделала маленький шажок назад. В пустом помещении площадью не более десяти квадратных метров, стоял одинокий стул, на стуле сидел давешний охранник, приглаживая редкие волосы. Девочки в толстовке и фехтовальных брюках нигде не было.

- Пшич по мне!  – Приказал охранник,  встал со стула, и направился к выходу.
Кики бросила беспокойный взгляд на пана Ежи, но тот ответил ободряющей улыбкой.
На этот раз они шли по полуподвалу, скверно освещенному тусклыми лампами и редкими зарешеченными оконцами у самой земли. На стенах в простых рамках за стеклами поблескивали только фотографии времен Второй Мировой.

На столике у окна, отгороженном лентой, красовалась черная фуражка с высокой тульей и нацистской символикой, и какая-то деталь, поврежденная огнем. Белобрысый охранник в черной униформе шел, не ускоряясь, но и не оглядываясь. Кики потеряла счет минутам, казалось, этот подвал никогда не кончится.

Пройдя до конца, охранник принялся бодро подниматься по скрипучей деревянной лестнице с деревянными же перекрытиями между пролетами. Нашим спутникам не осталось ничего, кроме как последовать его примеру. Кики насчитала семь пролетов. Пригнув в очередной раз головы, через маленькую дверь, все трое вышли в некое подобие длинного гостиничного коридора с однотипными современными дверями цвета венге.


Охранник махнул спутникам рукой, и уверенной походкой направился в одну из дверей. Порывшись в кармане, он выудил ключик, отворил дверь, и зашел внутрь, закрыв дверь перед самым носом у Кики. Пан Ежи удержал девушку за плечи, и через несколько секунд из номера вышла всё та же молоденькая фехтовальщица и быстро зашагала прочь.

На ней в этот раз было длинное платье с узкими рукавами. Кики быстро заглянула вглубь номера, но никого там не увидела. «Кто-то пытается запутать меня этим маскарадом с переодеванием» - подумала она, но послушно пошла следом. Они дошли до конца коридора, открыли белую боковую дверь без номера, и вышли  на узкий пролет, который тянулся по всей длине стены с внутренней стороны.

По шатким деревянным мосткам из почерневшего от времени дерева, они добрались до главной башни, и, втиснувшись в низкую дверь, начали восхождение по нескончаемой винтовой лестнице, вырезанной прямо в камне. Сколько это длилось, Кики не смогла вспомнить.

Проход то расширялся, то сужался, то становился стылым, как лед, то жарким, как сауна. Наконец, они вышли в донжон с узкими длинными бойницами. Толстые дубовые балки держали стены и свод. Никакой отделки на стенах не было и в помине. Просто серый камень и темное дерево. Девушка побежала к одному из окон, указала вниз, и тут же удалилась в тень.

- ПОпатш, панове! Цо за пИнкный вИдок!

Пан Ежи и Кики послушно подошли к окну, и посмотрели вниз, туда, куда указывала девушка. Внизу действительно открывалась прекрасная панорама внутреннего двора с одиноко стоящей на фехтовальной  дорожке девушкой в черном фехтовальном костюме, она сняла с головы маску, и ветер трепал ее светлые волосы.

«Что за маскарад!» - подумала Кики.

- This is not a masquerade. - Кто-то сказал из темноты по-английски. Тихим и слегка хриплым голосом. - Это не маскарад. Просто захотелось привести вас в башню. Мне здесь нравится.

Кики оглянулась: от светлых проемов бойниц, освещенных заходящим солнцем, отделились три фигуры, и вошли в полумрак, собравшийся в середине донжона. Кики заморгала, и из этой темноты выступил невысокий худощавый мужчина лет пятидесяти, в бархатном камзоле насыщенного синего цвета, черных панталонах и черных же чулках.

На груди у мужчины на толстой цепи кованого золота, сверкал каменьями орден с коронованным белым орлом на красном поле. Это было уже слишком, и Кики поудобнее перехватила единственное свое оружие.

- Оставьте свои мысли о нападении, мисс! – Повернувшись к ней, сказал мужчина по-английски, но с тяжелым немецким акцентом. Узкие губы его сжались, а крылья тонкого носа расширились. – Вас привели сюда не для того, чтобы причинить вред.
Кики сделала полшага назад, но этот субъект, разодетый, как принц Гамлет, приподнял указательный палец, и пан Ежи мягко остановил девушку.

- Мисс, выслушайте его! Пан ВладИслав не причинит Вам вреда. А Вы можете оказать Польше неоценимую услугу. Присядьте, я прошу. – Снова послышался безупречное оксфордское произношение пана Ежи.

Кики не без опасения присела на краешек тяжелого стула с высокой спинкой.

- I can speak japaness. – Сказал «Гамлет».

- Not worth it... – Покачала головой Кики.

- Good! – Улыбнулся в ответ «Гамлет», и продолжил на языке Шекспира. – Я не Гамлет, как вы подумали. Я последний из государей, который мог бы претендовать на польский престол по праву крови, крови рода Пястов. Я – Герцог Брига и Лигницы.

Господин этих мест и хозяин этого замка. Но вас я привел сюда на для того, чтобы сказать об этом.

- Для чего же? – Подняла подбородок Кики.

- Это будет длинный рассказ.

- Я слушаю.

- Давным-давно, если точно, более пяти тысяч семисот лет назад, Семь праотцев создали пять магических предметов, позволяющих повелевать пятью сторонами света.
Кики хотела возразить, что сторон света восемь, или, как четыре, как считают на Западе, но промолчала. «Гамлет» уловил секундное смятение на лице девушки, выждал театральную паузу, и продолжил.

-  Нет необходимости говорить о других предметах. Вторым из этих предметов является тот, что дает власть над Востоком. Ко мне он попал от моего отца, а к тому – от Кшиштофа Забажского, который получил его от Маах-пейкЕр Кёсем Валиде-султан в благодарность за спасение от смерти ее сына, будущего 17-го султана Османской империи, Мурада IV.

Мой отец не успел им воспользоваться, а я уже был членом  «Invisibilia College» Незримой коллегии. По решению магистра Теофилуса Швейгхардта, я отошел от жизни, дабы стать хранителем Второго символа. 

«Гамлет» улыбнулся, подошел к сверкающему от закатных лучей проему бойницы, и взял длинный бокал красного вина. Рубиновый лучик резанул по глазам Кики. Кто и как поставил бокал на окно, Кики не заметила. Сделав небольшой глоток, мужчина продолжил.

- Получив Второй Символ, я направил свои стопы в северную Индию, где принял учение Тасаввуф, и ушел в ритрит на сто лет под руководством Абдурразака Аль-Кашани. Через сто лет, по приказу своего учителя, под именем Карла Ханса фон Экера и Экхоффена, я вернулся в Европу, где на время утратил Второй символ. Но я смог возвратить его, правда, для этого мне пришлось в 1793 году дотла сжечь свой родовой замок.

«Гамлет» снова сделал глоток. Кики молчала.

- По приказу Великого Магистра Жана-Батиста Виллермоза, в 1797 году, я передал Второй Символ Наполеону Бонапарту и он сразу завоевал Египет, а затем – множество других государств. Я возвратил Второй Символ только через много лет, после смерти Наполеона. И тогда я направился к бахунам, в Непал, и пробыл там до восстания Джанга Бахадура. Возвратившись в Европу, я выкупил родовой замок, и пять лет восстанавливал его по памяти. Я прожил здесь Первую мировую войну, и почти всю Вторую.

До тех пор, пока люди фон Вернера из Ананэрбе не провели здесь целый ряд инвольтаций в 1944 году. С этих пор я не могу покинуть пределов своего замка.

Мужчина снова сделал маленький глоток.

- Те заговорщики, что схватили вас, мисс, пытаются всеми правдами и неправдами заполучить этот Венец. Они верят, что это венец, короля Польши, Болеслава, прозванного Храбрым, который умер за шестьсот лет до моего рождения. Заговорщики верят в то, что этот венец должен быть водружен на голову того, в ком течет кровь рода Пястов. На самом же деле на него могут претендовать лишь потомки семи праотцев.

У семи праотцев было великое множество детей и бастардов. Пясты – лишь одна из многих линий. Многие из людей возлагали его себе на голову. Поначалу им всегда сопутствует удача, но все они кончили скверно. Потому что они не знают главного. Этот венец может быть только принят в дар. От чистого сердца, без торговли, выкупа, и принуждений.

Он не может быть куплен, выкраден, получен в обмен, или под пытками.

- И каков вывод? – Сузила глаза Кики.

- Мы предлагаем вручить этот венец в дар, - Вмешался пан Ежи. – В дар пану ВладИславу, чтобы он навсегда остался здесь, в этом замке, под присмотром пана ВладИслава.

- Тогда они убьют моего друга! – Выпалила девушка.

- Они убьют его рано или поздно, если уже не убили. Точнее, убили его Вы, мисс, когда заявили во всеуслышание, что знаете место пребывания венца. Теперь ваш друг им неинтересен. Если только сам не отдал его. Тогда он точно мертвец.

Вы должны понять, что тот факт, что заговорщики не знают, где находится венец, и был гарантией вашей жизни! – Вспылил в ответ пан Ежи.

- Хорошо, я согласна! – Опустила голову Кики.

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/01/10/1334