Продолжение. Предыдущая глава: http://proza.ru/2015/12/12/367
6.
На снимке – главное здание штаба ТУРКВО.
Лёшу Клюева (ник «Крюгер») ввели в штат ЛИР (лаборатории исследования радиоизлучений), чтобы он получил капитана, а меня назначили начальником ЛИР, чтобы я получил подполковника, потому что полк преобразовывался в бригаду, а в таких бригадах в Ленинграде, Одессе и Группе Войск в Германии начальниками были подполковники. Но пришли новые штаты, которые меня «кинули», т.к. моя должность осталась майорской.
Лёшу от меня сразу после назначения в ЛИР увели на стройку штаба округа, затем на целину, а потом и вовсе в Афганистан. Там он получил известие о звании майора, но погиб в тот же день, так и не примерив погоны.
В среде оперативников субординации ну никакой, а у меня с ним особенно, я – начальник, но только формально, делили «и хлеб, и табак» вместе, выпивали – тоже.
Сейчас я пишу о нём, его жене, его гибели, о его матери, а больше всего, пожалуй о нас. Мы были той средой, в которой и формировался образ каждого из нас.
Я спровоцировал Марию и Юлю на разговор о Клюеве, но они ведь говорили, не соблюдая никакой хронологии, перескакивая с пятого на десятое, иногда почти одновременно, и я сейчас делаю распечатку 1 : 1, лишь потом буду сортировать. Это отнимает много времени.
Вот это всё, – и то, что я уже написал, а когда пишешь – вспоминаешь какие-то детали, нюансы, события, и воспоминания моих женщин, а в моей памяти совсем другие эпизоды и другой образ, чем в памяти женщин, – всё это может показать какое-то противоречие в описании его портрета. На самом деле никакого противоречия здесь нет. Все мы, находясь в чисто мужской компании, раскрываемся с одной стороны, а в присутствии женщин хотим казаться лучше, благороднее и культурнее. А как же иначе?
Среди мужиков Лёша никогда не рассказывал ни о семье, ни о своих любовных похождениях, хотя куда ему было деться при такой-то жене. Я заходил к нему в общежитие тоже не часто, особенно летом семьдесят девятого. Кажется, тогда у меня было два выезда… нет, всё же один. В начале марта мы вернулись после тяжёлой экспедиции, когда уехали на неделю, а задержались без малого на три месяца из-за революции в соседней стране. До лета нас не трогали. Ну, съездили в конце мая – начале июня. Поездка была короткой. В те дни много информации пошло из международных информационных агентств, особенно из югославской прессы, и отпала необходимость выставлять на первое место в работе нашей группы задачу по военно-политической обстановке внутри Ирана. Правда, в Иране значительно сократился численный состав армии, происходило переформирование, и, хотя вооружённые силы и должны быть для нас целью номер один, задача ещё не обрела чётких очертаний. Что привезёте – всё сгодится. Но к середине года стало ясно, что противоречивая информация из Ирана не позволяет руководству СССР представить какой-то определённой картины. До революции было пять армейских корпусов. А сейчас? Что с авиацией, военно-морскими силами, складами оружия, оставшимися после бегства американцев… и мы поехали, и всякий раз после нашего возвращения у руководства возникали всё новые запросы.
Лёша в те дни руководил нашими людьми на строительстве штаба округа. Иногда мы встречались в парке Гюльшан, когда я туда попадал после службы, а он – отправив солдат в казармы своих частей за час-другой до ужина.
Парк Гюльшан – одно название что парк. Несколько скамеек, пара аллей, летний кинотеатр и столовая, при которой – столики на улице. Эти-то столики и привлекали нас, когда мы собирались попьянствовать. Рядом за калиткой рынок, нормальный восточный рынок плюс солёные огурчики-помидорчики, если кому угодно. Из рынка – выход на улицы с гастрономом, пивным автоматом... за чебуреками надо ходить через дорогу.
Вот случай, характерный для Алексея Клюева.
Однажды мы там собрались, кинули жребий на спичках, и выпало топать за чебуреками нашему Крюгеру. А вернулся он не только с чебуреками, но и с двумя женщинами. Одна была женой прапорщика из нашей части, другая – нам не была знакома. Они где-то там вместе работали. Незнакомка привлекательна, черноглаза, не сказать, что узбечка или вообще с Востока. Я тогда подумал – еврейка. Представилась Леной. Впоследствии оказалось, что она гречанка и её настоящее имя – Селена. Посидели они с нами, от водки отказались, съели свои чебуреки и ушли.
Я уже писал, что Лёха был немногословен и скрытен. Никто из нас не заметил, когда они «спелись», но на второй или третий день Лёша повёл Селену в тот самый летний кинотеатр, что был при парке Гюльшан.
Это была наша территория. Даже менты были с нами заодно: бывали случаи – подвыпившего солдата не сдавали комендатуре, а подвозили до нашего КПП.
На выходе из кино их поджидали парни-греки.
От парка Гюльшан до ТТЗ (Ташкентский тракторный завод) автобусом ехать минут десять. А там – греческое поселение. Головная боль милиции, вечная резня, случаи убийств, – играли в карты на жизнь первого встречного, словом ребята ещё те, без тормозов.
Хорошо, рядом оказался прапорщик – хохол с Западной Украины, драчун известный, любил подраться и был шустрым, юрким. Он вмешался, а для двоих уже нечего было делать. Что-то там было ещё, к грекам подмога чуть не поспела – вмешались менты. Лёша оказался вроде как в долгу перед тем прапором, что помог ему в драке.
На стройке штаба ТУРКВО, где Клюев руководил нашими людьми, тот прапор, мотавшийся между кирпичным заводом и стройкой, умудрился толкнуть машину кирпичей. По сути это было легко: там загрузил, через пару часов приехал порожняком за новой партией… да к людям в форме доверие…
Может быть, всё ему сошло бы с рук, но он предложил Лёше деньги, и Клюев его… «сдал». Проявил вот такую неблагодарность…
Как ни странно, прапору всё обошлось; видно кто-то из товарищей постарше от мзды не отказался. Перевели на другой участок стройки.
Вот теперь вопрос: я пишу о вроде как герое, сложившем голову на поле брани, а тут – драка в парке за непонятную девицу.
Но он был живой человек, сильный физически, и, очевидно в той разведке, где был до нас и куда попал после нас, там он был профи, был на своём месте.
Об офицерской чести, о долге, о «плохой» демократии у нас и «хорошей» у американцев – обо всём этом мы, конечно вели разговоры, особенно после энной рюмки. Я не знаю ни одного случая, чтобы кто-то за подобные разговоры пострадал.
Была у Лёхи и драка с милицией, вернее не драка, а просто приём, обезоружил сержанта… но комбриг служил с Лёхой в Чехословакии, он же продвинул его на капитанскую должность ко мне и на майорскую – заместителем начальника разведки дивизии в Кушку (куда Клюев не доехал, а догнал свою должность уже в Герате); словом дело замяли.
Если Лёша и продолжал встречаться с Селеной, то об этом в части никто не знал.
Продолжение http://www.proza.ru/2015/12/21/256