http://www.proza.ru/2015/10/08/1623
Крёз обозвал Матвея старым дураком, воспользовавшись первой же возможностью сказать ему это один на один.
- Что за театр ты устроил?! Почему молчали, позвонить не могли?!
- Чего звонить, когда мы к вам ехали? - с наглой ухмылкой заявил Иверев.
- Вот и позвонили бы, что едете, что всё в порядке! Я тут уже не знал, что врать и чем успокаивать…
- А ты даже не догадываешься, почему я не звонил? - сощурив глаза, перебил его Матвей. - И неизвестно ещё, кто из нас дурак старый. Ты что про меня подумал, а?
- Ничего не подумал, - возразил Крёз, но напористой энергичности в его голосе заметно поубавилось.
- Эх, ты, - уничтожающе проговорил Матвей. - Ты ещё и врун!
- Ну ладно, ладно тебе, - Крёз пошёл на попятную. - Прости дурака. На старуху, знаешь ли, тоже бывает проруха. Нервишки нам тут потрепало - будь здоров, вот и взыграли.
- Нет, ты не виляй, я хочу знать, что ты про меня подумал. Пусть тебе будет стыдно.
- Знать хочешь, да? Ну, подумал. Подумал, что ликвидатор - ты. Что ведёшь двойную игру. А те ребята так, вроде сетки маскировочной.
- Получается, то, что ты меня знаешь всю жизнь, коту под хвост?
- Я давно не видел тебя. Время меняет людей. Я виноват, что ещё?
- Из ума выживаешь, вот что я тебе скажу, друг дорогой, - примирительно проворчал Иверев.
- Так с возрастом не только мудрость обретаешь, но, увы, маразм тоже! Скажи мне лучше, как у тебя, всё хорошо там прошло?
- Да, всё сложилось удачно. Арвид вроде как бы не существует больше. Но итоговую оценку выставит Центр, когда его снимут с учёта. Ну, а если хочешь всё в деталях услышать, так не надейся, не услышишь. Я и Арвиду не стал рассказывать. Одно только - человек, который стал его двойником, был обречён. Такие, как он, долго не живут, я видел, знаю. Полное дерьмо, а не человек. Хоть смерть его не во зло, а на добро была.
- Выходит, совесть не мучит?
- Хе-хе, и кто же это сказал? Неужто Крёз? Ох, Олег, на нас с тобой грехов столько… И смертей. А на мне ещё все, у кого эти парни жизнь отнимали. Убивать учил их я. Там, - он указал пальцем вверх, - за это с меня тоже спросят. Пусть наши грехи на тех весах вешают, - он снова кивнул вверх. - Там на одной чашке будет лежать жизнь того парня, которого я в гостинице оставил, а на второй жизнь другого. Те весы точные, не ошибутся.
- Да ладно… Про совесть - это я некстати.
- Знаешь, я тут не задержусь, мне надо уже торопиться назад. Ты позаботься о них, ладно?
- Разумеется. Мы с Глебовым подумаем и сделаем всё в лучшем виде.
- Да, Глебов твой - мужик настоящий.
- А то! А Кира!
- Про неё я и вовсе молчу, слов нету, про неё сказать. Вот характер!
- Да, совершенно особенные люди. Как-то им удается жить в такой гармонии с миром, с совестью своей, с людьми, друг с другом. На Глебова удивляюсь. Ведь капиталист, бизнесмен. Кажется, в этих сферах нельзя обойтись без хитрости, если не сказать - без жульничества. Но он как-то эти подводные камни обходит. Я знаю об нескольких уникальных сделках: без всяких бумаг, подписей, обеспечения - под одно только честное слово Глебова. А ведь мир денег, он жестокий.
- Раньше честное слово русских купцов тоже дорого ценилось. А ты ему на слово не поверил бы?
- Так то я! - удивился Крёз и рассмеялся: - Действительно, и я поверил бы. А ты знаешь, когда Кира была у того мерзавца, он попросил гарантий. И знаешь, что стало гарантией?
- Честно слово? - с интересом глянул Матвей.
- Точно! Её слово! И он поверил. Нет, удивительные они люди.
- Знаешь, я тебе завидую. Ты не один.
- Я? Чему ж тут завидовать? Гол, как сокол - ни семьи, ни детей.
- Друзья. Это много. А у меня весь капитал - один ты.
- Кто нам виноват, - развёл руками Крёз. - Сами выбирали, как жить. Жаль только, что настоящую цену всему с годами узнаешь, и поздно уже менять что-то, остается горечь и горесть. Глебовы ведь тоже… Виталий настороже со мной держался, а Кира… она просто боялась меня и предпочитала имени моего не слышать. И так не год, не два. Это уж к старости я стал всё чаще вспоминать о них, думать, понял, какие удивительные люди мимо меня прошли. Раз, другой позвонил. Виталий тоже звонил как-то. Ну а потом… правда говорится: не было бы счастья, да несчастье помогло. Да ты тоже не прибедняйся - точно те же слова можешь про себя сказать. Смотри, теперь у тебя есть и Арвид, и Ксана. А Ольга с Алёшкой разве тебя забудут? Глебовым ты теперь не чужой. Вон сколько хороших людей вошло в твою в жизнь, так что не гневи Бога, грех тебе жаловаться.
- И то правда. Я рад, что ты мне тогда позвонил.
http://www.proza.ru/2015/10/08/1711