Часть шестая. Заключительная.
«ПРОЩАЙ, ГЕНУЯ!»
Мама моя любит часто повторять:
Лучшее лекарство от любви - полюбить заново!
...иду я по набережной Судака: смотрю, нет его! Уехал…
Слава БОГУ, всё разрешилось мирно, «без боевых потерь»!
Зашла в кафе, где мы с ним сидели: скрипачки тоже нет. Укатила!
Да и, вообще, многих нет. Рванули «на зимние квартиры»
со своими кубышками! «Обобрали» отдыхающих, повеселили, развлекли!
Теперь, можно, и «на дно залечь» до следующего сезона…
Села за столик. Сделала «заказ». Уныние стало брать верх.
Вскоре подошла ко мне, та самая женщина, у которой он снимал комнатку,
дала мне свой адрес, чтобы я выслала им всем по сборнику стихов,
потом передала от него записку с его домашним номером телефона и ушла,
многозначительно взглянув, на прощанье, мол, не горюй, девочка,
всё ещё у вас впереди, читай записочку-то, читай…
Надо же, какая она приветливая, это у неё «природное», такое, нарочно,
не сыграешь: хорошие здесь люди! Классно мне было тут с ними «пожить»:
море, горы, можжевельник… и что я забыла в этой своей «вонючей» Москве?
Я вышла из кафе и медленно пошла в сторону крепости…
Конец сентября – завершение сезона, Господи, отчего же, так тоскливо
у меня на душе, нет же на то видимых причин!?
Отдохнула прекрасно, стихов написала целый блокнот, наплавалась, назагоралась,
винограда натрескалась, столько людей хороших повстречала, не обворовали меня,
не изнасиловали, не грохнули, даже с зеками «Чёрного Полковника» распивала:
и те признали во мне «нейтралитет»!
Нет, я не оговорилась, что вы уставились на меня?
Хотите, чтобы я вам выдала «авторитет»? А вот «фигушки»!
…после двадцать пятого сентября вечерами заметно посвежело в Судаке.
Хотя море остывало потихонечку, но не так, чтобы меня это могло смутить:
один-два градуса в сутки – это сущий пустяк для дамы, усугубляющей
умеренно после заплыва «Мускатель» поочерёдно с «Кагором»…
И тогда пришла пора для моей «вишнёвой шали», я стала надевать её
в баре по вечерам себе на плечи, это было эффектно и тепло:
— А вы «гадаете»?
— В смысле?
— «Работаете» здесь?
— Нет. Я здесь отдыхаю.
— Но, вы же «цыганка»? И одеты, соответственно…
— Как я одета?
— Здоровско! «Вставляет»!
— Куда, кого и во что?
— Это слово такое, ну, когда «торчишь»!
— От кого, от чего и с кем?
— От вас: чёрное платье «из шифона», оно у вас переливается прямо и сверкает,
«японское», наверно? И туфельки на вас «лаковые» с пряжечкой «золотой»,
волосы длинные, опять же и серьги: висят аж до плеч! И эта шаль!
Просто «улёт»! Так вы гадаете?
— А-а… вы про это? Нет. Не гадаю. Я «Астролог».
— Да, ладно. А, пойдёмте, сядем с вами подальше «за столик»!
— «Сесть мы всегда успеем», присядемте, лучше!
— Да-да, пошли, присядемте!
— Вы, позвольте вас спросить, что, серьги с меня «снимать» будете?
— В смысле?
— «С тела», бесчувственного или безжизненного… вы решили,
с какого вам будет сподручнее?
— Во, даёт! Точно, цыганка!
— А что мне «давать»? Меня-то вам «снимать» нет резона! Я вас лет эдак
на десяток постарше буду, тут молокососок пруд пруди, а я дама степенная,
«утомлённая солнцем» и беспечной жизнью в пустыни от неразделённой любви…
— А вы давно здесь «отдыхаете», таким вот способом?
— Да… очень… «столько не живут, сынок»!
— А уезжаете, когда?
— А вы что, «проводить» меня хотите?
— И всё же?
— А вот, когда всё тут в баре перепробую, укачу!
— Слышь, бармен, что она ещё «не пробовала» у тебя? Колись!
На вот тебе, за «дачу показаний»!
— Я «своих» не сдаю»!
— А я «покупаю»! И цену хорошую даю!
— Что узнать, изволите-с?
— А то, что эта дама ещё у тебя не пила, пардон, «не попробовала»?
— «Чёрного Полковника» она крайне избегает-с! Напрочь! Военных опасается…
— «Полкана»? Так, давай сюда его, «мочилово» этого!
— Она ещё «икорку чёренькую» обожает-с!
— … и её, родимую, сюда: «чёрное к чёрному» — это же гармония,
это нам и сам Господь БОГ велел! Беру. Сколько? На… сдачу оставь себе!
Сам решишь, куда её девать…
Их было двое. Один говорил по-русски. Другой только глазами.
«Молодые, да ранние». Сижу за столиком, пишу. Подходят. Болтун и молчун.
Ставят угощение на стол. Садятся:
— Скажите, а какой сегодня «Лунный день»?
— «Тринадцатый»!
— Верно. И впрямь «Астролог»!
— Не только. У твоего другана рана ножевая в паху. Из-за тебя, между прочим!
— Вы угощайтесь! Это всё вам! Слышь, «нытик», она того, «проглядела» тебя!
— Вы что, «Чёрного» мне принесли?
— И «Чёрного и Чёрную», всё, что вы любите!
А как он называется, день этот Лунный, символ его, знаете?
— «Колесо»!
— Да! Верно!
— Кто родился под этим днём – «шустро ворует»! Как белка в колесе вертится!
— «Хаты чистит», ещё скажете? Вам, что «деньги нужны»? А вы «наведите»,
и мы вам «поможем»! Только свисните...
— Ага, и стихи писать будем тогда вместе. В одной «клетке».
Это вы там «Астрологию» изучали?
— Где же ещё? Там…
— А тут в Судаке, вы, чего делать изволите?
— Не поверите: просто погулять приехали «на вечерок».
Жёны наши в Ялте остались… беременные!
— Что? Денежки шальные прогуливать тут уместнее? Они тут у вас быстро «тю-тю»!
— Да, нет, мы просто «к девочкам» прикатили, к своим, они работают здесь.
Вы кушайте-кушайте, не брезгуйте! Ладно, счастливо оставаться! Мы пошли.
Ждут они нас. Всё давно «заказано».
— Да, я не голодная!
— Зато мы «голодные», потому и спешим! Всё. Пока. Мы вас запомнили…
— А, может, не надо?
— «Клёвая» вы! Захочешь, не забудешь… «супер», как держитесь!
— «Держалка» у меня хорошая!
— Да мы «в теме, в теме», родная!!!
Больше я их не видела…
Иду, как-то по набережной, «итоги подвожу», время такое: осень…
Чу! Слышу радостные голоса! Где-то «гуляют», да ещё как!
А! Попались, бродяги! Вот вы где!
Смотрю вниз: а там вся королевская рать у самого синего моря!
и вся барская обслуга «гуляет»!
Последняя гастроль местной торгашни:
«закрытие сезона» в винном баре «Генуя»… без афиши.
Увидели меня и кричат:
— Спускайся к нам, Галюня! Мы тебя ищем весь день! Записку оставили
даже для тебя в турбазе, чтобы ты пришла к нам «на закрытие»!
— Иду-иду, наливайте! И осетринку мне жарьте. Иначе не спущусь! Что стоишь?
Помидорки неси и перчик, да зеленушки побольше нарежь, не поскупись, чижик!
Села во главу стола, на самое «видное» место. Весь стол предо мной
как на ладони. Сижу, закусываю. «Отвожу душу», так сказать...
Вижу, направляется ко мне решительно прямо «от стойки бара»,
дав строгие указания бармену, дюжий красавец-мужчина, и всё на нём, как я люблю:
крепкий, коренастый, кареглазый, усатый, улыбчивый, да ещё и в светлой «тройке»!
— Вот, это я понимаю: «закусон» ко мне идёт! Сам себя мне подаёт «к вину»!
Такой «шашлык» пропустить – значит, себя загубить! — протараторила я
прямо вслух, а чего мне опасаться? Музыка так орёт, не перекричать…
Он увидел, что я тоже улыбаюсь, и устремил свой шаг в бездну событий:
— Ну, всё, сейчас из брюк выпрыгнет! Глаза его «горят и о многом говорят»:
— Разрешите представиться, я директор бара, ваш «покорный слуга» и почитатель!
Пойдёмте со мной танцевать! Я вас приглашаю! Сюда к нам, также я распорядился,
вас пригласить! Для нас это «честь», такая «дама вальяжная» с нами «откушивает»…
— Ой, можно, я ещё покушаю тут у вас, и выпью вина! А через два тоста,
я — «вся ваша навек»! И танцевать будем, хоть «до завтрака»,
и спать с вами будем, если надо — «до самого ужина»!
Сказала и навалилась на осетрину: хорошо-то как! Вкусно!
Вижу, буквально между стульями официант с подносом ко мне протискивается:
— Ой, а это нам, «кого несут»?
— Не кого, а что… директор лично распорядился!
— Батюшки! Да, никак, это «шашлык»? Сюда его, родимого, ко мне… ага,
тут ему самое место! Ставь! Я местечко давно освободила! Вина мне принеси ещё!
Красного! Ах, какой барашек жареный… ням-ням его! Иди ко мне поближе, детка!
Да… так жить можно! Небо звёздное, волна шумит; я же пока голодная была –
неба-то не видела и море меня раздражало. Вот, народ!
«Пустое брюхо к святому глухо»… слабаки мы всё-таки!
...и чего они все такие весёлые? Ну, да: «барыши подбили»! Понятно!
Вот народ: одних обирают, другим отдают! Папуасы...
те, все бивни за погремушки продали!
Слышу, «не сезон», говорят: мало «награбили», бедолаги!
Им и работать-то, особо не пришлось: Край богатый сам и накормил и напоил!
А им всё мало! Вот народ, а? Прости меня Господи…
И, что это я, так объелась? Надо пойти «под музычку» растрястись,
а то и «на гору» к себе не влезу…
Выхожу, мама мия, а музыка-то, какая! Закачаешься! Упасть – не встать!
А вот и он! Мой судакский почтальон:
— Ну, давай, покажи, на что ты годен! – сказала я, и … «влюбилась» в него
без памяти! Так поела, ведь: женщину накормить сначала надо,
а потом и влюблять в себя!
Кто вам сказал, что мужчина через желудок любит? Он добытчик.
Кружимся с ним, ах, какая пара! Все стоят и на нас смотрят:
мало того, что смотрят местные, так ещё и отдыхающие следят за нами!
А мне всё равно, и ему, похоже, тоже! Такое бывает!
Конечно, я «растрёпа», чего таить, не успел уехать мой «ювелир»,
как у меня другой мужик появился…
ой! Чё деится! Хорошо, маманя моя, не видит!
Это, братцы, «семечки»: я-то, что? Свободная птица! У него – жена в роддоме –
третьего пацана ему родила. Вот, это да! А он влюбился! «Гадский папа»!
В столичную поэтессу! «Вляпался»! Вот, угораздило-то: весь месяц ходил,
«целку из себя строил», смотрел на меня и облизывался! Подойти не смел!
Как моя мама сказала бы: «жало точил»,
а теперь «прозрел», под самый конец сезона!
А я «ни сном, ни духом не вела» про это… вот, упущение!
Что оставалось? Кружились мы и… целовались… прямо при всём «честном народе»!
Не могли оторваться… друг от друга: то смеялись, то плакали, как дети...
и целовались постоянно, клещами не оторвать!
Сказано же: не делай вечером того, чего бы ты, не смог рассказать утром,
а если не сможешь рассказать всем – того не делай совсем!
А я сделала! Пусть поглядят, чтобы мне не рассказывать им,
а им, напротив, было бы чего рассказать про нас!
Пролетали счастливые головокружительные часы, музыка гремела, паства ревела!
В три часа ночи: ни пить, ни есть никому из нас не было мочи...
Я же готова была с ним, хоть куда! И он тоже. Это заметила его обслуга
и нас решительно стали растаскивать в разные стороны. Ясно, что в их планы
не входило подобное...
Директора утащила бухгалтерша, она всё время тёрлась о его плечо своей
остроконечной грудью, неуёмно тараторила, что завтра выписывается его жена
из роддома! Такое впечатление создавалось, что бухгалтерша сама была
«не прочь» уйти с ним, пока жены его нет. Боялась, что «не успеет»,
что он на меня «весь истратится»...
Меня же утащили двое: его телохранитель и шофёр, тот хотел меня попросту
«укрыть» на директорской вилле в горах и уговаривал уехать спать...
На что я рассердилась и ушла от них трезветь: пить кофе в другое кафе…
Возмутительно просто! Да, какая разница, кто у кого родился или помер?
Любовь, знаете ли, она, как «нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь,
и каждый кустик сразу станет, так удивительно хорош, и ты споёшь:
сердце, тебе не хочется запоя…», да и не хочется простоя…
Когда мне было целых пять лет, я влюбилась в двадцатипяти летнего
баяниста Серёжу! И мне было абсолютно безразлично слышать, как моя мама
выговарила отцу, что, мол, у его невесты Таньки «ноги кривые»,
а он всё равно на ней женится, безумец!
Какая разница, «женится, не женится»: я его полюбила всем сердцем!
Разве это имеет, прямое отношение к его кривоногой невесте?
Хоть три раза пусть женится: у меня всё горело внутри от любви!
Разве любовь, это собственность, которую можно купить, как куклу
в «Центральном Детском мире»?
Вот, народ, алчный, какой пошёл, а? И дикий ко всему в добавок…
Я как только приехала в Судак, сразу же познакомилась с экскурсоводшей одной.
Она была постарше меня лет на двадцать. Так вот, она со мной личным
«опытом поделилась» и рассказала, что крайне влюбчивая была: однажды,
будучи беременной, она влюбилась прямо в троллейбусе и целых двадцать минут
была смертельно влюблена «по уши» до горячки, а как вышла из транспорта,
так всё и закончилось, постепенно страсти стали утихать и совсем утихли,
когда она домой к мужу воротилась:
— Главное, Галя, любить всегда искренне, — сказала она мне запальчиво, —
любить бескорыстно, не зная, кто он и что он, не выгадывая, кто у него есть,
чего у него нет? Любить и всё, ничего не требуя взамен…
Душу омывать надо чувством! Почаще…
И в Паланге меня, помнится, тоже наставляла моя приятельница.
Это я от неё впервые услышала, что если ты знаешь, за что любишь человека,
то это вовсе не любовь, а сухой расчёт! Эгоизм. Любят просто так. Ни за что.
Так я и поступила! На всю мощь отлюбила ни за что,
и уехала счастливая в Москву…
…а нас-таки растащили «по углам»: я вернулась одна в свой «домик на горе»,
и забылась там «глубоким сном праведника»!
…утром в десять часов за мной должен был заехать его шофёр и отвезти меня
на директорскую дачу… ха-ха! Этого мне только не хватало для полного счастья:
ненавижу я все эти «тайные встречи», «явочные квартиры и пароли»!
Я хочу выступать с открытой позиции, и быть «с моим народом»,
а не прятаться по углам. Лихо задумано: я, значит, «сдаю свой домик,
ключи, якобы уезжаю», а потом иду, сдаю свой билет и втихаря переезжаю
«жить» к нему на дачу. Жена его кормит троих, а он кормит меня одну...
Ой, кажется, сейчас меня стошнит…
Я проснулась, оделась и укатила раньше!
Успела на утреннюю службу в храм, к девяти часам:
как никак — 30 сентября: «Вера-Надежда-Любовь и мать их София»!!!
После службы зашла в гости к своей экскурсоводше,
поздравила её с Днём Ангела, посмотрела, как она живёт: мне всё у них
понравилось в доме, и тогда они всей семьёй пригласили меня к себе на дачу:
«буковые леса и кизиловые рощи» посмотреть!
Боже мой! Я такой красоты никогда не видела, братцы!
Налазилась по горам от души, и вся дурь из меня вышла!
А первого октября начался шторм! Домик мой продувало насквозь.
Отдыхающих, как «корова языком слизала»…
Второго числа я села в свой «Московский» поезд.
Без копейки денег. Голодная как волчица.
Ну, и тут Господь БОГ не оставил меня: ко мне в купе подсел молодой паренёк,
он гостил у родного брата в Севастополе. Так вот, его брат с женой,
накануне устроили ему «пышные проводы», и всё, что осталось у них от банкета,
«завернули» ему с собой в поезд, снарядили, так сказать, «в путь-дорожку»:
— Вы, что? Куда столько? Протухнет!
— Угостишь, там кого-нибудь!
Как же я была рада! Здравствуйте, телячьи котлетки! Привет, свиной окорочок!
как я рада тебе, бараний шашлычок! Добро пожаловать, домашняя цыпочка!
Фрукты-овощи. Вино-коньяк. И вы тут? Мои верные спутники!
А он – этот родственничек ихний – весь такой «ужратый» сел в вагон,
не могущий даже «на еду смотреть», говорит мне:
— Это всё вам! — нет, ну не судьба, а? Я тоже не стала на еду смотреть,
я просто навалилась на неё всей грудью!
Ближе к вечеру по вагонам пошли, не цыгане, нет: «шлюхи»! Вызвали они
моего кормильца в тамбур, и стали предлагать ему «девочку на выбор».
Он отказался наотрез. В купе вернулся весь пунцовый. Еле отбился от них.
Прилипчивые больно оказались. Но, похоже, они решили, что это я его сняла
и обозлились на меня. Решились побить! Я же ничего не знала...
Иду по коридору. Умыться. Они меня ждут. Сколько их, я не сосчитала.
Встали в проходе возле титана, мне не протиснуться:
— А ну, шалупонь, отошли все быстро в сторону, и быстро дорогу мне дали,
не то зашибу бёдрами, убьётесь, неотложка не успеет доехать!
— Слышь, ты, бедрастая, отвали от него! Я с ним работаю! Поняла?
А то сама у меня не доедешь…
— Тебе прямо тут голову оторвать или в тамбур пройдёшь?
— Пройду!
Сказала и двинулась, а с ней и всё остальное кодло, как змеи...
Я же, не долго думая, вернулась в своё купе. Что они мне сделают?
Тут я вне зоны их действия. Легла на свою полку. Лежу. Думаю, как быть?
Голова идёт кругом. Они меня там всю ночь ждали, оказывается…
Утром, как только мы проскочили «Фили», я быстро переоделась.
Меня встречал мой младший брат Максим:
Стоит на платформе, увидел меня в окне вагона и улыбается с перрона.
Я к нему ринулась, но мне путь перегородили мои соперницы! Опаньки!
Но я, не дав им опомниться, как рванула чемоданами, они аж скрутились:
— Бёдра себе сначала, девчата, нарастите, а потом соперничайте!
Кашу манную надо было в яслях кушать и маму свою слушать, может, не таскались
бы сейчас по вагонам! Шалавы непутёвые! Небось, и «восьмилетку» не закончили,
а в брюки к пацанам шнырять, решили, что вам и «трёх классов» достаточно?
Вышла я из вагона. Брат взял мои чемоданы и понёс их к машине.
Из салона автомобиля навстречу к нам вышел его верный товарищ:
— Ну, Димон, что я тебе говорил? А ты мне заладил одно, мол, съезди сам,
сестру встреть! Встретил бы я, как бы не так, тут «разборки» у них, знаешь,
какие? Пошли, давай, обратно к составу, а Галю в машине запри, чтобы не украли…
— Макс, не надо, я же сама с ними разобралась! Тихо ты. Не заводись.
Садись. Давай. Поехали. Я спать хочу!
— Спать она хочет! А чего ты ещё хочешь? Мама борща наварила! Ждёт дочку!
Ночью ты, что делала?
— Стихи писала…
— Что??? Какие, такие стихи??? Это теперь, так у вас называется???
— Спокойно, Макс! Я же сказала тебе, что сама разобралась! Едем… заводи!
— Да? Едем, значит! Разрешаешь? И нам в окошко гранатку не метнут?
Автоматной очередью мне не полосанут по капоту? Прострочку с прошивочкой
на двери мне даже не сделают? И бампер не вывернут, как прошлый раз, да?
Меня тошнило. Я отвернулась, пытаясь расслабиться. Подошёл мой попутчик,
мы и впрямь с ним писали стихи всю ночь, да так надоели семейной паре,
своим бурчанием, что те ушли от нас, спать к свекрови в соседнее купе:
— Можете спокойно ехать! Я всё уладил: заплатил им «за ночь», они и отстали.
— Ну, раз так… мы поехали, бывай… налогоплательщик! Каждой хоть заплатил?
— Галечка! Дорогая! До свидания! Спасибо тебе, милая, за всё!
Если бы не ты, у меня ничего бы не осталось в памяти от воспоминаний «о лете»!
Я никогда тебя не забуду! Будь счастлива… и звони мне, не забывай!
Услышала я обрывки фраз «на полном ходу»...
Макс всегда «гнал», ему бы не «в борьбу» пойти, а «в лётчики».
Он не мог спокойно ездить… он летал!
— Так! Ещё один! Ну, что там у тебя? Как отдохнула, сестра?
Что молчишь-то, рассказывай!? Дорога всё стерпит... развлекай братишку!
— Отдыхать, не работать, а дома у нас всё в порядке?
— Дома-то у нас всё в порядке, ха-ха! Узнаю свою Галю… вот, блин, твою мать!
Сейчас если менты нас остановят, «ствол» убери, Димон, что ты его выложил
«как член на продажу»…
— Макс! Светофор!
— Да вижу я, вижу. Проскочим! Надо оторваться, на всякий пожарный! Ну, Галя…
я так и знал! То-то мне сон хреновый сегодня ночью приснился… С пятнадцати лет
я с пером из-за тебя хожу, тебя же одну нельзя ни на минуту нигде оставить!!!
...сказал и пошёл на обгон, а я закемарила... укачало меня в машине...
* Х *
Часть первая:
http://www.proza.ru/2015/09/25/112
«Ну, ничего, я их уделаю!»
Часть вторая:
http://www.proza.ru/2015/09/25/225
«Галя — полтора места!»
Часть третья:
http://www.proza.ru/2015/09/26/244
«А вот оно и чудо!»
Часть четвёртая:
http://www.proza.ru/2015/09/29/232
«От бара до храма рукой подать!»
Часть пятая:
http://www.proza.ru/2015/10/01/255
«Лунное затмение»
Часть шестая:
http://www.proza.ru/2015/10/08/1412
«Прощай, Генуя!»