(фото: Караундж – "торчащие камни", Сисиан, Армения)
Глава 4. Восторг
Зима не заставила себя ждать — осенние дожди сменили туманы и снег. Декабрь укрыл городок, затерянный среди гор, белоснежным покрывалом. Деревья в саду погрузились в сон. Лусине часто сидела на открытой веранде — дышала морозным воздухом, или с матерью гуляла по заснеженной улице.
В начале месяца Виктория навестила беременную подружку, принесла ей шоколадные конфеты. Лусине вязала платье из красных ковровых ниток.
— Какое красивое платье! – восторгалась гостья.
Хозяйка дома принесла девочкам чай и оставила их, чтобы не мешать подружкам делиться секретами.
— Знаешь, о чем я часто думаю? – Виктория заговорила шепотом.
Лусине посмотрела на подругу, ожидая продолжения.
— Чтобы этот колдун имел над тобой власть, он украл у тебя какую-то вещь. Да, этой вещью он привязал тебя к себе. Вспомни, что ты могла потерять и где.
— Потерять? – Лусине задумалась, отодвинула вязание. – Я потеряла серебряное колечко.
— Интересно, когда?
— Помнишь, среди ‘торчащих камней’ мы гонялись за моим шарфом?
— В тот день я решила, что Вачик сорвал шарф с твоей шеи, он тогда стоял к тебе ближе всех. Вачик мне нравился, весной и летом я ревновала его к тебе, потом он мне разонравился.
— В то утро я набросила шарф на шею, а его концы продела в колечко. Шейный платок повернула так, что украшение находилось на плече. В одном модном журнале увидела этот стиль. Когда шарф улетел, мы бросились за ним. Я почему-то забыла про колечко.
— Наверно, колдун тебе внушил, что шарф важнее.
— Дома вспомнила об украшении и пришла к мысли, что кольцо само выскользнуло из шелковой ткани и упало в траву.
— Колдун украл твое колечко, а шарф ветром сдуло. Да, жрец — настоящий колдун. Как на тебе в ту ночь оказались бусы? Те — бирюзовые, что ты оставила в храме. Ты спала в них?
— В них спать неудобно, крупные бусинки мешали уснуть, я их всегда снимала и клала... – Лусине задумалась. — Теперь понятно почему я очнулась перед раскрытым дневником.
— Объясни свою мысль, — попросила Виктория. — Я ничего не поняла.
— Перед похищением я гуляла вечером, пришла домой, но не переоделась, поэтому в храме оказалась в платье, не в домашнем халате; засиделась до полуночи у телевизора — смотрела интересный фильм. Обычно, перед сном снимала бусы и клала их на дневник. Очевидно, в ту ночь, не успела снять платье и расстегнуть застежку ожерелья.
— Возможно, колдун решил, что в дневнике ты прячешь золотые украшения, — рассмеялась Виктория.
— Это толстая тетрадь.
— У дневника красивая обложка, похоже, колдун подумал, что это шкатулка с драгоценностями.
— Может, жрец решил, что я богачка.
К двадцатому декабря Лусине довязала просторное красное платье и синие гольфы выше колена. На платье ниже талии на ее левой половине распустила петли. Так возникла дыра, в которую легко входила ладонь. С изнаночной стороны платья она пришила тонкую, но прочную ткань – получился глубокий карман.
— Размик подарил мне браслет. Он хороший парень – ласковый и добрый, я тоже хочу его порадовать. Куплю шоколадные конфеты и положу в тайник – так Размик называет карман. Жрец не заметит мой подарок, когда уведет меня в храм, колдуна не волнует, что у меня есть с собой, лишь бы золото не забрала обратно, — Лусине поделилась идеей с матерью.
*
Лусине еще не осознавала, где находится. Размик взял ее на руки и пошел быстрым шагом.
— Спешить не буду, тебя нельзя трясти – так сказали няньки. Ты у меня на руках, я спокоен – мое желание исполнилось, мне уже хорошо.
— Я рада встрече с тобой – прошептала Лусине.
— Радость моя, — парень обнял ее крепче.
В этот раз Размик походил на крупного медведя — одел что-то меховое, и мехом укутал желанную. Нес ее бережно, как хрупкую игрушку.
Облачное небо скрывало луну, но всюду лежал снег и от этого вокруг было очень светло. Им на пути попадались пушистые елки и высокие сосны. Встреча с любимым обрадовала Лусине. Окружающая природа создавала впечатление зимней сказки. Снег на ёлках навевал праздничное настроение. Белое покрывало заглушало звуки, зверей не было слышно и никто на их пути не попался.
Похищенная чувствовала себя ребенком на руках заботливого папы. Дорога ей показалась короче обычного.
Охотник деловито отодвинул колючки — дверь хижины, за ней висела бычина. Оттолкнул тяжелую шкуру, вошел, задвинул колючки на место, и осторожно опустил драгоценную ношу на ложе, застеленное крупной медвежьей шкурой.
— Здесь тепло, ты не замерзнешь, не бойся.
— С тобой всегда хорошо и тепло, — гостья достала конфеты из кармана.
— Что это?
— Шоколад, — она развернула бумажку. — Открой рот, это вкусно, ешь.
Размик стал жевать:
— М-м-м, сладкое.
— Вот еще возьми.
— Подожди, себе тоже возьми, откуси, я сказал.
Размик держал конфету губами, шоколад растаял и размазался. Лусине слизывала сладкое с его губ.
— Чудо, ты чудо, моя луна, — он облизывал ее губы. — Какая ты сладкая, всегда слаще мёда. У меня внутри всё прыгает от счастья. Ты надела новое платье – красивое, и гольфы. Сама связала?
— Ты всё замечаешь. Да, я связала.
— Сними платье, дай тебя погладить.
Гостья сняла свои вещи, осталась в гольфах.
Лежа на левом боку, влюбленный парень правой рукой обнял любимую:
— Так будет теплее, ты не замерзнешь.
Словно опытный любовник хозяин хижины целовал любимую осторожно, нежно. Начал от глаз, перешел на губы, направился к левому уху, языком прошелся по шее и спустился к груди.
— Он большой уже, — Размик погладил живот, приложил ухо к нему. – Сильно толкает тебя?
— Да, уже шесть месяцев.
— Тебе нельзя ко мне рано. Ты родишь весной, принесешь и покажешь его мне летом. Так сказал жрец.
У похищенной от страха сжалось сердце: «С ребенком прийти сюда? Вдруг колдун отберет малыша. У них мало мальчиков, а жрец жадный».
Разглядывая каждый изгиб фигуры любимой, будто хотел запомнить, Размик нежно гладил и целовал тело, особенно живот.
— Я тебя люблю, малыш. Назови его Арам, — ласковый мужчина поцеловал пупок.
— Красивое имя.
— Так зовут моего отца. Жрец мне тогда в первый раз сказал: «Узнаешь девушку в храме — она будет твоя, а не узнаешь — верну ее обратно». Как я мог тебя не узнать? Ты красивая. Жрец глупый, не понимает это.
— Ты меня еще боишься? – Размик смотрел на нее, не мигая.
— Не боюсь, часто вспоминаю. Иногда мне кажется ты идешь за мной или просто смотришь на меня.
— Я смотрел, — Размик довольный рассмеялся. — Жрец показал тебя, для этого потребовал много золота, он же колдун.
Через минуту серьезно попросил.
— Если меня не боишься, возьми моего мальчика, погладь его.
— Он такой большой, — смутилась Лусине, неловко пытаясь взять в руки мужской орган.
— Большой, потому что хочет тебя. Не бойся, мы не обидим Арама.
— Тебе няньки говорили? – смущенно засмеялась Лусине. — Кто такие няньки?
— Няньки — старые женщины, они не могут родить, учат нас как делать детей, помогают женщине родить ребенка, смотрят за детьми, лечат больных. Они мудрые, знают жизнь. Ты его погладь, ему и так хорошо. Лежишь со мной — это радость. Буду часто вспоминать эту ночь и какая ты круглая вместе с ним. У меня будет сын.
Он снова счастливо рассмеялся.
— Ты всегда живешь здесь один?
— Нет, здесь отдыхаю после охоты и люблю тебя, живу там, где все — в городе, ожерелья делаю у отца, у него есть инструменты – своих пока не имею.
— А твоя мама? Сколько у нее детей?
— Моя мама красавица, у нее восемь детей, половина от другого мужчины – у нас же мало женщин.
— У тебя есть сестры? У мамы есть дочки?
— У моей мамы две дочки. У девочек от рождения есть мужчины.
— Как это может быть?
— Мужчины ждут — у нас очередь на девочку. Мальчиков много, девочек мало. Пока девочка растет, все знают чья она будет женщина. Поживет немного с одним мужчиной, родит ему мальчика и девочку, потом живет с другим мужчиной, чтобы у него тоже был сын. Девочки только для матери и общины, мужчина ни при чем, хотя рад, как все.
— Вот что такое матриархат. Где находится город? Расскажи о нем.
— Город внизу, в долине под храмом.
— Это там, где я живу?
— Нет, в другую сторону. Храм стоит где Гавазан.
— Гавазан уже тогда был? Это храм Татев?
— Не слышал это имя.
— Как интересно. В вашем храме тоже есть жрецы. Почему ты пришел к ‘торчащим камням’?
— Жрецы нашего храма Творца отказали мне, они против колдунов. Того кто мне помогает встретиться с тобой, моя сладкая, зовут Врам, про него все говорят: он колдун, но я очень хотел женщину и устал ждать очереди. Хочешь посмотреть город? Может, летом пойдем, но Врам говорит, что тебе нельзя здесь оставаться – это опасно для твоей жизни, не хочу рисковать.
— Нет, не надо, только расскажи – мне интересно. Я боюсь оставаться у вас.
Хозяин хижины часто смотрел на дыру в потолке.
— Пора идти к храму. Дам тебе подарок, положи в карман, потом рассмотришь. Будь внимательна, чтобы жрец не заметил тайник. На шею надену маленькое ожерелье, чтобы Врам его взял и не думал, где есть еще, иначе от злости ударит тебя — колдун жадный и злой.
Размик протянул сложенный подарок — Лусине положила его в карман, на шею любимой надел ожерелье, на плечи накинул мех.
— Красивое ожерелье.
— Забудь о нем. То, что в твоем тайнике, лучше, — прошептал ей в ухо.
Стояла приятная, безветренная погода. Размик нес Лусине быстрым шагом, она улыбалась, любовалась своим мужчиной, чувствуя, что не хочет расставаться с ним.
Светало. Лусине увидела ‘торчащие камни’ — они утопали в снегу.
Размик бережно опустил драгоценную ношу на снег.
— Не толкай ее сильно, — грозно сказал жрецу. – Теперь ее нельзя трясти.
— Иди назад! — жрец отодвинул Лусине от Размика.
Ей опять не удалось увидеть своего мужчину в полный рост.
Укутанный в длинную меховую накидку, жрец казался еще крупнее. Врам сбросил мех с плеч похищенной, откинул назад ее волосы.
— Хорошо, получила удовольствие от подарка, теперь я его заберу. Отсюда ничего нельзя уносить.
— Она не замерзнет? — Размик тяжело вздохнул.
— Не замерзнет, это быстро.
Колдун ловко снял ожерелье с шеи Лусине.
Развернув ее, пихнул в спину.
— Ступай, не оглядывайся.
*
Путешественница во времени очнулась в кресле за столиком, перед ней лежал раскрытый дневник.
— 21 декабря, — записала в тетрадке и закрыла ее.
— Дочка, ты вернулась, — мама зашла в комнату. — Я сидела, караулила, надеялась увидеть твое похищение и уснула. Твой похититель настоящий колдун, он нас с отцом усыпил и тебя увел — мы ничего не помним, хорошо, что вернул домой. Твои гольфы мокрые, на них остался снег.
Лусине села на постель, сняла платье. Мать стянула с ног дочери мокрые гольфы и быстро одела на них сухие носки.
— Хочешь, поспи, ты устала наверно. После расскажешь о вашей встрече.
Дочь кивнула, мама вышла из комнаты.
Выспавшись, Лусине в присутствии матери из кармана платья достала подарок Размика – чудесное ожерелье.
Глава 5 — http://www.proza.ru/2015/07/24/1007