Часть 3. Как пали сильные. Глава 6

Хайе Шнайдер
6.
Кримхильда изводилась, ожидая бургундов со дня на день. Она ходила с мученическим видом, перестала появляться при дворе, после заутрени ложилась спать и бесконечно ворочалась со стонами. Служанки, помогавшие ей одеваться, заметили у неё на спине маленькую ссадинку, прямо между лопаток, и удивились, что её это очень порадовало. Она не сомневалась, что это не от чрезмерного ёрзанья и резких движений в постели, а от того, что она в предвкушении приезда родичей заставляла себя усиленно думать о Зигфриде и пыталась вчувствоваться. Хоть это было и потяжелее, чем вчувствование в страдания богоматери, которое она некогда практиковала, зато результат оказался ощутимей. Впрочем, и про семь мечей в сердце она не забыла, тем более что по ночам ей стал сниться Хаген - то как он есть, то в виде большого чёрного орла; она посылала ему проклятия, до которых ему, как и по жизни, возмутительным образом не было дела, это оскорбляло её и помогало вызвать должные страдания. Теперь она нашла себе новое занятие - лёжа в постели, слегка двигалась так, чтобы растирать ссадинку на спине, и монотонно стонала, так что едва можно было разобрать:
- Зигфрид… Зигфрид…
Запуганная до полусмерти таким поведением Геррат посылала и за священником, и за языческим колдуном, но толку от их действий было мало - Кримхильда сразу умолкала, но не меняла страдальческого вида. Приходил и лекарь, объяснивший обеспокоенному Этцелю, что Кримхильда ничем не больна.
- Тогда что с ней происходит?
- Её что-то грызёт изнутри. Как червяк грызёт яблоко с серединки…
За это червивое яблоко Этцель выгнал лекаря вон и хорошо ещё, что не отрубил голову. Он и сам приходил к Кримхильде, по-своему пытаясь сопереживать.
- Бедная моя… Что за напасть тебя преследует… Ну что с тобой, моё солнышко, - повторял он с топорной нежностью грубого мужика.
- Ах, как мне тяжко… Оставь меня….
- Скоро родные твои приедут. Может, тебе хоть от радости полегчает?
- Очень, очень полегчает, - соглашалась Кримхильда, и только эта мысль заставляла её выносить присутствие мужа.
Наконец ей приснился Зигфрид. Не таким, каким он был при жизни, и не мёртвым, а в виде того надгробия, что недолго простояло в Вормсе. Только во сне оно было больше и было так ярко освещено, будто это светило само солнце. Кримхильда с трепетом приблизилась к нему.
- Зигфрид! Мой Зигфрид! Светлейший в мире герой!
Она опустилась на колени. «Самый могучий, самый наилучший» - раздавалось откуда-то сверху.
- Я буду достойна тебя! Весь мир увидит мою великую любовь!
Она прильнула к нему и вдруг заметила краем глаза его поднятый сжатый кулак. Кримхильда вздрогнула.
- Я буду достойна тебя, - проговорила она, склоняя перед ним голову. - Я так покажу свою любовь, что мир содрогнётся…
Утром она почувствовала себя бодрее, поднялась на башню и увидела издалека движущуюся толпу людей, похожую на войско. Несколько человек отделились от него и поскакали к Этцельбургу; это, несомненно, были вестники.
- Они едут! - произнесла Кримхильда.
Сердце бешено зашлось. В это время небо, обещавшее сначала быть солнечным, вдруг стремительно стало затягиваться тучами.
- Едут…. Приехали…, - повторяла Кримхильда, держась за грудь. Поднялся ветер, стал разворачивать бургундские штандарты.
- Наконец-то…, - Кримхильда косо улыбнулась, глаза будто разошлись в разные стороны. - Теперь все узнают…
Внезапно прямо над её головой сверкнула молния, заставив её вскрикнуть и присесть. Кримхильда быстро спустилась вниз и ушла к себе, не зная, как унять выпрыгивающее сердце.

Бургундам оставалось совсем недолго до Этцельбурга, как разразилась внезапная гроза. Хлынул необыкновенно сильный дождь; лило столь плотно, что за стеной воды было видно лишь стоящих вблизи. Земля стала быстро превращаться в месиво, но положение спасла каменная дорога, проложенная ещё римлянами. Все двигались только по ней, и хотя Гунтер, скорее представив, чем разглядев, как растянулась их процессия, презрительно назвал её «кишкой», иначе был бы шанс увязнуть в грязи.
Хаген выехал с Рюдигером вперёд. Дождь, колкий от резких порывов ветра, хлестал их по лицам, но они не замедляли шаг, чтобы не задерживать всех. Дорога стала скользкой, позади слышалось беспокойное ржание коней.
Хаген смог разглядеть каких-то всадников впереди - несомненно, Этцель должен был кого-то выслать к ним даже в такую погоду. Узнать их сделалось возможным, только когда они оказались совсем близко.
- Нам навстречу едет король Дитрих, господа, - сообщил Хаген громко, тут же заглушённый раскатом грома.
Гунтер с братьями подъехали ближе.
- Боюсь, встречи по приличиям не выйдет, - сказал Гернот. - Я с коня не хотел бы слезать, пока мы не доедем до замка.
Громыхало так, что некоторые кони пугались и шарахались в грязь, откуда их приходилось загонять на дорогу. Небеса трещали от молний, вспыхивавших одна за другой. Подъехал Дитрих с несколькими готами; он тоже, очевидно, не думал спешиваться. Гунтер приветствовал его, оставаясь в седле.
- Не буду лгать, что рад вас видеть, - ответил Дитрих. - В любое другое время и другом месте - да, но не здесь. Вам грозит опасность, так что придётся вам быть настороже всё время, что будете здесь находиться.
- Чего мне опасаться? - удивился Гунтер.
- Ты их разве не предупредил? - обратился Дитрих к Рюдигеру. - Я надеялся, что ты сможешь их удержать.
- От чего? - спросил Рюдигер, стараясь перекрыть голосом гром.
- Может, лучше доедем и потом поговорим? - прокричал Гизельхер. - Льёт вовсю, а мы встали!
- Я и так уже до костей мокрый, хуже всё равно некуда, - заявил Гернот. - Дитрих, о какой опасности вы говорите?
- Ваша сестра хочет вашей смерти.
- Что? - переспросил Гунтер, не уверенный, что это ему не померещилось в стоящем грохоте.
- Кримхильда ваш враг, король Гунтер.
Рядом стал Хаген.
- В каком она расположении духа?
- В прескверном.
Молния ударила в дерево в стороне от дороги.
- Откуда ты знаешь?
- Моя жена - одна из первых её придворных дам и не такая женщина, что стала бы выдумывать пустые ужасы. Я от неё многое знаю и следил за королевой в последнее время. Берегитесь…
Молния с грохотом и страшным шипением, выпустив не то языки пламени, не то тучу искр, ударила в землю.
- Поехали! - громко повелел Гунтер, и все продолжили путь к замку вместе с Дитрихом и его готами.
- Она всё оплакивает Зигфрида, - говорил Дитрих. - Только мы этого не подозревали долгое время. То ли так хорошо скрывала, то ли только теперь вспомнила. Вас пригласили не с добрыми намерениями.
- Но как я мог не поверить своей сестре? - пробормотал сошедший с лица Гунтер. - Мы с ней давно помирились.
- Она не может желать мне зла! - произнёс Гизельхер, хотя вид у него был сомневающийся.
- Прежде я согласился бы с вами.
Рюдигер подавленно молчал.
- А что Этцель? - спросил Хаген.
- Он выше подозрений. Похоже, что ни о чём не догадывается.
- Не лучше ли было предупредить его о замыслах жены?
- Куда там! - Дитрих успешно перекрыл очередной раскат. - Он души в ней не чает и скорее отрежет голову тому, кто скажет что-то против неё, чем поверит.
- Не пришлось бы ему пожалеть.
- Вы о себе побеспокойтесь. И здесь, и в соседних городах собраны целые полчища. Все якобы на праздник…
Небо будто разорвало пополам, и тут же раздался такой удар грома, что на мгновение оглушил всех.
- А Хаген, похоже, был прав, - сказал Гернот Гунтеру под долго разносящиеся стихающие раскаты.
Гунтер мешковато осел в седле.
- Что делать, коль мы уже приехали, - прозвучал голос Хагена.
- Ну и погода! - сказал Дитрих, такой же весь промокший, как и бургунды с бехларенцами. - В таком виде только в гости приезжать. Вас быстро встретят у входа и дадут обсохнуть, а настоящая встреча будет уже потом, если в ней вообще будет смысл.
- Да не всё ли равно, Дитрих? - Хаген как-то хищновато улыбнулся ему. - При таком поводе для нашей с тобой встречи - хоть так, хоть этак…
Дитрих помрачнел.
- Не то слово, - бросил он сам себе.
До замка добрались уже молча. Гроза медленно стихала.

Во дворе у бургундов забрали коней и проводили гостей в зал, где был приготовлен большой очаг со скамьями вокруг. Этцель и Кримхильда формальности ради приветствовали бургундов у входа и предлагали обсушиться. Кримхильда старалась держать себя в руках, но не смогла и, залившись слезами, бросилась обниматься с братьями, даже с их спутниками, не разбирая с кем, - Хаген еле успел отойти в сторону, - и удалилась вслед за Этцелем в крайнем волнении. Бургунды стали рассаживаться у огня.
- Не откладывайте оружие далеко, - посоветовал Хаген, снимая шлем и кладя меч на скамью.
- Я так промок, что мне теперь до утра сохнуть, - проговорил Гизельхер, разворачивая плащ, который не мешало бы сначала выжать. - Но встреча меня порадовала. Кримхильда всё так же мила!
- Радоваться ещё рано, а вот кольчугу не снимайте.
- Да я ж тогда не высохну!
- Доспехи не снимать, - громко произнёс Хаген и, понизив голос, обратился к Гизельхеру. - Если на то пошло, то лучше быть промокшим, чем мёртвым.

Кримхильда стояла в коридоре, тяжело переводя дух и не зная, что случилось с ней. Кажется, она действительно кому-то порадовалась и сделала что-то не то... Нет, нет, прогнала она такие мысли, Зигфрид бы не позволил… Стоя у стены, она мысленно повторяла имя Зигфрида, пока оно не стало стучать в голове, как черпак по пустому котлу. Собравшись с духом, она отослала служанок и вернулась в зал.
От огня шёл дым, и зал был как в тумане. Воины сидели у огня, их разговоры создавали немалый шум, и Кримхильда поначалу даже растерялась. Повторив снова имя Зигфрида и нервно сглотнув, она стала бродить по залу, вглядываясь в прибывших.
Хаген, стоявший у огня рядом со своими господами и не забывавший осматриваться вокруг, внезапно надел шлем.
- Что такое? - встревожился Гунтер.
- Посмотрите, кто к нам идёт.
Кримхильда наконец обнаружила их и приближалась, приняв гордый и суровый вид.
- Здравствуй ещё раз, сестра, - обратился к ней Гунтер. - Я рад, что ты пришла к нам так просто, без церемоний. Присядь с нами.
Она будто не слышала его. Её взгляд был прикован к Хагену. Она успела заметить его без шлема и видела, что он изрядно поседел, да и в целом постарел, но сохранил свою гордую осанку и впечатляющий вид; Кримхильда была поражена и не сразу заставила себя снова сдвинуть брови.
- И ты здесь, Хаген. Ты привёз мне моё золото? - требовательно спросила она.
- Не знал, что королева ждёт от меня даров, - ответил он так, что слышалась издёвка. - Я богат, что-нибудь бы да подыскал.
- Я не о подарках, я о золоте Зигфрида. Сколько слёз пролила я о нём…
- Так вы оплакивали золото? Ничем не могу утешить: оно на дне Рейна.
- Ты не мог скрыть всё! - выкрикнула она. - Оно принадлежит мне, в нём часть силы Зигфрида, и ты был обязан его привезти.
- Я привёз вам чёрта, королева, - сказал Хаген с неприятным спокойствием.
- Кримхильда, оставь его да сядь же с нами, - произнёс Гунтер.
Она села на скамью рядом с Гизельхером, поцеловала его и залилась слезами, уткнувшись в его плечо.
- Ну что ты, милая сестра, - обнял её Гизельхер. - Зачем тебе затевать с ним ссору? Зато мы наконец снова видим тебя. Мы снова вместе. Видишь, я перед тобою.
Она заплакала ещё пуще.
- Да что с тобой? Не обращай внимания на его грубость!
Кримхильда, не отрываясь от него, помотала головой.
- Или ты хотела что-то нам открыть?
- Да, Гизельхер, - скорбно произнесла она.
- Тогда признайся нам, что заставляет тебя так страдать. Неужели твоя жизнь так тяжела здесь?
- Ох, Гизельхер… ох, как тяжела…, - простонала она. - Зигфрид… его рана в спине…. как она у меня болит…
Гизельхер недоумевающее посмотрел на неё.
- Что ты такое говоришь, сестра?
- Ах, и ты не понимаешь..., - она повисла на нём. - Зигфрида убили! Солнечного героя! Мою великую любовь!
- Кримхильда, возьми себя в руки, - Гизельхер оторвал её от себя. - Ты так хорошо нас встретила у входа! Поговори с нами, как ты живёшь. Достаточно ли тебя почитают здесь?
- Супруг мой… Зигфрид…, - жалобно произнесла она.
Хаген выразительно прокашлялся.
- Смею напомнить, что ваш муж теперь Этцель, - жёстко сказал он. - Именно ему вы обязаны верностью. И его подданные ждут от вас покровительства и заботы, а не того, чтобы их предавали ради мертвеца.
Кримхильда быстро поднялась со скамьи, забыв о слезах. Лицо её было перекошено гневом.
- Сестра, да поговори же с нами о настоящем, а не о том, что давно ушло, - обратился к ней Гунтер. - Мне казалось, ты была так рада…
Она поджала губы, не удостоив его даже взглядом.
- Сейчас пойдём ужинать, - сухо сказала она. - Ваше оружие и доспехи оставьте мне на хранение.
- Да ни за что, - отозвался Хаген.
- У нас положено сдавать оружие при входе, - сердито сверкнула она в него глазами. - Наши слуги примут его у вас.
Хаген высокомерно рассмеялся.
- Не морочьте нам голову, королева. Я хорошо знаю обычаи гуннов. Они отродясь не садились за пиршественный стол иначе как при всём вооружении.
- С тех пор обычай изменился.
- Зато мой - нет, - голос Хагена стал холоден и твёрд. - И моё оружие останется при мне. Так учил меня отец, и я всегда этому следую.
Он решительным жестом подвязал шлем.
Кримхильда прикусила губу до крови и пошла прочь.
- Ты не поговоришь с нами? - тоскливо сказал Гунтер ей вслед. Она будто не слышала.
- Вот и настоящая встреча, не то что те поцелуйчики у входа, - произнёс Хаген.
Гизельхер сидел с задумчивым видом. Гернот, по примеру Хагена, нацепил шлем.
- Похоже, Гунтер, мы и впрямь позволили ей обмануть себя, как малых детей.
Гунтер, обмякший на скамье, ничего не ответил.

- Их предупредили, - Кримхильда не заметила, что говорит это вслух, остановившись у выхода из зала, - их предупредили! Кто… кто посмел? Попадись он мне…
- Я посмел, - раздался вдруг над ней голос Дитриха.
Она испуганно обернулась.
- И твоих братьев, и Хагена предупредил я, - сказал Дитрих, глядя на неё в гневе. - Попробуй что-нибудь сделать мне, дьяволица.
Кримхильда снова прикусила губу. Даже неучтивый, мягко говоря, тон Дитриха не поразил её так, как то, в чём он признался.
- Дитрих! - произнесла она беспомощным тоном. - Разве ты враг мне? Разве ты не благороден? Я несчастная женщина, у меня такое великое горе…
- Не пытайся меня разжалобить. Я не стану причинять зло бургундам.
- Нет! Ты не можешь быть глух к моей скорби, - она подняла брови домиком. - Разве не придёшь ты на помощь той, кто так страдает?
- Нет, если из-за этого прольётся кровь тех, кто мне дорог.
- А я? Я совсем не дорога тебе? Я королева! - голос её стал более тонок. - Я бы оказала тебе поддержку в твоей борьбе с Эрменрихом, если бы ты мне помог отомстить за мою любовь…
- Даже этим ты меня не прельстишь, - твёрдо ответил он. - Запомни, Кримхильда: ни я, ни кто-либо из моих людей не станет мстить за Зигфрида. Никогда.
- Но… Как же… Зигфрид…, - пролепетала она.
Он резко развернулся и ушёл. Кримхильда ещё постояла, похватав ртом воздух, и медленно, пошатываясь, двинулась по коридору. Последние слова Дитриха всё ещё звучали у неё в ушах, как нечто уму непостижимое. Она остановилась, прислонившись к стене; у неё подкашивались ноги.
В коридоре возник Блёдель, брат Этцеля. Кримхильда приободрилась.
- Ах, Блёдель, как хорошо, что я встретила тебя! Ты ведь не откажешься мне помочь?
- А в чём дело?
Кримхильда мгновенно залилась слезами.
- Там… в том зале… сидят служители зла, исчадия ада…
- Что-то не понял, - гунн почесал голову.
- Там бургунды! - Кримхильда страдальчески качнулась, будто готова была упасть Блёделю на грудь. - Моё горе так велико, что сил нет вынести… Если ты поможешь мне отомстить, требуй чего хочешь, я ничего не пожалею. Золото, земли, а может, и большее..., - последние слова она почти прошептала с многозначительным взглядом.
- Так вот зачем их звали…, - протянул Блёдель. - А Этцель-то и не знает!
- И пусть! Пусть он не знает! - быстро заговорила Кримхильда. - Это сделаешь ты. Ты уничтожишь зло! Они убили светлейшего из героев - солнечного Зигфрида! - возгласила она так, будто ожидала, что он немедленно вознегодует.
Блёдель, однако, остался спокоен и снова поскрёб затылок.
- Они целым войском приехали… Да тут настоящая война может разгореться, если их задеть.
- Пусть! Зато Зигфрид будет отомщён, добро победит, и его рана перестанет жечь меня…
- А зачем мне устраивать распрю по таким пустякам? - грубо ухнул Блёдель.
- Пустяки? Для тебя великое горе королевы - пустяки? - рассердилась Кримхильда.
- Я вам очень сочувствую.
- Так отомсти за Зигфрида!
- Да кто он мне такой? - пожал плечами Блёдель. - Ни сват, ни брат… А бургунды ребята прославленные, один даже жил у нас. Хочу на них посмотреть.
Кримхильда еле сдержалась, чтобы не наговорить ему оскорбительных слов, и молча прошла мимо него. К Этцелю, который готовился выйти с приглашением на ужин, она почти вбежала, обливаясь слезами.
- Этцель! Муж мой! - она, задыхаясь, бросилась ему на грудь.
- Голубка моя! Что случилось? - он обнял её. - Кто посмел обидеть мою птичку?
- Все! - прорыдала она. - Все от меня отвернулись… Я никому не нужна…
Этцель усадил её в кресло.
- Дорогая моя, расскажи, в чём дело. Почему ты так сильно плачешь?
Кримхильда сглотнула и, посмотрев ему в лицо, произнесла переменившимся тоном:
- Мои братья привезли тебе золото?
- Наверное, нет. Они давно не мои данники. Но причём тут золото? Стоит ли оно твоих слёз?
Кримхильда застонала и, встав, вцепилась в его грудь.
- Супруг мой… дорогой… если не ты, то кто ещё мне поможет? Никто мне не хочет помочь, никто…
- Да скажи, в чём дело.
- Нет более великого горя, чем моё, и никого оно не волнует. Но ты? Ты же не оставишь меня?
- Скажи, каково твоё горе, и я постараюсь утешить тебя.
- Мой Зигфрид был убит! - привалилась она к нему с полустоном-полукриком. - Нет слов, чтоб описать мою скорбь! Ради меня, прошу! Отомсти за Зигфрида! Уничтожь зло! Тогда…
- Что?! - взревел вдруг Этцель так, что Кримхильда отшатнулась.
- Зигфрид… светлый герой…, - пролепетала она.
- Какой ещё твой Зигфрид? Какая месть? - прорычал Этцель. - Ты чья жена?!
- Твоя, - пробормотала Кримхильда. - но…
- Я тебе что говорил? Ни слова о твоём первом муже. Мне нет до него никакого дела.
Кримхильда, не привыкшая к такому обращению со стороны Этцеля, растерялась.
- Но Зигфрид… Он же…
Лицо Этцеля стало по-настоящему свирепым, и Кримхильде показалось, что он сейчас ударит её. Она невольно сжалась, как некогда под кулаком Зигфрида, и с невнятным вскриком подняла руки к лицу.
- Значит, ты меня обманула, - Этцель сверлил её глазами. - Улыбалась мне, расписывала, как братьев хочешь увидеть, а у самой месть была на уме? Вздумала использовать меня для сведения своих счётов?!
- Но… если ты любишь меня…, - жалобно брякнула Кримхильда.
Этцель с силой схватил её за руку, и она вскрикнула.
- Я не хотела ничего дурного!!! Ты... ты овладел бы всеми их землями! - внезапно нашлась она, всё ещё ожидая, что сейчас будет, как при Зигфриде. Но Этцель оттолкнул её, и она упала обратно в кресло.
- Какой же змеёй ты оказалась, птичка моя, - сердито пробурчал Этцель. - Ладно, плачь по нему хоть до гроба, но не смей даже думать, чтобы я, властитель гуннов, был игрушкой в твоих руках. Овладеть их землями, выходит... Мы ещё об этом поговорим, - он сдёрнул её с кресла и подтолкнул к выходу, - а пока не порть всем праздник. Приведи себя в надлежащий вид и на пиру держись пристойно. О мести и думать забудь. Радуйся встрече с роднёй, как ты передо мной предвкушала. Иди!
Потрясённая Кримхильда молча удалилась в свои покои. Она никогда не видела Этцеля таким и теперь еле передвигала ноги от ужаса. Этцель не стал выходить к гостям, а послал Дитриха пригласить всех за стол. Гунтер шёл к пиршественному залу вместе с Гизельхером, Гернот - с Блёделем. Хаген и Дитрих шли за ними, обняв друг друга за плечи.
- Надеюсь, твои вестники сообщили королю, что мы не только промокли в дороге, но и устали как собаки, - говорил Хаген Дитриху. - Я к тому, чтобы ужин не затянулся.
- Вас накормят с дороги, не более того, - ответил Дитрих. - А гунны будут гулять всю ночь, так что, думаю, сегодня вы можете спать спокойно.
- Если под прикрытием веселья не будет никакого подвоха.
- Открою тебе кое-что, Хаген. Когда я сейчас явился к Этцелю, то со мной чуть не столкнулась Кримхильда. Она была сама не своя. Король же выглядел очень рассерженным, и я подозреваю, что он нечто узнал о её планах, и это его не порадовало.
- Значит, ей придётся искать способы разделаться с нами без него.
- По крайней мере на Этцеля ей не придётся рассчитывать.
- Невеликое утешение, Дитрих, ибо глупость непредсказуема. Впрочем, - Хаген блеснул глазом, - за одну ночь она вряд ли что-то придумает.

Гости и хозяева приятно поужинали, побеседовали о том, о сём, Хаген напомнил Этцелю какую-то из войн их молодости, подняв настроение правителю гуннов; последний даже пожалел, что Хаген не остался его военачальником - может, заодно сохранил бы оба глаза. Кримхильда пришла с опозданием и сидела с неподвижным лицом, поджав искусанные губы. Потом бургундов отпустили спать, а гунны продолжили пиршество. Праздник царил во всём городе: в каждом доме горел свет, на площади горели костры, благо дождя больше не было; горожане веселились, и в окрестностях было то же самое - выпивка, танцы, прыжки через огонь.
Кримхильда одиноко лежала в своих покоях, прогнав всех. Когда к ней вернулась способность думать, она решила в первую очередь наказать Геррат - только от неё Дитрих мог всё разузнать. Но Геррат ещё накануне ушла к мужу, и оставалось лишь мысленно обругать их обоих. Кримхильда очень рассчитывала на Дитриха, и его отказ ошеломил её. Все считали его очень благородным, а значит, он должен был немедленно отомстить за Зигфрида - так ей казалось, и как-то не приняла она во внимание, что он старый приятель Хагена…
Кримхильда жалобно всхлипывала и чувствовала себя маленькой и беспомощной, от чего было одновременно больно и сладко. Невозможно было только понять, почему всё так получилось. Задумав месть, она была уверена, что это не составит никаких проблем, что добро легко восстанет и уничтожит зло, и Зигфрид будет удовлетворён. Она настолько не сомневалась в триумфе света и любви, что ничего оказалось не готово. И вот что вышло…
Слёзы так и текли не переставая. «Зигфрид, помоги!» - мысленно обращалась она, чувствуя, что начинает негодовать. Почему за него никто не встал немедленно горой? Почему бургундов встретили по-людски, и никто даже словом не упрекнул губителей лучезарного героя? Варвары, дикое скопище пьяниц… Всем наплевать на то великое добро, что причинил он людям… Этцель же её просто ужаснул. Но на что она надеялась? На то, что он поймёт величие Зигфрида и её любви к нему? А ещё обхаживал её, чуть пылинки не сдувал… Хороша же его к ней любовь!
Обругав про себя мужа, а заодно и Блёделя, старыми козлами, она уныло подумала, что ей теперь делать. Из зала было слышно весёлое разухабистое пение - гунны праздновали, и Кримхильда накрыла голову подушкой, чувствуя, что ненавидит весь мир. Ни одна мысль так и не пришла ей в голову, кроме той, как она несчастна, и только ближе к утру она уснула и едва не проспала заутреню.
Дав себя прибрать к молитве, она по привычке посмотрела в зеркало. Обычно ей это поднимало настроение, но теперь она увидела там малоприятную немолодую женщину с опухшим лицом, резкими морщинами возле губ и таким выражением, будто она понюхала какую-то гадость. Кримхильда с отвращением отвернулась и быстро пошла вон из комнаты. Она поспела в церковь, когда бургунды оттуда уже выходили, и вымучила поклон в их сторону. За молитвой она выглядела собранной, хотя мысли путались, и она взывала к Господу и Зигфриду вперемешку, чтобы они дали ей силы стать карающей дланью.

Продолжение: http://www.proza.ru/2015/05/28/877