Минск – 2: Ящерица, стремящаяся избавиться от хвоста, но рискующая потерять голову.
Как утверждалось в предыдущей статье ( http://www.proza.ru/2015/03/06/2179 ), нынешние киевские власти, не смотря на склонность к воинственной псевдореваншистской риторике, на практике вполне целенаправленно ведут дело к отделению территории ДЛНР от нынешней территории Украины. В то время как Россия, наоборот, стремится реинтегрировать самопровозглашённые республики в состав украинского государства. Красноречивым подтверждением данных выводов могут служить «Минские соглашения» и процесс их практического выполнения.
На самом деле, минские соглашения для пророссийских ДЛНР – это только один из двух возможных вариантов отстаивания собственных законных интересов. Если бы не было найдено мирное решение, те же интересы пришлось бы отстаивать вооружённым путём. Разумеется, мирное решение для ДЛНР и России лучше военного. Для США напротив военное решение лучше мирного, потому что война далеко, в чужом доме – это мир близко, в своём собственном. Но, разумеется, их устроило бы и мирное решение, заключённое на условиях США. С чем, в свою очередь, не могла согласиться Россия.
Несмотря на это противоречие, мирное соглашение было заключено, потому что чашу весов в пользу мира склонила третья сторона. Перед лицом эскалации боевых действий на востоке Украины, Европа с особой отчётливостью осознала, что, во-первых, у неё лично нет каких-либо особых интересов на Украине ( те, что были до переворота, в силу событий прошедшего года потеряли актуальность), во-вторых, в случае серьёзной заварухи, война будет идти у её границ (а, возможно, и на её территории), а не у границ США. Со всеми негативными последствиями именно для неё. Нежелание испытать в чужом пиру похмелье заставило Европу действовать – Меркель и Олланд поспешили в Минск договариваться с Путиным.
Следовательно, Минские соглашения – это, по большей части, реализация российского, поддержанного Европой, подхода к урегулированию украинского кризиса. Суть этого подхода в признании ДЛНР частью украинского государства и принятии мер для реинтеграции отколовшихся территорий. Для достижения этой цели Минские соглашения предусматривают следующие основные меры:
-- «восстановление полного контроля над государственной границей со стороны правительства Украины во всей зоне конфликта»,
-- местные выборы в ДЛНР «в соответствии с украинским законодательством»,
-- полное восстановление «социально-экономических связей, включая социальные переводы, такие как выплаты пенсий и иные выплаты (поступления и доходы, своевременная оплата всех коммунальных счетов, возобновление налогообложения в рамках правового поля Украины)».
И всё это при том, что согласно последним опросам в ДНР, например, «только пятая часть опрошенных видят своё будущее в составе Украины, но в качестве отдельного субъекта федерации. Остальные опрошенные не хотят жить в составе Украины». ( http://www.aif.ru/politics/world/1457525 )
Разумеется, возвращение ДЛНР в состав украинского государства не может осуществляться без выполнения определённых требований со стороны ДЛНР. Смысл этих требований таков:
-- освобождение «от наказания, преследования и дискриминации лиц, связанных с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей», ибо без этого процесс примирения невозможен в принципе;
-- обеспечение естественных, законных, демократических прав жителей ДЛНР, таких как «право на языковое самоопределение», возможность трансграничного сотрудничества ДЛНР с регионами России, возможность избирать свою власть;
-- получение гарантии неприменения в отношении ДЛНР «силовых» методов «управления» со стороны центральных киевских властей. В этих целях Минские соглашения предусматривают «участие органов местного самоуправления в назначении глав органов прокуратуры и судов в отдельных районах Донецкой и Луганской областей». А так же «создание отрядов народной милиции по решению местных советов с целью поддержания общественного порядка в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» и невозможность досрочного прекращения полномочий «депутатов местных советов и должностных лиц, избранных на досрочных выборах, назначенных Верховной радой Украины»
Это последнее обстоятельство, а именно, прописанные в Минских соглашениях гарантии неприменения Киевом силовых методов «управления» в отношении «отдельных районов Донецкой и Луганской областей» открывает для нас третий (наряду со стремлением к реинтеграции ДЛНР в Украину и защите гражданских прав жителей ДЛНР) основной смысл Минских соглашений. Он заключается в стремлении российской стороны, которой без сомнения принадлежит основное авторство Минских соглашений, перевести внутриукраинский конфликт из военной, силовой плоскости в плоскость политическую.
Комментаторы, недостаточно осознающие данное качество Минских соглашений, порою неверно трактуют некоторые положения соглашения. Так, нередко приходится слышать, что прописанное в соглашении «восстановление полного контроля над государственной границей со стороны правительства Украины», приведёт к тому, что киевская власть в полном соответствии с данным пунктом соглашения заблокирует границу между Россией и ДЛНР. Что позволит ей силой подавить самопровозглашённые республики.
На самом деле такой образ действий совсем не следует из текста соглашения, а наоборот, противоречит ему. Хотя бы потому, что «полный контроль над государственной границей» совсем не тождественен «силовому контролю над границей». Если жители ДЛНР имеют возможность избирать свои власти, говорить на родном для них русском языке, иметь возможность развивать жизненно обходимое для них трансграничное сотрудничество, то почему бы украинским пограничникам не контролировать границу между Россией и ДЛНР? Но если Киев в какой-то момент, в нарушение Минских соглашений, решит применить силовые методы для подчинения ДЛНР, то у самопровозглашённых республик будет достаточно силового потенциала, например, в виде «отрядов народной милиции», для возвращения себе контроля над границей.
Подобный подход пронизывает всю ткань Минских соглашений. Суть этого подхода в том, что территория ДЛНР будет существовать в поле украинской государственности только при наличии гарантий неприменения киевским режимом методов силового подавления волеизъявления жителей ДЛНР. Минские соглашения, таким образом, -- это перевод внутриукраинского конфликта из силовой плоскости в политическую не только в смысле прекращения огня и отвода тяжёлых вооружений, но и в более глубоком, тонком и всеобъемлющем смысле.
Минские соглашения – это локальное утверждение государственного уклада Украины, при котором власть рождается не винтовкой, а избирательным бюллетенем. В процессе свободного волеизъявления граждан при соблюдении демократических стандартов.
Проблема Киева в том, что установившиеся в ДНР и ЛНР режимы способны существовать на основании такого уклада, а нынешний киевский режим в рамках всего украинского государства, а не отдельно взятой Галичины – нет!
А это значит, что для исполнения Минских соглашений, киевскому режиму придётся меняться принципиальным образом. Неизбежность этих изменений отражена в самих Минских соглашениях. Например, в п.11, говорящем о проведения «конституционной реформы на Украине со вступлением в силу к концу 2015 года новой конституции, предполагающей в качестве ключевого элемента децентрализацию». В п.5, предписывающем «помилование и амнистию путем введения в силу закона, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины». В п.10, требующем вывода «всех иностранных вооруженных формирований, военной техники, а также наемников с территории Украины под наблюдением ОБСЕ. Разоружение всех незаконных групп». И, наконец, в п.8, требующем «полного восстановления социально-экономических связей, включая социальные переводы, такие как выплата пенсий и иные выплаты», то есть предлагающем киевскому режиму платить пенсии и зарплаты 4 млн. жителей ДЛНР, которые на первых же выборах проголосуют за отстранение этого самого режима от власти. По крайней мере, в том случае, если он не изменится должным образом.
Очевидно, что пока у нынешнего киевского режима есть поддержка «мирового сообщества» (т.е. США), вернее, пока он находится на полном управлении из США, никакие мирные соглашения, принятые по инициативе России и прочего «европейского сообщества» (Меркель и Олланд), не заставят его измениться и изменить своё отношение к Донбассу.
А его отношение к Донбассу, что сегодня становится очевидным для всех, заключается в том, чтобы под громкие крики об оккупации Донбасса Россией собственноручно вытолкнуть ДЛНР из состава Украины. И сегодня действия Киева в этом направлении уже не сводятся к организации экономической блокады, отключению банковской системы, невыплатам пенсий и зарплат бюджетникам, отключению газа, организации жёсткого пропускного режима на линии разграничения и т.п.
Сегодня Порошенко прямо предлагает Путину забрать Донбасс, а глава МИД Климкин открыто отказывается от выполнения Минских соглашений, имеющих целью реинтеграцию отколовшихся территорий обратно в состав украинского государства. Делаются попытки ввести в зону вооружённого противостояния международных миротворцев, что приведёт к консервации нынешнего раздельного существования двух частей Украины на неопределённый срок. А на идеологическом фронте принимаются законы о героизации УПА и запрете советской символики, чтобы ещё больше углубить раскол между западом и востоком Украины.
Завершая тему Минска – 2, интересно обратить внимание на ещё одну важную деталь Минских соглашений, а именно наличие жёстких временных рамок выполнения отдельных этапов мирного соглашения. Выразилось это в следующих формулировках соглашения:
-- «в первый день после отвода начать диалог о модальностях проведения местных выборов…»,
-- «незамедлительно, не позднее 30 дней с даты подписания данного документа…»,
-- «этот процесс должен быть завершен самое позднее на пятый день после отвода»,
-- «завершиться… к концу 2015 года».
Кто-то очень искренне стремился поскорее реинтегрировать ДЛНР в состав украинского государства, отчётливо понимая, надо полагать, что длительное раздельное существование этих частей неизбежно углубляет процессы их автономизации, которые в дальнейшем могут сделать практически невозможным их объединение в составе единого государства.
И этот «кто-то» явно не киевская власть.