Прошла любовь – завяли помидоры!
В мире никого нет главнее щуплого охранника, уборщицы, вахтёрши, тётеньки в стеклянном стакане в метро или гардеробщицы в театре.
- Мне дали власть, ух я сейчас всем покажу! - синдром маленького начальника срабатывал на подобных людях безотказно.
Чем больше Валера Шмидт общался с папой своей девушки Анечки, тем сильнее убеждался в правдивости этого жизненного правила. Правда суровый отец обладал более высоким социальным статусом, работал начальником охраны знаменитого и кошмарного здания на Лубянке.
- Я ему издевательства с гирями никогда не прощу! - затаился Валера после неудачного знакомства с родными невесты.
Пока оценивал внешность соперника.
- Если у мужчины ровные и длинные брови, выступающие на фоне хорошей кожи, то он слывет интеллектуалом… - присматривался будущий зять. - Они у него ещё чуть скошены по углам, это означает застенчивость натуры.
Однако он ошибся. Межличностный кризис разразился на международный женский день. В честь праздника местных курсантов военного училища отпустили поздравить женщин, и Шмидт побежал к любимой.
- Мне нужны розы типа тюльпаны… - попросил он продавца цветочного магазина.
Денежного довольствия курсанта хватило только на три чахлых цветка. Больше всего он боялся упасть и сломать их. Зима оказалась морозной и очень снежной. Специальной техники для уборки улиц не существовало, поэтому чистота тротуара и половины проезжей части входила в обязанности соответствующего дворника.
- Скользко, ужас! - осторожно пробирался Валера.
Дворники, как проклятые скребли в переулках снег и волокли во дворы, где эти гигантские кучи использовались ребятней для катания на санках и таяли до самого лета. С больших магистралей снег на подводах вывозили и сбрасывали в реку.
- Тепло даже не предвидится… - морщился он.
Дверь ему открыл Коган. Он снисходительно посмотрел на скромный букет и спросил:
- Надеюсь, подарок будет более шикарным!
- У меня нет подарка… - стыдливо замялся Валера.
- Почему?
- Денег нет.
Мужчина поджал тонкие губы – признак щепетильности владельца и склонности к проявлению агрессии.
- Настоящий мужчина открывает дверь ногой, потому что руки должны быть заняты цветами и конфетами! - заявил он пафосно.
- Не всем же грести деньги лопатой…
- Жить надо уметь во все времена!.. Просто не надо валяться дураками!
- Значит вы нечто одно, а я нечто другое! - огрызнулся Шмидт.
- Завистники умирают, но зависть - никогда.
Вечер был скомкан. Аня тоже изменилась в последнее время. Она забросила мечты об артистической карьере и поступила на работу к отцу. На Лубянке был принят строгий регламент выезда транспорта за пределы организации.
- У кого в сердце нет места для страха, - учил он дочь, - у того в голове всегда найдётся место для пули...
Человек, решивший покинуть территорию главного здания НКВД на транспортном средстве, должен был обойти с десяток кабинетов, собрав на сопроводительных документах определённое количество виз, печатей, штампов и автографов ответственных лиц различного уровня.
- А вдруг вывезут государственные секреты? - бдели строгие чекисты.
Поскольку ответственные лица формировали график приёма посетителей исходя из простого принципа «перерыв на обед круглосуточно без выходных», сбор подписей превращался в весьма мучительное занятие. Финальным аккордом эпопеи являлся большой квадратный штамп, содержащий сакраментальную надпись:
- «Выезд разрешён».
Штамп необходимо было получить у секретаря организации, которой с недавнего времени работала Аня. Под ним обязательно должна была фигурировать виза начальника охраны – её отца.
- У нас так всё строго! - болтала она на очередной встрече с Валерой. - Ужас!
Она показала заветный штамп, который зачем-то таскала с собой, и у Шмидта мгновенно созрел коварный план мести. Он произвёл необходимые приготовления и на следующем свидании, воспользовавшись уходом Ани в туалет, аккуратно срезал резиновую подошву со штампа и приклеил вместо неё другую печать.
- Когда узнаёшь женщину поближе, - оправдывал он себя, - оказывается, что совсем её не знаешь.
Ничего не подозревающая девушка утром вышла на службу. После обеда через проходную должен был выехать автомобиль, доставивший новую партию подследственных из Ярославля. Водитель принёс испещрённую всевозможными факсимиле бумажку. Замученная бесконечными звонками и поручениями начальства Аня не глядя, шлепнула штамп и отправила посетителя за последней подписью:
- К начальнику охраны!
Отец привычно бумажку подмахнул. Покинув его кабинет, водитель подошёл к месту выезда со двора, где молча, протянул документ охраннику на воротах. Над их головами висел лозунг:
- «Против церковников - агентов мировой буржуазии!»
- Это что такое? - караульный тихо выпал в осадок.
В нижней части листа отчётливо и ярко красовалась лиловая печать:
- «Яйца глиста не обнаружены».
Ниже виднелось резюме начальника охраны:
- «Одобряю».
Дата. Подпись. В итоге Когана едва не выгнали со службы, понизив в должности.
- Чтобы я этого фашиста в нашем доме больше не видел! - выдвинул он ультиматум дочери.
Та плакала, но пойти против воли родителя не посмела. Вскоре ей стало плохо, и сердобольная мамаша вызвала врача на дом и сообщила:
- У доченьки живот заболел, колбаски, говорит, несвежей съела!
Посмотрел врач и говорит:
- На отравление это не похоже, уж не беременная ли ваша дочь.
Ответ мамаши был яростным:
- Как вы смеете, да она мальчиков в своей жизни не видела, да я жаловаться на вас буду.
Врач её успокоил и предложил съездить в больницу на обследование. С горем пополам, мамаша согласилась пойти к гинекологу. Объяснила ему, что всё дело в несвежей колбаске, а его коллеги - извращенцы. Гинеколог посмотрел Аню, проверил, и заявил разгневанной мамаше:
- А колбаска-то была с яйцами!
Скандал был ужасным, Валеру отчислили из училища и Остап Бендер действительно забоялся за будущее напарника.
- Это страна, где идеи ценят больше, чем людей! - предупредил он.
- Что же делать? - спросил бледный Валера.
- Если в жизни нет удовольствия, то должен быть, хоть какой-нибудь смысл... - туманно ответил великий комбинатор. - Жизнь дарит человеку в лучшем случае одно-единственное неповторимое мгновение, и секрет счастья в том, чтобы это мгновение повторялось как можно чаще. Тебе нужно на время уехать!
Он договорился со знакомыми лётчиками, и Шмидт срочно улетел в Якутию. Там устроился матросом на корабль-тральщик и быстро втянулся во флотскую жизнь. Спустя неделю погода испортилась, за бортом было сплошное «молоко».
- Такой туман, при котором с трудом видны пальцы рук, - очумело понял он, - если вытянуть руку прямо перед собой.
Валера поднялся на мостик. Третий помощник стоял у штурвала, неотрывно отслеживая обстановку и удерживая судно по курсу. Капитан, привычно бросив взгляд на часы, сказал:
- Ну что, Валерка, принимай у третьего вахту, а мы пока в машину спустимся…
- А курс?
- Давай, рули и держи вдоль бережка…
Валера остался в одиночестве на мостике в полном тумане в верховьях Алдана. Судно бросает как щепку, приходится работать штурвалом, удерживая судно вдоль берега. Через какое-то время он начинает понимать, что необходимо будет изменить направление движения, по карте после небольшого прямого участка начинается «карусель» по перекатам:
- Судовой ход начнёт извиваться как змея…
Что делать он не знает, надеясь только на возвращение капитана.
- Время идёт, а его всё нет и нет! - у немца начинает рубаха прилипать к спине.
Холодный пот скатывается по всему телу, осознание того, что корабль окружают скалы и одно неправильное движение приведёт к верной гибели судна и спящего экипажа, приводит его в состояние паники.
- Они сибиряки… они на этих реках каждый камушек знают… - лихорадочно думал Шмидт, - они могут вслепую, в полном тумане, любой перекат пройти, а я…
В таком состоянии проходят минуты за минутами, время теряется, напряжение доходит до предела:
- Всего второй раз к штурвалу встал, кроме как по атласу и не представляю, что меня ждёт за следующим поворотом… да пятилетний сын капитана лучше меня судном управляет…
Капитан и третий помощник с чайником поднялись на мостик, продолжая оживлённо беседовать. Капитан вдруг замолчал и, глядя на вахтенного, спросил:
- Валера, чай будешь?
Шмидт смог выдавить из себя только одно:
- Буду!
Ему налили кипяток, спокойно общаясь. Капитан, опустошая вторую кружку чая, посмотрел в его сторону.
- Валерка, а ты что не пьёшь, ведь остывает… - дошёл до матроса голос
капитана.
- Не могу! - натужно промычал он.
Капитан переглянулся с третьим, только тут до них стало доходить, что что-то не так.
- Валера, так ты чай будешь или нет? - спросил уже третий.
- Да буду, буду, только подмените меня кто-нибудь… - выдавил Шмидт.
Капитан растеряно заметил:
- Валера, так мы же на якорях стоим…
Разве мог предположить стажёр, что в некоторых случаях на бурной реке приходится, встав на якоря, работать главным двигателем, чтобы удержать судно при сильном течении вдоль берега.
- Предупредить, что ли не могли?! - психанул он и вернулся в столицу.
продолжение http://www.proza.ru/2015/04/14/2231