Курсант
Джунгарские хомячки пищат отвратительно. Их постоянный скрип напоминает царапанье железом по стеклу, что уже само по себе может свести с ума любого.
- Почему они всё время дерутся? - капризничала Аннушка, разглядывая агрессивных зверушек.
Валера Шмидт часто приходил к ней в гости и хорошо знал их историю появления у любимой. Месяца два назад она притащила пару джунгариков и клятвенно заверила властную бабушку Ирму Михайловну, что будет за ними ухаживать.
- Но ведь их скоро станет больше! - оправдано возмутилась она.
- Я справлюсь.
Естественно, теперь ухаживал за ними Валера: покупал корм, мыл за ними домик, всё чаще мечтаю взорвать эту чёртову клетку бомбой. Дальше только хуже, их стало больше. После появления потомства хомяки стали крайне агрессивными, постоянно орали и устраивали разборки, причём, на детей им в это время совершенно начхать.
- Может, они больны?! - Ане как-то не хотелось, чтобы в доме появилось несколько трупов.
- Что-то здесь не так… - согласился Шмидт и, выловив родителей, отвёз их в ближайшую ветеринарную клинику.
Здание украшал актуальный лозунг:
- «Долой кухонное рабство – даёшь новый быт!»
Врач с пугающим профессионализмом выловил вертлявых хомяков из банки, затем осмотрел каждого и сказал:
- А что вы хотите?.. У вас обе особи - самцы. Вот они и грызутся между
собой.
Шмидт воскликнул недоумевая:
- Самцы?!
- Да, самцы. Их надо разъединить.
- Как так самцы?.. А кто же тогда родил четыре штуки?
На это врач сердито ответил:
- Не надо ля-ля, я тут самый главный по хомякам!.. Что я, свинью от апельсинов не отличу...
У Валеры начали подкашиваться ноги. Продолжает что-то бубнить, а в это время врач пытается прочесть ему лекцию на тему как отличить самку от самца.
- Всё сходится, - решил молодой немец, - два самца. Вот только кто же тогда родил?
Смущённо ретируется, забрал банку с хомяками и поехал к Ане. Устав от всяческих мыслей и сомнений насчёт компетентности врача, заходит в её
комнату.
- Ну как? - бросилась к нему девушка.
- Ерунда какая-то… - буркнул он, собираясь высыпать хомячков в клетку.
Тут Шмидт заметил странную вещь: на дне клетки сидят четыре таких же одинаковых зверя и что-то грызут. В домике внутри клетки пусто. Потом до него доходит:
- Детёныши уже подросли, а я и не заметил поймал самых буйных, и ими оказались как раз самцы. Прошляпил!
- Так что с ними?
- Вылечили… - сказал он, не желая вдаваться в подробности.
Выручил Валеру отец Ани, приехавший на обед. Он захотел поговорить с ухажёром дочери и неожиданно признался:
- Я получаю на службе 5000 рублей в месяц.
Это был первый человек из тех, кого знал Шмидт, который получал столько денег. Более чем в восемь раз, чем отец Валеры.
- Вот бы мне такое жалование! - не выдержал он.
- Хочешь получать больше, - назидательно сказал он, - иди в армию. У начальника штаба полка 1300 рублей, у командира полка 1800 рублей.
- Так это сколько лет служить надо?!
- В любом случае нужно начинать с военного училища.
Разговор состоялся весной и в начале лета Шмидт подал туда документы. Городской трамвай от самого вокзала шёл до проходной училища и делал здесь поворот. Выйдя из него, Валера увидел возвращение рот и взводов с учебных занятий и стрельб. Шли они асфальтовой дорогой, создавая ужасный грохот подошвами пыльных сапог.
- Не хорошо вычищенный, а хорошо сшитый сапог показывает красивую форму ноги! - вспомнил он изречение великого комбинатора.
Школьное образование, несмотря на глубинку, он получил неплохое, что такое запах водки и табака до семнадцати лет не знал, отчего имел отменное здоровье. Поэтому после высокой протекции Аниного отца благополучно поступил в высшее военное училище.
- Чужие глупости и собственные достижения всегда кажутся больше! - оценил Остап Бендер радостную новость.
Среди прочих достопримечательностей училища имелся собственный духовой оркестр, куда по какой-то неведомой причине определили Шмидта.
- Слуха у меня всё равно нет! - панически оправдывался он.
По выходным они постигали тонкости духового дела в клубе завода «Серп&Молот», а затем вдували их в курсантские уши. Делали они это весело, с выдумкой, шутками и прибаутками:
- Жить надо весело, а умирать быстро!
Как-то раз оператор большого барабана Валера, отдыхая от перетаскивания инструмента, задремал под кустом. Через некоторое время его обнаружил дежуривший по училищу политрук Затолокин, даже на фоне общего дуболомства военных бывший фигурой исключительной.
- Встать! - начал орать, топая ногами на спящего курсанта.
Он проснулся, имея на роже полосы, отоспанные об барабан, встал и, не обращая внимания на вопли Затолокина, надел пилотку, встал по стойке «смирно» и, приложив руку к головному убору, отрапортовал:
- Товарищ дежурный! Барабанщик музыкального взвода курсант Шмидт! Отдыхаю, так как барабан прибыл из ремонта и не настроен!
Тут политработника заклинило - вместо меканья и блеянья застигнутого на месте преступления курсанта, краснеющего и потеющего, он получил чёткий рапорт уверенного человека и явно растерялся. Как потом Валера рассказал Бендеру:
- Я явно видел, как у него под фуражкой бежала мысль.
Затолокин подумал, собрался с силами и сообразил, что ненастроенный барабан - непорядок и его надо устранить.
- Товарищ курсант, что вам необходимо для настройки барабана?
- Камертоны, товарищ полковник, и час времени! - бодро ответил Шмидт.
Военный подумал ещё и выдал:
- А если на слух?
- Тогда три часа!
- Вот и выполняйте!
Устранив непорядок и озадачив курсанта, болтавшегося без дела, Затолокин посчитал свою миссию выполненной и важно удалился. Валера отправился досыпать под другой куст, но хорошая хохма должна быть доиграна до конца. Ближе к вечеру, перед разводом, он явился к Затолокину и доложил:
- Товарищ дежурный! Ваше приказание выполнено, барабан настроен на си-бемоль!
Развод на плацу. 900 курсантов в строю, около 40 офицеров перед ними. Над головами лозунг:
- «Павших героев будьте достойны!»
Приём-сдача дежурства, навеска арестов, объявление благодарностей. Затолокин объявил громовым голосом:
- Барабанщику музыкального взвода курсанту Шмидт объявляется
благодарность за досрочную настройку большого барабана на си-бемоль!
По дружному хохоту курсантов он понял, что его где-то надурили. На всякий случай тут же выгнал нерадивого музыканта и для Валеры началась обычная курсантская жизнь Скоро пришла зима. Физорг курса бросил перед шеренгой курсантов клич:
- Умеющим ходить на лыжах сделать шаг вперёд.
Он сделал. Главным развлечением и времяпровождением, кстати, приносящим и неплохую материальную поддержку семейному бюджету, была у него на малой родине охота. Зимой таёжник всегда ходит на лыжах, в связи, с чем отмахать на них верст пятьдесят за день неординарностью не считается.
- А, сибиряк? - осмотрев его в числе других, произнёс физорг, -
десяточку пробежишь?
Поинтересовавшись, что такое «десяточка», и узнав, что это десять
километров, прогулка до первого капкана, Шмидт утвердительно кивнул
головой:
- Осилю!
Получив лыжи, почему-то с не подбитыми мехом задниками и две каких-то странных палки с кольцами на концах, он призадумался. Палки он отставил сразу. Попробовал лыжи на ход, у них была страшная «отдача».
- Но делать нечего, - решил педантичный немец, - назвался груздем - полезай в кузов.
Встал в одну шеренгу с отобранными кандидатами, после старта рванул. Бежал неплохо, поэтому пришёл вторым. Зафиксировав время, физорг окинул его взглядом:
- Молодец, даже не запыхался, чувствуется сибирское здоровье. А
«пятнашку» потянешь?
Прикинув, что размялся неплохо, Валера жизнерадостно кивнул головой. Но тут лицо физорга переменилось.
- Палки где? - внимательно осмотрев курсанта, довольно темпераментно поинтересовался он.
- Вон стоят! - кивнув на место, где он их оставил и, поняв, что сделал
что-то не так, понуро протянул Шмидт.
- Так ты без них десятку бежал? - раскрыл в удивление рот физорг.
- Их обязательно нужно с собой тащить? - ещё надеясь, что всё не так
страшно, наивно поинтересовался лыжник.
- Конечно, обязательно! - смотря на него, с возросшим интересом
протянул без пяти минут старший лейтенант, - давай бери и на лыжню.
Делать нечего, взяв палки, Валера встал во вторую группу, готовящуюся
покорить «пятнашку». Посмотрев, как палками пользуются другие, он продублировал их движения. Старт был страшным, по крайней мере, для него.
- Зачем им эти палки?! - мучился коренной сибиряк.
Дважды рухнув на лыжне и раз, чуть не выбив палкой глаз,
бежавшему рядом курсанту, он сразу отстал от товарищей. Правда, ненадолго. Как только он скрылся за ближайшим перелеском и понял, что физорг его не видит, Шмидт перехватил палки как носимое им всегда ружьё и припустил.
- Нельзя вернуться в прошлое и изменить свой старт, но можно стартовать сейчас и изменить финиш! - вспомнил он наставления Бендера.
«Пятнашка» - дистанция более сложная, здесь уже нужна не сила, а выносливость и упорство. Этого Валере было не занимать.
- Не зря видимо с рюкзаком и полной амуницией по тайге сутками шастал… - к финишу он вышел первым.
Вот только взгляд физорга, встречающего его на финише с секундомером, ничего хорошего не предвещал. В азарте гонки он вышел к последней прямой держа сложенные палки двумя руками перед грудью.
- Слушай, ты конечно молодец, но почему палками не пользуешься? -
щёлкнув секундомером, поинтересовался физорг.
- Да не умею я, первый раз их здесь увидел! - оправдывался Шмидт.
На следующий день он бежал на двадцать километров и опять без палок. Посмотреть его забег пришла половина училища, все кто имел хоть какое-то отношение к лыжным соревнованиям. Показав неплохое время, он услышал вердикт строгого заместителя начальника училища:
- К соревнованиям не допускать!.. Сейчас мы ему разрешим без палок
бегать, а завтра какой-нибудь чудак лыжные гонки на коньках выиграет!
продолжение http://www.proza.ru/2015/04/02/78