29. Гаапа http://www.proza.ru/2015/03/22/613
Мама открыла глаза, которых у нее не было.
Та же картина, что успела приесться и безумно надоесть ей. Сколько она созерцала ее? День? Неделю? Год? Иногда маме казалось, что целую вечность…
Где-то далеко, за изгибом унылой серой стены, словно воплощавшей в себе всю бессмысленность ее существования, угасал фиолетовый закат, и крошечные окна под потолком понемногу темнели. Просачиваясь в недра тюрьмы, густой мрак ночи постепенно сгущался по углам. Каменные своды и кирпичные колонны были опутаны белесой, словно паутина, растительностью. Мама до сих пор не могла понять, одно это существо или целая колония. Со своего места она могла разглядеть только полутораметровые нитчатые ростки, которые сплетались в тяжелые, неподвижно висящие фестоны. От них шел густой гнилостный запах. Странные растения… Хотя, может быть, они и не были растениями. За прошедшее время мама успела убедиться, что в этом колдовском, призрачном мире суть вещей и их облик не совпадают. Самые невинные на первые взгляд существа могли оказаться свирепыми хищниками, а безобидные, напротив, имели внешность огромных чудовищ. Что далеко ходить за примерами? В кого превратилась она сама? Наверно, во что-то ужасное. В этом новом облике у нее не было, ни рук, ни ног, не было, по-видимому, и самих глаз, но каким-то образом мама могла обозревать пространство перед собой, а по бледной тени на полу могла составить отдаленное представление о своем новом облике: толстый ствол вместо тела и мощные, похожие на щупальца отростки, с которых свисали рваные клочки листьев.
С лязгом отворились тяжелые двери. Появились зомби в черной униформе, толкавшие перед собой нагруженные тележки. Из разных углов оранжереи послышались булькающие, чавкающие звуки. Это пробуждались в предчувствии кормежки ее обитатели. Если бы мама могла закрыть глаза, она бы с удовольствием избавила себя от отвратительного зрелища, но это было не в ее власти. Слева послышалось плотоядное урчание. Там в большой урне ворочалось странное и беспокойное существо, напоминающее густой колючий кустарник. Большие, ядовито-желтые образования на ветвях можно было бы принять за цветы, если бы не два ряда острых зубов. Зомби бросил в урну клубок огромных ленивых червей. Бутоны изогнулись и принялись жадно поглощать их, словно любители спагетти, втягивающие в себя длинные макаронины…
Прямо перед мамой в аляповатом чугунном блюде лежало другое существо, похожее на огромную, неаппетитного вида лепешку и покрытое множеством коротких разноцветных отростков, придававших ему отдаленное сходство с цветочной клумбой (мама так и называла его про себя «клумбой»). На вид – ничего особенного. Но вот двое зомби достали из лохани огромную пучеглазую лягушку и бросили ее в блюдо. Десятки отростков вдруг вытянулись навстречу добыче и впились в нее со всех сторон. Несчастная лягушка попыталась вырваться, но не тут-то было! Через мгновение она была уже мертва, а еще через мгновения ее тело съежилось. Осталась одна только пустая шкура.
С правой стороны мама могла видеть большую стеклянную колбу, стены которой были покрыты невзрачной, но чрезвычайно агрессивной слизью. Зомби всыпали из ящика в широкую горловину дюжину толстых пауков. Те быстро забегали по стенкам, однако через минуту их движения замедлились, стали вялыми. Один за другим пауки попадали на дно колбы, где их быстро обволокла и растворила без остатка ядовитая слизь…
Кормежка закончилась. Вновь загремели запоры, и зомби удалились. Оранжерея погрузилась в дремотную тишину. Ее ужасные обитатели тихо переваривали пищу. Удовлетворенное ворчание и сытная отрыжка свидетельствовали о том, что процесс пищеварения протекает нормально.
Чем питалась она сама? Мама об этом не знала. То глубокое отвращение, которое внушали ей плотоядные растения, как будто свидетельствовало о том, что она отличается от них. Когда очередь доходила до ее угла, в толстом стволе открывалось широкое отверстие и зомби выливали в него какую-то темную жидкость из бочки. Быть может, благодаря этому мама никогда не испытывала ни голода, ни жажды и была за это благодарна своему брату...
В оранжерее установилась послеобеденная тишина. Это время было самым приятным на протяжении всего дня, если вообще можно говорить о приятном времяпрепровождении в тюрьме. Мама погрузилась в состояние тихой полудремы, но поскольку она так и не научилась закрывать свои несуществующие глаза, то невольно продолжала наблюдать за тем, что происходило вокруг.
В какой-то момент ей показалось, что в мрачном, пропитанном испарениями зале стало чуточку светлее. В стене, которая находилась напротив окна, появилась узкая щель. Постепенно расширяясь, она превратилась в небольшое четырехугольное отверстие. В оранжерею проник багровый, неровный, словно мерцающий, свет. «Дверь», - подумала мама, но тотчас поправила себя: никакой двери с этой стороны не было, да и не могло быть!
Тем не менее, проход открылся, и через него в оранжерею проскользнули одна… две… Нет, три тени. Третья была самая маленькая и, в отличие от остальных, перемещалась по воздуху. Она метнулась сначала под потолок, потом дважды бесшумно пересекла огромное помещение по диагонали и под конец начала медленно кружить, задерживаясь на мгновение над каждым обитателем оранжереи. «Это сон, я сплю», - подумала мама.
Впрочем, другие монстры тоже почувствовали чужака. Потянулась и хищно раскрыла свой рот росянка, со стороны клумбы донесся тихий вздох.
Крылатый гость подлетел вплотную и опустился на одну из верхних ветвей. Мама почувствовала вес его тела и в тоже мгновение отчетливо «увидела» незнакомца во всех деталях, словно его осветила вспышка света: перепончатые крылья, умная мордашка… большие выразительные глаза, изумрудная чешуя.
- Аидоса!
Она узнала маленькую драконессу, выпущенную из клетки в самый первый день ее явления в этой реальности (о, как давно это было!).
Аидоса радостно пискнул. На маму обрушился целый поток мыслеобразов, которые завертелись перед ней, словно кадры видеофильма при ускоренной перемотке: сказочно прекрасный мир в лучах огромного, в полнеба, светила… стена живых цветов, потоком нисходящая к земле… огромный зал… и внизу стоит девочка в сером платье с вышитым на груди факелом… Девочка подняла лицо, и маме показалось, что она узнала ее. Анжелика! Но в тот же миг кто-то поправил ее: «Нет, это не она»! Чреда образов между тем продолжалась: девочка, похожая на Анжелику и красивый мальчик в черном костюме верхом на драконе… Вот они на большом корабле, который скользит под парусами через бесконечный воздушный океан… Пугающий мир под темным фиолетовым небом, по которому медленно движется огромное черное солнце… Мрачное ущелье… Огненная река… Тоннель… помещение оранжереи, но увиденное с другой точки… и наконец огромное бесформенное существо - не поймешь, то ли растение с длинными шевелящимися ветками, то ли чудовищное головоногое с пучком щупалец…(«Господи, так ведь это же я сама!» - догадалась мама.).
Цепочка мыслеобразов оборвалась, оставив смутное понимание происходящего: эти трое проделали долгий и опасный путь, чтобы добраться до нее. Зачем? Почему? Впрочем, ответы на эти вопросы не так сильно занимали сейчас маму. Гораздо больше волновало ее другое: «Кто, кто эта девочка с лицом Анжелики, одновременно знакомая и незнакомая ей?» Она постаралась сформулировать вопрос и послала его Аидосе. Умные глазки драконессы сверкнули, и тотчас к маме пришла новая цепочка мыслеобразов: верхние перекладины детской кроватки, она смотрит на них снизу, словно лежит внутри и видит два склонившихся над ней улыбающихся лица. В одном из них она с удивлением узнала саму себя, но только не нынешнюю, а на десять лет моложе. А мужчина рядом оказался ее бывшим мужем, папой Анжелики. И он тоже выглядел совсем юным. Такими они были в ту пору, когда появились на свет их маленькие дочки. Мама внутренне улыбнулась, вспоминая это давно прошедшее время, такое трудное, и такое прекрасное. Но чьими глазами видит она сейчас себя молодую? Конечно, глазами той, кто лежала тогда в кроватке! Анжелики? А может быть? ... Нет, это невероятно! Ее вторая дочь Вероника умерла. В ту пору она была крохотным ребеночком, не способным даже ползать! Но что-то подсказывало маме, что ее догадка верна. Что каким-то неведомым образом она заглянула сейчас в воспоминания своей мертвой дочери!
Вероника с трудом забралась в объемный, как кузов грузовика, горшок и прижалась щекой к толстому, покрытому корой стволу…
- Мама, - прошептала она, - мамочка…
Щупальца-ветви обвились вокруг девочки. Казалось, что огромный, нескладный монстр нежно прижимает ее к себе...
В эту минуту мама была абсолютно счастлива. Перенесенные ею злоключения вдруг обрели смысл! Внезапная смерть, чудовищная метаморфоза, одиночество, бездумное, тусклое существование, - все это казалось теперь пустяком. Мама готова была и на большее, если в заключении ее ждала встреча с давно умершей и оплаканной дочерью… Но в то же время ей было странно и больно сознавать, что эта маленькая, решительная девочка внезапно покинула ее десять лет назад и прожила неведомо где и как целую жизнь. Почему, по чьей вине случилась эта разлука, мама не знала, но она чувствовала, что переживаемая ею сейчас счастливая минута с лихвой искупила все ее прежние страдания…
Парсифаль тихо, но многозначительно кашлянул. Вероника оторвала голову от ствола. По лицу ее текли слезы.
- Мы должна спешить? – спросила она.
- Нас могут обнаружить в любую минуту, - напомнил рыцарь.
- Ах, мамочка, - прошептала Вероника, - я так много хотела рассказать тебе, так много от тебя услышать, но мы должны торопиться. Нам надо разыскать Анжелику. Ты не знаешь, где она может находиться?
Этот вопрос вернул маме чувство реальности. Она не знала, где Анжелика, она вообще не имела понятия, что ее вторая дочь, оказывается, тоже находится рядом, в этом страшном месте, но сделавшись невольной свидетельницей жизни замка, мама успела сделать некоторые наблюдения… Только как поведать о них, если у тебя нет языка? На помощь вновь пришла Аидоса. Наклонив голову, драконесса внимательно «выслушала» путанные мамины объяснения, а потом перепорхнула к противоположной стене и уселась рядом с маленькой железной дверцей.
- Мама, - сказала Вероника, - мы сейчас уйдем, но потом обязательно вернемся.
Они подошли к двери, которая, конечно же, была заперта. Но когда Парсифаль положил руку на замок, тот щелкнул, и дверь отворилась. За ней оказалась небольшая лестничная площадка. Одна лестница вела вниз, к выходу из башни, а другая – вверх. Аидоса выбрала вторую. Парсифаль обнажил свой меч и стал осторожно подыматься по ступенькам. Вероника шла следом. Они преодолели темный пролет и очутились перед другой запертой на замок дверью. Впрочем, Парсифаль справился с ним при помощи отпирающего заклятья также легко, как с первым. Они вошли в узкую, длинную комнату с тремя большими зарешеченными окнами, через которые внутрь проникало немного света. Вдоль стен тянулась вереница открытых ниш, заставленных куклами в черных кожаных куртках. Их было несколько десятков и все имели одно и то же лицо.
Вероника и Парсифаль с недоумением посмотрели друг на друга. Ни он, ни она не знали, что им делать дальше. Аидоса громко пискнула, напоминая, что у них мало времени, и стала перелетать от одной куклы к другой. Замирая перед каждой на несколько мгновений, она обдавала ее лицо горячим дыханием и словно сдувала с него колдовскую печать. Из-под маски холодной отрешенности на несколько мгновений проступали лица реальных, живых девочек. Совсем маленькие и постарше, темненькие и светленькие, хорошенькие и не очень, кто с косичками, кто с кудряшками, они открывали глаза и в немом изумлении оглядывались вокруг себя. Но момент преображения был совсем недолгим. Потом видение таяло и исчезало. Аидоса подлетала к следующей нише, и все повторялось сначала.
- Почему чары опять овладевают ими? – спросила Вероника.
- Для того чтобы они расселись, надо знать имя заколдованной, - сказал Парсифаль, - если мы не можем окликнуть ее, как же она покинет мир грез?
Аидоса облетела весь зал. Когда круг замкнулся, стало очевидным, что Анжелики здесь нет. Вероника была обескуражена постигшей их неудачей.
Тем временем Парсифаль молча и методично обследовал стены комнаты. Его ловкие пальцы скользили по поверхности вещей, ощупывая каждую деталь. Когда Аидоса закончила, юный рыцарь осматривал небольшой шкаф в углу.
- Здесь тайник! – сообщил он Веронике и нажал на шляпку гвоздя, едва заметную в темноте.
Шкаф медленно, со скрипом повернулся. Тут выяснилось, что за ним скрывается еще одна ниша с куклой. Аидоса опустилась на плечо Парсифаля и дохнула ей в лицо.
- Анжелика! - воскликнула Вероника, чрезвычайно обрадованная тем, что их поиск, наконец, увенчался успехом.
Девочка открыла глаза, словно пробуждаясь после долгого сна. Она медленно перевела взгляд с Парсифаля на сестру, и лицо ее озарилось радостью.
- Вероника! – воскликнула она.
Они крепко обнялись.
- Я боялась, что этот кошмар никогда не закончится, - прошептала Анжелика со слезами.
«А он еще и не кончился», - подумала Вероника, но вслух этого не сказала. Ей не терпелось узнать, что произошло с сестрой за время их разлуки. Анжелика коротко поведала друзьям о коварстве доктора Клориндора, оказавшегося на самом деле Кукольником, и о том, как ее заманили в храм Бафомета. Потом она стала расспрашивать Веронику, но сестра не была расположена к длинным повествованиям. «Монсегюр пал, - сообщила она сухо, - и сэра Ланселота больше нет с нами». Анжелика испуганно всплеснула руками.
- Когда это произошло? – спросила она.
- Три дня назад.
- Но постойте! - удивилась Анжелика, - я ведь видела сэра Ланселота совсем недавно, быть может, несколько часов назад.
Она торопливо поведала о странном видении, посетившем ее сегодняшней ночью.
Парсифаль слушал ее с напряженным вниманием.
- Значит отец, прежде… прежде чем уйти, говорил с Кукольником! – пробормотал он. – И хотел, чтобы ты присутствовала при их беседе. Иначе бы он не вызвал в Промежуток твой дух.
- Наверно, - неуверенно согласилась Анжелика.
Вероника переглянулась с Парсифалем.
- Это знак! – сказала она. – Сэр рыцарь что-то хотел нам передать…
Впрочем, ломать над этим голову сейчас не было времени.
- Пора, - объявил Парсифаль. – Чем дольше мы торчим здесь, тем меньше у нас шансов отсюда выбраться.
Они стали спускаться по лестнице.
- Ты знаешь, Анжи, - Вероника взяла сестру за руку. – Мама здесь, в оранжерее.
От неожиданности Анжелика замерла на месте.
- Как это здесь? Она же была в больнице, когда я…
Тут Анжелика осеклась и побледнела.
- Мама что… умерла? – спросила она потерянным голосом.
- Я не знаю, - тихо ответила Вероника. – Впрочем, умереть не самое страшное. Главное, где ты после смерти окажешься…
«Кукольник тоже самое говорил мне на мосту, - с тоской подумала Анжелика и повторила про себя оброненную им фразу: «Аирб безмерен! Встречаются и там такие, с позволения сказать, местечки, в какие меня не заманишь никакими коврижками. Боюсь, твоя дорогая мамочка как раз и угодила в одно из них». Все вышло так, как он говорил! Но за что, за что свалились на ее голову все эти несчастья? Неужели из-за того, что она, Анжелика, пожелала, во что бы то ни стало, заполучить черную куклу, а мама укололась иглой вместо нее? Как это несправедливо!
- Морвран затащил ее в свой треклятый мир, - продолжала Вероника, - и здесь заколдовал. Ты не пугайся, что она такая… сама на себя непохожая. Когда мы выпутаемся из этой передряги, мы обязательно ее расколдуем.
Анжелика с недоумением взглянула на сестру. Она не понимала, о чем та говорит.
Парсифаль взял обеих девочек под руки и повел вниз по лестнице:
- Пойдемте, нам надо торопиться, - настойчиво повторил он.
Они спустились в оранжерею и остановились перед чудовищным монстром, похожим на огромную гидру.
- Это… это мама? – произнесла Анжелика с ужасом.
Вероника крепко обняла ее.
- Мы ведь в Аирбе, - прошептала она, - здесь такое случается. Но магистры с Ойле все поправят. Только бы до них добраться. А пока надо подумать о себе. Надо найти место, где можно спрятаться. Аидоса!
На минуту воцарилось молчание. Полузакрыв глаза, Вероника ожидала ответа от маленькой драконесы. И он не замедлил явиться. Перед мысленным взором девочки возникли три человека в черной униформе. Они подкатили тачку с большой бочкой к существу, которое было их мамой. Один из них положил руку под основание нижнего щупальца. На стволе-туловище образовалась трещина, а потом открылось большое, как дупло, круглое отверстие. Зомби осторожно перелили в него привезенную жидкость. Потом вновь надавили на основание щупальца, и отверстие закрылось.
Когда видение отступило, Вероника посмотрела на драконесу.
- Этот совет дала мне мама?
Аидоса утвердительно пискнула.
- Тогда сделаем так, как она хочет, - сказала Вероника и нажала на основание щупальца, - Анжелика, сестренка, - ласково прозвала она, - мама велела нам спрятаться. Полезай первая.
Анжелика нерешительно остановилась перед раскрывшимся дуплом.
- Я… я не могу, - пробормотала она.
- Можешь, еще как можешь! – воскликнула Вероника. – Лезь быстрее, у нас совсем нет времени…
Цепляясь за ветки, Анжелика добралась до середины ствола, опустила ноги в дупло и мягко соскользнула внутрь ствола. Через минуту в отверстии показалась ее голова.
- А здесь довольно просторно! – сообщила она. – Мы поместимся все трое. Ну, давайте, чего вы медлите?
Вместо ответа сестра надавила на основание щупальца, и отверстие в стволе немедленно затянулось. Не осталось даже следа предпринятой операции. Вероника стерла пот со лба.
- Уф, - пробормотала она, - как я устала! Надеюсь, мы все поняли правильно и не совершили непоправимой ошибки…
– Уходим! – сказал Парсифаль. Он явно нервничал.
- Хорошо, - ответила она, - пошли.
Они пролезли сквозь щель в стене и оказались в крошечной темной комнатке (багровый свет, сопровождавший их чудесное появление, уже иссяк). Парсифаль прижал ладони к серым камням по обе стороны от прохода и с видимым напряжением сдвинул их навстречу друг другу. Щель исчезла. Но полная темнота не наступила, потому что серые пульсирующие стены излучали из себя тусклое свечение.
- Держись! – приказал Парсифаль.
Вероника огляделась. Держаться было не за что. Тогда она просто села на пол и взяла на колени Аидосу. Комната начала вращаться – сначала медленно, а потом все быстрей, быстрей и быстрей. Тело налилось неведомо откуда взявшейся тяжестью, словно к рукам и ногам привесили свинцовые гири. Веронике стало не по себе, и она прикрыла глаза…
Через минуту вращение прекратилось. Парсифаль откашлялся и сообщил:
- Ничего не выходит. Гаапа нас не отпускает.
- Почему? – спросила Вероника, хотя ответ на этот вопрос ей был уже известен. Ведь она с самого начала знала, что ей не удастся ускользнуть от Морврана. «Я знаю, что он знает, - подумала девочка, - но знает ли он о том, что знаю я?»
- Как ты думаешь, мы все еще в оранжерее? – спросила Вероника.
- Сейчас узнаем!
Парсифаль произнес эту фразу с деланным равнодушием. Он вновь положил руки на камни и с усилием раздвинул их, открывая в стене проход. Они вышли наружу и оказались где-то посередине бесконечно длинного коридора. Вправо и влево уходила чреда серых, тусклых дверей без табличек.
– Это Межмирье, - сказал Парсифаль, - мы в ловушке! Впрочем, надо разобраться. Должен быть какой-то выход!
Перед мысленным взором Вероники, вспыхивая и вновь угасая, пронеслась одна и та же картинка: оранжерея монстров, оранжерея монстров, оранжерея... Она посмотрела на Аидосу, которая, распластав крылья, сидела на полу, в полуметре от ее ноги. Кончик длинного хвоста метался из стороны в сторону. Судя по всему, драконеса была встревожена и угнетена. Что она хочет ей внушить? И тут Вероника все поняла…
- Нет, Парсифаль, - устало произнесла она. – Путь отсюда только один – обратно в оранжерею, в какую бы дверь ты не вошел. Ах, Аидоса, неужели нет другого выхода? Она прикрыла глаза, чтобы лучше разобраться в посылаемых мыслеобразах. Но ответа на свой вопрос так и не получила. Драконеса молчала.
- Что она может знать, твоя Аидоса, - хмуро откликнулся юный рыцарь. – Я сам должен это проверить.
Он подошел к ближайшей двери и повернул ручку замка. Ничего не произошло. Парсифаль потянул ручку на себя. Дверь приоткрылась. За ней оказалась тесная комнатка, стены которой были оклеены старыми газетами. Посередине стоял стол, покрытый вместо скатерти клеенкой. Над столом тускло горела голая электрическая лампочка. Парсифаль осторожно переступил через порог. Вслед за ним в комнату впорхнула Аидоса.
- Закрой дверь!
Вероника послушно толкнула тяжелую створку. Сдвинув брови, Парсифаль простоял несколько минут, весь превратившись в напряженное ожидание. Аидоса уселась на столе и, судя по тому, как шевелились ее острые ушки, тоже прислушивалась. Однако им не удалось разобрать ни единого звука. Их окружала звенящая, воистину гнетущая тишина. Тогда юный рыцарь решительно шагнул к двери и ударом ноги распахнул ее…
Вспыхнул свет, настолько яркий, что Парсифаль зажмурился. В это мгновение он ощутил себя в положении попугая, с клетки которого рывком сорвали колпак. Темная комнатка исчезла без следа. Они с Аидосой вновь оказались в оранжерее. За те четверть часа, что они пробыли в Промежутке, она успела сильно переменить свой облик. На стенах появились горящие факелы (их было не меньше двух дюжин). Посередине залы возвышался трон, на котором важно восседал Морвран. На его голом черепе красовался тонкий золотой обруч, а на плечи был накинут длинный блестящий плащ, сшитый, как показалось Парсифалю, из множества змеиных шкурок. Прямо перед милордом высился Мол, который, подобно дровосеку, держал на плече топор с двумя лезвиями. Справа от него стоял Сэм с обнаженным мечом, а слева Вуф с длинным посохом в руках. Сзади трона с холодными, безжизненными лицами теснились солдаты в черной униформе.
Парсифалю достаточно было одного мгновения, чтобы оценить положение вещей. Раз! - и в руках его неведомо откуда появился меч. Первый удар пришелся по топору Мола, второй – по острому колпаку Вуфа. От топора остались одни щепки, а старик рухнул как подкошенный, не успев испустить ни единого звука. Быкоголовый гигант невольно отступил назад. Только Сэм, бывший, как обычно, настороже, сумел парировать удар. Завязалась отчаянная рубка. Искры, высекаемые страшными ударами, летели во все стороны. Несколько секунд Морвран созерцал это зрелище, потом сделал небрежный знак рукой и толпа зомби с огненными копьями в руках окружили дерущихся. Сэм, ловко уклонившись от очередного выпада, юркнул за спины своих солдат, а Парсифаль, видя направленное на него со всех сторон смертоносное оружие, закружился на месте, словно попавший в западню лев.
- Смело и глупо, - с усмешкой произнес Морвран, - впрочем, как всегда. Я слишком хорошо знаю вас, сэр рыцарь, чтобы предлагать свое покровительство. Но у вас есть выбор: либо вы умрете прямо сейчас, либо отложите свою героическую смерть до завтра.
- Зачем? – спросил Пасифаль. – Разве в этом есть какой-то смысл?
- Огромный, - заверил его Морвран. – Во-первых, никогда не надо отказываться от лишнего дня жизни. Во-вторых, я приглашаю вас стать свидетелем моего торжества. Сегодня, когда Копье напьется жертвенной крови, я сделаюсь, наконец, тем, кем мне давно надлежало быть, то есть владыкой Аирба. В-третьих, я предоставлю вам возможность самому решить, что лучше – остаться в моей свите, либо умереть.
- Какой мерзавец, - пробормотал Парсифаль, но рука с мечом опустилась.
Сэм, выступив из-за спин зомби, требовательно протянул руку. Парсифаль не стал подавать ему меч, а просто швырнул его под ноги.
- Единственное, о чем я жалею, - с вызовом произнес он, глядя на своего противника, - так это о том, что не успел тебя прикончить.
- Тогда я счастливее тебя, - сказал седовласый юноша, - потому что скоро доставлю себе это удовольствие.
По его знаку один из зомби поднял с земли брошенное оружие, а двое других стали тщательно обыскали пленника. В эту секунду, подобно черной молнии над их головами пронеслась Аидоса. Внимание всех зомби было переключено на плененного рыцаря, и маленькая драконеса поспешила этим воспользоваться. Она ловко приземлилась на подоконник, протиснулась в узкий проем окна и пропала с глаз долой. Милорд разразился дребезжащим старческим смехом.
- Поздравляю, - сказал он. – Ваше жаркое опять от вас улетело…
- Это ненадолго, - пообещал Сэм.
Морвран огляделся по сторонам и спросил:
- Где Кай?
Кукольник тотчас выступил из-за трона и почтительно склонился перед Хозяином.
- Я здесь, милорд, - сказал он.
- Отправляйся в Промежуток и приведи ко мне девчонку!
Кукольник встал на колени. Морвран поднялся с трона, спустился на несколько ступенек, скинул с плеч свой плащ и набросил его на Кукольника.
Прошло несколько секунд…
Когда Морвран вновь поднял плащ, под ним уже никого не оказалось…
31. Торжествующее зло http://www.proza.ru/2015/03/22/901
«Заповедные рубежи» http://www.proza.ru/2013/07/08/294