Храм науки
Воспитанию хорошо поддаются лишь те, кто не нуждается в воспитании. Валера Шмидт ненавидел куриные яйца. Это всепожирающее чувство зародилось в нём на прошлую Пасху. До этого он вполне спокойно относился к ним, так как в богатом немецком поселении, где он родился и прожил восемнадцать лет, кур было катастрофически много.
- Кушай внучек яички, - говорила ему бабушка Герта, - здоровым будешь!
Валерка был католиком, поэтому всегда готовился к Пасхе основательно. Ведь на неё традиционно били варёные яйца и тот у кого оно не разбилось, забирал пробитое себе. Будучи токарем, как и его отец, он точно знал, из чего будет его следующее пасхальное яйцо. Стальная заготовка лежала на станине токарного станка, остальное было делом техники, которой Шмидту было не занимать.
- Теперь русские проиграют мне все бои! - радовался смышлёный паренёк.
Его хорошо очерченные губы – признак эмоциональной уравновешенности, кривились в торжествующей ухмылке. После революции, когда церковь была отделена от государства как земля от солнца, пасхальный праздник приобрёл черты языческих обрядов. Столкнув пасхальные яйца концами, можно было не только произнести «Христос воскреси», но и поиметь некую материальную прибыль.
- Я заберу все их яйца… - на прошлый праздник он делал деревянное, но остальной народ тоже не дураки, поэтому он пошёл на «усиление».
Яйцо получилось на славу, покрашенное, оно отличалось от настоящего только весом. Обойдя посёлок, Шмидт влёт нахлопал приличный пакетик куриных яиц и с улыбкой оставлял вмятины даже на деревянных, которых действительно по сравнению с прошлым годом у народа добавилось основательно.
- Но супротив прогресса не попрёшь! - хвалил себя Валера.
Далее он переместился в слаженную компанию, с которой справлял все праздники. Правда, здесь выигранные пасхальные яйца в пакет им не складывались, а шли на закуску к обильно наливаемой водке. Как всегда бывает в таких случаях, водки было гораздо больше, чем закуски и большая часть компании через некоторое время начала погружаться в летаргическое состояние. Последнее, что он помнил чётко, был транспарант, под которым они устроились:
- «О каждом из нас заботится Сталин в Кремле!»
В какой-то момент Шмидт бдительность потерял и его ноу-хау в виде железного яйца, оказалось на столе среди яичной скорлупы, а хозяин заклевал носом, погружаясь в сладостную дремоту.
- Вы чё?! - один из самых крепких собутыльников обвёл компанию взглядом.
Все спали, а выпить хотелось. Тяжело вздохнув, он налил в стакан самогон, обсматривая стол в поисках закуски. Кроме лежащего на столе яйца, его мутный взгляд ничего не наблюдал. Ухватив закуску, парень даже не удивился неестественной тяжести, так как его интересовал вопрос с кем бы христоснуться.
- Не по православному энто, - пьяно икнул он, - пить в одиночку…
Не найдя компаньона и решив, что в такой праздник разбивать яйцо об стол очень даже грешно, односельчанин посчитал склонившуюся Валеркину голову самым приемлемым объектом.
- Христос воскресе, Валера… - произнёс он, опуская яйцо на макушку Шмидта.
Раздавшийся звук не был похож на ломающуюся скорлупу. Парень с удивлением разглядывал яйцо на котором не было ни единой трещинки, поэтому повторил попытку несколько раз, пока не раздался крик бедолаги:
- Ты дятел!.. Себя постучи по дурной башке!
Потирая на следующий день бугристую от шишек голову, и вздрагивая от ужаса воспоминаний окончания вчерашнего праздника, Валера зашвырнул злосчастное яйцо как можно дальше в дебри палисадника.
- Лотерея - налог для людей, у которых плохо с математикой! - сказал вслух Шмидт, неожиданно вспомнив этот случай.
- Ты о чём? - посмотрел на него товарищ по комнате Иван Божко, недавно вернувшийся в общагу.
Перед ним стоял краснолицый парняга со светлыми волосами. Тип его лица выдавал человека, способного на смелые поступки. Но из-за слабости характера он подвержен влиянию более сильных личностей. Таким людям судьба благоволит, и они многое легко получают от жизни.
- Ерунда! - отмахнулся он. - Есть только хочется. А у нас ничего нет кроме проклятых яиц…
Отец каждую неделю высылал сыну куриные яйца в огромном чемодане из крокодильей кожи. В силу того, что немцы по природе своей аккуратные люди, каждое яйцо было завёрнуто в отдельную бумажку. Чтоб не бились. На бумажке было написана дата производства продукции, чтоб не дай бог, студент вкусил просроченной пищи.
- Опять яичница?
- Угу!
В общем, ели они всей комнатой одни сплошные яйца. Утром яйца, в обед яйца, вечером – яйца. Куда от них деваться не знали. Тем более что по природе своей студент – существо в кулинарном и бытовом плане абсолютно не подкованное.
- Так скоро мы закукарекаем…
- Не хочешь, не ешь!
Иван был совсем не похож на своего деревенского деда. На лице у него выделялся нос картошкой и белые крупные зубы. Он привычно пожарил яичницу на кухне студенческого общежития и только друзья принялись уничтожать надоевшие запасы, как в помещение уверенной походкой зашёл великий комбинатор и весело сказал:
- Вечерний приём пищи?.. Всё правильно. Партия сказала: «Надо!» Комсомол ответил: «Есть!».
- А вы товарищ, собственно к кому? - смешно опешил Божко.
- Забыл тебе сказать, - поперхнулся Валера, - это наш новый жилец…
Уже через несколько минут остывшая яичница была благополучно уничтожена Остапом. За время приёма долгожданной пищи он успел рассказать три анекдота, две душещипательные истории и поучительную библейскую притчу.
- А вот у нас в прошлую сессию был смешной случай! - сказал Иван, чувствуя необъяснимое доверие к новичку. - Самый страшный предмет - политэкономия. Там история ВКПб, и научный коммунизм, в общем, много всякого ненужного бреда, за который, тем не менее, могут с лёгкостью отчислить из вуза. Как в любой нормальной группе, есть у нас один товарищ, особенно отличавшийся «прохладным» отношением к учёбе: какую лекцию не проспит, ту прогуляет. Но рано или поздно приходит сессия, начинаются экзамены. Перед товарищем предстаёт перспектива отчисления, начинает он усиленно выпрашивать конспекты, что-то читать, готовиться...
На лице Божко появилось шаловливое выражение, свойственное людям, перед тем как они скажут что-нибудь невероятно смешное.
- Короче, этот товарищ, подготовившись по чужим конспектам, начинает довольно уверенно и иногда в тему отвечать: «ВИЛ в своих тезисах писал... ВИЛ прозорливо предупреждал... ВИЛ разоблачал»
- ВИЛ сокращённая форма от Владимир Ильич Ленин, - шепнул Шмидт Остапу, - кому ж охота каждый раз писать полностью, к тому же почти в каждой строке конспекта?
- Преподаватель не выдерживает и, нахмурившись, спрашивает: «Расскажи мне, кто такой ВИЛ?» Товарищ, не теряя самообладания, уверенно, мол, кто ж этого не знает, с показным возмущением, произносит: «Как это кто?.. ВИЛ - это близкий соратник Ленина!»
Слушатели дружно засмеялись. Хотя Бендер никак не мог найти повода, чтобы спросить про атамана.
- Ещё испугается, начнёт спрашивать, зачем мне это нужно, - мучился он. - Тут нужно действовать деликатно…
Неожиданно он заметил на тумбочке в углу ананас. Настоящий и красивый.
- Откуда в студенческой общаге сей экзотический фрукт? - изумился Остап и поинтересовался у аборигенов.
- Так это сестра Ивана нам недавно посылку из Москвы прислала! - гордо ответил Валера. - Полина там уже год работает, вот и собрала брату посылку: колбаску, сыр, конфеты. Мы ей всей комнатой благодарственное письмо написали: «Дорогая Полина, спасибо тебе за посылочку. Колбаска очень вкусная, конфеты мы тоже съели. А ту шишку, что ты прислала, мы на тумбочку поставили - красиво!»
- Она у самого Калинина работает! - с плохо скрытой гордостью уточнил Божко.
- Ишь ты! - не поверил Бендер. - И кем же?.. Помощницей!
- Уборщицей в Верховном Совете СССР, - обиделся Иван, - а что здесь постыдного? Зато живёт в общежитии работников аппарата.
- Да нет ничего…
- Она там знаете, каких людей видела? Ворошилова, Будённого и даже Сталина со спины.
- Повезло! - восторженно поддержал друга Шмидт.
- Однажды даже столкнулась с самым знаменитым в наших краях атаманом нос к носу!
- Так это внучка видела атамана, - прошептал Остап, - к тому же в Москве…
- Откуда вы знаете атамана? - слегка насторожился Иван.
Великому комбинатору потребовалось рассказать ещё пять анекдотов, чтобы отвести внимание ребят от опасной темы. При этом он напряжённо размышлял:
- Значит нужно ехать в Москву!.. Дело оказалось не таким лёгким, как казалось вначале. «Чёрный Орлов» слегка отлетел. Атаман наш не промах, не боится жить в столице. Ну, ничего, нужно найти Полину, выведать у неё, где они встретились, а дальше дело техники…
- А вы надолго к нам? - прервал его рассуждения Божко.
- На днях уезжаю в Москву.
- Возьмите меня с собой! - внезапно попросил Валера.
- Зачем?
- Давно хотел увидеть столицу нашей Родины…
- А учёба?.. Молодёжь! Настойчиво овладевай знаниями!
- Я хочу перевестись в московский университет, - признался он, - не всю же жизнь мне быкам хвосты крутить?.. Молодость проходит.
- Молодости у нас и так хватает, а как насчёт фонтана ума?
- Я могу скопировать любой подчерк! - уточнил педантичный Шмидт. - И вытравить надпись на бумаге без следа.
- Весьма ценное и опасное умение… - оценил великий комбинатор. - Но больше никому не говори. Время нынче не лучшее для болтунов.
- Так берёте меня?
- Жизнь - это путешествие, а не точка назначения, так что наслаждайся
дорогой! - неохотно согласился Бендер. - Курс на Запад. Всем командам быть готовым к отъезду по мере готовности. Гип-гип ура!
Они ещё долго разговаривали, лёжа в постелях. Утром Остапа разбудили соблазнительные запахи домашней яичницы.
- Жрите вы эти яйца сами… - пробурчал Валера приготовившему их Ивану. – Смотреть на них не могу!
- Та-ак! Это совсем нехорошо, не по-братски это.
- Сегодня поеду домой, - сказал обрадованно Шмидт. - Соберу вещи в дорогу, да и поем харчей домашних жирных да питательных.
Они условились с Бендером встретиться через два дня. Валера побежал на вокзал, а великий комбинатор отправился к «Цыгану», решив:
- Нужно ускорить изготовление документов…
Шмидт попал в родные пенаты после обеда, бабушка приезда чада родного не ожидала, ибо решил он сюрприз домашним сделать. Ну, понятно дело, раз студент, значит, жрать хочет как барбос.
- Кормить надо любимого внука! - заметалась по кухне бабушка. - Как назло с утра ничего не варено.
- Я подожду…
- Ох, ох, ох, садись, - суетилась она, - щас быстренько сварганю тебе покушать!
Бабушка обиделась даже и ничего не поняла, почему любимый внук сморщился в страшной гримасе и дико застонал, когда она поставила перед ним огромную чугунную сковороду с шипящей ароматной яичницей.
продолжение http://www.proza.ru/2015/03/03/31