Начало: http://www.proza.ru/2014/12/07/542
Глава сорок четвертая. Начало противостояния
Облака расступились, и бесчисленные искорки упали на снежный наст. Теперь он так же обжигал глаза, как и по-весеннему расшалившееся дневное светило. Настроение невольно улучшилось.
От ноющей боли в виске и легкого головокружения штабс-капитан отмахнулся, как от не подобающих военному слабостей. Главное, Адольф обещал присмотреть за дворнягой, встречу с которой так кстати подстроила судьба. Офицер усмехнулся - пожалуй, Кегресс прав, считая русских фаталистами. Но ведь не окажись у него в нечаянных попутчиках отважного гиганта, то и рассуждать о роли фортуны не пришлось бы.
Хорошо, что пес мощный и крепкий. Выкарабкается! Вот уже и аппетит вернулся – съел полюбившиеся ему пирожки. От первого еще нос воротил, а со вторым расправился бодрее: надкусил – проглотил. Впрочем, у милого здоровяка эти два действия объединены в одно. Штабс-капитан заулыбался, вспомнив несчастно-растерянное выражение на доброй морде, когда в мгновение ока опустел сверток с угощением от жены изобретателя, выданный им в дорогу. Кажется, пес так и не поверил, что «попробовал» вкусный подарок. Нужно будет принести ему из Собачьей кухни кусок мяса на сахарной косточке, чтобы быстрее поправлялся.
Офицер прибавил шаг, рассчитывая, что за время его отсутствия появилась новая реакция Их Величеств на известия из Петрограда. Он же уверился в том, что охвативший столицу бунт сам по себе не уляжется, как и в том, что министр внутренних дел Протопопов не справляется с ситуацией и она все больше выходит из-под контроля.
Впрочем, чему удивляться! После того гнева, что обрушил Николай Второй на виновных в стрельбе по демонстрантам 9 января 1905 года, стоило ли ждать от чиновника решительных действий?! Императора тогда не убедил даже довод, что первыми по солдатам оцепления Зимнего дворца стали палить из толпы «мирных» народных посланников. Во все времена радикалы прикрывались доверчивыми обывателями, подставляя их под пули.
«Кровавое воскресенье», как окрестили трагическое событие газеты, послужило сигналом для разрушительной революции, продлившейся почти два года и унесшей тысячи жизней. И то, что он увидел сегодня ночью в Петрограде, очень напоминало события двенадцатилетней давности: безоружные толпы горожан, доведенных до отчаяния затянувшейся войной, гибелью близких, закрытием заводов, страхом перед голодом, и провокаторы с подходящими моменту лозунгами, стреляющие по городовым из-за чужих спин. А те, кто ими управляет, вряд ли находятся там же на площадях…
Мимо то и дело проезжали грузовики с красными крестами – прибыл утренний санитарный поезд и раненых развозили по госпиталям. Число их в Царском Селе перевалило за шестьдесят, но самый крупный обосновался в Екатерининском дворце.
Штабс-капитан часто видел Императрицу и Великих княжон Ольгу и Татьяну спешащими на дежурство в лазарет. Их лица сильно изменились за два с половиной года войны: побледнели и осунулись, под потускневшими глазами залегли серые тени… Он и не предполагал в нежных венценосных созданиях столько силы духа и выносливости. После долгих часов, проведенных за операционным столом, Государыня с дочерьми навещали кладбище, где упокоились те, кого не удалось спасти. Помнили про всех - и на девять дней, и на сорок, и на годовщины на могилках обязательно появлялись свежие цветы…
Рядом кто-то смачно сплюнул, и офицер оглянулся. С дерзким вызовом на него смотрел рядовой гвардеец из морского экипажа, присланного неделю назад с фронта для усиления охраны Александровского дворца. Смотрел в упор, тяжело, с ненавистью.
Штабс-капитан остановился и принял молчаливый вызов. Совпадение или нет, но с прибытием моряков в частях гарнизона начались митинги с требованиями немедленного прекращения войны и зазвучали призывы к свержению монархии. Все это наводило на тревожные мысли, что оберегать августейшую семью будет попросту некому, когда мятежная волна накроет Царское Село целиком…
«Схватка» взглядами длилась не меньше минуты. Наконец матрос нехотя вскинул руку, отдавая честь, всем видом демонстрируя, что делает это в последний раз. Из уважения к красному пятну на белой повязке, выглядывающей из-под каракулевой папахи…
До дежурства оставалось немного времени, и он дошел до госпиталя. Уговорил медицинскую сестру наложить свежий бинт, минуя рентген и осмотр у врача, – пусть занимаются теми, кто действительно серьезно ранен.
В офицерской комнате не порадовали: согласно последним телефонограммам от министра внутренних дел, в Петрограде горит множество зданий (в их числе, Арсенал и Дворец правосудия), бунтовщики открывают тюрьмы и выпускают заключенных, на сторону восставших переходит все больше казаков, до сих пор считавшихся самыми верными защитниками престола.
- А что Императрица? – предчувствуя ответ, все-таки спросил штабс-капитан приятеля из службы связи.
- Уверяет, что такого не может быть и тут какая-то ошибка… Государю Ее Величество направила успокоительную депешу… Может, и правда Протопопов преувеличивает? В столице столько войск…
- Не преувеличивает! Я сегодня ночью туда наведался. Думаю, нужно готовиться к худшему.
- Это там тебя так приложили? Пуля?
- Нет, булыжник.
Штабс-капитан вдруг вспомнил уличные бои, развернувшиеся после «кровавого воскресенья» в обеих столицах: он был тогда молодым корнетом и жалел, что не служит на флоте, а то бы уже принял доблестную смерть на одном из потопленных японцами русских крейсеров (все лучше, чем смотреть, как рушился привычный мир), и добавил:
– Оружие пролетариата…
Комментарии в Главе для любознательных: http://www.proza.ru/2015/04/03/1726
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/02/17/644