Наверняка, читатель, если он сочувствует древопоклонникам, радостно потирает руки. Вот, наконец-то, мы и подошли акту чудовищной агрессии Чёрного Властелина, который невозможно ни оспорить, ни оправдать. Милый чистенький Гондолин никому не желал зла. В Сильмариллионе сказано, что по приказу Тургона, даже пещера, ведущая в потаённую долину, была засыпана. Стало быть, войско Тургона, при всём желании не смогло бы напасть на Моргота.
Спешу охладить пыл древопоклонников. Окружные горы вовсе не были непреодолимыми. Ведь орки как-то смогли перейти через них и напасть на Гондолин. Разве может быть такое, чтобы для орков горы оказались доступными, а для нолдоров – непроходимыми? Так, что засыпание главных ворот, вовсе не свидетельствует о мирных намереньях. Но даже и насчёт заваливания пещеры семи врат, у меня имеются возражения.
В Сильмариллионе сказано, что потаённая долина некогда прежде была озером. Но со временем озеро высохло. Если это – правда, тогда становится понятным и происхождение пещеры семи врат. Пещеры образуются из-за того, что вода, сочащаяся сквозь горные породы, растворяет и вымывает известняк. Образовавшаяся при этом пустота, и есть пещера. Ныне такое явление называется карст. Так вот, когда воды промыли пещеру, вода ушла из озера, и образовалась потаённая долина. Хотя в долине било множество родников, долина не наполнялась водой, ибо для воды оставался сток – пещера семи врат.
А теперь представим, что будет, если эту пещеру завалить. Представили? Вопросы есть? Так, что пещера семи врат вовсе не была завалена. Не так уж Тургон был глуп, чтобы собственными руками утопить своё королевство.
Для чего нолдоры придумали эту сказку о заваливании ворот? Ума не приложу. Даже если поверить ей, всё равно нолдоры имели тайные тропы через Окружные горы. Да и орлы помогали им. Летая со скоростью до сорока лиг в час, они могли доставить разведчиков или диверсантов в любую точку Белерианда за считанные часы. Нолдорские диверсионные отряды могли действовать, не заходя в населённые пункты. Орлы сбрасывали им всё необходимое.
На беду, новое промышленное сердце страны орков, как я уже говорил, находилось в Теснине Сириона, в двух шагах от вражеского логова.
Избирая это место, Моргот просто не имел выбора. Возить руду барками, он мог только по рекам. Посуху барки не ходят. Телеги, во-первых, вязнут в песках Анфауглит, во-вторых, не могут взять много груза. А от Железных гор текло всего только две реки: Сирион и Гелион. Но истоки Гелиона находились дальше от Ангбанда, в Лотланне, за холмистой грядой. К тому же, Гелион – пограничная река. За ней начинались владения Маэдроса. Естественно, выбор был остановлен на Сирионе, ибо о соседстве Гондолина Моргот ничего не знал.
Но, как только новые плавильные печи заработали, у орков начались неприятности. Сначала стали гибнуть наши барки, возившие руду. Это не могло быть проделками Ульмо, ибо гибли не груженые, а порожние барки. Такое положение вещей казалось странным, ибо гружёной баркой труднее управлять, чем порожней. Гружёная барка идёт посреди реки, на вёслах, вниз по течению; а порожняя – вдоль берега, вверх по течению, на бечеве. Куда более вероятно, что разобьётся барка с рудой. Даже если порожняя барка сорвётся с бечевы, бурлаки должны будут уцелеть. Но, увы, трупы некоторых бурлаков находили в реке. Кости их были переломаны. А некоторых не находили вовсе.
Ввиду всех этих странностей, администрация металлургического центра пришла к выводу, что несчастные случаи, на самом деле, являются диверсиями. Только злодеи нарочно пользуются не мечами, а палицами, дабы трупы бурлаков походили на жертвы реки. Было принято решение, водить барки только крупными, охраняемыми караванами, а на пути их следования организовать патрулирование.
После этого, барки гибнуть перестали, но начали гибнуть лесорубы и угольщики. Охранять лесорубов было нелегко. Сложно было в лесных зарослях разглядеть диверсанта. Из-за стука собственного топора, лесоруб не слышал крадущихся врагов. Зато враги, издалека слышали лесорубов.
Так, что у Моргота были веские основания для беспокойства.
Древопоклонники, читая мою книгу, несомненно, обвинят меня во лжи. Они скажут, что я выдумал все эти обвинения, дабы оправдать агрессивные действия Моргота. Они, конечно, потребуют доказательств.
Ну, ладно. Вы хотели доказательств? Извольте! Вот Вам доказательства.
«В то время, когда Эарендил был ещё мал, Маэглин как-то пропал. Ибо он, как уже было сказано, любил превыше всех ремёсел горное дело и добычу металлов, он предводительствовал эльфами, которые трудились в дальних горах, отыскивая металлы, чтобы ковать всё, что нужно для войны и мира. Однако Маэглин часто с небольшой свитой выходил за кольцо гор, и король не ведал, что его запрет нарушен. И вот вышло так, как хотела судьба, Маэглин был схвачен орками и доставлен в Ангбанд» (Сильмариллион, глава 23).
Если древопоклонники не верят нам, то, по крайней мере, самим себе-то они верят? А если верят, тогда пускай ответят на вопрос: Зачем Маэглин, да ещё с «небольшой свитой» выходил за кольцо гор? В Сильмариллионе прямо не сказано, но намекается, что это была геологическая экспедиция. Иначе, зачем авторы повторяются насчёт любви Маэглина к горному делу и добыче металлов?
Но, версия о геологической экспедиции не выдерживает ни малейшей критики. Какой смысл искать полезные ископаемые на территории противника? Допустим, Маэглин их нашёл. Что дальше? Ведь добывать их на вражеской земле всё равно невозможно! Тогда, зачем было их искать? Или Маэглин замыслил устроить в центре Дортониона рудник, и, при этом надеялся, что орки ничего не заметят? А носить руду в Гондолин он собирался в собственных карманах, ибо не то, что повозки, даже вьючные лошади не могли бы пройти теми горными тропами, через Криссаэгрим.
Другое дело, если он планировал захватить земли Моргота. Тогда его геологические изыскания бы имели смысл.
Получается одно из двух: Либо экспедиции Маэглина были геологическими, но тогда придется признать, что Гондолин планировал захватническую войну. Либо экспедиции преследовали иные цели, далёкие от геологии. Выбирайте сами, господа древопоклонники, какое из двух объяснений, вам больше нравится. Мне сгодится любое.
Но, если частые походы Маэглина не были геологическими изысканиями, тогда чем они были? Сказки о том, что Маэглин путешествовал из любви к туризму, собирал грибы, переводил старушек через дорогу, помогал муравьям строить муравейники, я бы попросил оставить для хоббитов. Остаётся две серьёзных версии: разведка и подрывная деятельность. Рассмотрим и то, и другое.
Допустим, Маэглин ходил на разведку. Но, тогда зачем это нужно скрывать? Столько лет прошло после гибели Гондолина, военные тайны потеряли смысл. А в разведке, если она ведётся с целью защиты своего отечества, нет ничего предосудительного. Почему бы прямо так и не сказать: «Тургон послал Маэглина на разведку»?
Но Сильмариллион не только отрицает разведовательную миссию Маэглина, он, кроме того, уверяет нас будто король Тургон ни сном, ни духом не ведал об этих походах.
А могло ли такое быть? Ведь перевалы Окружных гор стерегут орлы Манвэ. На протяжении многих столетий ни один случайный прохожий, ни один орк не могли ускользнуть от их орлиного взора. Как же так случилось, что Маэглин, да ещё «с небольшой свитой», да ещё «часто», мог пересекать горное кольцо, оставаясь незамеченным? А если его заметили, почему не доложили? А если доложили, тогда зачем врать, что Тургон ничего не знал?
Орлы плохо видят ночью? Да! Но на этот случай, на горных перевалах должна была стоять стража. Как могло случиться, что стражники не задержали Маэглина, или не доложили о его походах начальству?
Почему никто из «свиты» Маэглина не донёс королю об этих подозрительных прогулках? Почему соседи не заметили частых отлучек нашего «геолога»?
Они, что, все сговорились, орлы, Маэглин, свита, стража? Обычно на посту стоят все солдаты по очереди. Получается, всё войско Гондолина сознательно водило за нос своего короля, а он бедный не знал ни о чём! Ох, лукавит Его Величество! Всё он отлично знал.
Ну, да ладно, давайте я притворюсь простаком и поверю, что Тургон ничего не знал. Но тогда получается, что миссия Маэглина не могла быть разведывательной. Не мог же Тургон вести разведку и не знать об этом! Или Маэглин сам вёл разведку на свой страх и риск, но королю о своих наблюдениях не докладывал? Но это уже смахивает на шизофрению! Ведь разведка для того и ведётся, чтоб начальство знало, что происходит в стане врага, и, исходя из этого, могло бы принимать правильные решения. Но, если не передавать добытые сведенья начальству, тогда зачем их собирать? Что с ними делать? Ведь политические решения принимает король, а не Маэглин. Каким образом, скрытая от короля информация делала его решения правильнее, умнее?
Вот и получается, что экспедиции Маэглина не были разведывательными операциями. Иначе, Тургон о них бы знал, это – во-первых; а во-вторых, он не стал бы от этих операций открещиваться.
Но если не разведка, тогда – что?
Увы, остаются только диверсии. В этом случае всё становится понятным: и почему Маэглина свободно выпускали за пределы Окружных гор, и почему его спокойно пропускали обратно, не поднимая тревоги, и почему Тургон врёт, что был не в курсе этих командировок.
Группа Маэглина занималась диверсиями. И господам древопоклонникам остаётся либо признать это, либо утешать себя сказками о том, как Маэглин со свитой тайно собирал на территории противника малину, но был задержан лесниками.
Мы поймали диверсантов с поличным. Против такого доказательства не поспоришь. Маэглин, сам, без всяких пыток, дал согласие на сотрудничество. Свою позицию он мотивировал тем, что нолдоры уморили его отца – Эола мучительной смертью, а мать – Аредель довели до самоубийства, и он жаждет мести.
Именно поэтому ему поверили и позволили вернуться в Гондолин, чтобы в нужный момент он помог оркам изнутри. А если бы его пытали, то, конечно, ни о каком возвращении к нолдорам не могло быть и речи. Представьте себе: агент возвращается со спецзадания со следами пыток на теле. Не только контразведчик, но даже тупое дерево поймёт, что он побывал в руках противника.
Но прежде, чем вернуться в Гондолин, Маэглин показал группе наших офицеров свою горную тропу.
И вот орки напали на Гондолин. А что бы Вы посоветовали Чёрному Властелину? Терпеть убийства своих подданных, и ждать, что из этого получится? Но убийства и без того уже дали плоды. Уже никто добровольно не хотел идти в угольщики или лесорубы. Что оставалось делать? Пригнать на лесные работы заключённых? Но где гарантия, что диверсанты не перебьют стражу, и не сформируют из освобождённых каторжников новые банды? Это крестьянина трудно втянуть в авантюру, ибо ему есть, что терять: семья, дом, поле, скотина. На кого это всё бросить? А беглому каторжнику просто некуда больше податься, кроме как в банду. Увы, ничем, кроме войны, эту проблему решить было невозможно.
Вот как нападение орков описано в Сильмариллионе:
«И вот в год, когда Эарендилу исполнилось семь, Моргот собрал силы и выслал на Гондолин балрогов, орков и волков; а с ними шли драконы Глаурунгова семени, и стали они многочисленны и ужасны. Воинство Моргота перевалило северные горы, там, где вершины были всего выше, а бдительность слабее, и явились ночью, во время празднества, когда весь народ Гондолина собрался на стены, чтобы дождаться восхода солнца и пропеть гимны в его честь, ибо наутро был великий праздник, называвшийся Врата Лета. Но не на востоке, а на севере, увенчал горы алый свет, и никто не пытался остановить натиск врагов, пока не подошли они под самые стены, и город не оказался в безнадёжной осаде» (Сильмариллион, глава 23).
Здесь я прерву цитату, для небольшого комментария. Что это за алый свет увенчал горы на севере, а не на востоке? Уж не думают ли составители Квента Сильмариллион, что орки несли с собой факелы или фейерверки? Нет. Ничего лишнего на такие кручи взять с собой орки не могли. Они и без того были обременены оружием и доспехами, а так же сухим пайком на один день. Не удалось взять с собой много чего, очень даже нелишнего, например: осадных машин, катапульт, горшков с зажигательным маслом, запасов продовольствия.
Тогда о каком свете идёт речь? Всё очень просто. Это был свет сигнальных костров, которые зажгли нолдорские часовые. Они охраняли перевалы. В случае нападения, часовые обязаны были поднять тревогу. Но как это сделать? Кричать – далековато. Бежать к крепости наперегонки с врагами – бессмысленно, ибо неизвестно, кто прибежит раньше. Наиболее разумным способом, оповестить Гондолин о нападении, были сигнальные костры. Гондолин стоял на холме в центре долины. Вся панорама вершин и перевалов Окружных гор была отлично видна с его главной башни.
Оркам не удалось незаметно подкрасться к часовым. И караульные, честно выполнили свой долг. Они зажгли, заранее сложенные сигнальные костры. Но все их старания пропали втуне, ибо «никто не пытался остановить натиск врагов, пока не подошли они под самые стены, и город не оказался в безнадёжной осаде». А между тем, нолдорам очень выгодно было бы остановить нас на узкой горной тропе. Там мы не смогли бы реализовать своё численное преимущество.
И ещё одно маленькое уточнение, насчёт ужасных и многочисленных драконов.
Во-первых, насчёт многочисленности. Найти драконье яйцо, гораздо труднее, чем подберёзовик. Если кто думает, будто северные горы усыпаны драконьими яйцами, словно снегом, то он ошибается. С огромными трудами, нашим поисковым группам удалось за пятнадцать лет добыть двенадцать драконьих яиц. И первое яйцо было доставлено в Ангбанд только на третий год, после Пятой Великой Битвы.
Во-вторых, насчёт ужасности. Как я уже писал, до Пятой битвы, единственным драконом Моргота был Глаурунг. Причина тому простая – дракону мясо подавай, а где его взять в таких количествах? Ведь до завоевания Хитлума, у Моргота почти не было пастбищ. Все его владения состояли из Ангбанда, пустыни Анфауглит, да Соснового плоскогорья – Дортонион. А трава ни в пустыне, ни в сосновых лесах почти не растёт.
Таким образом, двенадцать драконов Моргота никак не могли вылупиться из яиц раньше Пятой Великой Битвы.
Когда произошло завоевание Гондолина, точно неизвестно. В оркских преданиях этих дат вообще нет, а сведенья Сильмариллиона неполные. Но если дополнить пробелы здравым смыслом, то получится следующая картина:
Туор, сын Хуора, родился зимой того же года, в котором произошла Пятая Великая Битва (Многослёзка). Потом он попал в Гондолин, где женился на королевской дочери Идриль. У них родился сын Эарендил. Орки напали, когда Эарендилу исполнилось семь лет.
Я думаю, вряд ли Туор мог бы оплодотворить Идриль, если ему было больше пятидесяти. Ведь он был не эльф, а смертный. Вот и считайте, кто арифметику знает: Родился он в год многослёзной битвы. Самое позднее, на пятидесятом году после неё, он обрюхатил Идриль, плюс год на беременность, плюс семь лет до нападения орков. Сколько получилось? Не знаю как у Вас, а у меня никак более пятидесяти восьми лет не выходит. А если вспомнить, что драконов мы завели только через три года после Многослёзки, то получится, что самому старшему из них не может быть больше ста пятидесяти пяти лет.
Но что такое для дракона сто пятьдесят пять лет? Это же детский возраст! Разве не сами нолдоры, в своём Сильмариллионе, писали, что Глаурунг, в возрасте двухсот лет, был ещё молод, и не вошёл в полную силу? А чешуя его была ещё настолько непрочной, что её пробивали стрелы. Но это был двухсотлетний дракон. А чего следует ожидать от ста пятидесятилетних? Это же сущий детский сад! Естественно, что Моргот не отпустил ни одного из своих юных дракончиков на войну. Не для того он их растил-лелеял, чтобы бросить, ещё несмышлёнышами, под нолдорские стрелы и ни за грош погубить.
Так, что не было под стенами Гондолина ни одного дракона, ибо Глаурунг был уже убит, а остальные ещё не вошли в призывной возраст, да и в допризывный возраст ещё не вошли, и не скоро войдут.
Драконов, жители Гондолина могли видеть только на картинках. Возможно, на картинках они были и многочисленны, и ужасны. История о сражении с драконами была выдумана нолдорскими писаками. Произошло это в уютном светлом кабинетике, где-нибудь в перерыве между десертом и послеобеденной рюмочкой.
Что же касается балрогов, то они действительно принимали участие в гондолинской войне. Правда, так же и то, что двое из них погибли. Но, видно, и здесь Сильмариллион не может обойтись без вранья. Он сообщает нам, что балроги были убиты в поединках с эльфийскими воинами. Жаль, что они не сообщают подробного описания этих поединков, ибо я лично не могу ничего подобного даже вообразить.
Ну, в самом деле, какой может быть поединок между нолдором, вооружённым мечом и балрогом, руки которого источают разрезающий пламень? Эта струя огня, которую древопоклонники называют – огненным бичём, может мгновенно разрезать стальной прут в три пальца толщиной! Воина в полном вооружении, он рассекает надвое с расстояния пяти саженей. От этого пламени нельзя прикрыться ни щитом, ни мечом – всё это будет разрезано вместе с воином. Так о каком поединке идёт речь? Видимо истории о поединках с балрогами были сочинены уже после послеобеденной рюмочки. Причём рюмочка была уже далеко не первой.
На самом деле, убить балрога можно только двумя способами:
Во-первых, можно применить стрелы или дротики. Бич действует на семь-восемь саженей, а стрела на сто-сто пятьдесят. Балрог ловок, увёртлив, он защищён доспехами и щитом; но шансы убить его у лучника все же есть.
Во-вторых, балрога можно убить мечом. Но для этого нужно либо подкрасться незаметно, либо напасть быстро и неожиданно. Нужно убить валароукара раньше, чем он успеет пошевелить рукой.
Так и вышло. Готмог был убит в тесном коридоре, ударом в спину. Зимур был поражён стрелой на горной тропе. Видимо, у нолдоров особые понятия о поединках, если они принимают в зачёт неожиданные удары в спину и стрелы, пущенные исподтишка.
Мы не жалуемся. На войне – как на войне. Нолдоры вовсе не обязаны биться с балрогами по рыцарскому уставу. Как могли, так и убили. Но зачем хвастаться и лгать?
А в остальном, всё верно. Маэглин не подвёл нас. Ценой собственной жизни, он открыл нам ворота, и отплатил Тургону за предсмертные стоны своего отца.
Гондолин пал. Король Тургон погиб в бою. Пал и Маэглин, уложив четверых стражей у врат и успев отодвинуть засов. Туор со своей принцессой и сыном, а так же с небольшой группой беженцев, скрылись от орков через подземный ход. Им удалось бежать из города и пересечь Окружные горы. В конце своих скитаний, они поселились в дельте Сириона. Там подрос Эарендил их сын. Там он встретил и полюбил Эльвинг – дочь Диора. Но, об этом в следующей главе.
http://www.proza.ru/2014/11/03/1793