Рассказ
В этом стареньком дряхлом доме он родился и прожил всю жизнь.Вот в этом углу,у печки, в незапамятном далёком стояла его кроватка,и еще молодая и очень красивая мама склонялась над ним и шептала ему ласково:
-Ручки наши пухленькие-пухленькие! Пальчики маленькие-маленькие! Агу? Агу-агу! А щечки наши розовенькие-розовенькие! А зубки беленькие-беленькие! Агу? Агу,моя крошечка,агу.Вот съешь еще ложечку,сыночек.Ну съешь,миленький,не обижай маму.Мама так старалась,готовила для тебя...- и она протягивала ему еду.
Он тогда не понимал еще ничего,но краткой,игольчатой памятью,которая иногда проблескивает вспышками озарения,теперь он вдруг возвращает из ничего свою молодую маму,ее длинную темную косу,несколько раз по-русски закрученную вокруг головы,и отчетливо,осязаемо видит ее добрую улыбку на смуглом лице.
Здесь же ,спустя много десятилетий, его очень постаревшая и обессилевшая мать целыми днями одиноко сидела у окна и бесцельно смотрела на пустой двор с серыми сараями и грязным противным снегом под мрачно-серой пеленой неба ранней весны...Уныло стучала капель с крыш,словно безжалостно отсчитывала истекающие последние минуты...Сиротливо мокли заборы и стены,а из-под оседающего наста начинала выходить наружу многомесячная грязь,которую за зиму смогли накопить соседи,выливая помойную воду из ведер прямо во двор,себе под окна...
-Мама,ну съешь еще одну ложечку,ну прошу тебя...-умолял он ее,стоя перед ней на коленях и протягивая к ее серым губам чайную ложку с манной кашей.
Она не слышала и не замечала его... Всё глядела,словно не могла оторваться,на замызганный,но так ею любимый и навсегда родной двор и, с чем-то соглашаясь, сама себе качала головой...
-Мамочку,ну съешь...покушай...-жалостливо просил он и поворачивал ее голову к себе,приоткрывал ей рот и вливал в него жидкую кашу.
Мать снова,как только он переставал удерживать ее,поворачивала голову к окну и жадно продолжала,словно последний раз в жизни, досмотривать то, что ей упорно мешали досмотреть: всё ту же грязь повсюду,всё те же истлевшие черные стены сараев,хмурое и как бы кладбищенское небо,полное воды и будто набитое серо-шинельным ворсом...
-Ба-ба-ка...-равнодушно по слогам произносила она...Из открытого рта вываливалась каша и стекала ей по подбородку...
-Да,собака!-радостно соглашался он, довольный тем,что мать еще воспринимает окружающую жизнь.Собирал кашу с ее лица,заботливо вытирал кожу и опять просил,чтобы она открыла рот.
Две собаки бродили по двору,вынюхивая что-то и выбирая из помоев.Рыжий и растрепанный пес пытался вспрыгнуть на свою подругу,та злобно отскакивала,огрызалась.Они упорно крутились друг вокруг друга,неосознанно радуясь грядущему теплу и обновлению жизни,потом убежали.
- ...е-га-ют...-чуть слышно шептала мать и опять согласно каким-то своим мыслям кивала головой.
-Убежали,мамочка,убежали,-поддакивал он.-Весна уже! Кончилась зима.Скоро солнышко будет!Травка.Петушок запоет.Будем с тобой выходить во двор и сидеть там долго-долго.И отдыхать... Да,мамочка?
-Трав-ка...-вдруг услышала его мать и чуть заметно улыбнулась тонкими,почти исчезнувшими губами...
-Да-да,-искренне радовался он,-травка,солнышко!
Мать тоже улыбалась и мочилась под себя...
Его жена,молча и презрительно слушавшая этот разговор двух ненормальных,по ее мнению,людей,с тяжелым вздохом смахивала всё со стола и,гневно топая,шла за половой тряпкой.
-На!-грубо кричала она и кидала ее чуть ли не в лицо ему.
Он благодарно брал тряпку,всё аккуратно вытирал с пола и нес мать в ванну,которая стояла здесь же,в единственной их комнате, в углу у печки,где когда-то находилась его детская кроватка.Он,не стыдясь,раздевал мать,клал ее в ванную и мыл.И делал так по нескольку раз в день,когда был выходной или праздник,потому что никаких памперсов в те годы еще и в помине не было.Жена и старшая семнадцатилетняя дочь высокомерно и с ненавистью хмыкали и демонстративно выходили прочь,не желая «нюхать старуху»! Младшенькая же,тринадцатилетняя Анечка,жалела отца и,как могла,помогала ему.Когда отец был на работе,она единственная из них кормила и кое-как вытирала за бабушкой,стараясь не обращать внимания на насмешки сестры и матери.Очень часто на глазах ее появлялись слезы... К тому же старшая сестра постоянно рассказывала подругам в школе и во дворе,какая их «добрая Анька – старушачья дерьмочистка!..» Но если бы Аня не заботилась о старухе,то та ежедневно до вечера оставалась бы голодной и мокрой.Когда она однажды зимой не смогла прийти домой после школы к обеду,то нашла несчастную,но еще достаточно всё понимающую старуху в заснеженных сенях – в испачканном белье,в промерзшей фуфайке,кое-как накинутой «добренькой» снохой ей на плечи.Старуха стучала зубами, дрожала всем телом и только просила:
-Пи-и-ить...горя-яченького бы...
Анечка немедленно положила ее в горячую ванну,долго растирала ее остывшее тело,а потом весь вечер горько рыдала у подруги,не желая идти домой,где ее мать и сестра заинтересованно смотрели телевизор,преспокойно распивая чай с вишневым вареньем. Потом она все-таки вернулась домой и сурово предупредила их обеих:
-Будете издеваться над папиной бабушкой,напишу в милицию заявление,что вы пытались ее убить!И вас посадят!А если попытаетесь ее отравить,то потом я отравлю вас самих!Вот увидите... Да только уже поздно будет!..
Мать и сестра не на шутку испугались,что «эта чокнутая дурочка» и впрямь на них настучит куда надо или чего доброго и впрямь их отравит,«ведь с нее,идиотки,и впрямь всё что угодно станется», и перестали вредить старухе - по крайней мере в открытую.Отцу Аня ничего тогда так и не рассказала – потому что знала,что «блаженный» и мягкосердечный отец будет по этому поводу сильно переживать,в конце концов заработает на этом инфаркт,но ни слова не скажет жене и старшенькой дочке поперек – он их почему-то страшно боялся и был у них всю жизнь полностью под каблуком!..
А ночью старуха начала буйно кашлять,не давая спать обеим ненавидевшим ее женщинам.Врачи нашли у нее тяжелую форму воспаления легких,и жена со старшей дочерью уже радостно перемигивались по поводу того,что «скоро эта противная зассыха окочурится!» Но на этот раз ничего у них не вышло. Отец взял за свой счет отпуск,научился делать матери уколы и массаж и упорно,часами,тяжело дыша,растирал ее маленькое сухое и смуглое тело,слыша от жены одни только попреки в том,что он «оставил семью совсем без гроша!» и что «не хрена думать об отживших своё старых дурах,когда молодым и здоровым-то стало совсем тяжело прокормиться!» Правда однажды на Пасху жена все-таки смилостивилась и по пути в магазин зашла в аптеку за лекарствами для «гадостной»свекрови – ведь Бог велел быть милостивыми к ближним своим,особенно в ТАКОЙ великий и радостный для всех праздник...
-Спасибо,Машенька,ты мне очень помогла,- вдруг дрогнувшим голосом ответил он жене и,совсем по-женски пряча слезы в глазах, отвернулся...Жена в ответ на это только надменно хмыкнула,презрительно на него покосилась,потом недоверчиво взглянула на удивленную Анну и ушла в кухню,где,не зная,на ком бы сорвать свою злость,пнула со всей силы в стенку ведро с отходами!..
-Иди,убирай,старушечник!Из-за тебя всё!-тут же,увидев,ЧТО вдруг натворила,заорала она на мужа.
Он весь сжался,виновато посмотрел на младшую,и та,согласно моргнув ему,пошла убирать с пола разлитую матерью грязь...Но лишь только закрылась за ней дверь,он услышал,как еще одна какая-то большая кастрюля упала на пол и жена дико завизжала:
-Щи! На всех! На всю неделю! Из-за тебя,дур-р-ра ты поганая!!!-и далее последовал такой разнузданный мат,какой можно было услышать только от мужиков где-нибудь на стройке или в пивной!
-Прости нас,доченька,за такую жизнь,прости...-опустив глаза,виновато просил Аню отец.-Как же я могу ее,бедную,отправить умирать в богадельню?.. Она мне все-таки мать...Она в войну меня собой грела...Я был маленький,глупый,одежду однажды порвал где-то и боюсь домой идти.А дома холодно...дров нет...горячей воды нет...вещи все на еду обменяны...Мама тогда накрыла меня всеми одеялами и телогрейками,какие только были в доме,потом легла со мной рядом,прижала к себе крепко-крепко!Так и спасала меня ...не один раз...До сих пор это помню.Если бы не она,я бы не выжил... И вас бы обеих тоже тогда не было бы...Ты прости нас,дочка... пойми и прости... а я не могу по-другому... Когда-нибудь это кончится...потерпи...недолго уже ей осталось...
Старушка с огромным трудом перенесла тяжелую болезнь,устроенную ей подлой снохой и старшей внучкой, но все-таки выжила.Не имея терпения так жить дальше,жена со старшей дочерью наконец-то навсегда переехали к теще,забрав из своего прежнего дома почти всё,что только могли назвать лично своим.Аня осталась с отцом и преданно помогала ему во всем,в чем только могла.Она начала заниматься после школы надомным трудом и вскоре уже получала за добросовестную работу неплохие для своего возраста деньги.Состояние бабушки,слава богу,не ухудшалось,но и не улучшалось.Казалось,что всё так и останется неизменным и навечно...Отец продолжал много работать,приходил домой поздно,но все равно жизнь их стала намного лучше и веселее,чем до этого – в ней исчезла прежняя тягостная атмосфера открытой ненависти друг к другу!Мать со старшей сестрой после своего ухода так ни разу к ним больше и не заходили.Обе половины прежней семьи жили разрозненно,совершенно не интересуясь друг другом.
Однако года через два после развода и несправедливого раздела имущества старшая доченька все-таки однажды позвонила отцу и вдруг удивительно нежным и трогательным голоском попросила его поздравить ее с замужеством,которое будет иметь место через некоторое время.Точный срок она ему не сообщила и на свадьбу,разумеется,не пригласила...Но отец тотчас же встретился с нею и передал ей крупную сумму денег в качестве подарка.Тут же после этого к нему домой прискакала его бывшая жена и долго и злобно обзывала его по-всякому,издеваясь над ним за то,что он подарил своей старшей «такую смехотворно маленькую,поганенькую» сумму! Тогда он занял у соседей,снял со сберкнижки,наскреб еще где-то и передал дочери через жену новый денежный подарок.Жена по-прежнему с негодующим и ненавистным взором приняла деньги,взяла также якобы на дни свадьбы все имевшиеся в его доме кастрюли,чашки и стаканы,а также стулья и табуретки,за исключением той,на которой всё еще продолжала сидеть старуха,и увезла их на грузовике.Причем шофер этого грузовика угодливо помогал ей грузиться,называл ее МашОнькой и при всех игриво раза два хлопнул ее широкой ладонью по столь же широкой,мясисто трясущейся при ходьбе заднице...Из сего факта всем окружающим и соседям стало понятно – какие у МашОньки с шофером отношения в действительности...
После этого прошел сначала месяц,а затем и два,и три,и полгода,но ничего из старья,взятого якобы в долг на свадьбу,бывшая жена так и не вернула...
Однако брак у старшей оказался несчастливым,и она всего-то через год довольно выгодно для себя развелась,получив от бывшего тюфяка-мужа отдельную квартиру,почти всю обстановку,но также и совсем не нужного ей ребенка.Прикрываясь его существованием и вообще трудностью и дорговизной жизни,дочь не забывала регулярно наведываться к отцу и просить у него «добровольной помощи для любимого внучИка».Дескать «а куда тебе,папа,столько денег – одному-то...такому уже старому,своё отжившему! Не плохо бы и поделиться с молодыми-то!» Приходила она всегда заплаканная,в растерянных чувствах,со всклокоченными волосами и в бедственной одежде!И отец,видя такое положение вещей,ясное дело,никак не мог отказать столь дорогому ему человечку и аккуратно снабжал ее деньгами.Старшая при этом пыталась было показно дружелюбно разговаривать с младшей,но та никогда даже не предлагала той присесть,растерянно разводя руками:мол,не обессудь,но все свои стулья вы с матерью у нас фактически своровали,а на наших вам,должно быть,от излишней вашей совестливости,слишком горячо сидеть будет!..
Отец молчал,видя всё это,а потом,оставшись с младшей дочерью наедине,осторожно поучал ее:
-Анечка,милая моя,ну нельзя так!Они же единственные наши близкие – поэтому нужно быть к ним снисходительными... поднимайся выше мелких обид...нужно быть добрыми ко всем людям,даже если они тебя чем-то случайно когда-то и обидели...всякое бывает... ведь жизнь – штука сложная...непонятная...
А мать его тем временем все больше горбилась и угасала и вскоре уже не могла даже сидеть,а совершенно недвижимая только лежала,с трудом глотая жидкую пищу.Анечка к тому времени давно уже встречалась с молодым человеком,студентом,но выйти за него замуж не могла – уйти из отцовского дома при живой бабушке было никак невозможно.А привести мужа в свою избушку-развалюшку тоже было нельзя.Отец по глазам и мечтательной улыбке,иногда появлявшейся на губах дочери,догадывался о ее чувствах,гладил ее по голове,целовал в темечко и уговаривал:
-Доченька моя,я ведь все вижу,все понимаю...Ты о нас с бабушкой не беспокойся.Спасибо тебе за все,что ты для нас сделала.Ты теперь о себе подумай,свою жизнь строй,а о нас не печалься - мы проживем как-нибудь уже сами,без твоей помощи... протянем...ты теперь только о себе самой думай,а не о нас - мы ведь теперь люди конченные...никому не нужные...бесполезные...
Аня покорно принимала отцовские ласки,кусала губы,наклоняла голову,чтобы он не видел ее покрасневших глаз,и все оставалось по-прежнему...
А вскоре бабушка умерла – тихо и спокойно.К ней так и не вернулся ни дар речи,ни сознание,чтобы сказать своему любимому и единственному сыну на прощание последнее слово...
-Мама,ты меня слышишь? Откликнись!-умолял он ее,крича ей почти в ухо.
Она медленно повела глазами,вроде бы осмысленно моргнула, немощно приподняла серо-коричневую пергаментную руку,словно хотела их обоих перекрестить напоследок...Потом сделала последний вздох,единственная слеза вытекла из ее глаз,и она навек успокоилась сама и успокоила наконец-то своих любимых близких...
Она лежала маленькая,беззащитная на белой своей постели и впервые за последние годы не нуждалась ни в чьей защите и уходе за собой.Лицо ее выражало умиротворение и удовлетворение той тяжелой жизнью,которую она прожила честно – родила сына,сумела выкормить его в годы войны и самостоятельно,без поддержки погибшего на фронте мужа,поднять его на ноги.И сын за это был ей всегда верно предан и самым честным образом отплатил ей за все ее муки,которые она ради него претерпела.Жизнь ее прожита правильно!Так чего желать большего?..Всё нормально...
Пришедшие старухи раздели ее,положили в ванну,обмыли.Особенно тщательно,потому что это так важно для женщины, вымыли ей ее седые и мягкие волосы,которые останутся такими уже навсегда – и когда хозяйка их только что умерла,и когда от нее в земле уже ничего не останется ,они по-прежнему будут всё такими же мягкими,седыми и благородными,и ничего им уже никогда не сделается...Одели ее в белье и в совсем уж простенькое ситцевое голубое платье,которое она отложила себе,когда была еще в силах.Надели ей на ноги не туфли,а такие же простенькие и мягкие домашние тапочки – как она когда-то и просила:«Не надо мне никаких модных туфель,не тратьте на пустяки деньги.Хочу на том свете быть в мягком и теплом,чтобы не болели ноги...» Завязали ей на голове белый в мелкий горошек платочек и перенесли ее в маленький,как для подростка,гробик.Она лежала в нем тихая,спокойная,с небольшим пластмассовым крестом в сложенных на груди руках.Старушки жалко вздыхали,понимая,что уже совсем-совсем скоро вот так же обмоют и положат в гроб и их самих... Все почти беспрерывно повторяли друг за другом «о-хо-хо... спаси нас всех Господь...спаси и помилуй...»,крестились... притворно вытирали абсолютно сухие глаза... И только два человека совершенно искренне плакали над ее телом,которое когда-то было столь любимым и дорогим им человеком...
Так они и шли от подъезда их дома до машины-катафалка: отец,крепко обнявшись с единственной дочерью,три-четыре старушки-соседки и впереди них,в гробу – их бабушка,словно указывавшая им в последний раз,куда ее нужно перенести и где ее лучше похоронить,чтобы и там,глубоко в земле,ей было так же хорошо и мирно,как в ее последние дни...
Старушки не поехали на далекое кладбище,остались готовить поминки дома,и только два,всего лишь два человека хоронили свою мать и бабушку,которая когда-то,работая медсестрой,сделала для людей столько хорошего! И о которой все вокруг помнили лишь до той поры,пока она была ходячей...
Через три месяца траура Анечка наконец вышла замуж,недолго прожила с мужем здесь же,у отца,за тонкой занавеской,а потом они навсегда уехали в далекий край,о котором постоянно так хорошо говорили по радио и жителей которого высоко патриотично называли молодыми героями!И тогда уже совсем одиноко и безрадостно стало жить старику на этом свете...Глаза его впали,волосы побелели,ходить он стал горбясь и шаркая ногами.А было ему всего-то пятьдесят восемь лет... В долгие зимние вечера он не включал ни телевизора,ни радио,а только всё уныло сидел за столом,молчал и слушал,как дует ветер,как кто-то порой идет по их глухой мало кому известной в городе улице.И иногда даже слышал,как падает снег и снежинки равномерно располагаются по всему пространству,не мешая друг другу.Ему казалось,что они перешептываются,рассказывают что-то своим соседкам,и он по-отечески шептал им у себя в комнате:
- Ложитесь,миленькие,не спорьте,не ругайтесь – на земле всем места хватит,всем будет хорошо...
В одиннадцать вечера за окном на улице всегда гас фонарь,он вместе со снегом и фонарем тоже покорно ложился спать...
А потом опять пришла серая,хмурая весна,вновь открылась накопившаяся грязь в их старом дворе,который стал за это время еще более дряхлым и измызганным,и серое шинельное небо опять низко свисало над неуютной и пустынной землей...А однажды он глянул в окно и у него совершенно непроизвольно,с той же самой интонацией,что когда-то и у его матери,вдруг само собой произнеслось изнутри:«Травка...» И действительно на дворе уже зазеленела первая трава и ее молодая прелесть всей своей жизнелюбивой силой противоречила его стареющему неухоженному телу...
С самого отъезда дочери к нему никто ни разу не заглядывал.И он тоже ни к кому не ходил.Он только машинально работал,работал,а так – в жизни – никто о нем,еще вполне живом,никогда не вспоминал.Никому он был уже не нужен...Только однажды он услышал шаги в коридоре и осторожный многократный стук разрешения войти.Дверь,как всегда,была не заперта,он,по-прежнему сидя,как мать, у окна,удивленно оглянулся – на пороге стояла его старшая дочь.
-Здравствуй,папочка!-неискренно радостно воскликнула она.-Ну,как ты тут без нас поживаешь? Чай,соскучился?
Он непонимающе посмотрел на нее и ничего не ответил.
-Почему ты молчишь?-просто так,из показной вежливости,поинтересовалась она,но на самом деле внимательно разглядывала комнату,подыскивая,что новое,нужное ей самой могло тут за прошедшее время появиться.Но комната выглядело уныло и совершенно запущенно.В ней почти не было мебели,она была неубрана,в углах кое-где виднелась паутина,с потолка свисали уже черные от времени тенёта...Комната скорее напоминала мрачную пещеру первобытного дикаря,но никак не современного нормального человека...И только кровать его матери оставалась по-прежнему ухоженной,с бельем ослепительно чистым,накрахмаленным и тщательно выглаженным!
-А где Анечка?-не поняла дочь.- Еще не пришла с работы? Она – что? И по выходным вкалывает? Странно... А я,папочка, замуж выхожу! Опять!Но на этот раз,надеюсь,что уже окончательно!Вот – пришла: чтобы ты опять меня поздравил! Ну,ты – как? Рад за меня,а,папочка? Ну чё же ты молчишь?Отвечай,когда с тобой родная дочь разговаривает!Или ты меня уже знать не желаешь?Обидно!И чем это,скажи,я тебя так обидела,а?
Но он по-прежнему тихо себе всё помалкивал и даже отвернулся от нее к окну...И это полное его равнодушие к дочери было для нее так неожиданно,как падение метеорита с чистого неба!..Но она в светлой надежде на новый от него подарок к свадьбе продолжала мило ворковать:
-Так где же Аня-то?А где бабушка? Они – как? Живы?! Папа,ты слышишь меня? Почему ты молчишь? Ты меня понимаешь?.. Ну говори же! Ну!
Но он только всё глядел в окно и опять по-матерински тихо и безучастно ко всему вокруг него вдруг тихонечко произнес:
-Травка...
У дочери сами собой расширились глаза! В ее сознании пронеслись самые страшные догадки!..И она,так ничего не выпросив и впервые не взяв ничего у него без спроса,в страхе выбежала на улицу – глотнуть свежего,чистого,свободного от затхлости и умирания воздуха! Быть у отца в доме с той поры ей стало невыносимо противно!
В конторе,где он много десятков лет служил бухгалтером,все женщины быстро заметили нарастающую в нем замкнутость и необычность поведения.А одна из них,лет сорока пяти,даже вдруг начала во всех подробностях интересоваться условиями его домашней и личной жизни:а именно,кто еще,кроме него самого,прописан в его квартире,верит ли он в Бога,не завещал ли он сдуру свою квартиру какому-нибудь храму,монастырю или,не дай Бог,очередной прохиндейской секте,которых в ту смутную пору развелось немерено!Выяснив почти всё,что ей было нужно,она однажды,вся разнаряженная,без всякого с его стороны приглашения или даже малейшего на то намека вдруг заявилась к нему домой! Но,увидев его страшную,запущенную квартиру,тут же переоделась в его тренировочный костюм,который нашла у него в шкафу,и за полдня неустанного труда все-таки вымыла,вычистила всю комнату,перестирала всё его белье и вообще постаралась своим трудолюбием ему очень понравиться!Тем более потому,что наконец-то подошла его почти двадцатилетняя долгожданная очередь и ему вот-вот должны были поставить домашний телефон!Эта его навязчивая сослуживица потом приходила к нему еще несколько раз - вкусно его кормила и всякий раз навязывалась остаться у него на ночь.И даже не на одну,а навсегда – это уж как он сам пожелает... Но – всё было безрезультатно...Он не желал ничего...
-Нет,девочки,это уже не мужик,а полный импотент!Овощь...- огорченно делилась она своим горьким несчастьем с подругами... И тем не менее еще несколько месяцев упорно продолжала сердобольно ухаживать за ним – тем более потому,что вскоре его дом подлежал сносу и ему должны были дать благоустроенную квартиру со всеми удобствами!И прописаться к нему под видом законной жены было бы для этой прыткой бабенки величайшим в жизни достижением!Но он,по ее словам,«подлый хитрюга!» жениться на ней вовсе и не думал.А очередь на получение квартиры подходила всё ближе и ближе!..Так вскоре и случилось: однажды его вызвали в очень важный кабинет,вручили там ордер на квартиру в новом доме и потребовали как можно быстрее освободить свое нынешнее древнее трухлявое жилище.
И вот он в самый последний раз сидел у окна,смотрел на свой древний двор,на заходящее красное солнце,нежно гладил ладонью чистенькую маленькую кроватку матери в углу,за печкой,где когда-то живая мама качала в люльке его самого... Обреченно вздыхал,сморкался в маленький аккуратный платочек,потом беспрестанно,как арестант в камере,ходил из угла в угол,заложив руки за спину,потом вдруг отрешенно застывал на месте,что-то напряженно и очень долго обдумывая,и снова садился и начинал машинально согребать на столе в одну кучку несуществующие хлебные крошки...Затем вновь вставал,принимался завязывать узлы с вещами,а потом вдруг резко передумывал,вынимал из них вещи опять наружу и раскладывал их по прежним местам и полкам...
Последняя его связь с когда-то реально существовавшей и теперь навсегда исчезавшей жизнью отныне обрывалась навек,и он с ледяным смертельным ужасом понимал,что вместе с нею теряет абсолютно ВСЁ...
Младшая дочь вначале писала ему очень часто,почти каждую неделю.Писала обо всем,что с ней происходило,и очень подробно: что устроилась они с мужем хорошо,в отдельной квартире,что живут они дружно,что родила дочку и назвали ее по желанию мужа Олей,но дочь твердо уверяла его,что года через два-три она обязательно родит вторую девочку и тогда назовет ее как свою любимую бабушку – Верой.В нескольких письмах подряд Аня клятвенно обещала,что они вскоре приедут к отцу на пару недель всей семьей,но потом то неудачно выпадало время отпуска у нее самой или у мужа,то они вдруг уезжали отдыхать в Крым и тому подобное.Вобщем за много лет они так ни разу к нему и не приехали...Он на это сначала обижался.Но потом к ее обещаниям привык и уже им не верил.А потом Аня вообще перестала ему писать...Он послал ей одно письмо с тревожным вопросом – почему молчишь? Послал другое,третье.А потом и сам перестал ей писать: «Значит,всё в душе у нее прошло,отболело и заросло... умерло...Новую живую память к мертвому стволу не привьешь...такова,видать,неблагодарная отцовская судьба...-горестно думал он.-Родишь детей,вырастишь их и потом уходи с их дороги прочь! Не мешай им жить дальше уже самостоятельно.Не вмешивайся в их мир! А значит - умирай...» И он медленно и добровольно умирал...
Последний день его пребывания в родном доме неуклонно заканчивался.. Все соседи давно уже переехали,улица совершенно обезлюдела и стала очень страшной...По ней бегали стаи оголодавших огромных собак,безжалостно брошенных их недавно выбывшими хозяевами.Эти собаки на него несколько раз уже кидались,и он отбивался от них то палкой,то камнями.К тому же появились всякие пьяницы и бомжи,которые искали в опустевших домах хоть какую-нибудь себе поживу.Они пытались однажды вломиться и к нему в дом,и его спасло только то,что он позвонил в милицию.Приехавшие милиционеры арестовали нескольких погромщиков,но вскоре выпустили их на свободу и те в отместку оборвали на улице телефонный провод,который шел к его дому,и даже попытались поджечь ему крыльцо.Слава Богу,что бомжи – плохие поджигатели и что он вовремя учуял запах дыма и сумел погасить пламя.Но самое опасное заключалось в том,что теперь в случае их нового на него нападения пожаловаться на них вовремя ему будет уже невозможно.Поэтому далее тянуть с переездом было уже никак нельзя. Тем более власти уже пообещали,что вот-вот приедет бульдозер,который снесёт всю эту гнилую столетнюю улицу,и его дом,и всю его прежнюю жизнь подчистую!..
И лишь тогда он наконец-то свернул в один узел постельное белье и подушку с кровати матери,положил туда же оставшиеся ее платья и шаль.В другую руку взял маленький,почти детский чемоданчик со всеми своими жалкими вещами.Затем,никогда в жизни не веровавший в Бога и ему никогда принципиально не молившийся,потому что был членом коммунистической партии,тут он вдруг затыл на пороге - трижды перекрестил комнату,перекрестился сам,резко повернулся и,не оглядываясь,пошел в новое – вернее в своё самое последнее жилище...
Его женщина и на этот раз сердобольно и уже по привычке позаботилась о нем: наняла машину и перевезла на его новую квартиру все остальные равнодушно им оставленные вещи.Она еще некоторое непродолжительное время поухаживала за ним,надеясь,что он все-таки на ней женится и тогда ей достанется часть его новой квартиры,но потом тоже окончательно его бросила.По ее рассерженным рассказам подругам,«хоть ей и жалко его до смерти,но просто уже до невозможности надоело смотреть на этого неизлечимого психбольного!..»
Наконец подошла и долгожданная пенсия.Отныне не нужно было каждодневно ходить на работу,ни напрягаться там,ни волноваться о чем-либо: деньги ежемесячно приходили к нему сами – вместе с приносящим их почтальоном.Теперь у него имелось абсолютно всё,чтобы подробно,по каждому ельчайшему камешку перебирать всю свою прошедшую жизнь и постепенно наедине с самим собой угасать.Что он упорно и делал...
Телевизор он по прежнему не смотрел,слушать радио в пустой квартире тоже не тянуло.Ложился спать рано и не мог заснуть до рассвета.Однажды в пять утра он привычно взял двухлитровую стеклянную банку и направился на соседнюю улицу покупать для матери в привозной цистерне молоко.Выстоял длинную очередь,банка уже была наполнена до верха,заплатил за молоко,как вдруг опомнился!.. И осознал,что покупать молоко больше не для кого!.. У него нет уже ни матери,ни Ани... Эта страшная мысль так остро и больно пронзила его,что он опешил,открыл в удивлении рот и в совершенном безумии поплелся куда-то...
-Гражданин,а молоко!Возьмите свою банку!-кричала ему продавщица и покупатели.
Но он и не оглянулся...Странно,словно парализованный,махнул им в ответ рукой и всё брёл,брёл по еще пустынным в этот час улицам,ломая лед в глубоких лужах,заливая ботинки водой...Опять была весна,опять всё в жизни повторялось сначала,и его память делала еще один поворот к старому, давно прошедшему... Кто-то догнал его,сунул ему в пальцы сетку с его банкой,но он не заметил этого и всё шел,шел по серым от хмурого рассвета безлюдным улицам.И не помнил,как очутился дома...И такое безжалостное чувство абсолютного сиротства вдруг одолело его,что он прямо в пальто и грязных,полных воды ботинках лег на кровать и впервые в жизни понял,что ему больше уже никогда с нее не встать...
Так прошло довольно долго.Он потерял счет времени,и только тягучая старческая слабость охватывала его тело всё сильнее и сильнее!
Вдруг резкий телефонный звонок вывел его из полузабытья!Еще никто и никогда ему сюда не звонил...Это был как шок,после которого глухие иногда вдруг начинают слышать,а немые – говорить!..И это происшествие внезапно вернуло ему и бывшую энергию,и почти полное сознание!Он неожиданно легко встал с кровати,подошел к телефону,подозрительно осторожно взял трубку и на расстоянии стал ее разглядывать,словно музейный экспонат...
-Маша,это ты?!-кричал в трубке поразительно знакомый,но очень молодой и восторженный мужской голос.-Маша,ты? Маша,а это звоню тебе я!
«Маша?..-подумалось старику.- Маша...» И он вдруг отчетливо вспомнил,что так когда-то звали его жену и что у него когда-то была самая настоящая жена...И что у него вообще очень многое когда-то было.Было... но только давно... было...дети...жена...счастье... а теперь уже нет и никогда-никогда ничего не будет!..
-Маше позвоните по телефону...-хриплым от долгого молчания голосом ответил он в трубку и вдруг ни с того ни с его назвал свой прежний телефонный номер в снесенном бульдозером старом их доме...
-Извините за беспокойство,спасибо!- весело раздалось внутри и забибикало.
Он потер лоб,поморщился,как от боли,и неожиданно для себя набрал прежний свой номер,который сообщил незнакомцу только что.Как ни странно,там было занято... «Наверное,номер передали другому абоненту»-догадался он и через минуту с любопытством набрал его снова.На этот раз раздались долгие гудки,трубку сначала не хотели брать,потом раздались характерные звуки,и кто-то опять очень знакомым хриплым голосом ответил:
-Да.Я вас слушаю.
-Простите,-испугался старик,-это номер семь,тридцать пять,ноль,четыре?
-Да.
-Еще раз извините,но вы не скажете,к кому я попал?
-Вы попали в квартиру Сухаревых.А что?
«Однофамилец!»-еще больше испугался он и с неслыханной для себя смелостью еще раз поинтересовался:
-Простите Бога ради меня за любопытство,но вы не могли бы сказать,где вы находитесь,ну,хотя бы в каком районе?Дело в том,что этот номер раньше принадлежал мне.И моя фамилия тоже Сухарев.Странно,не правда ли?
-Да,согласен с вами,удивительное совпадение!-так же вежливо ответил знакомый голос.-Мы живем по улице Самарская двадцать три.
-Где?!!-ахнул старик и,как болванку,кинул трубку на рычажки.
«Ведь... ведь там живу... жил раньше – я!.. –сказал он сам себе вслух.-Ведь эту улицу давно снесли!..» Услышанное перевозбудило его сознание и воскресило угаснувшие было мыслительные способности.Несколько дней он неустанно,потирая лоб, думал только об этом странном событии и не смел близко подходить к телефону!Он даже стал бояться спать без света! И в то же время взгляд его и все поступки становились день ото дня всё более осмысленными и логичными.Наконец он не выдержал и рано утром,чтобы не пугать себя на ночь и чтобы ТАМ не ушли на работу,снова позвонил по прежнему номеру.
-Я вас слушаю,-раздался прежний мужской голос.
-Простите,вы не скажете,куда я снова попал?.
-Вы снова попали в квартиру Сухаревых по Самарской двдцать три.А что вас так интересует?
-А вы не скажете,как вас,ну,это самое...ну,зовут – по имени-отчеству?
-Хм! Пожалуйста.Что ж не сказать.Тут нет никакой тайны.Меня зовут Анатолий Трофимович.
-Как?!!
«Не только фамилия,но даже имя и отчество полностью совпадают!..»-обомлел старик,и руки его нервно задрожали...Точно так звали его самого!..И голос в трубке тоже был ЕГО голосом!.. Мышцы перестали ему повиноваться,и на какой-то миг он потерял сознание,продолжая однако стоять на ногах...
-Так кого вам нужно?Почему вы молчите?-мягко добивался голос из трубки.
Старик поднес ее к губам и,холодея,спросил:
-Разве вас не снесли?..
-Снесли?!-удивился голос.- С чего вы взяли!Нет,что вы! Мы прекрасно живем здесь всю нашу жизнь.
-А кто еще живет с вами? Кто вы вообще?Кем работаете?
-А зачем вам нужно это знать? Это уже становится подозрительно...
-Мне очень нужно!Пожалуйста,скажите!Умоляю вас!
-Ну пожалуйста.Тут нет никакого особого секрета.Я работаю бухгалтером в двенадцатом стройтресте,а со мной живут моя мама и младшая дочка Анечка.Ну как? Вы удовлетворены?А зачем вам это надо знать?
-Кто-о-о?!.. –вскрикнул он в ответ.-Мама?.. Разве она жива?!..
-Да,конечно.А почему она должна быть не живая? Это очень даже обидно!
-Где? Где она?!!- требуя немедленного ответа,закричал о в трубку,опасаясь,что сейчас связь между ними оборвется и радуясь неожиданному подтверждению своих упорных подозрений,что наврали!наврали тогда эти проклятые старухи,будто его мама умерла.Нет! Она живет! Живет – где-то там... и тоже дожидается встречи с ним!
«Не может быть!-неслось у него в голове!-Как же так? Я же знал! Знал,что она жива! Почему ж я так долго не навещал ее?! А может,это вовсе и не она?..Может,я просто ошибаюсь... всё придумываю...» -и он похолодел от этой страшной мысли,сердце его затрепетало!..
-Алё,-раздался в трубке молодой и такой родной голос его матери.-Алё. Кто это?
-Мама! Мамочка!-вскрикнул он.-Мамочка,ты – живая!Это же я! Я! Твой сынок Толя!..
-Сыночек!..-обомлело ответила мать.-Сыно-о-ок!.. Где ты? Я так давно не видела тебя!Я так по тебе соскучилась,сыночек мой!..-и она заплакала... зарыдала в голос!..
-Мама! Мамочка!-со слезами,что было сил кричал он,вцепившись в трубку обеими руками,и целуя ее,и плача,и смеясь,и опять радостно плача!-Мама,я еду к тебе,мамочка моя! Как хорошо,что ты живая! Я верил!..Я знал!.. Спасибо тебе,мамочка! Как же так?.. как же я так?... так долго... Ма-ма-а-а!..
И он,не кладя трубку на телефон,чтобы сохранилась,не исчезла его мама,в чем был – в легком костюме,схватив потертую шляпу,задыхаясь,побежал по мартовским ледяным лужам туда – далеко,к себе домой,к маме,не замечая ни удивленных взглядов прохожих,ни попутного транспорта,на котором можно было доехать до мамы за десять минут!..
Битый кирпич и стекло трещали у него под ногами...Прежний его с мамой дом так и не снесли бульдозером,как когда-то обещали.Но от него не осталось ничего,кроме полуразвалившейся крыши и пустых стен.На всей заброшенной улице не было никаких признаков жизни.
-Мама...-осторожно позвал он,нерешительно входя в родной кров.-Ты где?.. Я пришел...
Молчание и запах погребной гнили были ему ответом... На разломанном полу валялись пустые винные бутылки,оставшиеся от заходивших сюда бродяг и пьяниц.Тут же следы от разведенного прямо здесь,на деревянном полу,костра.Он внимательно оглядел все углы – никаких признаков существования тут живого.Нигде нет и телефона...
-Мама,где же ты?..всё еще с надеждой спросил он.-Куда же ты исчезла?.. Ты же была здесь...только что...я же тебе сюда звонил...мама!..
Резкий стрёкот сидевшей на расщепленной яблоне сороки привел его в чувство...Он наконец понял,что жестоко обманулся... Сердце у него резко заболело!.. и потом остановилось...Чтобы не упасть,он всем телом попытался прижаться к дверному косяку,но ослабевшие ноги не удержали тела,и в полном изнеможении он сполз на грязный замызганный пол...Он окончательно почувствовал свою полную потерянность и никому не нужность в этом страшном серо-черном мире... До этого момента у него еще была,теплилась в душе какая-то надежда... теперь же... теперь он навсегда похоронил и ее...
Сколько же еще можно надеяться и верить?.. Сколько же еще раз нужно себя и все свои чувства хоронить?..
Только поздно вечером,продрогший,весь в мелу и грязи,он вернулся в свою одинокую квартиру и решил,что ему больше не следует жить... Для этого достаточно было только лечь и уже никогда не вставать – всё равно никто не поинтересуется его существованием,а ни пить,ни есть ему не хотелось уже давно,и он делал это чисто машинально,по привычке... «Квартира...- вдруг нечаянно вспомнил он.-...пропадет квартира...Дочка столько лет ютится там в однокомнатной...так пусть сохранит за собой хоть эту...потом обменяется...надо будет написать завещание...» и он тут же нашел бумагу,конверт и написал:«Анечка,приезжай оформлять квартиру.Я умираю.Папа.» Утром бросил письмо в почтовый ящик и стал покорно дожидаться от любимой дочери ответа...
Так прошел и день,и другой,и третий...он почти не двигался,но и не ложился:всё сидел за столом,спал тут же и всё ждал... ждал...Прошло много дней,а от дочери так и не было никакого ответа.Но он все равно терпеливо ждал... И всё чаще его взгляд опять падал на телефон...И опять в душу закрадывался соблазн еще раз позвонить...проверить...удостовериться...разочароваться окончательно...бесповоротно... Тогда он недоверчиво взял трубку и опять набрал намертво запавший в память,как собственное имя,прежний свой номер...
-Алло,вдруг раздался всё тот же хриплый ЕГО голос!..
-Это ты?-спросил старик.
-Да,я,- всё понял тот на другом конце провода.
-И знаешь – кто я?...
-Да.Знаю...-ответил голос.
-Как же так это получается?
-Не знаю...Сам удивляюсь...
-Но ты – живой? Настоящий?
-Точно такой же,как и ты!Настоящей не бывает!
-А...мама?
-И она тоже!
-Сколько же ей сейчас лет?
-Восемьдесят один.
Старик подсчитал - получалось,что она и на самом деле все эти годы после своей смерти все равно продолжала жить...
-А что делаешь ты?-спросил он своего двойника.
-Вышел на пенсию.Не работаю.Отдыхаю.Думаю обо всей своей прошлой жизни...И,знаешь,она прошла как-то не так...не совсем правильно...
-Всё верно...-вздохнул старик.-тут ты абсолютно прав.Дай поговорить с мамой...
-Конечно.Сейчас передам ей трубку – она уже ждет!
-Алё! Сыночек!-уже дряхлым голосом как в свои последние годы жизни спросила мать,-как ты живешь,сыночек?
-Хорошо,мама!А ты? Ты-то как?..
-И я очень хорошо! Вот – вяжу тебе теплые носочки...
Слезы опять задушили его,и он в голос заплакал в трубку,только беспрестанно как в тумане повторяя:
-Мама,мамочка!...ну что же ты... ну как же так,а,мамочка?..
-Не плачь,сыночек,не надо.Ну прошу тебя,не надо,-тоже просила она его,успокаивая,как это было когда-то в его детстве...-Ты же у меня мужчина! Моя поддержка в старости!Тебе никак нельзя плакать...Ну перестань!..перестань...слышишь...
-Не буду!.. мама...милая...родная...мамулечка!..-он упал лицом на стол,и вся боль и невысказанная тоска,накопленные им за все годы одиночества и страданий,выплеснулись наружу,и он слышал,как вместе с ним тихонечко,украдочкой горькими,но в чем-то счастливыми слезами плакала его живая мама...
С той поры они каждый день подолгу,по несколько часов разговаривали друг с другом.Он рассказывал ей о себе всё,что произошло с ним с того самого момента,как «то самое» случилось.Он никогда не произносил слова,означающего «то самое...»,потому что оно скрывало под собой слово «смерть»... Он пересказывал ей все свои сны,которые специально для этого научился хорошо запоминать и даже видеть в цвете.Она же в ответ рассказывала ему свои сны,а также новости,принесенные ей «давеча соседкой».Он их все уже давным-давно знал почти наизусть,потому что на самом-то деле все эти события произошли давным-давно,а «принесшая их соседка» уже лет семь как умерла...Но всё равно он слушал внимательно,наслаждаясь самим звучанием такого ему родного материнского голоса и постоянно просил:
- Еще,мама,говори еще!
И она всё говорила и говорила...А на прощание как правило сообщала,что связала ему еще одни варежки или свитер и просила его обязательно придти и забрать их,только всегда умалчивала – куда именно придти,а он осторожно обходил эту тему,чтобы не ранить ни ее,ни себя... Точно так же беседовал он и со своей милой Анечкой,которая бодро и весело уверяла его в том,что всё у них там,в Сибири,хорошо:дочка подрастает,муж зарабатывает – в общем повторяла всё то,что написала ему в своих последних письмах уже много лет назад.Так несколько этих недель они теперь все вместе и жили: не видя друг друга,но и не расставаясь друг с другом ни на один день!
А потом в квартиру старика как-то постучали...Он вздрогнул – к нему,пока он здесь живет,еще ни разу никто не стучался...Ожидая увидеть свою Анечку со всей ее семьей – веселыми,счастливыми,приехавшими к нему из их далекой Сибири в гости,он открыл дверь.На пороге стояла совершенно не знакомая женщина.Она поинтересовалась,как его зовут,помялась,повздыхала,видя его дряхлость,а потом сразу же всё выложила единым махом! Сначала – фотографию его второй внучки – Верочки,которой было уже два годика,а потом уже и всё остальное:
-Мы сначала,Анатолий Трофимыч,осуждали вас, даже стали ненавидеть!..-говорила она,с трудом подбирая слова,-но недавно вы прислали письмо на Анино имя...оказывается,вы так ничегошеньки и не узнали...и я должна была вас повидать – просто обязана!Это – мой женский и материнский долг!
- Да что случилось?-не понял старик,еще не успев как следует обрадоваться рождению Верочки,но уже смутно тревожась о ее здоровье...
-Обождите,не перебивайте меня!-остановила его незнакомка.Было видно,что ей и так было очень тяжело говорить.-Тут,видите ли,такое... Только вы успокойтесь,прошу вас.Лучше примите сначала таблетку или капель...валокордина или валерьянки...у вас есть сердечные средства?У меня есть.Я вам дам.Я специально их для этого сейчас в аптеке купила...тут,рядом,через улицу...
-Есть,есть у меня и таблетки,и капли!Да что случилось-то?Говорите!-громко приказал он ей.
-Тут,значит...дело такое...Значит,в общем,так... Слушайте и только молчите и будьте готовы!.. Муж у Анны – шофер...был... Ну то есть...да,шофер...ну и... там у него произошла какая-то авария на дороге,его машина перевернулась,и он погиб...нет,то есть умер – потом...уже в больнице...Аня до последнего была рядом с ним – уже беременная...Не выдержала всего этого...и в общем она...значит...ну,одним словом,у нее начались преждевременные роды...очень тяжелые...большая кровопотеря... И,прошу вас - молчите!Врачи смогли спасти только ребенка – Верочку...Аня в последние минуты уже почти без сознания очень просила,чтобы только вам ничего не говорили!Чтобы вы ничего не знали!Она только вас вспоминала!А матери у нее не было с детства...Их вместе с мужем так и похоронили...рядом...Через день друг от друга...Вот,значит...так...ну и всё...А Верочка после этого росла у нас....У меня с мужем.У нас есть свой ребенок – один.Мальчик.На два года старше Верочки. Мы с Анечкой были лучшими подругами!Мы Верочку сначала взяли к себе просто так...ну,сами понимаете,жалко было девочку,не хотели сразу отдавать ее в детский дом...Она жила у нас не оформленной...ну,просто так,безо всяких документов...мы ее долго не удочеряли...всё тянули...ждали вашего письма – чтобы вы сами решили,как тут быть...А вы всё молчали,молчали...Потом мы стали думать,что вы умерли...В общем мы собрали все документы,чтобы самим удочерить Верочку – она стала нам родной! И вдруг – вот...Ваше письмо...Анечке...Три недели назад...И как же тут быть?..Вы поймите нас правильно:Верочка стала нам уже родной дочерью!Мы ее уже никому не отдадим!Не сможем отдать!Да и нельзя уже!Это будет такой удар для ребенка!Для его психики!..Такое не пройдет для нее бесследно!Да и зачем Верочка – вам?!Ведь вы уже в возрасте.На пенсии.Власти просто не позволять вам удочерить ее!Это нельзя по закону!-растерянно бормотала женщина,оглядывая его красивую седую голову,немощную сгорбленную фигуру,его вдруг расширевшиеся,ставшие огромными глаза и ждала чего-то...ЧТО он ей на это ответит.А он тяжело глотал,смотрел на нее не мигая,и ей показалось,что он остекленел и вдруг в беспамятстве начинает на нее валиться...Она вытянула руки,чтобы удержать его,но он вовремя опомнился...и даже вдруг ей улыбнулся...Затем на полусогнутых ногах сделал шаг,другой и направился,как ни странно,к телефону.Очень спокойными уверенными движениями набрал номер и произнес в трубку:
-Мама,это я,Анатолий.Мама,скажи,наша Анечка – жива?Попроси ее к телефону.
Женщина еще ничего не понимала,но слушала его затаив дыхание.
-Анечка?-спросил старик в трубку.-Анечка,ты – жива? Жива! Слышите,-повернулся он к незнакомке,-она жива!
Женщина слушала и не верила своим ушам...
-Анечка,-продолжал он,-а мне вот тут твоя лучшая подруга сказала,что ты умерла...Представляешь,специально для этого приехала из Сибири и сказала такое... Наврала зачем-то... А ты – жива!И уверяет меня.что твою Верочку она забрала к себе...Зачем?..Скажи,ведь всё,что она мне тут наговорила – неправда,да?-он опять повернулся к женщине и радостно заявил ей,-она сама говорит мне: «да!всё это неправда!»-и продолжил разговор с дочерью.- Анечка,как вы там поживаете? Хорошо? Как твой муж? Работает? Молодец! А твоя подруга меня уверяет,что он перевернулся на машине и погиб.А ты сама умерла от тяжелых родов.Это же всё опять неправда,да?Ведь – да?Слышите,-обратился он к женщине,-всё это тоже – неправда!Она сама мне говорит,что у нее всё хорошо! Вот послушайте ее сами.Анечка,а зачем ты хотела отдать Верочку этой чужой женщине? Разве так можно! Это же твоя родная дочь!Никому ее ни за что не отдавайте!
Женщина осторожно,боком приблизилась к старику и прислушалась...Ей сначала даже показалось,что живая Анечка и на самом деле ему отвечает...Тогда старик протянул ей трубку,она,боясь его,взяла трубку двумя пальцами и испуганно в нее дунула...В трубке молчали...Не было ни гудков,ни человеческой речи...Тогда она дунула сильнее и спросила:
-Алё,вы меня слышите?..
Никто ей не отвечал...И только тихая,примешавшаяся откуда-то музыка чуть слышно звучала вглубине...
-Алё! Аня!!- крикнула женщина в трубку,и тут хриплый,загробный смех стоявшего рядом старика привел ее в чувства!.Женщина громко завизжала! Заметалась по комнате,ища выхода,и,подхватив на лету свои туфли в прихожей,вылетела прочь из страшной квартиры и побежала вниз по лестнице,не переставая дико визжать!..
Этот ее визг что-то наконец пробил в сознании старика!.. Он не понимающе осмотрелся... Потом вдруг что-то осмыслил и изменившимя,упавшим голосом спросил в трубку:
-Анечка,так значит,это все-таки правда?
Там молчали.
-Анечка,-просил он,почему ты молчишь?.. Ну ответь мне: это – правда?..
Там всё молчали...
-Анечка!-громко,как мог,стал умолять старик.-Скажи мне хоть раз,в последний: это – правда?!
-Да...- тихо раздалось в трубке...
-Как же ты могла?..-не поверил старик...-Значит... значит,тебя уже нет?..
-Да,папа...
-А как же я,дочка? Почему мне ничего не сообщили,слышишь?!
-Я не могла иначе... прости меня,папа...
-И,выходит,и бабушки...моей мамы – тоже нет?..
-Тоже нету...ты сам всё это выдумал...прости нас...мы не хотели...не могли тебе этого сказать сразу...ты этого просто бы не вынес...прости...- почти неслышно и в последний раз прозвучало в трубке и замолкло уже навсегда...
-Анечка! Мама! Прошу вас! Отзовитесь!!!-настойчиво шептал старик и гладил,целовал трубку,прижимал ее к сердцу!.. Но больше ни звука не исходило из нее в ответ... А он всё лелеял этот голубой кусок пластмассы,нежно терся о него небритой щекой и покачивался,словно прижимал к себе ,убаюкивал и защищал собою маленького ребёнка...
Этой ночью он умер...
1985 г.
Моя страница ВКонтакте: Сергей Воронин Ульяновск