Успехи и потери «Муромцев» в 1915 году.
Итак, неподалеку от местечка Яблонна в начале 1915 года была сформирована и располагалась Эскадра Воздушных Кораблей, руководимая ее начальником, генералом М. В. Шидловским.
Место базирования Эскадры было выбрано в первую очередь с учетом его безопасности — её прикрывала крупнейшая крепость России - знаменитый Новогеоргиевск.
Вскоре «Муромцы» начали совершать первые боевые вылеты. Некоторые из них были удачными, другие менее.
К.Н. Финне вспоминал об этом:
«14 февраля 1915 года, в 8 час. утра отправился в свой первый боевой полет, взяв бензина на 3 ; часа и 15 пудов бомб. Экипаж «Киевского» составляли: командир воен. летч., кап. Г. Г. Горшков, его помощник — воен. летч.,. поручик И. С. Башко, артиллерийский офицер шт.-кап. А. А. Наумов и один моторист. Полет продолжался 1 час 51 м.. Летели на высоте 2800 метров, на каковую высоту аппарат поднялся в течение 40 минут. Из-за облачности вынуждены были вернуться назад, долетев лишь до г. Плоцка.
Боевым крещением «Ильи Муромца Киевского» нужно считать полет его на следующий день 15 февраля 1915 года, когда этот воздушный корабль с тем же экипажем, как и накануне, летал над немецкими позициями, бросая бомбы в неприятельские окопы. Во время этого полета, продолжавшегося 2 часа 39 мин., было выяснено oтсутствие мостов через Вислу у Плоцка…
в связи с этим полетом «Муромца», германские аэропланы, до того времени не обращавшие внимания на аэродром «Муромцев», начали довольно регулярно, по два раза в день, навещать Яблонну, причем первый немецкий аэроплан бросал бомбы в аэродром 15 февраля, через три часа после возвращения «Муромца» из его первого боевого полета.
В большинстве случаев, бомбы сброшенные с неприятельских аэропланов не приносили вреда «Муромцам», но в м. Яблонне были случаи ранений иногда со смертными исходами.
В один из таких налетов, едва не пострадал 6 марта 1915 года И. И. Сикорский, неподалеку от которого тяжело ранен был осколками разорвавшейся бомбы механик русско-балтийского завода — Арай.
Кроме бомб, германские аэропланы сбрасывали остроконечные, напоминавшие по виду карандаш, стрелы с надписью: «invention franchise fabrication allemande». Стрелы эти, обладавшие довольно большой пробивающей способностью, особого вреда не причиняли, но надо признаться, производили не особенно приятное впечатление…»
Как видим, германская воздушная разведка быстро «вычислила» аэродром дислокации «Муромцев» и уже через 3 часа (!!!) после их первого успешного боевого вылета, нанесла ответный «визит» на наш аэродром.
Прямо скажем, завидная оперативность …
А вот гарнизону Новогеоргиевска, и даже его авиаторам, как выяснилось, никто из наших полководцев не удосужился сообщить о появлении у них под боком невиданных многомоторных русских аэропланов.
Что, разумеется, тут же привело к многочисленным обстрелам «Муромцев» своими войсками.
Наши аэропланы регулярно попадали под обстрел крепостной артиллерии Новогеоргиевска, расчеты которой принимали русские бомбардировщики за машины противника (Бахурин Ю.А. Порт-Артур на Висле. Крепость Новогеоргиевск в годы Первой мировой войны) М., 2009. С. 37–38.)
Очевидец этих событий, штабс-капитан С.Н. Никольской вспоминал: «На рассвете 21 февраля 1915 г. воздушный корабль «Илья Муромец Киевский» под командой штабс-капитана Горшкова вылетел в западном направлении и, набирая высоту, скрылся из глаз наблюдавших.
Из штаба Эскадры передали по телефону в штаб Новогеоргиевской крепости, что вылетел наш корабль на боевое задание, и просили предупредить форты не открывать по нему огня».
Вылет оказался неудачным, и его было решено повторить на следующий день. На этот раз «корабль дважды попадал под ружейно-пулеметный огонь над фортами Новогеоргиевской крепости, но попаданий в корабль не было». Поручик Башко, так же входивший в экипаж Горшкова, был серьезно рассержен обстрелом их самолета шрапнелью; «следовало бы их угостить пулеметным огнем, но решили этого не делать» — рассказывал он. (Никольской С.Н., Никольской М.Н. Бомбардировщики «Илья Муромец» в бою. М., 2008. С. 184, 188)
Третий по счету боевой вылет «Ильи Муромца Киевского» 25 февраля 1915 г. также увенчался обстрелом русских войск и артиллерийских батарей, при том, что противник вовсе не открывал огня по самолету. Коменданту Новогеоргиевска генералу от кавалерии Н.П. Бобырю незамедлительно была послана телеграмма с категоричным требованием не обстреливать снижающиеся аппараты Эскадры Воздушных Кораблей».
Впрочем, инциденты с «Муромцами» продолжались и на других фронтах. Так, один из полетов «Ильи Муромца Киевского» едва не закончился трагически.
6 октября 1915 г. во время полета над г. Баусском, верстах в 50 от нашего фронта, остановились все четыре мотора «Ильи Муромца Киевского». Причиной этого было, как впоследствии выяснилось, плохое качество топлива и замерзание отстоявшейся в бензопроводах воды.
«Командир «И. М. Киевского» шт.-кап. Башко повернул аппарат и стал планировать в сторону наших позиций. Артиллерийский офицер шт.-кап. Наумов и помощник командира шт.-ротмистр А. В. Середницкий старались руками отогреть трубки. С большим трудом удалось пустить в ход два мотора, работавшие с перебоями. Чтобы облегчить аппарат, пришлось выбросить не только бомбы, но и пулеметы, патроны и т. д.
На двух моторах «Илья Муромец Киевский» перелетел на высоте 100 метров неприятельские окопы, так что ясно были видны немцы, открывшие сильный ружейный и пулеметный огонь по аппарату. По счастью, 64 пробоины от ружейных пуль, полученные «Муромцем» пришлись почти все в заднюю часть аппарата, поэтому никто из экипажа ранен не был и «Илья Муромец Киевский» благополучно опустился за нашей артиллерией под м. Олай. Во время этого полета экипаж пережил жуткие минуты.
Благодаря хладнокровию командира и дружной работе экипажа все обошлось благополучно, несмотря на то, что подошедшие наши солдаты (сибирские стрелки), которым один из офицеров воздушного корабля от радости бросился на шею, упорно не хотели признавать офицеров, находившихся на «Муромце», за русских и собирались расправиться с ними, как с немецкими шпионами», - вспоминал К.Н. Финне.
То, что русская пехота не разбиралась в знаках различия наших аэропланов и готова была «расправиться» с пилотами аварийного «Муромца», севшего в ее расположении, не слишком – то удивляет.
Основную массу «серых героев» царской армии составляли бывшие крестьяне, в абсолютном большинстве своем неграмотные суеверные люди, никогда ранее не видевшие самолетов, появление которых нередко вызывало у них безотчетную панику.
Вот что вспоминал об этом К.Н. Финне:
«После падения крепостей Ковны, Ново-Георгиевска, Брест-Литовска, оставления Вильны, в августе 1915 года, «Муромцы» должны были оставить Лиду.
В виду наступления германских войск на северном фронте под Ригой, «Муромцы» были направлены туда, а базой для них был избран Псков. Шесть «Муромцев»: «Илья Муромец I», «И. М. II», «И. М. IV», «И. М. V», «И. М. VI» и «И. М. Киевский» совершили 14 августа 1915 года перелет из Лиды во Псков…
При пролете «Муромцев», летевших сравнительно низко и сильно шумевших своими моторами, в Островском уезде, Псковской губернии, крестьяне, никогда не видавшие аэропланов, в панике спасались в леса». (!!!)
Разумеется, многие боевые вылеты «Муромцев» были удачными. Вот несколько примеров:
«Илья Муромец Киевский» под командою в. л., поручика Башко, с помощником командира в. л., поручиком М. В. Смирновым, артил. офицером шт.-кап. Наумовым и прапорщиком Андреевым совершил 7 апреля 1915 года полет, во время которого была разгромлена станция Сольдау. «Илья Муромец Киевский» сделал шесть кругов над станцией, где в тот момент находилось 15 поездных составов. Кроме попаданий бомб в эти составы, с «Муромца» был замечен и сфотографирован взрыв стоявшего под парами паровоза».
Конечно, термин «разгромлена» тут не совсем точен, но об успешности налета говорит то, что сообщение о нем даже попало в сводку германского командования:
"20 апреля 1915 г. в 7 час. 15 мин. над Сольдау появился самолет "Сикорский" и несколькими кругами сбросил 13 бомб. В состав поезда попали двe бомбы. Один паровоз разрушен. Убито и ранено много железнодорожных служащих и ряд солдат"...
«Приблизительно через полчаса после этого налета «И. М. Киевского», в эту же станции бросал бомбы «Илья Муромец III» под командой воен. летч., шт.-кап. Бродовича. Этот воздушный корабль довершил разрушения, сделанные «И. М. Киевским» и надо думать, вызвал там еще большую панику: с аппарата замечен был удиравший на всех парах паровоз, очевидно опасавшийся участи паровоза, взорванного «И. М. Киевским».
В этом полете было сброшено обоими аппаратами более 40 бомб, из коих 30 были по пуду весом.
…можно упомянуть о полете 6 апреля, когда «Илья Муромец Киевский» (ком. пор. Башко, пом. к-ра воен. летч., пор. М. В. Смирнов, артил. офиц. пор. Ю. Г. Боне) разгромил станцию Млаву, сбросивши туда 11 пудовых и 6 — двадцатифунтовых бомб...
( В немецкой сводке об этом налете сообщалось: "В Млаве сброшено 13 бомб. 6 солдат убито, 16 ранено, есть потери лошадьми. В войсках ощущается недостаток зенитных батарей)…
На другой день, утром на Яблонну был сделан ответный налет шести немецких аэропланов.
Бомбами, (в общей сложности 36), — сброшенными с этих аэропланов были разбиты стекла в доме управляющего имения гр. Потоцкой, и незначительно поврежден на аэродроме старый, не предназначавшиеся для боевых полетов «Илья Муромец V». Человеческих жертв не было», отмечал К.Н. Финне.
Одной из наиболее ярких страниц истории русской авиации в Первую мировую войну, было участие «Муромцев» в спасении знамен полков гарнизона Новогеоргиевской крепости летом 1915 года.
Обстановка на фронте в Русской Польше складывалась тогда для наших войск катастрофически. Сильнейшие русские крепости одна за другой сдавались германским войскам, наши войска были деморализованы серией поражений, отступали перед натиском немецких войск.
Комендантом Новогеоргиевска был малодушный и безвольный генерал Бобырь, много сделавший для сдачи этой сильнейшей крепости врагу без серьезного сопротивления.
Быстрое занятие германским ландвером двух фортов (из 33 фортов этой огромной крепости) оказало на Бобыря сильнейшее моральное воздействие.
Неожиданно для всех, в ночь на 18 августа, он отдал приказ очистить фортовые группы XV и XVI.
«Последствия этой уступки были поистине катастрофическими. Оставляя в общей сложности 5 фортов, русские войска были вынуждены отступать к внутренней линии фортов, причем ликвидировать брешь во внешней линии отныне не представлялось возможным. Германские батареи получили возможность перенести огонь на центральные форты Новогеоргиевска, ландвер приобрел ряд плацдармов для дальнейшего наступления, тогда как отступающие силы гарнизона утратили возможность организовать оборону на промежуточной позиции на р. Вкра.
Моральный дух всего гарнизона была очень сильно подорван – недоукомплектованные нижние чины ослабили сопротивление на всех секторах внешней и внутренней оборонительных линий, а среди офицеров даже созрел план арестовать Бобыря и избрать другого руководителя обороны». (Яковлев Н.Н. 1 августа 1914… С. 112).
«Менее чем сутки спустя от указания очистить фортовые группы XV и VXI Бобырь принимает решение об эвакуации групп X-XIII, которое уже не может быть оправдано никакими объективными причинами. Войска корпуса Дикхута на рассвете 19 августа заняли 10 оставленных русскими фортов и уже к полудню вышли к внутренней оборонительной линии.
С северных подступов ядро крепости, перенасыщенное все более деморализующейся живой силой, отныне оборонялось лишь тремя фортами. Падение крепости казалось неминуемым, и необходимо было не допустить захватами врагом штандартов и секретной документации. В условиях полного окружения вывезти их позволял лишь один транспортный путь – воздушный».
«Инициатором вывоза крепостных штандартов и георгиевских наград воздушным путем был подпоручик К.К. Вакуловский, обратившийся с этим предложением к начальнику штаба Новогеоргиевска. Только клятвенное обещание авиатора уничтожить штандарты и регалии в случае угрозы их захвата неприятелем убедило Н.И. Глобачева дать разрешение на транспортировку. Вместе с К.К. Вакуловским в вылете участвовали также штабс-капитан Ю.М. Козьмин с летчиком-наблюдателем на борту аппарата; штабс-ротмистр А.Н. Ливотов – ему, везущему секретную документацию, боевую историю отряда, а так же летчика-наблюдателя с механиком, пришлось совершить посадку в расположении войск противника, но перелет был завершен благополучно. Штабс-капитан И.И. Масальский – командир 33-го корпусного авиаотряда, предварительно уничтожив все его имущество, вывез из Новогеоргиевска секретные дела. Младший унтер-офицер О.П. Панкратов и штабс-ротмистр Б.И. Свистунов, первым поднявшийся в воздух и спасший лучшего механика отряда (Гальперин Ю.М. Воздушный казак Вердена. М., 1990. С. 225).
Отважные авиаторы пролетели над территорией противника 200 километров и опустились у Белостока. Однако в пути, по сообщению М.К. Лемке, один из аэропланов с летчиком А. Ливотовым попал в Барановичи, где и подвергся обстрелу батареи при Ставке под командой А.А. Савримовича (Лемке М.К. «250 дней в Царской Ставке» С. 215).
Храбрыми летчиками были спасены от бесчестия знамена второочередных 229-го пехотного Сквирского, 230-го пехотного Новоград-Волынского, 231-го пехотного Дрогичинского, 232-го пехотного Радомысльского, 250-го пехотного Балтийского, 251-го пехотного Ставучанского и 252-го пехотного Хотинского полков (Шевяков Т.Н., Пархаев О. Знамена и штандарты Российской императорской армии конца XIX – начала XX вв. М., 2002. С. 32).
За свой подвиг командир отряда И.И. Массальский Высочайшим Приказом от 22 августа 1915 г. был удостоен ордена св. Станислава 2-й степени с мечами.
Великий князь Андрей Владимирович отмечает в своем дневнике: «6 августа. Сегодня прилетели из Новогеоргиевска 4 летчика. Всего вылетело 9, об остальных сведений пока еще нет. Летчики привезли штандарт и Георгиевские кресты. Они сообщили, что неприятеля положили очень большое количество и крепость дорого стоит им. По радио комендант сообщил, что надежды удержать крепость уже нет… Гарнизоны фортов 15-го и 16-го погибли» (Военный дневник великого князя Андрея Владимировича. М., 2008. С. 167.)
По свидетельству Ю.Н. Данилова, оказавшегося очевидцем посадки, авиаторы вновь были обстреляны русскими артиллеристами из импровизированных зенитных орудий (Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич. Жуковский; М., 2006. С. 258.)
К сожалению, противнику удалось захватить часть знамен, оставленных в крепости. «Наряду с древком, без навершия и скобы, с остатками зеленого полотнища, в зарытом в землю на территории цитадели цинковом ящике германские солдаты обнаружили знамя бывшего 4-го батальона 53-го пехотного Волынского полка, без юбилейных лент. Оно было выставлено в Зале Славы Королевского Цейхгауза в Берлине, где и пребывало до 1945 г.
Также были пленены знамена сдавшихся 453-го Пронского, 454-го Егорьевского, 455-го Понеховского, 456-го Новодворского, 473-го Бирючского, 474-го Иртышского, 475-го Касимовского и 476-го Змеиногорский пехотных полков – они более не восстанавливались».
Непонятно почему эти знамёна не были вывезены, вместе с другими, на аэропланах, улетевших из крепости.
Видимо, общая деморализация была такая, что про них просто забыли.
Русское командование очень смутно представляло тогда, для чего можно использовать свои «Муромцы». Кроме, упоминавшейся уже борьбы с «Цеппелинами», их предполагалось использовать для наступательных действий против … неприятельских крепостей (!!!)
В том же, тяжелейшем для русской армии, 1915 году, «начальник Штаба одной из армии предложил капитану Г. Г. Горшкову, бывшему тогда Командиром «Ильи Муромца Киевского», спуститься на германском аэродроме, в м. Санниках, разогнать пулеметным огнем охрану, сжечь неприятельские аэропланы и их ангары...
За такой подвиг капитану Горшкову был обещан орден Георгия 4 степени.
На это предложение капитан Горшков не без остроумия ответил, что он полетит за этим георгиевским крестом, но не прежде, чем кто-нибудь положит на германском аэродроме этот орден», - не без сарказма вспоминает К.Н. Финне.
Кстати о капитане Горшкове. Это был опытнейший пилот, одним из первых освоивший все премудрости управления тяжелым «Ильей Муромцем Киевским».
Как вспоминал К.Н. Финне: «Полеты на «Муромце» Г. Г. Горшков стал совершать, в 1914 году, в бытность его в Гатчинской Авиационной Школе, помощником начальника последней. Он был назначен командиром «Ильи Муромца Киевского» и до прибытия в Яблонну генерала Шидловского, был старшим над расположенными в Яблонне пятью отрядами аэропланов «Илья Муромец».
Совершив, в качестве командира «Ильи Муромца Киевского», ряд боевых полетов он был награжден орденом Владимира 4 ст. с мечами и бантом, Георгиевским оружием и чином подполковника, и был назначен начальником группы «Муромцев» во Львове (Илья Муромец III и Киевский), затем начальником боевого отряда под Ригой.
К сожалению, антагонизм между «тяжелой» и «легкой» авиацией, с которой Г. Г. Горшкова связывала его прошлая деятельность, помешал ему отдать всю свою энергию на работу в Эскадре Воздушных Кораблей.
Прямой и даже резкий по натуре, не умевший служить и нашим и вашим, Г. Г. Горшков, из-за интриг, являвшихся следствием этого антагонизма, в феврале 1916 года ушел из Эскадры Возд. Кораблей, как раз в то время, когда открывалось широкое поприще для его энергичной деятельности…
Заняв после революции и ухода генерала Шидловского место начальника Эскадры Возд. Кораблей, Г. Г. Горшков, конечно, не мог уже ничего сделать.
После развала армии и прихода немцев, Г. Г. Горшков, желая сохранить остатки русской авиации, поступил в Украинскую армии, где был помощником главы украинской авиации Павленко.
По приходе большевиков Г. Г. Горшков приехал в Добровольческую Армии, но встречен был там не как один из видных и опытных представителей русской aвиaции, а скорее как конкурент.
Ему угрожали судом и принудили уехать из Екатеринодара в Одессу, где он попал в руки большевиков и вскоре был ими разстрелян».
Отказы опытных пилотов летать на «Муромцах» продолжались и потом:
«Командир «Ильи Муромца III», в. л., шт.-кап. Бродович, вскоре после прибытия во Львов, подал рапорт об отчислении его от должности и переводе его в «легкую» aвиацию. Сделано это было им, не без влияния штаба «легкой» авиации, как уже было упомянуто выше не благоволившего к «Муромцам» и Эскадре Воздушных Кораблей, изятых из его подчинения.
Отказ этого командира, серьезного летчика и прекрасного офицера в самый горячий момент, был новой палкой в колеса, начавшей уже налаживаться работе «Муромцев».
Помимо того неблагоприятного впечатления, которое произвел этот отказ на офицеров Эскадры Воз. Кораблей, выбытие командира одного из лучших «Муромцев», в то время, когда от последних ожидалась особенно напряженная и ответственная работа, не могло не произвести заминки в боевых полетах, так как с одной стороны большинство офицеров Э. В. К., не имея еще твердо установившегося взгляда на «Муромцев», невольно обращало свои взоры в сторону легких аппаратов, а подготовленных для замещения ответственной должности командира «Ильи Муромца» летчиков в то время было еще очень мало».
Все-таки «Муромцы» были очень сложными в управлении, тяжелыми и неманевренными аэропланами, справиться с которыми мог далеко не каждый летчик.
К.Н. Финне отмечал:
«…Если не могли обвинить «Муромцев», как «несовершенный» аппарат, винили генерала Шидловского, эскадру. В распространении подобных обвинений, которые правильнее следует назвать сплетнями, к сожалению, принимали участие и некоторые из офицеров эскадры, принятые для замещения должностей командиров воздушных кораблей или их помощников. Некоторые из таких «командиров», не совершившие ни одного полета на «Муромце», казалось, хотели перещеголять в подобной критике самых закоренелых и упорных противников «Ильи Муромца» нисколько не смущаясь тем, что они продолжали оставаться офицерами той части, в которой они состояли на службе и которую они всячески и повсюду старались смешать с грязью. Офицеры эти находили поддержку среди чинов штаба Северного фронта, расположенного во Пскове. Среди таковых был, например, Начальник Штаба Главнокомандующего Сев. фронтом генерал Бонч-Бруевич, занявший впоследствии видный пост в советской армии…»
К сожалению, в 1915 году «Муромцы» в боях понесли тяжелые потери.
Вначале истребителями был сбит лучший тогда наш самолет, «Илья Муромец Киевский»:
Возвращавшийся из боевого полета 6 июля 1915 г., «Илья Муромец Киевский» был атакован тремя неприятельскими аэропланами типа «Brandenburg», в 45 верстах от линии нашего фронта, в тылу у противника над м. Шебржешин.
Приведем выдержки из рапорта капитана Горшкова об этом полете:
«Начальнику Эскадры Воздушных Кораблей 6 июля 1915 г.
№ 125 гор. Влодава.
Представляю сведения о полете сего числа Воздушного Корабля «Илья Муромец Киевский».
Состав экипажа: Командир : Поручик Башко.
Помощник: Поручик Смирнов.
Артил. офицер: шт.-кап. Наумов.
Моторист: вольноопр. мл. у.-оф. Лавров.
Нагрузка: Бензина 30 пуд., масла 6 пуд., бомб пудовых 10 штук, 25-ти фунтовых — 5 штук, зажигательных снарядов 12 шт., ружье-пулемет, карабин, 260 патронов. Общая нагрузка: 71 пуд…
В полете на высоте 3200–3500 метров, корабль был аттакован тремя немецкими аппаратами. Первый из них был замечен в нижний люк, причем он был метров на 50 ниже корабля. Корабль в это время находился над Шебржешином, верстах 40 от передовых позиций под управлением пор. Смирнова. Тотчас же пор. Смирнов был сменен пор. Башко. Немецкий аппарат, обладая большой скоростью и запасом мощности быстро обогнал корабль и оказался метров на 50 выше с правой стороны спереди, открыв пулеметный огонь по кораблю. В гондоле корабля в это время работа чинов экипажа распределилась следующим образом: Поручик Смирнов находился возле командира, шт.-кап. Наумов открыл огонь из ружья-пулемета и вольноопределяющийся Лавров — из карабина. При первой атаке, пулеметным огнем с неприятельского аппарата были пробиты оба верхних бака с бензином, фильтр правой группы моторов, радиатор 2-го мотора, перебиты обе бензинопроводные трубки левой группы моторов, стекла двух передних окон правой стороны и ранен в голову и ногу командир корабля поручик Башко.
Так как бензинопроводы к левым моторам оказались перебитыми, то тотчас же левые краники от бензиновых баков были закрыты и выключен левый бак. Дальше полет корабля был на 2-х правых моторах…
Немецкий аппарат после того как первый раз пересек дорогу, попытался вторично аттаковать корабль с левой стороны, но встреченный пулеметным и ружейным огнем с корабля резко перевернулся направо и с громадным креном быстро пошел на снижение по направлению к Замостью.
После отбития аттаки пор. Смирнов заменил командира, поручика Башко, которому вольноопределяющимся Лавровым была сделана перевязка. После перевязки пор. Башко опять стал управлять кораблем, поручик Смирнов и вольноопр. Лавров по очереди закрывали руками отверстия фильтра правой группы и принимали меры к сохранению оставшегося бензина в баках для продолжения полета…
Вслед за первым аппаратом тотчас же появился следующий немецкий аппарат, который пролетел только один раз выше корабля слева и обстрелял его из пулемета, при чем был пробит маслянный бак 2-го мотора. По этому аппарату открыл огонь из карабина поручик Смирнов; вольноопр. Лавров находился в передней каюте у фильтра, а шт.-кап. Наумов ремонтировал ружье-пулемет. Т. к. ружье-пулемет совершенно отказало в действии, то пор. Смирнов передал карабин шт.-кап. Наумову, а сам сменил вольноопр. Лаврова, принимая меры к сохранению бензина, т. к. вольноопр. Лавров отморозил обе кисти рук.
Второй аппарат более корабля не аттаковал. На линии передовых позиций, корабль был обстрелян из пулемета третьим немецким аппаратом, шедшим в большом отдалении слева и выше корабля. В то же время по кораблю стреляла и артиллерия. Высота в это время была 1400–1500 метр. При подходе к гор. Холму на высоте 700 метров остановились и правые моторы, т. к. вышел весь запас бензина, поэтому пришлось сделать вынужденный спуск. Последний был сделан в 4–5 верст. от г. Холма около дер. Городище, возлe аэродрома 24-го авиационного отряда на болотистом лугу…
Спуск произвел к-р корабля пор. Башко лично, несмотря на поранения…
При этом у пор. Башко оказались следующие поранения: на правой ноге ниже колена 3 рваных раны, одна рваная рана на ягодице, одна на животе и большое количество ранений правой стороны головы.
И. д. Старшего Офицера Эскадры Возд. Кораблей Капитан Горшков…
Этот воздушный бой «Ильи Муромца Киевского» был отмечен следующей телеграммой из Ставки Верх. Главнок. (за № 373) поручику Башко:
«Верховный Главнокомандующий повелел благодарить вас и ваших боевых сотрудников за молодецкое дело. 10. 977. Янушкевич».
«Оставшийся в одиночестве «Илья Муромец III» продолжал нести на этом фронте (третьей армии) до глубокой осени 1915 года очень тяжелую и ответственную службу. Бывали полеты вглубь неприятельского расположения до 200 верст, продолжительностью свыше шести часов.
За боевую работу на этом фронте по представлению штаба III Армии Георгиевская Дума наградила офицерский состав «И. М. Ш» георгиевским оружием…
К сожалению, 2 ноября 1915 года «Илья Муромец III» погиб под Барановичами в мест. Прилуках.
Он попал под обстрел зенитной артиллерии и упал на нашей территории. Погибли: шт.-кап. Озерский, подполковник Звегинцев и унт.-оф. Фогт. Поручик Спасов уцелел каким-то чудом, хотя и получил очень тяжелые переломы и повреждения.
«По мнению капитана Горшкова, бывшего одним из членов комиссии, разследовавшей причины катастрофы, одной из причин этой последней могло быть то обстоятельство, что командир возд. корабля шт.-кап. Озерский, храбрый, деятельный и неутомимый летчик, желая дать «Муромцу» большую скорость (таковая была около 120–130 килом. в час), по своей инициативе приказал снять добавочные рули, чем уменьшил устойчивость аппарата…
Так погиб один из лучших боевых воздушных кораблей Эскадры. Эта первая ее потеря произвела на всех очень тяжелое впечатление, однако она не ослабила энергии тех, кто хотел работать не за страх, а за совесть над развитием национального нашего оружия «Муромцев» и бороться с врагом до победного конца…»
Как подчеркивал К.Н. Финне, Муромцы… «пользовались большими симпатиями в войсках стоявших на позициях и порой очень недружелюбно настроенных против нашей легкой авиации. Видя многочисленные аппараты противника, корректирующие стрельбу вражеской артиллерии и безнаказанно летавшие над нашими позициями, и не разбираясь в том, что наши легкие аппараты того времени не могли соперничать с германскими, войска, стоявшие в окопах, обясняли эту относительную бездеятельность нашей легкой авиации нежеланием наших летчиков рисковать собой.»
На фото: ПМВ, обстрел шрапнелью неприятельских аэропланов.
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/09/08/351